Истории — стр. 4

У вас никогда не бывало такого: вы читаете книгу и жуете сендвич, хрум-хрум, читаете напряженно. Внутри вашей головы фантазия отчаянно клубится и дымится, рождая картины, которые вы символ за символом считываете с листа. Вы полностью погружены в действие. И вдруг вы замечаете, что там, в книге, волею автора и случая герой тоже сидит и увлеченно жуете точно такой же сендвич? И тут вас накрывает. У меня так случилось недавно вечером.

Готовясь к ритуальным почитайкам перед сном, я вспомнила, что давно не жгла благовоний (на радость моей мамы). Запустив руку в ящичек с благовониями, я наугад вытащила коробочку. Лаванда! "Какая удача," - подумала я.

Лаванда - аромат безмятежности. Она источает притягательный приятный запах, способствующий успокоению и расслаблению. Если вы раздражены и разбиты, то лучше аромата лаванды быть ничего не может. Масло лаванды обладает спазмолитическими свойствами, оказывает положительное влияние на нервную систему, что позволяет с успехом использовать его при мигрени, неврастении, невралгии. Повышенная возбудимость, бессонница, стресс отступают перед лечебным действием лаванды.

Только по моей комнате начал разноситься сладкий аромат лаванды, я поудобнее устроилась в кровати и начала читать исповедь Фортуната Цвяха, о том, как он искал лекарство от слома, синдрома ложной маны. Долго же мучился маг, долго искал путь к решению этой непростой задачи, пока однажды не учуял он тонкого аромата лаванды...

Честно признаюсь, ТОНКОГО аромата лаванды у меня не было, лавандой у меня в комнате откровенно и без зазрения совести благовоняло. Но я прочувствовала на своей шкуре книжное 3D и увлеченно продолжила следить за скитаниями Фортуната по лавандовому следу, который теперь и сама ощущала.

Хочется купить книгу в бумажном варианте, хочется ее подарить как ценность. И ведь страшно, потому что вдруг она не проникнет, не затянет. Услышать про книгу, от которой ходишь, как в тумане, и, кажется, имеешь только одно важное дело — читать… услышать про нее что-то не восторженное — эта мысль пугает, вернее, отпугивает.

«Когда начинаешь читать про мальчика и его красные кроссовки, вообще не представляешь, чем это может закончиться» — из комментариев в интернете.

Ну да, я впервые полезла читать отзывы про прочитанную книгу. Сравнивают с Крапивиным -— справедливо. Кого-то не зацепило — бывает. Меня — полностью: несколько дней с трудом воспринимала реальность. Отпускать начало, только когда пошла на второй круг. Ни разу еще так вот не переходила от последней страницы к первой, не искала комментарии и впечатления, не разглядывала любительские иллюстрации. Наверное, если бы я умела рисовать, то немедленно этим бы занялась.

Я и не знала, что это популярная книга. Просто знала, что она есть. Просто начала читать. Но давно уже книга не вызывала скрытую истерику. Помню, так было в детстве с «Оводом», с Крапивинской прозой («Острова и капитаны», «Голубятня на желтой поляне», «Застава на якорном поле»), на 3-м курсе — с «Анной Карениной». Почему-то вспомнились «Ведьмак» Сапковского и «Песнь Льда и Огня» Дж. Мартина, но от них не истерило, а тупо увело в депрессию (от Геральта — ближе к концу, от саги Мартина — сразу). Вообще много было книг, от которых потом приходилось отходить (те же «Герой…» Лермонтова или «Чапаев…» Пелевина). Но тут я то ли подзабыла, как это, то ли вылезло много личных ассоциаций…

Пожалуй, мне в книге уже после первой трети были неважны все те недочеты, которые вызывают критику лагеря противников. Книга хороша: там есть юмор, есть хороший слог, есть сюжет. Но книга точно не идеальная: недосказанность и неточности (то ли специальные, то ли по забывчивости автора), натянутость некоторых поворотов и все такое прочее (где-то скомкано, где-то разжевано, где-то путано)… Только это ведь такая мелочь. У меня ощущение, что автор описал то, что этот, открытый им, мир позволил описать.

В книге столько героев! Я или никогда, или очень давно не встречала сюжет, в котором умещается такая орава (у Мартина тоже народу много, но там персонажи кучками расселились по разным частям, а тут все гурьбой переходят из главы в главу).

Мне сейчас размышляется о детстве (о воображариуме, в котором живут дети) и о том, как детский мир (маленький, но глубокий, весь насквозь волшебный, суеверный и полный баек) превращается в мир взрослый (большой, но тонкий, весь реально-поверхностный). В детстве камешки, болтики, катушки ниток… да что угодно — обладает своей реальностью, историей, объемом. Почему же потом все сплющивается в быстроходную поездку с беглым осмотром достопримечательностей?

Думается о школе (обычной, общеобразовательной), об ее закрытом мире, моде, кличках, приколах, сплетнях…

Размышляется о ЗМШ (Зимней математической школе), первой и последующих, о закрытом социуме, его ролях, традициях, о том, как он открывается новичкам, что он может не принять и не впустить в себя. О том, как в комнате всегда кто-то бодрствует и кто-то спит, как вещи равномерно устилают комнату, как ходишь не в своем, как режим жизни устанавливают не смена дня и ночи, а расписание завтрака-обеда-полдника-ужина и официальных общественных мероприятий.

О пионерском лагере со своим домиком на берегу моря (в «Орленке» так было).

О том, что я люблю социумы с кличками, хотя сейчас почему-то почти всегда зову друзей по именам. А вот интернет с его никами и мемами никак для меня социумом не становится: я не знаю его традиций и мемов, не понимаю и не запоминаю ников.

О том, как мне странно становиться старшим, когда уже привык, что старший — кто-то другой. Бац — и ты — в 11 классе… Теперь не кто-то, а именно ты — из самой старшей параллели. Прошлые 11-классники казались ого какими, а теперь ты — на их месте. Ты для себя — все тот же. А какой ты для младших? Или тебя вызывают «10-й курс»… Раньше-то был 1-й, 2-й, 3-й… А теперь ты на месте тех, о ком раньше думал «ого, уже 10-й!»

Отпуск в городе юности сейчас для меня чем-то похож на ЗМШ, просто соседние «комнаты» находятся в разных районах города. Люблю ЗМШашно-общажную культуру, залихватскую манеру случайных встреч, перерастающих в ночные-до-утра посиделки. Не знаю, может ли быть таким же повседневный город.

Не могу начать читать что-то другое. Жду, пока уляжется и успокоится. Так что читаю книгу по второму разу. Смакую нюансы. Ощущение лохматости, вытянутого на коленках свитера, шорт, вязанных гольфов и ботинок.

Ладно, расскажу!
Эту книгу я получила по почте от человека, который в моей жизни занимал очень важное место.
Он вроде бы всегда увлекался Лукьяненко и много про него говорил, но руки у меня так до его книг и не доходили. А когда я уже держала ее в руках, обратной дороги не было.
Не скажу, что я уж очень-то прониклась романом. Но дело не в этом, эту книгу я всегда буду помнить по нескольким причинам.
Она путешествовала со мной по Питеру и Финляндии. Холодными зимними вечерами в какой-то финской глубинке я читала эту книгу и думала о нем. О том, что с каждой новой страницей его любимого "Спектра" я становлюсь все дальше от него самого.
Даже сейчас, вспоминая эту книгу, я сразу вспоминаю про него и про то, что ничего у нас не сложилось. А "Спектр" до сих пор тайно недолюбливаю.

Я стал чудовищем, без ласки:
Рогов, хвоста, на теле нет,
Но чешуи мерцает свет
На крыльях тёмных, словно в сказке.

В моей груди, цветок пробился
И алой болью он зацвёл
И ветерок его нашёл..
Быть может, он в него влюбился.

Мерцают в небе птицы-стрелки,
Перевели их.. ночь уже,
И осень тлеется в душе,
И облетают крыльев, метки.

Любимой нет, померкло время,
И звёзд, полночная трава
Растёт и светится едва,
И на цветы, пролито семя.

Еще, как я понял, у Пелевина кочует из книги в книгу одна интересная мысль, как-то перемешанная с буддийским подтекстом.  Мысль о том, что человек в общем ничего не решает в мире, и все, что ему приходит в голову это навеяно чем-то. В каждой книге название этого чего-то разное, но на деле все одно. Некий детерминизм. 

Все наши мысли и желания навеваются нам богами/демонами/демиургами и тд, а мы лишь сосуды, которые эти веяния исполняем, ошибочно думая, что это все наше и идет из нас.

Герои хотят из этого выбраться, как-то осознать самих себя, найти в себе что-то живое и индивидуальное, и вроде даже выбираются и находят, но нет, как можно догадаться, автор оставляет нас с мыслью, что все было подчинено обозначенным выше правилам изначально. 

Здесь пелевинская мысль плавно перетекает в мою. 

Любое наше действие диктуется нам чем-то очень глубинным, и наши реакции на эти диктовки тоже идут из той же глубины, мы лишь только наблюдаем за этим как бы со стороны и рефлексируем, думая, что это мы сами все решаем, а на самом деле не в силах повлиять на себя и реально что-нибудь изменить. 

По большому счету мы не сильно отличаемся от какой-нибудь антилопы, которая на водопое увидела крокодила и резко дернулась в сторону, мы лишь только можем потом подумать об этой ситуации, отрефлексировать, потом отрефлексировать свою рефлексию, и так далее (в отличие от антилопы, которая просто пошла потом жить свою жизнь дальше). Именно эту кучу своих рефлексивных надстроек мы считаем своим сознанием, личностью, своим я, своим внутренним миром, хотя на самом деле никакого я нет, это лишь чуть более высокий уровень умственной деятельности, позволяющий нам, как единственному виду (источник не найден) знать о том, что наша жизнь конечна. 

Наша эта рефлексийная зацикленность похожа на то, как мы сидели бы в маленькой комнате с зеркальными стенами и думали бы, что сидим в огромном просторном холле.

Начинаю понимать почему он так хитровыделанно пишет. 

Во время прочтения вспомнился мой "армейский товарищ".
Кто служил в армии, тот наверное вспомнит всю эту рутину, весь этот каждодневный распорядок дня. Ты служишь, дни идут, а ничего вокруг тебя особо не меняется. Тебе хочется спать, хочется кушать, хочется домой, хочется чего то другого.
Вот служил я служил, пока в окно не залетел мистер Жук. Он был прикольный, переливающийся (точно не скажу, но наверно это майский жук), но это было что то новое во всей этой обыденности. И я решил приручить этого Жука, нашел ему спичечный коробок и оставил себе. И назвал его Нерубанский боевой Жук.
Накидал я ему в коробок разной травы, ведь я не знал чем питаются такие жуки. Было интересно смотреть за ним и главное он не улетал. Потом я почему то решил его перекрасить, сначала замазкой, потом нашел какую то краску. Так он и жил у меня в спичечном коробке.
Сколько я сейчас ни пытался вспомнить как тогда разошлись наши с ним пути, так и не смог вспомнить.
Но почему мне до сих пор помнится какой то жучок (хотя какой он жучок, он же Нерубанский боевой Жук), а все потому что он скрасил все эти одинаковые армейские дни. Даже пару фоток осталось)))

Когда-то давно я впервые ехала на поезде в Питер, чтобы жить в нем, и мне было стремновато, потому что я была тихой книжной девочкой, знавшей очень мало о жизни, вселенной и вообще; мне было страшно и одиноко.
В дороге я читала Дом. Он мне понравился - как нравились до него другие книги. Я не влюбилась в него и не хотела в нем жить - надо быть идиотом, чтобы хотеть жить в Доме. Я просто закрыла книгу незадолго до приезда в город и подумала, что она хорошо написана. И что она очень темная и жуткая.
Спустя месяц я зашла в фандомную битву (для тех, кто может быть не знает - блог на дайри.ру) и увидела в нем творчество по Дому. Нашла группу вк, посвященную Петросян, а уже в ней обнаружила такое явление как "стаи" и конкретно "питерскую стаю", которая тогда только набиралась и начинала свой путь (до нее в Питере тоже были и, скорее всего, есть домовские стаи - просто они не афишировались и не афишируются сейчас).
Я пришла на первую сходку стаи и нырнула в нее с головой. Следующие полгода я знакомилась с людьми - красивыми, страшными, страдающими всевозможными болезнями - неизлечимыми, воображаемыми, магическими; я узнала людей, которые занимались магией и зарабатывали на этом деньги, познакомилась с ролевиками, косплеерами, анимешниками и разного рода неформалами и выслушала бессчисленное множество историй жизни - страшных, обычных, безумных. Я познакомилась с людьми, которыми восхищаюсь до сих пор и к которым тянусь до сих пор.
У нас были меняльни, сходки, Ночи Сказок - я, которая никогда не умела ничего рассказывать, срочно училась сочинять и рассказывать Сказки; были песни, посиделки, какие-то интриги вокруг вожаков (это даже для кого-то было серьезным делом), расколы, любовные драмы, алкоголь и люди.
В стае у меня появились люди, которые стали мне дороги. Появились первые питерские друзья.
Не могу представить, какой бы я была сейчас, если бы в моей жизни не было бы этого периода. Не было этих людей.
Интересно, что разговоры конкретно о Доме у нас велись редко, мы жили именно своей стайной жизнью, не оглядываясь особо на книгу.

В какой-то момент, правда, я ушла из стайных дел - то ли стала чуть более "взрослой", то ли конкретно эта игра надоела, но оставила связи с друзьями.
Иногда становится жутко от того, что я могла и не прочитать эту книгу, и огромной части моей жизни, в которой и сейчас происходят события, первопричиной которых стал Дом, просто не было бы.
Хотя, думать об этом совершенно бесполезно, наверное.

Дом дал мне моих людей. И я благодарна ему за это.

«Купе несущегося сквозь зимнюю ночь поезда» - и цитата из моего любимого литературного произведения, и место нашего знакомства. Купе поезда Ташкент-Самарканд, несущегося сквозь февральскую ночь.
Хотя я и научился сносно читать годам к четырем-пяти, литература не привлекала меня. Фантастика, сказки, фэнтези – вот что было мне интересно, все остальное казалось скучной, взрослой литературой, и от попыток мамы увлечь меня чем-нибудь посерьезней не было ни малейшего толку. Но только до того памятного дня.
В полупустом шестиместном купе мы с любимой родительницей обложились накупленными в поездке интересностями: она – книгами, я – выпусками «Игромании». И все бы ничего, только вот мама, каждые пару минут старающаяся сдержать смех, отвлекала. Она читала роман «Числа» Виктора Пелевина. На вопрос о содержании книги она ответила, что «нос не дорос», книжка однозначно только для взрослых, да и то не всех. И дала мне Чапаева, голову поломать.
Первое прочтения заняло три дня. Я никогда еще не читал так увлеченно, так быстро, так безвылазно. Какие только эмоции меня не захлестывали: я смеялся над пикировками Анны и Петра, преклонялся перед эзотерикой Чапаева, готов был собственноручно задушить Котовского. После первого прочтения я не понял ничего. После второго чуть больше, но все равно ничего. Лишь к 15 годам, когда я подрос на три года и добрую сотню прочитанных книг, я понял, что понял. Как Петька на Лозовой.
До сих пор, перечитывая книгу, я нахожу новое, лучше понимаю старое и заново переживаю прочитанное.
До сих пор мне интересно, что произошло с ткачами, Фурмановым и бароном Юнгерном.
До сих пор я мечтаю услышать несуществующую фугу фа-минор Моцарта, посетить мистическую Внутреннюю Монголию, выпить самогона и закусить луковицей. Пелевин навсегда захватил мое внимание. Его игры со словами и смыслами определили мои литературные взгляды. Его мистицизм определил взгляды религиозные.
Именно с книги «Чапаев и Пустота» началось мое путешествие как языковой личности по просторам мировой литературы, и до сих пор белый жеребец с обложки несет меня вдаль, к берегам реки Урал, где меня ждут еще не прочитанные шедевры.

"Дом, в котором..." - книга, которая забирает читателя из реальности полностью. В Наружности остается только оболочка, тело, со всеми органами и прочим. Мысли же, и в целом мир этого человека переносится в другое измерение, в другую вселенную, имя которой - Дом. Серый, обшарпанный, никем не любимый Дом.
Это похоже на фанатизм. Фандом Дома - это секта. И это ни для кого не тайна, кто знаком с этим произведением.
И вот лажу я, жаждущая больше артов, алкающая больше окунуться в атмосферу Дома, по Тырнету. И вижу фотографию, на фотографии - Дом. На самом деле, такой, какой должен быть, какой всегда ко мне приходил по ночам и в процессе чтения (причем часто ночь и чтение совпадали х)). Случайно я глянула на подпись под фото, а там... Там название моего города. Дом, тот самый дом... нет, ТОТ САМЫЙ ДОМ находился в моем городе, причем в районе, который я более-менее знаю. И я разузнала поточнее, где он находится.
Это был август. Конец лета. Впереди - темное и пугающее Нечто, а именно - первый курс медицинского университета. Тлен и безысходность, в общем. И как-то так получилось, что я все оттягивала тот день, когда пойду на поиски Дома. Пару раз бывала в этом районе, пару раз прошлась по нему в поисках, но все было так вяло, неуверенно, что заканчивалось ничем.
В итоге это случилось 31 августа. Я целенаправленно, предчувствуя, что другого шанса не будет, отправилась в экспедицию, на поиски Дома. Знаете, немного страшновато бесцельно блуждать по району с видом полоумного человека (я еще тогда слушала последние главы Дома, в котором в аудиоформате), когда об этом районе вполне справедливо говорят "зашел за угол и исчез". Ну ладно, 31-го августа сдаваться я не собиралась и шла все дальше и дальше, заглядывая в самые странные и безлюдные места. Нашла заброшенную железную дорогу, встретила шуганувшегося чувака в черной байке, скрывающего лицо под капюшоном. Поглазела на заросший парк, на речушку наподобие тех, о которых поют скандинавские менестрели... х) И, совсем внезапно для себя, ведомая чутьем и голосом Табаки в наушниках, вышла на Дом.
Радости не было предела.

Вообще, я сделала много фотографий Дома, окрестностей Дома, табличек вокруг Дома, кошки Дома, листьев вокруг Дома (да, уже тогда там был ковер из золотых листьев)... Но кому нужно столько фотокарточек ни о чем х) Выше - Дом, во всей своей красе, ну или почти во всей.
Оказалось, это храм Архангела Гавриила. И похоже, он не был заброшен. Там я слышала стук тарелок, на подоконниках на первом этаже стояли нормальные живые растения, а еще там была вот такая табличка с расписанием мероприятий (почему-то дальше июля они не ушли оО):

Однако окна там: а) выбиты, б) закрыты клеенкой, в) кирпичом заложенные. Ну, окна - это еще полбеды... В общем, мне осталось ничего непонятно. Дом хранит свою тайну, Тырнет молчит аки партизан (это вам не американский сериал, где поисковик выдает именно то, что тебе нужно). А места там - красивые. И если в ушах у тебя звучит голос Слепого, Горбача или Лорда, то приходить туда очень приятно. Только неспокойно немного - чуть дальше ведутся какие-то подозрительные работы, да и недалеко живут работящие люди, любящие средь бела дня колоть дрова и косо смотреть на прохожих. ...

Такая вот история. Она не имеет конца, на самом деле. И рассказана она наверняка криво. Но все-таки, домовцы, только представьте себя на моем месте. Это ведь ожидание чуда. Маленькое приключение. И неповторимое ощущение Тайны. :3

Эта необычная, но увлекательная книга, как и любое другое детище постмодернизма, многослойна и полна аллюзий. Многим известна моя любовь к ковырянию во всяческих отсылках и расшифровке тайных намеков =-D
Но в этот раз мне крайне нужна помощь матёрых любителей фантастики. Потому как описание, приведенное ниже, кажется мне до боли знакомым, но, увы, идентифицировать не могу ни автора (хотя подозреваю Хайнлайна или Азимова), ни произведение.

Самую верную, спасительную, психологическую формулу ДБЖ (рассказывала Верба Валентиновна) нашёл давным-давно один учёный писатель. Им придумана похожая на мою, нынешнюю, ситуация. На некую планету высаживаются исследователи (вымысел, вымысел, проблемы SOC, дышать и есть - выведены из условий). На орбите планеты висит модуль связи и обеспечения амбаркации. Внезапно аппаратура модуля выходит из строя и, сумасшедшая, спускает исследователям информацию о глобальном вымирании человечества в результате некоего космоцида. После чего модуль умолкает, попытки восстановить связь неуспешны. Исследователей, разумеется, трое. Один кончает с собой, второй сходит с ума, а третий - выживает, внушив себе некую последовательность психомарок и скорректировав своё мировоззрение по ним: а) человечество бессмертно по умолчанию; b) проблема выживания всегда лишь частная проблема, личная; c) всё безнадёжно всегда; финиш недосягаем; награды не будет; ergo: рассчитывай себя на бесконечность, и тогда часы никогда не кончатся.

Буду рада любой вашей догадке. А размеры моей благодарности будут безграничны в пределах разумного :-)

В большом православном магазине милая женщина, увидев, что я с ребенком подростком, спросила, что он читает (у нее девочка такого же возраста). Мы прошлись по магазину, обсудили книги. Зацепились взглядом за "Хроники Нарнии" и именно тут меня осенило предложить человеку почитать "Дарителей". Я стала рассказывать, что главный герой этой книги, несмотря на то, что он Герой в полном смысле слова: ведь это его избирает Барс (также как Лев в Хрониках Нарнии избирает Королей и Королев), но при этом он все время терпит, учится, страдает, смиряется и именно этим (не подвигами своими) вдохновляет! Я сказала этой женщине: "Я уже давно смотрю на книгу Дарителей глазами православного человека и мне эта книга очень нравится!"

Почему-то я хотела себе именно это издание. Никакой логики в этом не было вообще, просто "Ямнемоеотдаймоеэтожечудоаааянемогуябудулюбитьтебявечнокотикукотикукотику!!!!" (© подвальный кот). С учетом того, что издавалось он аж 2006 году прихоть была, мягко скажем, трудновыполнима.

Но чудо случилось, книжечку я отыскала и получила. А когда открыла и начала читать, то поняла, почему я так жаждала ее и только ее. Видимо, я сердцем чуяла, сколько радости она мне принесет. Весь секрет в том, что там, внутри есть очень милые черно-белые картинки. В детстве мне часто такие попадались. И я очень любила разукрашивать их цветными карандашами. Иначе книга казалась мне какой-то пустой, неполной. Я с ностальгией стала разглядывать картиночки в "Азирис, нуна" и тут у меня зачесались руки. В самом прямом смысле этого слова. Я просто не смогла себя сдержать. Я извлекла из дальнего ящика цветные карандаши и с упоением бросилась разукрашивать звездолеты, сфинксов, египтян и вообще всех, кто встречался мне на пути. Да еле оторвалась! Такого щенячьего восторга я не испытывала уже давно.

Да, да, я знаю, что рисовать в книгах - кощунство, богохульство и грех. Я осознаю, что за такие деяния меня можно предать анафеме, а мою библиотеку раздать нуждающимся, чтобы больше не занималась пакостничеством. Но за эту дозу безграничного удовольствия и ощущение детства не жалко и нагрешить.

Пелевин утверждает, что вампиры очень нежно относятся к комару, как к символу вампира. И всячески используют этот символ.

Глядя на чехольчик для чупа-чупс, созданный японским дизайнером, просто ради интереса - посчитайте, сколько ассоциаций с романом у вас возникло?
Вампир.
Комар.
Бэтмен.
Клуб "HAUTE SOS"
Кровь.
Сосать.
Гламур.

Еще?

В жизни каждого человека есть кто-то, кого он не отпустит, и кто-то, кто не отпустит его. Вам случалось зацикливаться на человеке? Чтобы думать, не спать, чтобы физически плохо, когда его нет рядом? Если нет, то вы - счастливый человек! Мне вот доводилось, да и сейчас это периодически случается. Но, в отличие от героев Дяченко, я могу отвыкнуть. Не быстрый процесс, но действенный. А если бы не могла? Мурашки пробирают от одной мысли об этом...

Была я и человеком, на котором зацикливались. Мой воздыхатель буквально преследовал меня - звонил, писал, умолял, угрожал покончить с собой, если я не отвечу на его чувства. Поначалу эти ухаживания мне льстили, но когда дело приняло серьезный оборот, я испугалась. На мгновение я действительно почувствовала себя кукловодом, ответственным за человека. К счастью, эта история закончилась хорошо - молодой человек вроде как вычеркнул меня из своей жизни и старается жить дальше. Вот только осведомители говорят, что я до сих пор занимаю огромное место в его мыслях и сердце. В то время, как я сама живу счастливо, люблю и любима. А ведь прошло уже два с лишним года.

С тех пор я стараюсь больше думать над тем, что делаю и говорю. Я слежу за тем, как люди относятся ко мне, и если вижу что-то опасное - сразу же пресекаю. Жаль только, что мой мучитель не делает так же. Хотя... разве хотела бы я этого?

Продолжила чтение этой книги вчера часа в 2 ночи. Меня хватило ровно на час, а потом повсюду в квартире мне стала мерещиться "красная кофта", мне стало жутко, потом страшно, я испытала ужас. Для себя я решила, что "Убыр" буду читать исключительно в светлое время суток.

Когда дочитывала книгу (а концовка ощутимо цепанула - близкое, моё) в голове вертелось вот это стихотворение, написанное мной уже почти лет пять назад. Пусть тут будет.

***

Я - только мысль, я росток что стремится к свету,
К свету родного мира и очага.
Как тяжело смотреть на свою планету
Снова - издалека.

Если таков мой путь - он теряет смысл,
Странная и безрадостная стезя -
Знать - там сейчас весна и цветут нарциссы,
К ним мне нельзя. Нельзя

Скинуть давящий панцирь ночного мрака,
В миг - упрямым движеньем окрепших плеч.
Если мой мир проснется и станет плакать,
Как мне его беречь?

Нянька-зима наймется в свой срок, отбелит
Серую распашонку небес. С утра
Чьи-то шаги затихнут у колыбели -
Это ветра, ветра...

Я - только мысль, родившаяся когда-то
Но, обретая силы, торя пути -
Я воплощусь и приду к тебе с новым мартом,
Жди меня, милый, жди...

28. 10. 2013 год

как-то несколько раз в глубокой молодости так сложились обстоятельства, что мне показалось. в общем, в первый улёт меня объёмно (однако ж и плоско одновременно) и убедительно вынесло из реальности, и мой мир превратился в книжные страницы - компания людей, сидящих на краю дивана и страницы переворачивались (не я или мир отдельно, а весь окружающий меня мир вместе со мной ибо меня не было отдельно, а были только страницы) каждую тягуче медленную в том необычном состоянии секунду. это длилось как раз несколько бесконечных секунд. потом всё надулось и вернулось в норму, я снова стала отдельной, то есть собой. в общем, пелевин мне сейчас такое дежа вю наслал по тому состоянию, которое я тогда никак не проанализировала. а теперь думаю, что то были моменты мрачного и слепого озарения, которые мне суждено было понять далеко позже, а именно сейчас, в 23.13, на этой странице бытия.

если вам показалось, что тут про наркотики - вам показалось. мы, диктует мне пелевин, уже умеем ловить глюки самостоятельно. мы в этот большой глюк (он похож на пузырь, не находите?) забрались и даже ноги в вашу реальность не свесили, так вам. все персонажи данной истории вымышлены и не пытайтесь их отожествлять с кем-то конкретным потому что нет никого конкретного ахаха и быть не может,ведь каждую секунду в нас умирает и рождается новый я со старыми генами. и будет ли бороться новый я со старыми генами или подчинится им зависит не от многочисленных "я" в одной телесной клетке, не от атмосферы в клетке, не от тяжёлого детства творца,который пишет эту книгу, а вообще висит на вшивой ниточке в бесконечной пустоте. такие дела. задолбалась я пелевина читать, а нажать на паузу не могу.

Как-то сорвали у меня на улице сумку, там был паспорт, в паспорте прописка. Дело было в начале декабря, скоро Новый год, знакомые поставили мне условие - купи телевизор (я жила без него). Я решилась, купила телевизор (дело было 15 лет назад, видеодвойку). И вот прихожу через пару дней после Нового года домой - окно разбито, телевизор утащили (пришли по прописке). Чтобы развеяться, решила купить книжку Татьяны Толстой, "Кысь". До этого я читала только ее рассказы, сборник "Река Оккервиль". Такое спокойное, думаю я, классическое чтение.
Прихожу с "Кысью" домой - знакомая картина: рама вынута, в доме все валяется, - опять воры залезали.
Села я в кресло (накидка с которого пропала), открываю книжку, читаю. Вскоре попадается мне место: "Вернулся в стылый, холодный сумрак избы. Как время-то пробежало. Пока туда-сюда, — уж солнце садится. Пощупал печь: холодная. Не должно бы, а? Открыл заслонку — ясно… Воры были. Сперли угольки с огоньками. Одна холодная зола. Ну что ж…"
Книжку я прочитала. Но сразу после этого подарила ее библиотеке.

С этой книгой я познакомился благодаря компьютерной игре Heroes of Might and Magic IV. Один очень талантливый разработчик пользовательских карт создал карту под названием "Рыцари сорока островов". Я тогда ничего не знал о романе С. Лукьяненко, и не ожидая подвоха начал играть. Признаюсь не сразу разобрался, как проходить карту - местами там требуются очень нестандартные действия. Но карта оказалась довольно интересной. Немного неожиданным был тот факт, что в конце герои попали на корабль пришельцев (кто знает, что такое HMM, поймет мое удивление ))) Еще по ходу игры переодически появлялся кораблик под синим флагом, но плавал он в таких местах, куда абсолютно невозможно добраться, и назначение его было не понятно. Только прочитав книгу, я понял, что это за кораблик )) Присутствовал в игре и взорванный мост, и подвал замка, где хранилась лодка и даже легендарный второй остров, с которого прогнали всех мальчишек ))) Я даже не ожидал, что после прохождения карты многое в книге покажется мне знакомым.

P.S. Переиграл карту. Оказалось, что я многое забыл. Кораблик там не плавает, а стоит, и добраться до него таки можно при определенных условиях. И флаг у него оранжевый. А еще я совсем забыл про Остров Тысячи Камней, где нужно биться с японцами, и про динамит, найденный в часовне (правда по игре не ясно, что это часовня)

Первая книга, благодаря которой было не просто плохо физически, но даже дело дошло до тошноты уже на 6-ой главе. И правда мастер автор - убивает на расстоянии!

Очень смешно так-то )))
В те годы, у меня ещё не было ebook, и я распечатала вторую половину книги (первую часть уже прочитала с монитора компа) и взяла с собой в поезд, чтобы не было скучно ехать.
Расположилась я на верхней полке и, вооружившись фонариком, читала весь вечер и ночью. Потом я невзначай уснула и, когда утром открыла глаза, увидела самое интересное: почти все 50 листов ветром разбросало по всему вагону. Ну, я вскочила и со смущенным видом начала собирать все эти листы А4. Но вернуть все не удалось - кто-то уже приспособил долетевшие до него листы под рыбу, кто-то лузгал семечки и плевал в кулёк, свернутый из страницы очень даже неплохого произведения. А один далеко не трезвый мужчинка читал несколько не по порядку сложенных страниц. На этом моё чтение закончилось.
А ехать ещё 5 часов!!!!

Сегодня я узнал одну тайну, и она повергла меня в шок.
Бывало так, что вы знаете друга, нежно любите его, но вдруг однажды, совершенно случайно узнаёте его тайну, некую трагедию, которая моментально меняет всё в вашем представлении, чувствах?
Чтобы вы сказали другу… весёлому, милому, с которым только что гуляли по парку и смеялись… чтобы вы ему сказали, если бы он, сидя на лавочке, смотря куда-то в снег, где дети «делали» ангела, вдруг повернулся к вам и тихо сказал, что он скоро умрёт?
Робко поцеловали бы его и.. столь же робко сказали бы ему, что знаете об этом?
Или просто молчали бы, не смея остановить долгий взгляд друг на друге, а проходящие мимо парень с девушкой, улыбнулись бы вам и подумали, что вы просто поссорились из-за чепухи и жизнь прекрасна?

Я давно уже люблю творчество художника Эндрю Уайта. Особенно его картину — Мир Кристины.
Она казалась мне загадочной, трагически-прекрасной, как сон на заре, как сама жизнь.
Я даже не хотел вникать в смысл картины. Она просто часто была со мной, я наполнял её своим смыслом, своим сердцем: в этой картине была и моя грусть, мои мечты и душа..
Эта картина была — моим другом.
И вот сегодня я случайно узнал… тайну этой картины.

Видите эту стройную.. нет, даже худенькую девушку, с мило развеянной прядью по ветру?
Эта прядь, словно её грустная мысль о чём-то, мысль-птица, что вот-вот вспорхнёт в голубое небо: просто женщина мечтает о чём-то.. так бывает.
Она возможно задремала в поле и проснулась от томительно-сладкого сердцебиения, словно бы бьющегося во все стороны света, а уже солнце заходит и сизые тени, словно лепестки ночи, протянулись вокруг, тот там тот тут.
В стороне стоит дом и девушка смотрит туда. Что там? Её милый друг? Ангелы? Бог?
Там какая то тайна. Есть такие сны, проснёшься, и в первые мгновения ещё толком не понимаешь, спишь, или нет: вещи словно бы покрыты мерцающей патинкой сна и тайны.
Кажется, коснёшься вот этой былинки, или лежащей на полу расчёски, и догадаешься о тайне жизни или узнаешь зачем светит вон та звезда и кто тебя любит в этом грустном мире..
Но приглядитесь подробнее к молодой девушке.
В её тёмных волосах мерцают седые волоски.
Её девичья худоба, излишне болезненна. Израненная худоба..
Милые ладони девушки… боже, да они обезображены, они искривлены, как сучья осенних деревьев.
Она словно их стыдится, они спрятались в чём-то себе подобном, в природе милой, в траве, укрывшей их словно мать.
А что с ногами? Они… они неестественно как-то лежат, так может вскрикнуть спящий человек, если его резко разбудить: вскрик тела, оборвавшийся на вдохе…

Так могла бы лежать Русалочка на берегу моря, смотря на своего любимого, идущего куда-то с другой женщиной, не в силах подойти к нему..
Всем же знакома этот русалочий синдром ватных ног в любви и трагедии?
Эндрю Уайет, впервые увидел Кристину, когда приехал в свой загородный дом после долгого отсутствия.
Кристина была в поле..  почти как на картине. Только она поразила его тем, что.. ползла на руках, по полю и жёсткой траве, увеча своё милое синее платье, цвета неба и руки.
У Кристины была редкая болезнь, связанная с параличом. Она в тот день ползла на кладбище, проведать маму.
В другие дни она ползла через поле, к своим милым друзьям: к дереву клёна, к зайчику на опушке: экзистенциальная Алиса, словно бы уже года, ползущая за таинственным кроликом сквозь удушливо-тёмную нору, и нет конца этой норе, лишь свет мелькает порой, да перепуганный мотылёк залетит и приласкается к плечу и щеке.
Но Кристина не теряет надежды. Её осанка души, гордый изгиб плеч и шеи, говорят о том, что ей не нужно жалости, душа в ней не сломлена и полна жизни, красоты..
И всё же… очнувшись в цветах, она порой по привычке хочет встать и пойти, вон к тому дому, где ангелы её ждут, где она в юности целовалась тайком от мамы, с прекрасным мальчиком.
Ей кажется, что время не парализовано и что оно живо, живо во все стороны света и вот она сейчас встанет и радостно, легко побежит к дому, к амбарчику тихому, и там, в сладостных сумерках, её ждёт, ждёт…
Но ноги предательски молчат, словно верный и грустный зверок, приласкавшийся к тебе зябким утром.
И лишь руки крепче, безнадёжней вцепились в траву, до боли и души…
Не так ли порой сердце наше в любви, просыпается в цветах, смотря в пустоту, синеву окна, и ползёт оно по этой синеве, через молчание любимого, молчание звёзд...

Пепел Клааса бьется в мою грудь.
"Тиль Уленшпигель" Костер.

- Так это что, пираты?
- Хуже пиратов, миледи, похоже, что это бредуны
- Извините - кто?
- Бредуны. О, миледи, если вы о них не знаете, то лучше и не знать.
"Транквилиум" Лазарчук.

Тут позволю себе не согласиться. Знать всегда лучше. Даже несмотря на то что во многом знании многие печали. Я в курсе, что постмодернизм, как направление в литературе, предполагает цитируемость всего и вся, бывшего до него; допускает самые невообразимые миксы, эклектику и фьюжн. Что наша жизнь? Игра! И последние полсотни лет мировая культура усердно развлекается с новой игрушкой: минус сюжет, вера, причинно-следственные связи; плюс антинарратив, хаос и анархия. "Усердно развлекаться" тебе не кажется оксюмороном? Он самый и есть, игрушка оказалась неудачной, но пока другой не придумали, ничего не остается, кроме как с омерзением тискать дохлого щеночка, мучительно изображая радость.

Зато какой простор, сколько новых возможностей. В прежние-от, нецивилизованные времена позаимствовал Тургенев у Гончарова сюжет и характеры "Обрыва" для своего "Дворянского гнезда" - тотчас товарищеский суд критиков и обязательство изменить некоторые, совсем уж вопиющие, совпадения. Воспользовался Брехт стихами Вийона для "Трехгрошовой оперы" без указания авторства - скандал на премьере и необходимость заново написать несколько песен. В свою очередь, показался "Франк V" Дюрренматта публике подозрительно похожим на "Трехгрошовую" - снова нехорошие слухи. Там дальше них не пошло, но в другом случае с обвинением в плагиате против драматурга даже был инициирован судебный процесс.

То ли дело теперь! Бери что хочешь у кого угодно. Бумага все стерпит, а принципы постмодерна оправдают - цитируемость, что вы хотели? Н-ну, если честно, хотелось бы минимально обозначить границы допустимой цитируемости. Вот есть литературный сайт "Livelib" и на нем игра "Долгая прогулка", подробности опущу, желающие могут найти их, загуглив. Скажу основное: игра командная и включает необходимость ежемесячно на протяжении года прочитывать одну книгу по выбору судей, написав после отзыв. А также необязательную опцию "бонус", дающую дополнительные шансы на победу. В качестве бонуса (ирония не чужда судейству) предлагаются книги объемом около тысячи страниц и большей частью (сарказм не чужд также) постмодернистские.

"Калейдоскоп. Расходные материалы" Сергея Кузнецова был июньским бонусом и, против ожиданий, это оказалось замечательно интересным чтением. Вихрь, который подхватывает и закручивает в воронку десятки историй, сотни персонажей, без счета архетипических сюжетов. Язык хорош, Кузнецов отменный стилист, и все вместе дарит читательское наслаждение, какого давно не испытывала от чтения. Пока не понимаешь, что вот это самое кружение не претворится во что-то большее. Вообще ни во что не превратится, так и останется мотанием дерьма в проруби, бессмысленным и беспощадным. А что ты хотела, постмодерн, детка, и мы тут играем по его правилам.

Понимаю, оставь надежду, всяк сюда входящий. Роман Кузнецова так и остался бы для меня занятным казусом из серии: "что можно сделать минимальными усилиями (просто добавив фразу Ницше о смерти Бога в каждый из стапятисот фрагментов) с книгой, которая могла бы стать хорошей", когда бы не другая игра "Лайвлиба" - "Несказанные речи". В двух словах: все мы когда-то что-то читали, а впечатления от прочитанного суммировать не позаботились, растеряли. Неплохо бы вернуться и описать. Своего рода мини-"В поисках утраченного времени". И в ней мне досталось "Путешествие на край ночи" Луи-Фердинанда Селина, когда-то давно просмотренное по диагонали и нагло помеченное прочтенным.

Пришлось взяться по-настоящему. Как многие книжные черви, читаю две-три книги одновременно, в этот раз соседями оказались романы Кузнецова и Селина. В "Калейдоскопе" есть африканский фрагмент, отсылающий одновременно к "Острову доктора Моро", "Искателям бриллиантов" и "Хижине дяди Тома", а в нем такой эпизод:

вместо ответа он пнул негритянку, которая, сидя на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка, – прикрикнул он, – сбегай позови боя. И принеси льду!
Когда женщина ушла – не так уж, кстати, она была и толста, не сравнить с той уродиной в цирке, к которой ты меня приревновала! – директор буркнул:
– Вы бы потише об этом, при черномазых. Они и так уверены, что все белые доктора приехали сюда, чтобы навести на них порчу. Вот и мрут, как мухи. Мы должны быть ответственны, старина. Бремя белого человека, все такое. Раз ниггер пришел к врачу, а не к знахарю – пусть получит нормальное лечение, ну, без лишних трат, конечно, но и без издевательств. Верно я говорю?
Я не успел ответить, как явился бой. Похоже, директор решил, что слуга не слишком торопился, потому что вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил боя парой пощечин и двумя ударами в низ живота.
– Он меня в гроб вгонит, – простонал он и рухнул в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.

Спустя пару дней, дохожу до африканских мытарств Бардамю у Селина и ничего не понимаю - я уже читала этот отрывок дословно:

Его негритянка, сидевшая на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка! – крикнул ей хозяин. – Сбегай позови боя. И принеси льду.
Бой появился не слишком быстро. Раздраженный директор вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил слугу парой оглушительных пощечин и двумя ударами в низ живота, от которых так и пошел гул.
– Они меня в гроб вгонят! – со вздохом предсказал директор и вновь упал в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.

В финале своего опуса Сергей Юрьевич благодарит книги и авторов, без которых "Калейдоскоп. Расходные материалы" был бы невозможен, не без изящества замечая:

"Одни служили для меня источником вдохновения, другие подарили моим героям отдельные фразы или наблюдения, персонажи третьих как бы случайно забрели в мой роман. ".

Мне отчего-то кажется, что яркая мизансцена из Селина, как-то чересчур массированно забрела к Кузнецову. Роман не из тех, что широко известны публике и разобраны на узнаваемые цитаты, да и не предполагает цитата дословного копирования эпизодов. Это отдает чем-то другим. Или постмодерн всё спишет?

Среди теоретиков постмодернизма не один Бодрийяр с философией бесконечного самокопирования, есть и Фуко с заботой о себе в проективном аспекте: посредством "техник себя" сотвори лучшее, что может из тебя выйти. И если смерть Бога непременное условие - учись жить так, чтобы стать, подобным Ему. Природа не терпит пустоты, коли не позаботишься заполнить опустевшее место, на свободное пространство придут те, имя кому легион.

Книга далась мне мягко сказать "нелегко", когда-то я начинала дважды ее читать, и оба раза бросала, пугавшись объема. Решив, что пришло то самое время, приступила к прочтению, и снова мой путь был не без "шероховатостей". Осилив добрую треть повествования, начала себя ловить на мысли, что теряю смысл из-за огромного количества персонажей, двух временных плоскостей, переставая постепенно вообще вникать во всё происходящее. И вот тут, занеся руку над кнопкой "не дочитала", решила рискнуть прочесть рецензии (к слову, для меня табу - читать рецензии до прочтения).
Начитавшись восторженных отзывов о многогранности и исключительности произведения, во мне открылось второе дыхание и..я вновь вернулась к самой первой странице, к Курильщику с его красными кроссовками. Мне захотелось настолько не пропускать ни малейшей детали, что пришлось воспользоваться заметками, где я стала фиксировать основные отправные точки произведения, краткое описание персонажей и вопросы, на одни из которых я нашла ответы далее, а другие - так и остались для меня загадками.
Знаю, что "записки сумасшедшего" вряд ли будут для кого-то в чем-то полезными, но теперь мне так жалко их стирать, что "я просто оставлю это здесь")))