А порою очень грустны

Если вы, пробираясь среди абсолютно неизвестных вам имен лингвистов, структуралистов (если эти имена вам известны, то уже легче), следя за развитием отношений героев среди богословских исканий, находя дорогу в дебрях психопатологических страданий Леонарда, прочитали книгу, вы вознаграждены за терпение - роман отличный. Во-первых, автор ввел нас в круг профессиональных и нравственных исканий героев, что, безусловно, помогает понять их лучше. Во-вторых, необычный поворот сюжета: Мадлен, у которой в перспективе интересная работа, личное счастье, связывает свою судьбу с психически больным человеком. И читатель оказывается в ситуации этического выбора. Ну не может же он воскликнуть в досаде: "Да брось же его, Мадлен!". Не может. Потому что это безнравственно, низко, подло - бросать больного…

Для меня, в первую очередь, этот роман о взрослении, значительную часть которого занимает осознание того факта, что окружающий мир не подвластен силе твоего сознания.

Начинается все как университетский роман с тремя действующими лицами – Мадлен, Леонардом и Митчеллом. Мадлен пишет работу о брачном сюжете в литературе и потихоньку накапливает опыт в отношениях. Митчелл изучает религию и попутно надеется завоевать любовь Мадлен. Леонард занят биологией, но больше тем, что расточает волны своей несколько мрачноватой, небритой привлекательности. Кажется, что это жизнь, но это – только репетиция, полуосознанная игра во «взрослость», те самые ошибки и безумства молодости, совершаемые в преддверии чего-то более реального и печального.

Мадлен. Действия и мотивы Мадлен мне яснее прочих, оттого и…

Как же я люблю такие книги! Насыщенные, разносторонние, глубокие, с множеством событий, заставляющие думать, анализировать и находить ответы, из которых можно почерпнуть уйму интересной информации и от чтения которых получаешь массу удовольствия. "А порою очень грустны" именно такая книга, я просто безумно рада, что она попала мне в руки. Очень интеллектуальное и глубокомысленное чтиво. Тонкий психологизм, первоклассный язык и детальный, хорошо продуманный сюжет. Автор, безусловно, большой молодец, проделал массу работы. Особенно интересно было следить за обсуждениями на лекциях и за студенческой жизнью в целом, аж захотелось в университет. Что касается героев, тут все сложно. В романе их неопределенное количество, но на фоне остальных ярко вырисовывается любовный треугольник:…

Как приятно бывает думать, что можно спасти человека своей любовью. Других не спасают. Спасают только себя.

У Мадлен сложилось ощущение, что большинство специалистов по семиотической теории в детстве не пользовались всеобщей любовью: их травили или не обращали на них внимания, поэтому они направили свою неутихающую ярость на литературу. Им хотелось сбить спесь с автора. Им хотелось, чтобы книжка, этот продукт тяжелого труда, нечто непознаваемое, стала текстом, условным, расплывчатым, допускающим разные трактовки. Им хотелось, чтобы главным стал читатель. Потому что сами они были читателями.

Давно собираюсь прочесть Джеффри Евгенидиса, но всё больше "Девственницы-самоубийцы" и "Средний пол". Но недавно я наткнулась на интервью Джоша Хартнетта, в котором он ссылался на "А порою очень…

Вдохните воздуха, это - книга погружение. Тотальная тоска. Вездесущая беспомощность, несмотря на растерянные улыбки и неизменное "все будет хорошо". Это очень опасная книга, от нее может не быть противоядия. А яд ее янтарно сладок. Не забывайте дышать.

Это высшее проявление филологичности.

...вытащил "Поминки по Финнегану". - Неужели ты это читаешь? - спросила Мадлен. - Читаю. - Не может быть! - Там про реку. В Ирландии.

Про Лиффи. Tell me, tell me, tell me, elm! Порою слова в этой книге иронично веселы.

...он всегда считал: если у тебя есть имя, это довольно удобно, особенно когда зовут ужинать...

Порою - восхитительно красивы.

Отсутствие бровей в сочетании с бледным цветом лица придавало ему сверхинтеллектуальный оттенок - казалось, это не лицо, а отдельно плавающий в воздухе мозг.

А порою очень грустны.

Как писать о чём-то, даже о чём-то реальном и тяжёлом, вроде самоубийства, когда всё, что уже написано на эту тему, полностью лишило тебя возможности выражаться оригинально?

Это книга-мания. Балансировать на грани сумасшествия. Чтобы…

Эту книгу я прочитала по двум причинам: годовой Флэшмоб и Книжное путешествие подборка "Семейные саги". Я заранее знала, что она мне не понравится, но не будучи знакома с текстом, не смогла найти объективную причину для отказа на рекомендацию во флэшмобе. Поэтому вместо своих впечатлений я напишу под какие ограничения попадает данная книга из указываемых мной.

Книги о насилии физическом и моральном. В книге все друг друга и сами себя методично и монотонно насилуют морально. На этом построена вся книга.

Книги про людей нетрадиционной ориентации. Друг Митчелла Ларри, с которым он отправляется путешествовать, гей. У Ларри в некий промежуток времени есть бойфренд, мечтающий получить гринкарту за счет Ларри. При этом Ларри хочет отношений с Митчеллом. Митчелл же - человек религиозный…

книга хорошая, но мимо. Ее нужно читать лет в 20-25

Я по-разному читаю книги и думаю, что сами авторы тоже адресуют свои труды читателям, в известной мере подготовленным к восприятию сюжета. Может быть, поэтому, мне кажется, некоторые книги являют собой упражнения для ума, создавая сюжетом своеобразные интеллектуальные ристалища, другие читаются чувствами, открывая простор для погружений в собственный эмоциональный опыт, третьим удивляешься - зачем они написаны, четвёртые – чему-то учат... Но есть книги, которые прицельно бьют по нервам, заставляя вслед за героями так остро переживать все перипетии сюжета, как если бы они происходили непосредственно с тобой. «Матримониальный сюжет» - из таких. Рассказанная в ней история – абсолютная «игра на нервах», причём на туго и крепко натянутых нервах читателя, привыкшего владеть собой, воспитанного…

Я дочитал эту книгу на обеденном перерыве, в парке, где коммунальные работники бодро косили траву и одуряюще пахло сеном. Боги shuffl'а послали мне максимально страдательных песен, и если бы не сигарета, то можно было бы и трогательно прослезиться. Ведь в это время где-то далеко в США, на последнее странице книги и где-то в моей голове трое людей ставили точки в длинном сложноподчиненном предложении текста своей жизни.

Весной трава молодо и дерзко зеленеет под пока еще щадящим солнцем. О чем мы думаем в свои ранние двадцать, на излете университетской жизни, в последний раз надевая мантии и бонеты? Голова полнится мыслей и мечтаний, подкрепленных сочными, свежими еще знаниями и легким привкусом юношеского максимализма. Начитавшись постмодерных философов, тщишься построить себя и свое…