Рецензии

Напоминаю, что все высказанное в данной рецензии, как обычно, лишь мои личные (а потому, возможно, субъективные) впечатления от прочитанного. На истину в последней инстанции не претендую и к автору отношусь с должным на то уважением.

Вообще говоря, с научным творчеством Филипа Зимбардо познакомилась впервые году в 2014-м. Это была книжечка со скромным (во всех смыслах) заглавием - Филип Зимбардо - Застенчивость. Что это такое и как с ней справляться . Читается она действительно увлекательно, имеются в ней и практические рекомендации по укрощению неприятного для многих психологического недуга, но... другая книга на эту же самую тему - Лейл Лаундес - Прощай, застенчивость! 85 способов преодолеть робость и приобрести уверенность в себе - мне понравилась куда больше и показалась (и оказалась по итогу), к слову, более полезной (поэтому ее и рекомендую, если вдруг вас, как и меня, волнует та же тема). После прочтения в авторе я, впрочем, не разочаровалась. Напротив, еще больше загорелась желанием прочесть и другие его работы, в частности "Эффект Люцифера". Желание, как водится, растянулось у меня на добрый десяток лет, и вот наконец-то я открыла книгу...

...и разочарование накрыло меня с головой. До прочтения данной работы я, как, наверное, и многие из вас была уже в курсе, что это такое - Стэнфордский тюремный эксперимент. О нем не упоминает, кажется, только ленивый. Многие психологические книги содержат ссылки на данное исследование, описывая его суть для непосвященных. И потому я не видела особого смысла в его настолько подробном и детальном изложении, буквально по дням и часам, для читателей. Признаюсь, читать это задокументированное научное исследование мне было временами скучновато: вообще предпочитаю по жизни более популярный нон-фикшн.

Еще больше раздражения вызывала у меня все время позиция организатора эксперимента, выражавшаяся словами: "Я не буду вмешиваться". Данная цитата (а это действительно его дословное утверждение, а не моя выдумка) наглядно описывает все отношение Зимбардо к организованному им "мероприятию". Он не вмешивался, когда эксперимент вышел из-под контроля. Вопреки заранее прописанному и донесенному до студентов, играющих роли охранников, регламенту, насилие по отношению к тем студентам, что играли роли заключенных, все же открылось: и физическое, и психологическое. Всю первую треть книги мне было очень тяжело читать про массовые унижения людей. Они не были преступниками. Они не заслужили ни капли из того, что им все-таки пришлось вынести в стенах этой мнимой тюрьмы. Да, возможно, я чересчур чувствительный человек и нет у меня того хладнокровия, необходимого для настоящего ученого. Да, это вопрос моего восприятия. Субъективного и, вероятно, непоследовательного. Но... отрадно было видеть, что так считала не только я. И на страницах книги все же появился человек, который прямо сказал мистеру Зимбардо о бесчеловечности и жестокости его эксперимента. Кто был этим человеком, говорить не буду: прочтете сами, если захотите. Книга того стоит.

И вот только после окончания этого леденящего кровь эксперимента, учиняемого на живых людях, мне наконец-то открылась подлинная прелесть книги. Автор наконец-то дает нам развернутые выводы и анализ произошедших в тюрьме событий. События постфактум читать было гораздо интереснее. Любопытно было ознакомиться с аналитикой - сконцентрированной сутью эксперимента, понять взаимосвязи и возможные предпосылки жутких событий, поразмышлять над тем, как всего этого ужаса можно было бы избежать и можно ли было избежать его в принципе?

Так, мне, например, запомнилась следующая информация из выводов, предоставленных нам Зимбардо:

- роли, которые мы вынуждены исполнять по жизни, влияют не только на наши эмоции, но и даже на само мышление;
- один и тот же человек в условиях работы и вне ее - как 2 разных человека (милый парень вне стен тюрьмы и зверь, когда он работает охранником)
- деиндивидуализация людей обычно ведет к неблагополучным последствиям (заключенные начинают отождествлять себя с номерами, а не с людьми), охранники, нисколько не стесняясь, признаются, что им нравится мучать людей. Они все отождествляют себя с ролью, навязанной им мистером Зимбардо.
- к преступлениям зачастую ведет и уверенность в анонимности содеянного.
- очень запомнилась и стойкость некоторых заключенных. Так, один из парней решил объявить голодовку, ведь это последнее, что они могут у него отнять - еда. А тут он опередил их - лишил ее себя сам. И они не могут его заставить.
- несколько удивили попытки отделить действия от разума. То есть разумом люди понимают, что все это неправильно. Один заключенный понимает, что должен поддержать другого заключенного, но потом поддается стадному чувству и вместе со всеми над ним издевается, понимая, что это неправильно!

Повторюсь, все это читать было куда увлекательнее дотошно описанного нам эксперимента.

Вторая часть книги вновь подвергла испытанию мои нервы. Описание жестоких пыток в тюрьме Абу-Грейв, где содержались иракские заключенные, тоже не для чувствительных натур. И вновь - мои сомнения
по поводу целесообразности столь детального преподнесения жуткой информации и мои восхищения выводами и заключениями Зимбардо. На сей раз он приходит к выводам о том, что большую роль в творимом ужасе играет не только личность, но и Система, которая влияет на ситуацию да, собственно, и создает ту. А человек всегда действует в контексте ситуации, вот и получается, что виновата-то и Система. Не было должного обучения в той американской тюрьме, не было надзора со стороны вышестоящего руководства, не было ресурсов и должных условий для отдыха военных резервистов. Измучанные, уставшие охранники маялись от скуки, даже документируя свои злодеяния на фотопленку...

Спорность некоторых выводов Зимбардо не позволила мне в итоге выставить книге оценку повыше, чем "4". В ряде случаев не хватило ссылок на научные исследования. Жуткие картинки описанного сильно потрясли мое воображение. А читать было то скучно, то очень увлекательно. Противоречивая, яркая, местами захватывающая, местами - бесячая книга. При чтении, кстати, живо вставали кадры из просмотренного когда-то немецкого кинофильма "Эксперимент" (2000) - в дополнение к книге очень рекомендую. Саму же книгу Зимбардо рекомендую с осторожностью. В 2014-м, думаю, она бы понравилась мне еще меньше, она точно для более зрелого читателя.

Эта книга для тех, кому интересна механика мышления и работа мозга в целом.

У меня есть пару книг, которые я всегда рекомендовал на данную тему. Это одна из них. Если вы не знаете с чего начать изучать работу мозга и хотите прямую рекомендацию? Пинкер должен стать одним из первых авторов. Почему? Давайте разбираться...

Первое, что вам бросится в глаза, книга 1997 года. Буквально через 4 года от написания – Райхл открыл Дефолт Систему Мозга, перевернул мир нейробиологии с ног на голову. Да, я рекомендую старую книгу. Самое интересное в том, что она не потеряла актуальности. Все современные исследования легко согласуются с идеями Пинкера и станут (при желании) вашей «домашней работой». Также в книге нет проблем с логикой, поэтому «старые данные» не старые вовсе.

Второе, что вам может броситься в глаза – ПИНКЕР ЛИНГВИСТ! «Ты советуешь книгу о мозге от лингвиста?» – Да, я советую книгу о мозге от лингвиста. Пинкер в первую очередь интеллектуал с большой буквы, а потом уже лингвист. Я могу найти хорошую книгу от нейробиолога, но это будет «просто хорошая книга». Подобные мысли (если они были) – приземлённый взгляд на жизнь – гоните их.

Любая книга Пинкера – это фундаментальное исследование и он обладает специфичным авторским стилем. Я должен об этом предупредить:

– Подача информации. Стиль написания подкупает, многим он может не понравиться. Он открыто говорит, что именно его идей в книге всего пару процентов. Это нормальное явление для качественного нон-фикшн.

«То немногое, что мы все-таки знаем о работе нашего мозга, открыл не я. Лишь немногие из идей в этой книге принадлежат мне»

– Вы на трибуне, как следствие того стиля, которого придерживается Пинкер. Он вас садит на первые ряды трибуны. Кто на ней и что происходит? Вся книга – это научно-психологическо-философский дискурс. Фамилий будет тьма-тьмущая, вам не обязательно всё запоминать, погрузитесь в сами эти мысли.

– Выход на трибуну Пинкера. Пинкер часто не прибегает к этому и очень осторожно преподносит свои мысли, но когда он это делает – это всегда интеллектуальный экстаз. Почему? Его аргументация основана не на его идеях, она порой избыточна и вам не нужно с ним соглашаться. Да, вам не нужно соглашаться, но у вас нет выбора.

КАК РАБОТАЕТ МОЗГ – фундаментальное исследование человеческого мозга.Автор начал сравнивать мозг с компьютером, сразу обозначив недостатки «обратного проектирования»:

«Обратное проектирование возможно только тогда, когда у нас есть хотя бы догадки о том, для какой цели устройство было создано. Мы не поймем устройства механизма для извлечения косточек, пока не догадаемся, что он был задуман как механизм для извлечения косточек, а не пресс-папье и не эспандер для рук»

Пинкер обладал хорошей интуицией. Основной тезис: акт мышления – есть вычислительная работа нейронных сетей посредством создания образов (на последний тезис цитата чуть позже).

«Я утверждаю, что мышление — это вычислительный процесс, но это не означает, что мозг можно сравнивать с компьютером. Мозг — это совокупность модулей, но эти модули — неизолированные коробки или четко очерченные зоны, на которые разделена поверхность мозга»

После пары глав становится интересно куда именно и как глубоко зайдёт Пинкер:

Автор (если без спойлеров) зайдёт далеко, он не привык лишь обозначать проблему, он всегда глубоко копает. Можно не соглашаться с Пинкером, но вы не сможете аргументировать свою позицию. Вы попадёте на первый ряд дебатов, где все и вся будут отвечать на вопрос: "КАК РАБОТАЕТ ВАШ МОЗГ?"

КАК РАБОТАЕТ МОЗГ – научно-психологическо-философское представление, оно вас ждёт прямо сейчас. Легко не будет, это плата за понимание, понимание человеческого мышления.

Интеллектуал с большой буквы,

Один и лучших популяризаторов,

Актуальная книга из прошлого тысячелетия.

Интересует, как работает ваше мышление?

КАК РАБОТАЕТ МОЗГ – ДЛЯ ВАС!

Главный урок Стэнфордского тюремного эксперимента очень прост: ситуация имеет значение. Социальные ситуации зачастую оказывают более мощное влияние на поведение и мышление отдельных людей, групп и даже лидеров нации, чем мы привыкли считать. Некоторые ситуации оказывают на нас столь сильное влияние, что мы начинаем вести себя так, как раньше и вообразить себе не могли.

После прочтения «Банальность зла» Ханны Арендт, захотелось узнать мнение психологов о том, насколько в действительности зло «банально», поэтому вспомнился известный Стэндфордский тюремный эксперимент и его руководитель – Филип Зимбардо с книгой "Эффект Люцифера"

Данное произведение вышло весьма познавательным, хотя поначалу я относилась к нему несколько настороженно, ведь встречала упоминания, что во многом эксперимент был постановочным актом и участники скорее играли роли, чем проявляли свои истинные наклонности. Но уже в предисловии ученый озвучивает эти критические замечания, отвечает своим оппонентам и приводит доводы в пользу того, почему результаты его исследования можно использовать применительно к реальным жизненным ситуациям. В своей работе он ссылается на примеры из истории ХХ века и более современные нам события, тут, конечно, не обошлось без упоминания Гитлера, Сталина, Пол Пота, Мао Цзедуна, Саддама Хусейна, жестокости японских солдат в Китае в 1937, американцев во Вьетнаме, но подробно писатель останавливается лишь событиях в Руанде, пытках в Бразилии и на издевательствах солдат США над заключёнными в Ираке. Причем именно последней темой автор занимался вплотную, изучал различные материалы, так как был приглашен в качестве эксперта защиты одного из обвиняемых – охранника в тюрьме Абу-Грейб.

Данную книгу можно разделить на 3 условные части: в первой подробно рассказывается об эксперименте 1971 года, когда группу добровольцев поместили в условия максимально приближенные к тюремным, где части молодых людей по жребию выпало изображать охранников, а другая часть стала заключёнными, которые провели в неволе 6 дней (или менее, так как не все смогли выдержать эти 6 дней и были применены «досрочные освобождения» и замены). Ко второй можно отнести все, что касается ситуации в американских тюрьмах, рассказ автора о действиях ЦРУ, различных военных чинов и политиков США. Третья часть включает в себя иные исследования и общие выводы об изменении поведения людей под влиянием ситуационных факторов, анализ того, какие люди более восприимчивы к влиянию среды, к давлению общества или близкой им группы, а так же о том, как сопротивляться подобному, если отгружающие люди совершают то, что неприемлемо с точки зрения твоих личных моральных установок.

Каждая часть по-своему интересна, хотя столь подробное описание эксперимента может несколько утомить. Зимбардо моментами чуть ли не поминутно воспроизводит происходящее: как арестовывали будущих заключённых, как договорились с полицией, чтобы происходящее выглядело максимально реалистично, как разделили заключённых по трем камерам и как вели себя все «подопытные». Фил Зимбардо признает, что изначально интерес вызывало самоощущение заключённых, но потом именно трансформация хороших парней без психологических отклонений (из среднего класса, с высоким IQ) в садистов, которые получали удовольствие от почти безграничной власти, вышло на первый план.

До чтения этой книги, я представляла себе участников в некоем черно-белом свете, т.е. заключенные казались мне безвинно пострадавшими, так что было удивительно прочесть, что они отнюдь не спешили подчиняться охранникам, что вызывало ожесточение у последних. Более того, ученый рассказывает, что в те года в США были очень сильны протестные движения, в почете у молодежи были революционеры, поэтому студенты были заранее настроены на борьбу с охранниками, на мятежи и саботажи, хотели проверить свой характер и силу воли.

Поэтому очень странно показалось организаторам, что первый из участников уже на вторые сутки не смог продолжать эксперимент и оказался на грани нервного срыва.

Отмечает психолог и свое «зло бездействия», то, как, погрузившись в выдуманную ситуацию, он настолько вжился в роль суперинтенданта, что его больше заботил возможный побег заключённых (опасаясь нападения «мятежников», Зимбардо хотел даже перенести эксперимент из подвала университета в настоящую тюрьму), чем моральное состояние подопытных и то, как поведение охранников становится все более издевательским и жестоким

При этом автор рассказывает, что в начале эксперимента он тоже был на стороне заключённых против представителей власти, ведь он вырос в "гетто" – в бедном районе Нью-Йорка, южном Бронксе, и с детства привык видеть недругов в полицейских.

Сравнивая поведение охранников своего эксперимента и фото издевательств над иракскими заключенными в Абу-Грейб, психолог замечает удивительно схожие моменты и рассуждает о том, были ли осужденные американские солдатами «ложкой дегтя» в «медовой» ситуации в армии или же сама система тюрем, военщины и борьбы с терроризмом «без перчаток» является этим самим дегтем, превращающим обычных людей в преступников.

Приводя цитаты из заключений экспертов, автор данной книги повествует, что "шутки" охранников Абу-Грейб над заключёнными являются лишь вершиной айсберга, что пытки заключенных были разрешены правительством Буша, что в тюрьме постоянно происходили правонарушения (люди подолгу находились там без предъявления обвинений, задерживали всех подряд, включая подростков, добивались признаний бесчеловечными методами и т.д.) Сами обстоятельства работы охранников, условия, в которых они жили (не намного лучше, чем были у заключенных), провоцировали психологические отклонения, ожесточение людей.

Подводя итог, хочется порекомендовать эту книгу читателям, которые интересуются социальной психологией, задаются вопросами о добре и зле, о том, под влиянием каких факторов люди меняют свои моральные установки, как происходит дегуманизация, деиндивидуализация и к чему может привести зло бездействия.

Жаль только, что обещанная часть про героев, про то, как общество может встать на путь «излечения», оказалась такой небольшой и скомканной. Да и как правильно заметил писатель, очень многие герои вовсе не универсальны, например, приведенные им в пример Ахиллес, Македонский, Линкольн, Черчилль и Рузвельт совсем не «общечеловеческие» герои. Так что есть о чем поспорить с автором данной книги, но она подкидывает много новой информации для размышления.

В данной книге рассказано о том, что такое Стэндфордский тюремный эксперимент (далее СТЭ), зачем он был проведен и какие результаты принес. Автор книги и руководитель эксперимента является социальным психологом, именно влияние ситуации на поведение человека, изменение моральных границ под воздействием системы и интересует его.
После предисловия автор подробно описывает сам СТЭ, его участников, их изменение, собственное незаметное изменение под влиянием принятой на себя роли. После этого рассказывается о выводах, полученных по итогам эксперимента и его пользе. Понравилось следующее:

Неожиданные примеры практического использования результатов нашего исследования можно найти в приютах для женщин... Директора многих приютов для женщин, подвергавшихся насилию в семье, сообщали мне, что используют наш фильм "Тихая ярость" как иллюстрацию того, как легко власть мужчины в доме может стать жестокой и разрушительной. Этот фильм и его обсуждение помогают женщинам, пережившим насилие, перестать обвинять себя и лучше осознавать ситуационные факторы, превращающие их когда-то любящих партнеров в жестоких тиранов.

С кратким описанием СТЭ я уже сталкивалась, в какой-то статье; про резню тутси, о которой автор рассказывает, иллюстрируя влияние системы и ситуации, встречала упоминание в паре художественных книг, а про нацистские лагеря прочитала несколько художественных и автобиографических книг, так что почти все материалы были мне знакомы заранее. В данной книге я только узнала подробности и прочитала о сделанных автором выводах и обобщениях. Такая же ситуация и с экспериментами и событиями, описанными в следующих после описывающих СТЭ главах. Автор дает информацию о других опытах, исследующих поведение человека и его способность на нелогичное или жестокое поведение под влиянием группы, авторитета, о влиянии анонимности. Даже не интересуясь темой специально, но активно усваивая различную познавательную информацию, я встречала описания этих экспериментов и случаев из жизни в разных источниках. Что, наверное, неудивительно, ведь большинство этих исследований проводились в 70-80х годах, так что у информации было время, чтобы разойтись широкими кругами.
Не дошла ранее до меня информация о событиях начала 21 века - издевательствах над заключенными в иракской тюрьме Абу-Грейб. В этой же части книги автор говорит и о злоупотреблениях, случающихся в военное время.

Война — ад для солдат, но для мирных жителей все еще хуже.

При этом читать уже к трети книги стало скучно, слишком уж много здесь повторений, было бы идеально ужать книгу раза в два. К тому же сама тема у книги такая, что читать морально сложно. Но я согласна с автором в его выводах о природе человека и о влиянии на него общества. Самой приятной для чтения стала последняя глава: о героизме.

Человек учит обезьяну нажимать курок пульверизатора, чтобы та разбрызгивала воду в жаркую погоду.
Затем Человек в жарком помещении вкладывает обезьяне в лапы заряженное ружье, взводит курок, кладёт обезьяний палец на спусковой крючок, наводит дуло на мишень.
Обезьяна нажимает на крючок и попадает точно в цель. Эксперимент!
Вместо картонной мишени оказывается человек. Нападение! Убийство! Кто в нём виноват? Конечно, Человек, давший примату оружие, а не обезьяна, нажавшая на спусковой крючок.

Это упрощённая схема логики сторонников теории влияния ситуационных факторов на поведение человека, где обезьяна суть человек, а субъект, научивший нажимать на крючок и давший затем ружье, - Система, определяющая поведение индивида. Впору возмутиться, что человечество зря эволюционировало, раз ушло от своих предков так недалеко в свободе выбора.

Филип Зимбардо – автор СТЭ (Стэнфордского Тюремного Эксперимента). Психологи зачастую изучают СТЭ на первом курсе в рамках общей и социальной психологии, а остальные могли получить исчёрпывающую информацию по следу, который СТЭ оставил в массовой культуре – от череды фильмов до одноимённой музыкальной группы. В «Эффекте Люцифера» Зимбардо упорядочивает и структурирует разрозненную информацию, расписывает поэтапно весь эксперимент от задумки до реализации, а потом от ежедневных наблюдений до удручающих результатов, дополняет непубликовавшимися прежде уточнениями, стенограммами, собственными заключениями и т.п.

СТЭ имеет широкое влияние на социальные науки. Были попытки воспроизвести СТЭ командой исследователей в университете Нового Южного Уэльса; идентичный эксперимент проводили в стенах психиатрической больницы города Элгин (вместо студентов-надзирателей и студентов-заключённых были сотрудники больницы, выполнявшие роль «пациента», и сотрудники, выполнявшие свои обычные обязанности); BBC тоже потоптались по идее Зимбардо, на что Зимбардо в книге тактично промолчал, но посоветовал пройти на сайт эксперимента и там прочитать, почему авторы эксперимента BBC дурачки и редиски.

Более того, видео-материалы и презентации по СТЭ используются в приютах для женщин, переживших насилие в семье и не только (им демонстрируют, как «хорошие» люди в определённых условиях могут становиться садистами, и что вины жертвы нет в том, что добропорядочный муженёк оказался тираном и деспотом), а также в рамках программы SERE (Survival, Evasion, Resistance and Escape), где после Корейской войны по примеру СТЭ создавали условия лагеря противника и готовили военных к противостоянию потенциальному моральному и физическому насилию, если они попадут в плен к врагу. Зимбардо подчёркивает, что программу SERE в Форт-Брэгге недаром критикуют, ведь вектор подготовки к потенциальному допросу сместился на разработку методов этого самого допроса в отношении тех, кто попадёт в плен к американцам.

Несмотря на всю важность СТЭ как социального явления, меня в первую очередь интересовали размышления Зимбардо о пытках в печально известной тюрьме Абу-Грейб (картинки вставлять не стану, кому интересно и кто не завтракал – в гугле всё уже приготовлено), потому что поведение американских военных по отношению к заключённым в нулевые болезненно напоминает поведение студентов-охранников в Стэнфорде 1971-го года, только куда бесчеловечнее, но оно и понятно – они не студенты, Абу-Грейб не эксперимент, и ограничений на физическое воздействие у них не было. Выводы насчёт Абу-Грейба всё те же, что были заявлены о природе насилия в «хороших» людях с первых страниц книги – не столько личные предрасположенности определяют поведение, сколько совокупность ситуационных факторов. Изначально СТЭ был направлен на изучение изменений в поведении именно заключённых, а точнее: как растворяется их идентичность, как меняется сознание в условиях заключения, а охранники должны были лишь добавлять достоверности фиктивному заключению. В результате же куда страшнее оказалось изменение (и какое быстрое!) личностей охранников.

Все участники эксперимента проходили набор тестов от шкалы макиавеллизма до шкалы личных качеств перед участием. Все они – усреднённый образ образованного студента 1970-х с бакенбардами и лохматыми причёсками. За ними не числились какие-то патологии поведения, приводы в полицию или наблюдение у психиатров, все они были обычными людьми, не выказывающими отклонений. По меркам Зимбардо они – те самые хорошие люди, делающие плохие вещи под влиянием ситуации, которые они бы никогда не сделали, не будь они в этой самой ситуации. Словом, они считаются невиноватыми.

Невольно вспоминается Джон Дуглас, отмечающий в Погружении во мрак такую набирающую популярность в 90-е линию защиты, когда адвокат подсудимого заявляет родителям убитой жертвы: «А чего вы хотели от человека, выросшего в таком обществе?», и которая снимает снимает с преступника личную вину и перевешивает её на мамок, папок и социум. Через эту линию происходит смещение вины преступника на жертву, которая вынудила его сделать то, что он сделал (одна из излюбленных ситуационными педофилами модель мышления).

В «Эффекте Люцифера» Зимбардо напоминает, что у любого человека так или иначе развиты механизмы когнитивной защиты, и что это нормально – думать, что уж ты-то на месте участников СТЭ, на месте «профессора» в эксперименте Милгрэма, на месте СС-овца в концлагере или охранника в тюрьме Абу-Грейб защитил бы свою духовную программу, не стал бы жертвой Системы, и уж тем более не потерял бы лицо Человека. Как показывает «Эффект Люцифера» – шанс разбудить в себе «зло» есть у каждого, были бы плечи Системы пошире, чтобы на них побольше ответственности переложить. Книга ощутимо может подорвать уверенность в себе и ближнем своём.

От себя хочу сказать, что оба подхода – диспозиционный (вина на человеке и только на нём) и ситуационный (оставьте человека, всем ругать абстрактного дядьку в правительстве и вчерашнюю грозу!), - нельзя применять обособленно друг от друга как единственно-возможные. Зимбардо порой противоречит сам себе, раскидывая тезисы «за» и «против» в обе стороны.
Общие методы противостояния Системе, описанные Зимбардо, безнадёжно устарели, но на то людям и дано критическое мышление, чтобы отсекать лишнее, адаптировать полученные выводы под современные реалии и не давать вводить себя в заблуждение.

Мысленно с Зимбардо я спорил всю книгу, каждый остался при своём, но одно могу сказать точно – если я и даю ружьё, то незаряженное, и не бездумной обезьяне, а людям, которые вольны выбирать сами, и которые могут и должны нести ответственность за свои решения и действия, даже если их воспитали потомственные маргиналы.
Пиу-пиу!

текст буквами ещё раз

свернуть

Во время и после прочтения этой книги словила "неЧитай", вот как-то высосала она из меня все силы, а всё дело в объёме, мне казалось, что она никогда не кончится. В целом, книга понравилась, я люблю социальную психологию и верю, что окружающая нас среда сильно влияет на наше восприятие и жизнь. Конечно, нельзя этим оправдать ВСЕ зверства, которые совершают люди, но и исключать влияние травмирующего события нельзя. Думаю, сложно радоваться жизни, когда вокруг царит уныние и грусть, напряжённая обстановка в стране и т.д.. И нет, это не значит, что вам нужно бесконечно страдать, это значит, что вам нужно гораздо больше сил и терпения.
Мне правда нравится социальная психология в подробностях без особой терминологии, но тут автор мусолит одно и то же слишком часто и слишком долго, я уверенна, что если в некоторых местах убрать "Стэнфордский тюремный эксперимент", книга похудеет на страниц 20, иногда прям глаза резало.
Больше половины книги как раз-таки вспоминаются события этого эксперимента во всех подробностях, в принципе, чтобы сэкономить время, можно глянуть фильм, не думаю, что вы что-то потеряете, к тому же, уже после завершения, автор всё равно вам ещё сотню раз напомнит что там было.
Книга не для всех, это точно, многим просто станет скучно, тем, кто не интересуются социальной психологией, вообще строго не рекомендую.
Нахожусь в подавленном состоянии - не люблю толстячков, эти кирпичи буквально крадут мою жизненную энергию.

Одна из самых лучших книг по социальной психологии!

Чисто случайно, наткнулась на данную книгу и заинтересовалась вопросом. Что же движет нами?Тянулась она у меня долго 1,5 месяца (из них месяц где-то перерыв). Но интересно было читать за экспериментом.

Книга основана на реальных событиях, и рассказывает о психологическом эксперименте, целью которого являлось изучение факторов влияющих на поведение человека.
Стэнфордский тюремный эксперимент - это 24 обычных человека, взяли в "тюрьму", кто был заключенным, кто-то охранником, кто-то наблюдателем и стали наблюдать, как их поведение изменится в данной ситуации.
Меня удивили результаты этого эксперимента. Если сказать коротко, то место и ситуация имеют значение для изменений в поведении человека. Крайне интересная работа, которая проливает свет на природу социального насилия, агрессии, бездействия целых социальных групп, конформизма. Открываются границы человеческого зла, точнее бесконечный горизонт, где эта граница практически не видна.
Для обычных людей, которые не сталкиваются с философией, социологией и тд. Слишком много терминологии из-за чего я и думаю что мне становилось скучно и я переставала читать.

Зачастую мы даем себе характеристику только предполагая, как бы мы поступили в какой-то неожиданной стрессовой ситуации. А на деле зачастую всё выходит наоборот. Эмоции зашкаливают и человек поддается всеобщей волне толпы.

Приятного чтения.

Там, сука, витиевато написано, чтоб нормальный человек не понял, но все по уму (С) Пелевин

Как-то в школе со мной приключился неприятный инцидент. Вернее, неприятный он для другой стороны. Не знаю, почему, вернее сейчас уже не помню доподлинно, но я взяла сапог одноклассницы (после урока физкультуры, чтобы вы не подумали, что сняла с неё), выставила в витрине шкафа в классе и нарисовала ценник. Что то в стиле "минус один миллион". Нормальный сапог был, и одноклассница не хуже всех, однако с этого моего поступка началась травля.
Я не считаю себя злой, и мои одноклассники, потешающиеся над жертвой, точно злыми не были. Однако меня НИКТО не остановил, вслух не прозвучало ни одного несогласия. Повторяю, девушка не была хуже всех, и объективных причин для моего поступка не было. Но я поступила прямо как по учебнику, дала жертве прозвище, таким образом её дегуманизировав, придумала какие-то объяснения для оправдания своих действий, ну и вовлекла ещё одноклассников, пользуясь своим авторитетом. Принцип коллективной ответственности никто не отменял, сапог был притащен в кабинет чужими руками.
Вам кажется это детскими забавами? Одноклассница рыдала, посчитав мои действия унижением. Этого достаточно. И повторяю - я не злой человек, помогаю людям, забочусь о животных и сортирую мусор.
И вот, 20 лет спустя, Зимбардо рассказывает, что я сделала так.

Дальше...

Это не опечатка. Книга с громким названием "Почему хорошие люди превращаются в злодеев" как та самая палка, у которой, как известно, два конца.
Это, конечно же, исследование громкого эксперимента с заключёнными и охранниками, со всеми деталями и выводами, учитывая практику тех десятилетий, что прошли с начала СТЭ (Стэнфордский тюремный эксперимент). Занудное чтение, залитое повторами и бесконечными извинениями и признанием своей вины в случившемся (что вообще с этим миром? почему всем и везде надо извиняться по делу и нет?). Но, в целом, полезное. Помимо СТЭ не слишком детально, но вполне достаточно, раскрыты другие опыты, проводимые с целью выяснить то, что людям о себе знать не очень хотелось бы, к примеру, достаточно известные эксперименты Милгрэма. Отдельно глава посвящена тому, что и породило книгу - пыткам и издевательствам в тюрьме Абу Грейб. Советую просмотреть фотографии, их выложили в открытый доступ, но не все, самая жесть до сих пор не обнародована. И, как по мне, то самая жесть там не в самих издевательствах, а в довольных лицах охранников со знаменитыми американскими улыбками и поднятым вверх большим пальцем. Виновата Система, говорит автор, но это не снимает ответственности с исполнителей её воли.
Конечно же, настоящие заключённые отнюдь не студенты-отличники из СТЭ, обычно в тюрьмах хорошие люди не сидят. Бывает, но редко. И такое отношение со стороны охраны понятно. Однако выводы однозначны - зло порождает зло, насилие - насилие, и иракские боевики вполне себе американцам отомстили невинными жертвами. А американцы давай героически мстить за невинных жертв и так по кругу.
А вот тут можно зайти к книге с другой стороны - это (не)краткое пособие по управлению массами и готовая стратегия для новых геноцидов, бунтов и революций, а также учебное пособие для начинающих охранников. Все базовые технологии описаны, детально раскрыты и снабжены примерами. Берите, товарищи, просвещайтесь, будете знать, как делать грязные дела и остаться с чистыми руками. Ведь натравить можно по какому угодно признаку, да хоть по самому факту вхождения/не вхождения в круг "избранных", достаточно помнить главные правила, которые в книге прям выделены под заголовком

К счастью, для того, чтобы начать какие-то серьезные изменения, нужен или сильный лидер, или сильная идеология, а таких не так уж и много. Нацистская Германия, которой было достаточно много уделено места на страницах книги, имела и лидера, и все предпосылки для того, чтобы запустить "окончательное решение". Те же события в Руанде (очень советую почитать о них подробнее) - это пример современного геноцида, поражающий масштабами, и, ещё больше - политикой "белого" мира относительно того, что "чёрные режут чёрных, а это их внутреннее дело".
Однако, под шумок борьбы с реальной или надуманной угрозой можно провернуть весьма нехитрые манипуляции. Вот совсем недавно в Америке громили магазины (я специально опускаю иные аспекты всех этих BLM). Маски, толпа плюс полная безнаказанность - и бывшие более или менее добропорядочные граждане уже тянут телевизоры и сумочки с витрин.
В книге приводятся страшные, на самом деле, цифры. Зависимо от того, какой аспект "склонности ко злу" изучался, но от 60 до 90% легко подстраиваются под внешнюю ситуацию и делают так, как велит Система. И я легко в это могу поверить, потому как вижу примеры вокруг себя. Те самые 10%, которые устоят, так называемые "герои", возможно, обладают более критическим мышлением, не доверяют авторитетам вслепую или более устойчивы к чужим влияниям. А конце-концов, психологическую гигиену ещё никто не отменял.
И правила психологической гигиены должны вкладывать в головы начиная со школы, наравне с базовыми знаниями о внешнем мире. Эти правила просты, их можно сформулировать на совсем понятном уровне, и есть надежда, что цифры изменяться.

Признавайте свои ошибки.
Сохраняйте бдительность.
Учитесь брать на себя ответственность.
Цените и отстаивайте свою уникальность.
Не подчиняйтесь несправедливой власти.
Цените собственную свободу и независимость.
Будьте внимательны к обрамлению.
Отрегулируйте восприятие времени.
Не жертвуйте личными и гражданскими свободами ради иллюзии безопасности.
Будьте уверены, что сможете сопротивляться несправедливой системе. (С) Ф. Зимбардо

Все же слышали про окно Овертона? Концепция наличия рамок допустимого спектра мнений в публичных высказываниях политиков и активистов с точки зрения текущего дискурса (С) Википедия
К психологии зла это тоже относится, и технологии, которые расширяют эти рамки допустимого вполне понятны и заметны стороннему наблюдателю. Однако, находясь в системе, мы, как те лягушки, варимся постепенно и, незаметно для себя, оказываемся уже втянутыми по самые уши.

За свой поступок я понесла наказание. Меня, самодостаточного подростка, поставили в угол, вместе с ещё двумя подельницами. Мы были героинями в глазах класса. Моей ошибкой могло было то, что я не привлекла на свою сторону учителей. Но вы же понимаете, да? Я знала, что никто меня серьезно не накажет. Что такое урок музыки в углу против насмешек и унижения, которые испытала моя одноклассница?

Еще ни одна книга не вызывала у меня такого шквала негодования и безотчетной ненависти по отношению к АВТОРУ!

Самые позорные акты жестокости по отношению к своим собратьям совершают не маньяки-убийцы, а самые простые люди.

Прости, Зимбардо, но ты и есть тот самый простой человек, до позорного жестокий и гнусный, которому до скрежета в зубах хочется надавать по щам, а потом еще и пнуть напоследок ногой, обутой в гриндерс-тяжеловес.

Чуваку захотелось, видите ли, провести эксперимент (да-да, тот самый Стэндфордский эксперимент, про который знает, наверное, даже каждый выпускник детсткого сада по многочисленным экранизациям и отклику мирового сообщества), захотелось, видите ли, выяснить, как быстро приспосабливаются люди к позиции человека-"заключенного", для этого он создал небольшое подобие тюрьмы, нашел добровольцев-студентов, исполняющих роли охранников и заключенных, пообещал им бабла и приступил к делу.

Все было бы окей, если бы у него самого не было каких-то внутренних фрейдистских комплексов неполноценности, из-за чего он не начал бы науськивать "охранников" на "заключенных". Сидит он такой, значит, в закрытой комнатке и наблюдает/подслушивает за тем, как студенты развлекаются в новой для них игре с неравными ролями. Глядит и наслаждается тем, как одни третируют других ("Я принимаю решение не вмешиваться, но понаблюдать за этой конфронтацией и попытками охранников восстановить законность и порядок"). Когда первые неважнецки справляются с ролью, он делает им выговоры (что-то в духе: "Эй, чувак, ты почему плохо справляешься с ролью охранника, ты никого не гнобишь, не издеваешься, не пинаешь по почкам, да что с тобой не так?!"), когда у вторых сдают нервы уже на второй день "заключения", он презрительно морщит нос и заставляет своего напарника (бывшего в отсидке в настоящей тюрьме больше десятка лет) орать благим матом на несчастных подопытных кролей (типа: "ТЫ ЧЕ В НАТУРЕ АХ**? ДА ТЕБЯ НА ЗОНЕ БЫ В ПЕРВЫЙ ЖЕ ДЕНЬ ******* ***** ***** ********!!!"). Простите, конечно, может, я слишком лояльно-либерально настроена, но одно дело - зона, где ты, товарищ, заслуженно отсидел за преступление с такими же козлами, каков и ты сам. А другое - ни в чем не повинный студент, который просто хотел подзаработать деньжат, а вовсе не съехать с катушек, участвуя в вашем гребаном эксперименте.

Согласившись с "заключенными", когда они в приступе отчаяния звали на помощь ("продолжает сердито кричать, настаивая на встрече с «суперинтендантом, с этим гребаным доктором Зимбардо»"), с тем, что только психопат может устраивать столь бесчеловечные эксперименты, я закрыла книгу на середине, не имея ни малейшего желания продолжать ознакомление с ней.
Я не из тех, кто может спокойно читать равнодушно-попустительский тон автора (который любому нормальному человеку будет резать ножом по сердцу), описывающего устроенный собственными руками ад.

К черту тебя, Зимбардо, заголовок книги по большей части относится к тебе!

Во все времена во всех человеческих сообществах язык изменялся, хотя разные части языка изменялись в разных человеческих сообществах по-разному.

Есть у вас мечта нематериального свойства? В смысле, не яхта, Ferrari, отель в Дубае в собственность - не то, для чего нужны, главным образом, деньги. Я мечтала понимать сказанное-написанное на чужих языках и всегда думала, что это нереально, нужно с детства воспитываться в двуязычии и/или окончить языковую спецшколу, и/или долго жить в чужой стране с возможностью глубокого  погружения. А без того, оставь надежду, всяк...

Пока однажды не взяла себя в руки, хорошенько пнув собственную лень и неуверенность, и занялась, наконец, языками. Многими, за тот период  прошла в общей сложности четырнадцать языковых курсов, в том числе такие не самые популярные, как португальский, датский, венгерский. На каждом стараясь прочитывать хотя бы небольшую книжку. Эксперимент длился три года с небольшим,  оказался насыщенным, хотя непростым периодом личной истории. На испанском и английском я теперь читаю, польский понимаю с голоса, при необходимости пойму написанное на любом индоевропейском. Неожиданным побочным результатом стало быстрое чтение на русском.

Это вступление было к тому, что , случись "Язык как инстинкт"  со мной в тот период, книга наверняка произвела бы большее впечатление и послужила источником немалых читательских радостей.  Подумать только, тебе авторитетно, на шести сотнях страниц объясняют, что язык встроен в человека врожденной функцией, как плетение паутины в паука и умение строить плотины в бобра. Как минимум, вдохновляющее чтение.

Сегодня, когда роман с лингвистикой отошел в область нежных воспоминаний, я воспринимаю такого рода книги как занятный нон-фикшн, но с изрядной долей критичности. То есть, к Теории универсальной грамматики Ноама Хомского, популяризации которой Стивен Пинкер посвящает этот труд, я с большим уважением. Идея встроенного на генетическом уровне механизма инстинктивного постижения языка мощнейший стимул для желающих изучать.

Печально, что времени на активацию  отводится всего-то до двенадцати лет, но может быть как-то можно активировать и по истечении этого срока? Многие литературные переводчики, я знаю, приходили к серьезным занятиям в куда более зрелом возрасте. И значит, не стоит сбрасывать с корабля современности функциональный и когнитивный подход к лингвистике, олдскульные и не столь яркие, как порождающая лингвистика Хомского, но многое объясняющие в механизмах осознанного овладения языками.

Тем более, что достичь уровня убедительности, как это было с "Лучшим в нас. Почему насилия стало меньше"  на сей раз Пинкеру не удалось. Книга чрезвычайно неровная с точки зрения стиля.  Все время не покидало чувство, что он растекается мыслию по древу, мечется во все стороны, одновременно полемизируя с оппонентами, присаживаясь поболтать за чашкой чая с единомышленниками (говорящими с ним на одном языке), продолжает объяснять не до конца понятое студентами в ходе спецкурса, и лишь в последнюю очередь вспоминает собственно о читателе.

Еще один нюанс, исходя из которого я не рекомендовала бы этот томик русскому читателю, в то время, как англоязычному эта особенность подарит много радости.  Книга выражено англизированная. Для иллюстрации своих идей автор приводит массу замечательно интересных примеров историко-географических, социально-обусловленных, стилистических  трансформаций английского языка.

Немало страниц посвящены восхитительным игрищам с идиомами, когда, буквализацией значения расхожие выражения  доводятся до абсурда.  Кроме того, "Язык как инстинкт" это еще и разговор о литературном стиле. Где наряду с универсальными советами о том, как следует работать с текстом, сколько раз вычитывать и редактировать его, немалую роль играют и такие специфически английские темы, как насколько приемлемо использование тех или иных слов и выражений. Вы найдете их полезными, если собираетесь писать книги на английском, в остальных случаях вряд ли.

Резюмируя: книга представляет интерес для очень ограниченной и специфичной читательской аудитории, и практически невозможна для адаптации к руксскоязычным реалиям.

В общем-то, книга посвящена двум событиям: непосредственно Стэнфордскому тюремному эксперименту (СТЭ) и о том, как уже спустя 30 лет автор книги профессор психологии Филипп Зимбардо выступал экспертом в суде со стороны обвиняемого по делу о злоупотреблениях в иракской тюрьме Абу-Грейб, где американские военные пытали и издевались над заключёнными. Сама книга - это ретроспектива-осмысление СТЭ через призму времени и два кейса: экспериментальный и «на практике», как говорится.

Детали стэнфордского тюремного эксперимента, в принципе, известны если не всем, то многим: 18 молодых и психически здоровых студентов университетов поместили в импровизированную тюрьму, где половина из них играла роль заключённых, а другая половина - роль надзирателей. События развивались стремительно как в романах Достоевского: личности всех участников эксперимента почти сразу же начали трансформироваться под действием ситуационных обстоятельств; уже на второй день заключённые устроили бунт, а надзиратели начали практиковать различные способы психологического давления, всячески третировать и унижать заключённых. На шестой день эксперимент пришлось прекратить по этическим соображениям, потому что дело шло к совсем уж непотребствам. Филипп Зимбардо честно признает, что и у него самого в роли суперинтенданта тюрьмы, и у его ассистентов поехала кукуха, и если бы не вмешательство извне, то они бы (весьма довольные собой) продолжали эксперимент намеченные две недели (на пятый день в тюрьму к нему пришла его девушка и просто офигела, увидев всю эту дичь).

Спустя 30 лет Зимбардо пригласили выступить в качестве эксперта со стороны обвиняемого сержанта Айвена Чипа Фредерика на суде о злоупотреблениях в иракской тюрьме Абу-Грейб. В эту тюрьму американские военные должны были помещать тех, кто имеет какое-то отношение к террористам или располагает полезной информацией, но на деле туда загребали едва ли не случайных людей (мужчин, женщин, детей); держали их там неопределённое количество времени без суда и следствия, всячески измывались над ними, использовали физические и психологические способы ведения допроса (от физических пыток до пыток стриптизом прости-господи); фотографировались улыбаясь на фоне запытанных, голых и грязных заключенных (один раз даже с мертвым заключенным). Напишите в строке гугл «абу грейб» и кликните на вкладку «картинки», ужаснитесь. Эти «трофейные» фотографии сначала легли на стол военного командования, и были игнорированы до тех пор, пока не были показаны по вечерней телепередаче, где вызвали негодование со стороны общественности и пришлось уже как-то оправдываться.

Зимбардо выступал на стороне обвиняемого сержанта Фредерика, который со своими подчинёнными фигурировал на «трофейных» фотографиях. К этому времени профессор Зимбардо немного переосмыслил СТЭ и понял, что анализируя диспозиционные факторы (то есть, личные характеристики) и ситуационные факторы (обстоятельства), он упустил важную переменную, а именно Систему - то, что создает и конфигурирует реальность.

Система включает в себя Ситуацию, но она более устойчива, более обширна и создает прочные связи между людьми, а также создает ожидания, нормы, политику, а иногда и законы. Со временем системы приобретают исторический фундамент, а иногда также структуру политической и экономической власти, которая управляет поведением многих людей в рамках сферы влияния Системы. Система — движущая сила, создающая ситуации, формирующие контекст поведения, влияющий на действия тех, кто в них попадает. В какой-то момент Система становится отдельной сущностью, она больше не зависит от тех, кто ее создал, и даже от тех, кому принадлежит основная власть в ее структуре. Система всегда создает собственную культуру, и множество систем в совокупности оказывает влияние на культуру общества.

Когда «трофейные» фотографии показали в прайм-тайм по телевизору, американское военное командование сделало всё, чтобы отмыть свою репутацию, и заявило, что - далее следует неточное цитирование - вообще-то американская армия лучшая и гуманная армия в мире, но вот эти паршивые овцы просто садисты какие-то, самовольно устраивают в тюрьмах все вот это гадство, накажем-ка их как можно строже, это просто ложка дёгтя в нашей большой бочке мёда!

Но Зимбардо настаивает на другой версии этих событий: эти военные, несомненно, виноваты и должны понести наказание, но они не должны отдуваться за всю систему. Описанные злоупотребления повсеместны и системны, и более того, о них все знали. Чтобы злоупотребления имели место, сначала необходимо создать тяжелые психологические условия, игнорировать сообщения о нарушениях. Командование, как стало известно позже, было информировано, но смотрело на злоупотребления сквозь пальцы, пускало дела на самотёк, либо прямым или косвенным образом поощряло их, а когда запахло жареным, решило свалить всех собак на тех, кто попался с поличным. Зимбардо говорит, что не Фредерик и его подчиненные - ложки дёгтя, а вся ваша система военных тюрем - большая бочка дёгтя, которая способна растворить в себе не одну ложку мёда. Сержант Фредерик и его люди, попади они в другие условия, могли бы быть честными и достойными офицерами, но там, куда они попали, они превратились в садистов. А как это происходит, рассказано в предыдущих главах о ходе СТЭ.

Об этом говорил в Благоволительницах наш дорогой друг оберштурмбанфюрер Ауэ: война, мол, отбирает не только право на жизнь, но и право не убивать; и если вы не стали нацистом, садистом и убийцей, то, значит, вам повезло, и вы не родились в Германии в начале 20-го века. Он говорит о ситуационных и системных факторах, об административном зле, но, в отличие от теории Зимбардо, отказывается признавать за собой вину. Там, где виноваты все, не виноват никто. Но он был не прав, и об этом стоит помнить тем, кто оправдывается аргументами вроде «я лишь выполнял свою работу». Я имею в виду, что ответственность, понятное дело, лежит на всех звеньях этой цепочки, но за свои конкретные поступки каждый отвечает лично (если до этого дойдёт дело - к сожалению, вынуждена я добавить эту оговорку).

Зимбардо приводит выдержки из отчетов военных и международных организаций о состоянии тюрем в Гуантанамо, Ираке и Афганистане, которые подтверждают, что издевательства и пытки повсеместны, систематичны и не являются секретом в военных кругах. 11 сентября стало огромной трагедией для американцев, которая повернула ее стратегию безопасности на 180 градусов. Высшие эшелоны власти (Рамсфелд, Дик Чейни и президент Буш) нагоняли панику среди населения, чтобы в духе правых автократий протолкнуть законы, ущемляющие свободы, позволяющие прослушивать разговоры и следить за гражданами. Параллельно они тайно давали понять военным и спецслужбам, что в исключительных ситуациях можно не соблюдать Женевские конвенции, давили и требовали результатов любой ценой. И после этого, разумеется, говорили о пресловутой бочке меда.

Мне не удалось много нагуглить о том, чем сегодня заняты обвиненные по этому процессу. Кажется, никто из них не отсидел полного срока, и каждый вышел на свободу по УДО. Вроде бы никто не продолжил военную карьеру. Больше всего известно о Линди Ингланд, самой молодой из этой компании, девушке с мальчишеской внешностью, выглядящей моложе своих лет. Она отсидела около полутора лет из трех назначенных, написала книгу, регулярно высказывалась публично, и иногда говорила довольно странные вещи. Она утверждает, то совершала все эти поступки ради Грейнора, с которым она встречалась на тот момент. Упоминалось, что она не имеет постоянной работы, принимает антидепрессанты, у нее ПТСР. Вышеупомянутый Чарльз Грейнор по-моему мнению и есть та самая ложка дегтя, которая попав в бочку (с дегтем, хаха), расцвела бурным цветом как весенний цветок. Чарльз Грейнор был самым жестоким из всех осужденных надзирателей, он избивал и насиловал заключенных, совершал еще кучу правонарушений, которые я даже не хочу описывать из-за их отвратительности. До Абу-Грейб он превышал полномочия на предыдущих местах работы, избивал свою первую жену, и однако же продвигался по службе, получал грамоты и прочее. В Абу-Грейб у него завязался любовный треугольник с Линди Ингланд и Меган Амбул. С Амбул они поженились, пока он отбывал в тюрьме свои 6,5 лет из 10 назначенных. Они оба не давали интервью и не выходили на публику.

Любопытно, но по мнению Зимбардо, самый жестокий надзиратель СТЭ - Хеллман проявил себя в итоге хорошим человеком, добропорядочным гражданином и любящим отцом семейства (я в это, пожалуй, верю, все-таки у Зимбардо было 30 лет, чтобы понаблюдать за ним). Хеллман проявлял недюжинные таланты, выдумывая способы поиздеваться над заключенными, не применяя физического насилия. Он часто дает интервью, участвует в обсуждениях, и говорит о том, что он решил с самого начала играть роль плохого надзирателя, копировал манеры и привычки персонажей кинофильмов и вел якобы "свой собственный эксперимент" над заключенными. Второй по жестокости надзиратель - Арнетт - был одним из самых старших участников, аспирантом факультета социологии, успел поработать в трех колониях для несовершеннолетних. Он не испытывал никакого сострадания к заключенным, был очень профессионален, использовал в работе психологические трюки, рассказывал другим охранникам, как надо психологически подавлять и манипулировать. Мне было бы крайне интересно узнать, как сложилась его судьба, потому что он на мой взгляд более неблагонадежный персонаж, чем вышеописанный Хеллман.

Посыл книги я сформулировала для себя следующим образом: будучи помещенным в благоприятную среду, которая поощряет доброту и гуманность, большинство из нас будет вести себя хорошо и гуманно. Верно и обратное: собачьи условия превратят нас в собак. Ситуационные обстоятельства и Система имеют куда большее влияние на нас, чем нам кажется, и способны подавлять наши врождённые качества. Закинь нас с нашими айфонами в дикую среду или постапокалипсис, и от нашей цивилизованности не останется и следа. Но верно и обратное. Банально не только зло, но и добро. Герои тоже простые люди, и мы можем ими стать.

Я знаю точно, что у меня были неоднократно ситуации, когда я могла бы проявить геройство или как минимум совершить хороший бескорыстный поступок, но каждый раз я останавливалась, потому что это могло бы выглядеть глупо, неловко, неуместно, несдержанно или еще как-то. И знаю, что моя сестра - точно герой, бытовой героизм для нее что-то само собой разумеющееся. Она не связана с героизмом ни по работе, ни по месту жительства, но когда с ней происходят Ситуации, она всегда знает, как правильно поступить, и этим дарит мне надежду на все остальное человечество.

Расскажу про минусы. Филип Зимбардо склонен к приукрашательству и созданию драматического эффекта. Это проявляется в излишне претенциозном стиле его текста. Если он хвалит себя, то не стесняется, если бичует свои пороки, то со всей яростью и страстью. Есть, впрочем, вероятность, что претенциозен не столько Фил Зимбардо, сколько голос чтеца моей аудиокниги. И вот Зимбардо (или чтец) едва ли не тоном Андрея Малахова сообщает, что сейчас он расскажет, как его эксперимент едва не сорвался… и рассказывает, как полиция отказалась арестовывать «заключённых», чтобы все было как по-настоящему; хотя он и договорился заранее с начальником полиции, но того в нужный момент не оказалось на месте. Да, это нарушило бы планы эксперимента, но в крайнем случае они могли бы просто забрать своих заключённых из их домов сами (тех предупредили, чтобы они были дома), или отложить эксперимент на пару дней до возвращения начальника полиции, что, возможно, доставило бы кучу неудобств, но заламывать руки и рыдать, что «наш эксперимент чуть не провалился!» было, пожалуй, лишним. У них было бы куда больше проблем, если бы комиссия по этике отвергла бы этот формат эксперимента. Кстати, сегодня такой эксперимент провести совершенно невозможно как раз-таки по этическим причинам.

Но если пафос Зимбардо это полбеды, то недобросовестное отношение к данным, которые лежат за пределами его науки, меня сильно покоробило. Приводя количество жертв разных трагических событий 20 века, он сознательно или неосознанно использует неточные данные. Так, официально количество жертв Холокоста в Европе оценивается по разным подсчётам от 5 до 6 млн человек. Зимбардо говорит: «более 6 миллионов». Шестерка сохраняется, но это слово «более» завышает официально признанное количество жертв. Как будто 5 млн погибших не так чудовищны как 6 млн, или недостаточно красочны для презентации СТЭ. С некоторыми другими историческими цифрами он поступает также, я проверила лишь выборочно некоторые из них и была разочарована, поскольку не вижу в этом приукрашательстве никакого смысла.

P.S. уже дописала рецензию и вспомнила, как смотрела фильм "Лагерь X-Ray" 2014 года про девушку-солдата, которая попадает на службу в Гуантанамо, где "знакомится там с заключенным Али, который сидит к тому времени уже восемь лет, и со временем проникается к нему симпатией". Сначала он кидается в нее своими какашками, потом они сближаются, и она видит, что он тоже, оказывается, человек. В конце она дарит ему книгу про Гарри Поттера и уходит в закат. Мне этот фильм тогда понравился, но теперь мне неловко и неприятно. Какашки они значит показали, а "трофейные" фотографии - нет.

Книга оставила неоднозначное впечатление. Интересно, но местами откровенно скучно, порой достаточно спорно. Возможно, не совсем то, что я надеялась найти. Мои ожидания не оправдались в полной мере, к сожалению. Но это личные впечатления…Что касается самой книги, то это довольно объемное исследование, на мой взгляд, своеобразный сборник статей.

Язык как сложная система, структура рассматривается с разных точек зрения, на разных уровнях, с любопытными примерами. Главная идея, которую транслирует автор, заключается в том, что язык является частью человеческой сущности (природы), инстинктом, биологической адаптацией. Присущ человеку с рождения, имеет единые грамматические принципы.

С. Пинкер развеивает множество мифов касательно языка. Углубляется в весьма интересные темы. Связь языка и мышления. Возможно ли мышление без слов? Как вообще мы понимаем язык? Почему так много языков на земле, с чем это связано? Как дети учатся воспринимать родной язык, почему необходимо время, чтобы ребенок заговорил? Гены, эволюция и многое другое.

И все же, несмотря на то, что написано достаточно легко и увлекательно, я читала без особого удовольствия. Видимо, уверенность автора в своей точке зрения и его упорные попытки доказать свою правоту, показались мне немного утомительными. Сложилось такое впечатление, что тебя все время хватают за руку и разворачивают в «правильное/верное» направление.

Ожидания - хорошая научно-популярная книжка по генетике, дающая перспективу современного дискурса взглядов на проблему врожденных и приобретенных признаков.
Суровая реальность - реферативный журнал "Срачи в Интернете", кропотливо собранный предубеждённым психолингвистом. Да, автор, увы, не биолог. Не то, чтобы профильное образование всё решало в нашем веке, но вот у физика Хокинга хороший научпоп по физике, а у биохимика Азимова (да, того самого) хорошие книжки про работу человеческого организма. Увы, Пинкер совсем не из подобной когорты титанов, Пинкер "публичный интеллектуал" - человек, рассуждающий о многих неэкспертных областях сразу. И тянет его поговорить не о науке, а всё больше о политике. И мне кажется, больше всего Пинкер своим стилем риторики похож на Джордана Питерсона, если вам что-то говорит это имя.

Такой же демагог. Начинает с того, как страшные современные левые - особенно феминистки - ведут к краху современную цивилизацию, отравляют науку, обольщают святых мужей и вызывают падёж скота. Потом приводит цитаты из наиболее отбитых, радикальных или просто жутко утрирует.
Затем героически побеждает соломенное чучело зловещей фемиведьмы.
Не, ну молодец, прекрасный перформанс, конечно, кому-то это наверное нужно, но это даже не Soft Science.

Хорошо, когда ученый занимает нейтральную позицию относительно собственных теорий и гипотез. Мол, могут подтвердиться, а могут и не подтвердиться. Но, к сожалению, Пинкер, защищая концепцию "все врожденное, чистого листа не существует", предвзят настолько, что у него даже в изнасилованиях виноваты не насильники, а исключительно кровавые феминистки, внушающие наивным женщинам ложную мысль о безопасности в обществе этих ужасных агрессивных от природы мужиков. Мол, подзуживают женщин (таких эмоциональных, улыбчивых и заботливых по Пинкеру) выходить из дома, и женщины подвергаются от этого опасности.

Тут надо ещё упомянуть, что в силу реферативной природы книги самого Пинкера не возьмёшь за мягкие места. В конце концов, это же не он лично писал, что какое горе, что молодые женщины в наш век живут не с отцом или мужем, а сами по себе, такие незащищённые. Нет. Это он просто цитировал!

И в целях подтверждения своих взглядов автор просто манипулирует концепциями. Например, он пишет, что изнасилование - эволюционно выгодная стратегия, ведь эволюция не отфильтровала гены, превращающие людей в насильников! И вообще! Люди просто размножиться отчаянно пытаются так. Ну ёлки. Эволюция оставляет -не- только полезное для приспособления. Она отфильтровывает то, что этому приспособлению активно мешает. Мужские соски никак не помогают лучше приспосабливаться к среде, но и не мешают, вот они и есть. Т.е. не "гены насильников эволюционно выгодны", а "гипотетические гены насильников не настолько мешают, чтобы поставить выживание вида под вопрос".

И потом, куда деваются эти “гены насильников” в женщинах, которые достаточно редко совершают подобные преступления?
Отдельно непонятно, как так отчаянно пытаются “просто размножаться” принуждаемые генами насильники, когда их жертвы, скажем, маленькие мальчики.

В самых спорных местах у Пинкера по щелчку пальцев куда-то пропадают ссылки на источники. Так, в той же главе про изнасилования он утверждает, что это, конечно, страшная практика и он осуждает, но ведь ничего себе так для жертвы, практически безвредная - мол, только 4% сопровождаются тяжелыми телесными повреждениями. Откуда он взял четыре процента? Т.е 96% насильников насилует своих жертв душевно, можно сказать - деликатно?

Совершенно непонятно, и если загуглить, то находятся иные цифры: около половины случаев насилия сопровождается тяжкими телесными повреждениями. Более того, пятая часть изнасилований в Америке групповая - это что ж, в картине мира Пинкера даже группа товарищей очень бережно пользуется своей жертвой, да?

И вся риторика в книжке такая. Вспоминаем несчастный случай с Брендой/Брендоном и из проишествия с одним несчастным травмированным косоруким хирургом ребенком, которому не нравилось носить платья, делаем вывод, что гендер это не социальный конструкт. Как автора за такие экстраполяции не погнали веником из академических среды?
Кроме того, мы вроде как договорились, что гендер это социальный конструкт и есть. Для несоциального пола говорят просто “пол”. И да, приготовьтесь в этой главе прочитать ещё немного плесени про грузовички и платьющки (хотя в платьюшки в прошлом веке одевали вообще всех, а за “неинтересный” ей грузовичок любая пацанка из голодных девяностых поставила бы автору фингал из самодельной рогатки).

У него там и женщины не идут на инженерные специальности, потому что "просто не хотят" - причем то, что они не хотят, Пинкер тоже выводит из обзора разных публикаций, эссе и газетных статей. То есть он про это почитал колумнистов и всё понял. Прямо "Секс – это скучно: я читала", как говорила Новодворская.

Или в главе про воспитание детей автор делает вывод, что среда в семье мало влияет на характер ребенка. С одной оговоркой - из статистики по этому вопросу были специально удалены все случаи, когда проживание в семье сопровождалось физическим или сексуальным насилием... После чего гипотеза, что в нормальных семьях вырастают нормальные дети, сразу отлично подтвердилась!
Не знаю, как там на родине автора, а по России таких случаев во времена моего детства было примерно 50% по опросам родителей и 70% по опросам детей (гугль снова наш друг). Вот как называется человек, который подгоняет свою статистику под свою гипотезу?

Ну и мой личный фаворит, как раз для лайвлиба ”Люди всех культур получают удовольствие, размышляя об убийствах, если судить по популярности детективных романов, криминальных драм, шпионских триллеров, шекспировских трагедий, библейских историй, героических мифов и былин”.
Т.е вы не просто-то Шекспира решили почитать, а исключительно про мокруху хотелось поразмышлять. Ради удовольствия. Да. Этим старина Шекспир и популярен.

Итого: на мой взгляд, это не научпоп. Это демагогия. Конечно, сейчас на такой продукт есть запрос, и каждый, кто пишет, что эволюция необычайно удачным образом привела человека именно к тому, что левые во всем ошибаются - будет одет, обут и снабжен бутербродом с маслом.

Но я книжку не рекомендую, она длинная, скучная, и читать аргументы из серии “равная оплата труда мужчинам и женщинам не нужна, так как женщины всё равно не захотят мыть нефтяные танкеры” нет ни времени, ни сил, ни мотивации. Уж не знаю, что в рецензентах книжки делает Докинз, может, ветром надуло.

Есть в психологии теории, объясняющие поведение человека, ориентируясь на диспозиции. Утверждающие, что в человеке есть определенные предрасположенности к тому или иному поведению.

Ф.Зимбардо поправляет авторов таких утверждений и считает, что следует также учитывать фактор ситуации при объяснении поведения субъекта. Таким образом, не всегда причиной того или иного поступка является сам человек, и именно окружающая обстановка может иметь большее значение при трактовке поведенческих актов.

Дихотомия человечества на хорошее и плохое – абсурд, ибо понятия добра и зла относительны.

Были времена, когда источником всего зла в мире выступали ведьмы. Следовательно, уничтожение зла было возможным при устранении ведьм. Но, убивая ведьму, субъект, считающий, что делает добро, является на самом деле исчадием зла. Таким образом, якобы «добродетельный» механизм борьбы со злом превратился в жестокую машину убийств, порождая большее зло.

Перед тем, как организовать Стэнфордский тюремный эксперимент, Зимбардо аргументирует точку зрения в пользу роли фактора ситуации.

В пользу доказательства влияния фактора ситуации выступает «теория разбитых окон»: «Если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна».Т.о. можно снизить уровень преступности, поддерживая порядок в районе.

Зимбардо проводил в своей практике еще один интересный эксперимент. Ученого интересовало, что происходит в той ситуации, когда люди провоцируют агрессию и считают, что никто об этом не узнает и не накажет. Зимбардо организовал полевой эксперимент в Бронксе и Пало-Альто, который заключался в следующем. Он оставил пустую брошенную машину без номерных знаков и с открытым капотом на улице. В результате машину конкретно грабили многие люди, при чем среди грабителей зачастую были хорошо одетые индивиды, для которых бы какая-то украденная деталь машины навряд ли улучшила материальное положение. И грабили машину среди белого дня. Суть этого эксперимента была в том, что люди, которые
считали, что никто не знает, кто они и что они воруют, снимает груз ответственности. Т.е.:

Атмосфера анонимности является предварительным условием для нарушения общественного порядка.

В итоге Зимбардо решил провести Стэнфордский тюремный эксперимент. В своей книге ученый пишет, что сначала в ситуации эксперимента собирались показывать заключенным фильмы по вечерам. И предполагалось, что у заключенных будет свободное время, когда они смогут, к примеру, читать.

Тюрьма, даже и искусственная, способствует изменению поведения и ролей, и в итоге имеем тот результат, который получился из эксперимента – морально травмированные индивиды. И да, хоть эксперимент и был закончен раньше установленного времени. Хоть и проводился дебрифинг после эксперимента. Хоть Зимбардо и пишет, что для многих участников этот эксперимент принес ценный жизненный опыт. Это всё ничто в сравнении с тем, что человек морально унижен и сломлен.

Изначально основной мотивацией добровольцев, которые принимали участие в эксперименте, были деньги. Большинство участников – студенты, для которых 15$ в день – неплохой заработок. В ходе эксперимента, из-за условий, отношения охранников, издевательств, все, кроме одного из «заключенных, соглашаются забыть о деньгах, лишь бы покинуть тюрьму. При этом испытуемые воспринимали тюрьму не как эксперимент, а как ловушку от психологов, из которой им непосильно выбраться.

Иногда,читая книгу, замечала противоречия у доктора Зимбардо. Вот, к примеру:

Священник, знавший о том, что наша тюрьма — только эксперимент, уже способствовал его достоверности. Он отнесся к своей роли со всей серьезностью и выполнил свое обещание — предложить помощь каждому, кто о ней попросит. Конечно же, отец Макдермот позвонил миссис Уиттлоу, матери Хабби-7258, и сказал ей, что если ее сын хочет выйти из Стэнфордской тюрьмы, то ему нужен адвокат. Вместо того чтобы сказать: «Раз мой сын хочет выйти на волю, я заберу его домой, когда приду в тюрьму в следующий раз», миссис У. послушно делает то, что ей говорят. Она звонит своему племяннику Тиму, юристу, работающему в офисе государственного защитника. Тот, в свою очередь, звонит мне, и мы, действуя по сценарию, договариваемся о визите юриста в пятницу утром. Это еще один реалистичный элемент тюремного опыта, который становится все более ирреальным.

И затем он пишет, что якобы никто не пытался помочь заключенным:

Представьте себе, что вы — заключенный Стэнфордской тюрьмы и страдаете от всех этих притеснений. Чья поддержка была бы вам нужна? Кто мог бы нажать за вас кнопку «выход», если бы вы не могли нажать ее сами? Католический священник-капеллан, который видит, как вы плачете? Ни одного шанса. А как насчет ваших родителей, друзей, членов семьи? Разве они не должны были вмешаться, увидев, в каких ужасных условиях вы оказались? Ни один из них этого не сделал. Возможно, вам мог бы помочь кто-то из профессиональных психологов, аспирантов, секретарей или сотрудников факультета психологии? Ведь некоторые из них просматривали видеозаписи с участием наших «актеров», принимали участие в слушаниях комиссии по условно-досрочному освобождению, общались с участниками во время интервью и видели их во время подготовки к «налету», когда мы отвели заключенных на пятый этаж. Но никто из этих людей вам не помог.

Этот эксперимент является ценным психологическим исследованием. Но мне жаль тех людей, которые очень тяжелой ценой показали, что происходит с людьми в такой ситуации.

Люди не так уж рациональны, они просто хорошо владеют искусством рационализации — т.е. умеют объяснять расхождения между своими личными убеждениями и поведением, которое им противоречит. Это умение позволяет нам убедить себя и других в том, что наши решения основаны на рациональных соображениях.

Филип Зимбардо - тот самый человек, что в 1971 году придумал и реализовал знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент (СТЭ).
Тщательно отобранную группу из 24 студентов, средних по всем показателям, не умников, но и не отстающих, не социопатов и не садистов, не забитых, но и не особо наглых, случайным образом разделили на "охранников" и "заключенных" и поместили на 2 недели в условия, воспроизводящие тюрьму - с четким распорядком дня, карцером, робами, запертыми дверями и властью устанавливать собственные правила для поддержания дисциплины.
Получившие униформу и устрашающие дубинки "охранники" очень быстро вошли во вкус бессмысленных повторений перекличек и унижений, а "заключенные" почти в полном составе утратили ощущение времени и места. И те, и другие попали под власть Ситуации и Системы. У нескольких "заключенных" случился нервный срыв. Парочка "охранников" ночной смены, считая, что за ними в это время не наблюдают, продемонстрировала весьма неприятные наклонности, которые не всплывали у них ни до, ни на протяжении нескольких десятилетий после проведения эксперимента.
И пусть сам СТЭ в конце 2010-х годов начал подвергаться острой критике из-за неэтичности, отсутствия строгой программы и контроля и даже чуть ли не постановочности (особенно много усилий к продвижению этой версии приложили - внезапно! - первый сорвавшийся "заключенный" и главный садист из числа "охранников"), его результаты, как и сопровождающие их дискуссии, в любом случае интересны и, как минимум, дают повод для дискуссии.

Читать книгу Зимбардо, написанную спустя почти четыре десятилетия после СТЭ, в 2007 году, нелегко, и вовсе не из-за описанных в ней измывательств тех над этими.
Первые 350 из 730 страниц основного текста (вместе с примечаниями в моей электронной книге их насчиталось больше 1200) автор до занудства тщательно документирует ход самого эксперимента. В эту хронику включается буквально каждое движение и слово каждого участника в сопровождении кратких ремарок исследователя - "суперинтенданта" всего случившегося безобразия, который также не избежал слишком сильного воздействия на него принятой на себя роли.
Этот дневник наверняка ценен с научной точки зрения, но в нон-фикшне, предназначенном для неспециалиста, выглядит неоправданно затянутым.

Зато дальше начинается самое интересное (пусть и изложенное не самым простым языком, с подтаскиванием массы психологических терминов и повторными описаниями уже упомянутых выше чужих экспериментов).
Осмысление выводов СТЭ и выявление психологических механизмов, лежащих в основе превращения хороших людей в злодеев, отлично ложатся не только на описанный во второй половине книге скандал в иракской тюрьме Абу-Грейб, но и на многие иные ситуации явного злоупотребления.
Еще круче по нынешним временам выглядит финальная часть книги, в которой Зимбардо предлагает программу из 10 шагов, позволяющих сопротивляться нежелательным социальным влияниям.
И пусть в иных обществах её потенциальная реализуемость стремится к утопическому уровню, сам факт знакомства с подобными выкладками приносит временный покой.

Психологический анализ — не "оправдание". ... Однако, определяя серьезность их проступков, необходимо учитывать ситуационные и системные факторы, влиявшие на их поведение.

Приятного вам шелеста страниц!

Хм, сложно писать короткий отзыв, на чрезвычайно насыщенную информацией книгу. При том что информация эта не склад истин, а заставляющие думать идеи и их критика.

Если задаться целью поискать отзывы в сети, можно найти немало отрицательных. Автор поднимает очень важную, нужную тему того, что нынешние господствующие идеи о природе человека ведут нас куда то не туда. Он разбирает не все, но многие грани устоявшейся нормы. И очень талантливо топчется по всем возможным мозолям. Человек которому от топтали мозоль злиться. Интеллектуал на глазах которого попрали священную корову его идеалов, исходит ядом. Как исходят ядом люди причастные к науки я видел, и в живую, и наблюдал в сети. Так что отрицательные отзывы на книгу в данном случае хороший признак.

Пинкер покушается на основу очень многих порой не очевидных сразу воззрений. Основа которых "священная троица": чистый лист, благородный дикарь и дух из машины.
Критикуя их несостоятельность он ставит под сомнение.. Так даже сложно сказать, что не ставит. В общем цитата шаблон под любую острую тему повседневности которой касается книга выглядела бы, так:

"Боже, я надеюсь, что это неправда", - сказала одна мать газете Chicago Tribune. - Мысль, что *подставить нужное*, слишком ужасна, чтобы ее обдумывать".

Я как то раз пытался передать суть "Эгоистичного гена" Докинза, другу и однокурснику, человеку умному, способному к критическому мышлению, и он ответил примерно так же, мол если Докинз прав, то ничего не имеет смысла. Пинкер по сути те же мысли развивает в социологии, и так же оптимистичен. Его книга, пригодилась бы мне в университете когда нас пичкали пыльными и плесневелыми работами на тему воспитания детей и подростков. Критическое и осмысленное восприятие заставило бы играть их яркими красками и понимать связи, между теориями прошлого и современными их воплощениями.

Книга сложна для восприятия. Её надо обдумывать. Но написано легко, что помогает.
Её я точно буду перечитывать.

Ф. Зимбардо, автор книги, американский психолог. Наиболее знаменитой его научной работой является Стэнфордский тюремный эксперимент. Ранее я не слышала о СТЭ, не встречала о нем упоминаний и не наталкивалась на фильмы. И не удивительно, СТЭ проходил в 1971г (задолго до моего рождения).
О происходящем: 24 образованных человека, психически устойчивых, жребием разделили на заключенных и охранников. В подвале Института создается некое подобие тюрьмы и начинается двухнедельный эксперимент.
Одной из целей эксперимента являлась попытка доказать следующее: "...влияние Ситуации способно трансформировать наши мысли, чувства и действия, когда мы оказываемся в ее действии".
В книге описывается ход эксперимента, его результаты, а также случаи и примеры из мировой практики и повседневной жизни.
СТЭ начался!
Не малая часть книги посвящена именно описанию эксперимента, шаг за шагом. Мы видим, как начинают меняться люди за считанные дни, помещенные в совсем другую среду обитания. Я постоянно задавала себе вопрос: "А как бы я поступила? как отреагировала?"
За книгу я взялась из-за интереса к механизму самоидентификации. А так же меня привлекла гипотеза в названии (Почему хорошие люди превращаются в злодеев), мне было интересно рассмотреть предложенные доказательства.
Более всего было интересно читать беседы с участниками уже после СТЭ, когда они уже были вольны высказываться. Шокирована была тем, что абсолютно неподготовленные студенты для роли охранников за такой короткий срок смогли деморализовать и дезориентировать "заключенных".
Написана книга абсолютно не сложным языком, не перегружена терминами. Но не для широкого круга читателей. Тем, кто заинтересовался СТЭ, но не решиться читать не худ. лит. могу посоветовать следующее:
1. М. Джордано "Черный ящик" (повесть)
2. "Эксперимент" 2001 (фильм)
3. "Эксперимент" 2010 (фильм)
4. "Тюремный эксперимент в Стэнфорде" 2015 (фильм)

Лингвисты - страшные люди.
Нет, серьёзно. Я не знаю больше ни одной науки, где бы так издевались над детьми.
"Вот, например, давайте мы поставим эксперимент над трехлетними и пятилетними" - сказали Стивен Крейн и Минехара Накаяма. И таки поставили. Благородной целью было что: зафиксировать, будет ли выдана детьми при составлении вопроса аграмматичная цепочка слов.
-Ask Jabba if the boy who is unhappy is watching Mickey Mouse (Спроси Джаббу, смотрит ли мальчик, который печален, Микки Мауса).
Да. Джабба. Джабба Хатт. Тот самый, из Звездных Войн. Чертова кукла Джаббы, которая отвечала детям. Самое то для трехлетних. Я честно не понимаю, как можно было до этого додуматься. Я еще не достигла того уровня лингвистического просветления. Но я стремлюсь.

Это только одно из упоминаний всех прекрасных и ужасающих экспериментов и историй из книги Пинкера, который чертовски умело и в тему делает отсылки к попкультуре.
И не забывает подшутить над Хомским, на идеях которого, в принципе, он и базируется, и всячески его любит:
"Хомский — это кабинетный теоретик, который не отличит Джаббу Хатта от Бисквитного Чудища."

Стивен Пинкер прекрасен. Я пытаюсь не проспойлерить книгу (да, научпоп тоже можно спойлерить, как оказалось, и, видимо, дальше будет немного спойлеров). Он невероятный манипулятор. Просто космических масштабов. И такой же прекрасный рассказчик. На протяжении всех N страниц, которые читаются просто залпом, он спорит сам с собой, выдвигает безумнейшие предположения, аргументируя их, сразу же приводит контрпример, убеждая нас еще больше в правильности своей позиции. И всё - чтобы потом смять нас в мячик для гольфа, ибо водил нас за нос всю книгу.

Без критического мышления к книге лучше не приближаться. Ибо это время спорить с автором, с самим собой и каждым лингвистом, упоминаемым в книге. Ну и читать бесконечное количество интереснейших примеров, это если забыть о рассуждательно-научной части.
В общем, я отправляюсь почитать еще книг этого задорного американца с седыми кудряшками, а эту советую к прочтению всем заинтересованным.

И да, паблики Вк вас обманывают. В языке эскимосов нет сотен/десятков слов для обозначения снега. Их гораздо меньше, примерно как в английском языке, чуть больше десятка.

Антрополог Лора Мартин документально зафиксировала, что эта легенда родилась в городском кабинете, становясь все более впечатляющей с каждым пересказом. В 1911 г. Боас как-то случайно обмолвился, что эскимосы имеют четыре не связанных между собой корня слов для обозначения снега. Уорф приукрасил этот рассказ, упомянув уже цифру семь и намекнув, что можно насчитать и больше. Его статья широко разошлась по разным изданиям, потом стала цитироваться в учебниках и популярных книжках по языкознанию, что привело к невероятному раздуванию первоначально упомянутых цифр в книгах, статьях и газетных колонках «Удивительное рядом».

И помните: никогда не отдавайте своих детей на растерзание лингвистам.

Это очередная книга о соотношении влияния врождённого и факторов среды в формировании психики и поведения человека. Мой собственный взгляд в главном совпадает со взглядом Стивена Пинкера. Кое-какие расхождения есть, не решил пока, буду о них здесь писать или нет, потому что двумя словами тут не обойтись.
Главное же в том, что я полностью согласен с Пинкером: для науки не может быть запретных тем. Если кому-то интересно что-то изучать, он должен изучать, несмотря на возможные крики беотийцев:

«Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть», — писал Чехов, и новые науки о человеческой природе могут проложить путь к реалистичному, биологически просвещенному гуманизму.
...
Ни одна идея не может быть ложной или вредной только потому, что ею злоупотребляли нацисты.

Книга помогла мне уточнить кое-какие интересные детали того, как на самом деле работает наш мир.
Приведу лишь один пример. Я слышал, что действенность разнообразных методов воспитания в семье и школе сильно преувеличена, но не ожидал, что настолько сильно. По мнению Стивена Пинкера, человек вырастает таким, каким вырастает, совершенно не благодаря используемым "научным" методам воспитания и не вопреки им. На формирование характера человека гораздо больше влияют сверстники и просто случайности его конкретного жизненного пути.
Об этом неплохо было бы подумать тем, кто выступает с разных трибун и пытается сделать из наших детей сплошь патриотов, или коллективистов, или высоконравственных христиан-мусульман-иудеев-шаманистов, или ещё кого-то. И тем более никакие органы опеки не сделают всех родителей добрыми, ответственными и богатыми. Да и не надо это никому.
Некоторые идеи оказались совсем новыми. Например, что родители выбирают тот или иной способ общения с ребёнком под влиянием самого ребёнка. Очень может быть, что это действительно так. Обратные связи встречаются в природе и технике повсеместно.

Книга охватывает очень широкий спектр вопросов вплоть до исследования трудностей, которые испытывает современное искусство. На все вопросы автор ищет ответы в человеческой природе и эволюционной истории вида Homo sapiens.
В принципе мне нравится такой подход. Может быть, это даже единственный способ поиска рационального знания в этой области, который я могу воспринимать серьёзно.
В результате получилась толстая книга, которую мне было читать местами очень интересно, местами очень скучно, местами что-то среднее между этими полюсами. Интересно было читать о биологических и психологических теориях и гипотезах. Скучно -- когда речь шла о политике (включаю сюда и феминизм).
Избранные места о политике было бы весьма не вредно почитать политикам всех стран. К сожалению, им, бедным, некогда читать что-либо, не относящееся к их непосредственной области деятельности.

Основательностью своей книга больше напоминает монографию, чем популярную литературу, хотя для её чтения никакой специальной подготовки не требуется. И, как всегда в таких случаях, о чисто художественных достоинствах говорить не приходится.

В двух словах скажу всё же, с чем не согласен.
Во-первых, я не сторонник теории универсальной грамматики Хомского. Вообще не понял, зачем Пинкер её помянул в самом начале. Никакого участия в дальнейшем построении универсальная грамматика не принимает.
Во-вторых, я категорически не согласен, что все люди имеют строго одинаковый набор эмоций, а тем более психических состояний.
Ну и в-третьих есть ещё несколько пунктов. Это мелочи, упоминать их нет смысла.
В общем же гипотезы, изложенные Стивеном Пинкером, возражений моих не вызывают. Все они тщательно и вполне правдоподобно обоснованы. Есть несколько сотен ссылок и на объективные данные. Настоящий параноик может при желании всё проверить.

Постоянно сочувствовал переводчику. Стивен Пинкер явно не принадлежит к мастерам простых и ясных формулировок. Слава богу, я не стал читать его в оригинале.
Русский текст, я думаю, вполне точно соответствует первоисточнику, и за него переводчику моё большое человеческое спасибо.

Очень странным мне показалось вот что.
Близкую по смыслу тему обсуждали на днях гости Александра Архангельского в студии программы "Тем временем". Если быть совсем точным, программа вышла 9 апреля с.г. на канале "Культура". Так вот, ни один из присутствовавших экспертов ни разу не упомянул Стивена Пинкера! Не может быть, чтобы никто его не читал. Почему обошли его вниманием? Не знаю.
Есть, конечно, вероятность, что упоминание было, но я прозевал его... но она небольшая. Джеймса Уотсона, который пессимистически оценивает перспективы африканских стран из-за другого устройства мозгов африканцев, я же не прозевал. Книгу его в очередь поставил...
Странно это.

Идеи Стивена Пинкера в целом хороши. Всем рекомендую ознакомиться.
Он ещё одной книгой недавно разродился. Судя по оглавлению, она уж совсем о глобальных философских проблемах. Может быть, почитаю, но подожду пока: а вдруг переведут? Чем чёрт не шутит, когда бог спит?

Вот знаете почему прочитана эта книга? Потому что преподавательница по психологии слишком настойчиво утверждала, что девушкам её читать нельзя ни в коем случае. Уж слишком она морально тяжёлая и вообще зачем вам читать про психологическое насилие, идите лучше Джейн Остин почитайте. Воздержимся от комментариев. Но вызов был брошен осенью, а приняла я его только сейчас - весной.

До этого я только едва была знакома со Стэнфордским Тюремным Экспериментом, только раз где-то мелькнула эта книга ещё до "рекомендации", описанной выше. Условно работу можно поделить на две неравные части - сам эксперимент и его итоги с соответствующими выводами, которые подкреплены разными историческими фактами.

Признаться, первую часть читала с весомой долей скепсиса, от которого избавиться до конца так и не смогла. Уж слишком быстро вжились в роль именно охранники. А ведь обычные студенты, без психических проблем и прочих свидетельств чего-то криминального за спиной. Некоторым и 20 не было, о чём речь. Филип Зимбардо очень часто возвращается к этой теме - "вы не верите, а это правда!". Люди звереют и теряют человечность очень быстро. Люди "рабы" ситуации и обстоятельств - главный постулат книги в целом. И как же хорошо, что нашёлся человек, которому хватило здравомыслия прекратить всё это мракобесие, творившееся в подвале университета раньше срока. Всё завершилось на пятый день, вместо изначально запланированных двух недель. Зимбардо и сам осознал, что из-за всей ситуации перестал видеть реальную суть творившегося безумия, за что очень извинялся.

Вторая часть пошла гораздо легче, от того, что интереснее. Тут уже идут размышления и попытка ответить на вопрос "почему же общество так лажает?". Очень много исторических сводок, о которых я раньше не слышала и была весьма шокирована. Рано мы свой вид окрестили "человек разумный". Тут все действия наши человеческие кричат об обратном.

Зло было, есть и будет всегда. Мысль не нова, а даже банальна. Люди, как бы кто не кичился своей индивидуальностью, всегда надевают маску в зависимости от ситуации. Возвращаемся к Уильям Голдинг - Повелитель мух (Зимбардо очень часто ссылается на эту книгу и смело можно утвердить, что вся его работа это роман Голдинга для взрослых :D). На острове дети быстро одичали, так как слишком неустойчива была почва под ногами с названием "цивилизованность", а история твердит нам о деяниях взрослых людей. Поэтому что говорить то. Тут самый ярый оптимист задумается.

Радует, что, несмотря на это, автор закончил на положительной ноте и, несмотря на всё сказанное, с верой, что в жизни каждого из нас есть место для подвига. Это необязательно что-то великое, грандиозное. Порой это просто - остаться на стороне здравомыслия, человечности и сострадания.