Свет в августе

Вообще ничего не делал. Вообще себя вел ни как нигер, ни как белый. Вот что главное-то. Почему они так взбесились.

Роман Фолкнера - тяжелая вязь слов, похожая на болото. И из них, как из болота, сложно выбраться, вынырнуть из этой давящей атмосферы американского Юга, жаркого, страшного, ненавидящего, одинокого. На самом деле, очень много именно одиночества в этой книге, беспросветного и жуткого. Одиночество тоже бывает разное. Но оно никогда не бывает заслуженным. Это история одиночества человека с чудесным именем Кристмас - человека, который думал, что в нем течет негритянская кровь; он не был ни белым, ни черным, и ни белые, ни черные не принимали его. И он ненавидел и черных, и белых, ненавидел и любил одновременно. Это история одиночества отставного священника Хайтауэра, которому…

Несмотря на то, что книга читалась достаточно трудно, хотя, это в общем-то ничуть не удивительно — классическая литература практически всегда идет у меня довольно тяжко, мой мозг, разжиженный российской юмористической фантастикой, просто не способен сразу усваивать классику xD, — книга мне понравилась. Опять Американский юг, рассизм и жестокость, любовь и ненависть...Темы которые надолго заставляют задуматься. После прочтения пришла к выводу, что мне надо чаще читать подобные книги — да, читать тяжко, но зато мозг начинает работать. Возможно даже перечитаю через полгодика...когда переварю прочитанное и осознаю все, что хотел сказать автор.

Надо сказать, что взяла я книжку для прочтения только из-за названия. Август люблю безумно, всё, что с ним связано, прочитываю, смотрю и тд. Знала, конечно, кто такой Фолкнер, но этим, в общем, дело и заканчивалось. Стоял июль, и страшная жара жгла напалмом. Проза тягучая и не заканчивающаяся, я очень хотела дочитать быстрее, но всё равно итог - около двух недель. Это действительно тяжело мне далось, книга не из лёгких по непосредственному восприятию и собственно по языку. О содержании. Лучше бы я читала одновременно комментарии. Всё стало бы в разы понятнее, да и понимание, наверное, было бы глубже. Однако до них я добралась в конце, и они дали новый слой и без того многослойной прозе. Параллели с библейскими и античными сюжетами вот никак бы сами не возникли в моём мозгу, хотя имя…

Очень атмосферная, мрачная, тяжелая книга, из тех, что кричат со своих страниц о несправедливости мироположения... Фолкнер режет по живому, не щадя никого, ни своих героев, ни читателей, не приукрашивая выкладывает всю правду-матку. Вскрывает все нарывающие язвы на теле общества.

Американский юг. Дрожащая в знойном мареве, бесконечная, уходящая вдаль дорога предстает как аллегория пути самопознания человека, вечного поиска гармонии с самим собой, своего места в этом мире... Герои Фолкнера непростые, мятущиеся личности. Кристмас, с небольшой примесью негритянской крови, но уже этого достаточно, что бы быть отвергнутым обществом, сам для себя не может решить кто же он, черный или белый, одинаково ненавидя и тех и других, в себе так и не может принять ни белого ни негра... Хайтауэр, самый…

Томительный августовский зной тяжким маревом стелется над дорогой, рыжей лентой прорезающей пространство. Она тянется бесконечно, эта дорога, связывая маленькие городки, которые никогда не были отмечены на карте американского Юга. Неторопливое движение, настолько медленное, что оно почти незаметно, - вот, кажется, ее суть. Все тихо и все неспешно - и только души, человеческие души рвутся и стонут, раздираемые отчаяньем и болью, тревожимые сомнениями, которые часто не могут облечь в слова, мучимые неразрешимыми противоречиями. С недосягаемой вышины на них смотрят августовские звезды.

Боль фолкнеровских героев, противопоставленная абсолютному спокойствию дороги, оглушает. Хочется помочь им, сделать что-нибудь, чтобы все как-нибудь сразу же встало на свои места, - и вдруг понимаешь, что это…

Лето. Зной. Открываешь книгу и попадаешь прямиком на Американский юг, думая, что надышишься там раскалённым воздухом, не подозревая даже, что задохнёшься. Задохнёшься от глубины, пронзительности, страха смешанного с чувственным удовольствием и горечью, что жжёт на языке и перекатывается туда-сюда на ладони. Фолкнер в который раз приоткрывает для меня дверцу в мир, где любовь возникает из ненависти, где волк — друг человека, поскольку волк и есть человек. Страх, живущий рядышком и питающийся слабостями души, ненасытная жажда разрушать, с силой сжимать в руках чужое тело, чувствовать на себя воспламеняющие взгляды, бороться с существом, живущим внутри и не победить. И кажется этого достаточно, чтобы оттолкнуть от себя человека, который и есть Дьявол, но как он влечёт, как зазывает — нет…

Что бы было со мной, если бы я читала Фолкнера не весной? (у нас март как по заказу - каждый день хочется брать в руки баллончик с краской и расписывать стены первоцветами).

Южная готика, откровенная, неприкрытая реальность, повышенная маргинальность - мать, которая "завела семью в ночь на субботу", белый человек с кровью чёрного, падший проповедник, типичный растлитель, убийство, жара, пожар, неразделённая любовь, проблемы равенства, рас, пола. Особенный ритм повествования, о прилагательных и приложениях которого можно написать диссертацию, связанную с поэтикой языка. Ни одного простого для восприятия предложения - нагромождения конструкций, косные, странные, тёмные образы, угловатые фразы и целые абзацы, ставящие в умственный тупик. Сложная эпоха, странные люди, живущие не мечтой, не…

Тяжелая, гнетущая, негативная книга. Очень трудно продираться сквозь стиль повествования, и очень черное послевкусие #бурундучихачитає

Предложения длинною в страницу. Деепричастные обороты. Всю книгу продираешься через какие-то неимоверные образные образы. Однозначно книга не для всех и на любителя. У меня желание прочитать ещё что-то этого же автора не возникло