Рецензии — стр. 2

Одна из важных книг, затрагивающая сразу множество вопросов и областей, автор жмет на ряд «горячих клавиш», хотя и ограничивает их набор. Все, что написано, в принципе, я знал и со всем практически согласен (разве что вызывают вопросы о предрасположенности к никотиновой зависимости – когда сформировалась и утверждение о малой роли родительского воспитания). Природные отличия чрезвычайно важны и их отрицание ведет к тоталитарному насилию и жестоко-бесполезной социальной инженерии. И психология, и социология, и другие социальные науки не вправе больше игнорировать природные отличия между людьми, ориентируясь на глупую концепцию «чистого листа». Проект «социология», который игнорирует биологию, выродился в агрессивно глупый социальный конструктивизм и постмодернизм. Это – страшные тупики. Напротив, новые науки о человеческой природе могут проложить путь к реалистическому биологически просвещенному гуманизму. Глупые теории Боаса или фальсификации М.Мид и их агрессивные последователи нанесли наукам о человеке огромный урон. В принципе, В трактовке общества и человека нужно исходить из социобиологии. Эволюционной психологии и т.д. – без «природы» социальное не понять никак. И вместо учебников по социологии стоило бы давать молодежи читать Э.Уилсона, С.Пинкера, Д.Даймонда, К.Лоренца и т.д. Но эта мечта останется, конечно, несбыточной. Карго-культ захватил область социальных исследований, от карго-грантов не откажутся и привычки необременительной дурости победят. Таким образом, вместо самостоятельно мыслящих и ведущих разумный диалог ученых, наши обществоведы представляют собой множественные, хотя и немногочисленные племена дикарей, исповедующих ту или иную разновидность карго-культа с модными - имя им легион. А уж «учебники по социологии» - это какие-то плохие копии западных взглядов полувековой давности, утратившие первоначальный смысл от бездумного и многократного копирования, то есть, практическое воплощение бодрийяровских симулякров. Но это – отказ от познания действительности и даже отказ от намека на такую возможность. Игра ради игры и удержания захваченных (порой самым недостойным образом) позиций в поле «социальной науки».
Однако тот, кто потратит время на вдумчивое чтение «Чистого листа», разочарован не будет. Автор тщательно систематизирует материал и старается всячески обосновать свою позицию. Тон его примирительный. Он крайне осторожен, хотя и живописует мерзкие выходки «радикальных ученых», активистов толерантности или феминисток. Травля выдающегося ученого Э.Уилсона («автра «Социобиологии») и других исследователей, стремящихся к истине, а не к политически мотивированным суждениям,, срыв или запрет лекций, мерзкое хулиганство психопатов ничуть не уступают кампаниям против генетики и кибернетики в СССР, разве что в концлагеря не бросали. Только тут возникает вопрос, а можно ли вообще что-либо доказать этим психопатам – их природа иная. Очевидно, что аудитория автора – это сомневающиеся люди или же введенные в заблуждение пропагандой под видом «науки».
Пинкер пишет о влиянии природу человека (генах, результатах естественного отбора и адаптации применительно в к политике, насилию и войне, гендеру, различиям между детьми, искусству. Его утверждения вполне согласуются со здравым смыслом и научными данными по изучению природы человека. Но по нынешним временам – это выглядит чрезвычайно смелым шагом. Террор психопатов ведь никуда не делся и только растет. «Политкорректность» форматирует мозги не хуже «истмата». Возможно, не только из-за большого объема книги, но и из соображений безопасности в Чистом листе» не рассматриваются еще более горячие темы расовых и этнических различий, гомосексуализма и др. «Гуси» и без того уже довольно раздразнены, а утверждение, скажем, о том, что расовые различия не важны – это либо ошибка, либо уступка вооруженным оппонентам.
«Ты такие разные» - пела группа «Форт рояль» (пример мой, но Пинкер на страницах своего труда обильно цитирует художественную литературу, делает отсылки к анимации, фильмам, популярным шоу и анекдотам - написано очень живо – в расчете на живой отклик и опять-таки человеческую природу). Но при этом люди все-таки принадлежат к одному виду, несмотря на всю разницу и аномалии. Культурные универсалии (список которых приводится в приложении) имеются у всех известных культур. Однако игнорировать биологические различия между людьми нельзя, противоестественно всех стричь под одну гребенку, генетика определяет до половины того что с нами происходит (выражение не совсем точное, но за подробностями нужно открыть «Чистый лист»). Преступно подавлять других, если они другие, однообразие возможно лишь в антиутопиях, которые реализуются, когда люди не хотят отказываться от утопий и идеи «табула раза». ХХ век был рекордным по попыткам игнорировать природу человека, стоит, наконец, поучиться искать компромисс. Нелегко отказываться от предрассудков – природа и судьба несправедливы и весьма, но когда истоки человеческой драмы отрицаются, она превращается в трагедию.

О многих социальных экспериментах, описанных в этой книге, я уже была наслышана, но погрузиться в подробный анализ и следить за выводами уважаемого автора – это совсем другой уровень осознания реальности. И реальность эта довольно обескураживающая. Автор показывает факты и предлагает не тешить себя иллюзией, что я то приличный человек и никогда бы так не поступил.

«Если поместить хороших людей в плохое место, что победит — люди или место?»
«Слишком часто сквозь толстую оболочку личной неуязвимости мы глядим вверх, на звезды, забывая при этом смотреть вниз, на скользкую дорогу под ногами.»

Эксперименты и жизнь показывают, увы, что чаще всего побеждает место. Автор описывает три основных элемента — Человек, Ситуация и Система, способных породить как самое невероятное зло, так и возможность проявить героизм.

«Человек — актер на сцене жизни, и свобода его поведения определяется его внутренними особенностями — генетическими, биологическими, физическими и психологическими. Ситуация — это поведенческий контекст, который с помощью вознаграждений и нормативных функций наделяет тем или иным смыслом роли и статус актеров. Система состоит из агентов и агентств, идеология, ценности и власть которых создают ситуации и диктуют роли и ожидания по отношению к поведению актеров, находящихся в сфере ее влияния.»

В экспериментах всегда есть Человек и Ситуация, и реакция Человека на нее. Мы все невероятно уязвимы, но когда бесчеловечная Ситуация становится Системой, Человеку остаться достойным этого звания сложнее в разы.

«Система включает в себя Ситуацию, но она более устойчива, более обширна и создает прочные связи между людьми, а также создает ожидания, нормы, политику, а иногда и законы. Со временем системы приобретают исторический фундамент, а иногда также структуру политической и экономической власти, которая управляет поведением многих людей в рамках сферы влияния Системы. В какой-то момент Система становится отдельной сущностью, она больше не зависит от тех, кто ее создал, и даже от тех, кому принадлежит основная власть в ее структуре. Система всегда создает собственную культуру, и множество систем в совокупности оказывает влияние на культуру общества.»

Каковы же краеугольные камни зла?

«Дегуманизация — один из основных процессов, заставляющих обычных, нормальных людей спокойно или даже с энтузиазмом творить зло.»

Как только некая группа лиц объявляется другими, не совсем людьми, людьми другого, низшего сорта, а то и вовсе низводится до животных или насекомых – это уже нажатый спусковой крючок. Но действует и обратное:

«Способность гуманизации противодействовать жестокости имеет такую же теоретическую и социальную важность, как и феномен дегуманизации. Здесь можно сделать важный вывод о том, какой властью обладают слова, прозвища, идеология и стереотипы: их можно использовать и во зло, и во благо. Сократ говорил, что «когда слово не бьет, то и палка не поможет». А мы сказали бы, что когда слово бьет, то и палка не нужна.»

Вторым очевидным фактором зла становится неограниченная власть одного человека над другим.

«Хорошие люди могут превратиться в исчадия ада, если их власть узаконена и ничем не ограничена»
«Контроль одного человека над другим — огромная ответственность, и людей нужно обучать, а не просто отдавать приказы»

Деиндивидуация – все что способствует сокрытию личности. Это не только маска грабителя или капюшоны членов Ку-Клукс-Клана. Это и униформа солдат, охранников, полицейских, особенно если закрыто лицо, или глаза за зеркальными очками.

«Влияние ситуационных сил в виде правил и ролей возрастает, когда используются униформа, костюмы и маски — все это маскирует обычную внешность, что, в свою очередь, способствует анонимности и уменьшает личную ответственность.»

То, что обычно преподносится как благо – принадлежность к некоей социальной группе, корпоративная солидарность и ответственность – может быть и источником зла без должного контроля.

«Коллективная ответственность, какую бы форму она ни принимала, ослабляет запрет на жестокость по отношению к другим.»

Это и эффект большого города, где никто не знает соседа. Это когда люди превращаются в толпу.

«Деиндивидуация способствует насилию, вандализму и воровству — и среди взрослых, и среди детей, особенно когда ситуация способствует антиобщественным действиям.»

Если еще в этой среде процветает «бинго» из конформизма, коллективного подчинения авторитетам, дегуманизация, эмоциональные предрассудки, ситуационные стрессовые факторы, то можно со стопроцентной вероятностью наблюдать постепенную эскалацию злоупотреблений и насилия, от минимального до чрезвычайно высокого уровня. В эту же «копилку» добавить образ врага, групповое мышление, отключение внутреннего контроля и социальную фасилитацию (круговая порука, когда каждый вовлечен в процесс и не может просто отсидеться/отмолчаться). Противостоять влиянию группы тем труднее, чем сложнее в нее попасть:

«Лояльность по отношению к группе тем выше, чем серьезнее инициация для вступления в нее»

Но есть и хорошие новости:

«Если у испытуемого был партнер, ответы которого совпадали с его собственными, власть большинства теряла силу. По сравнению с пробами, в которых партнера не было, поддержка партнера уменьшала количество ошибок до одной четверти — и этот эффект сохранялся даже после того, как партнер уходил.»

Поэтому так важно не молчать, когда видишь, что происходит что-то плохое, или когда черное пытаются выдать за белое – даже один голос правды способен кардинально изменить ситуацию.
В конце книги автор кратко описывает другие способы противостоять Ситуации и Системе. К сожалению, более подробно с этими способами можно только на англоязычном сайте. Мне бы хотелось прочесть книгу на эту тематику.
Общий итог – очень важная книга, которую, на мой взгляд, нужно прочесть каждому.

ЛУЧШАЯ КНИГА ГОДА! Однозначно. Вне всяких сомнений. Я покорена. Я в восторге. Это такой нонфикшн, который обязательно нужно прочитать каждому. Вам просто необходимо познакомиться с Филиппом Зимбардо и с его знаменитым Стэнфордским экспериментом.

Вкратце - американский социальный психолог организовал в подвале университета Стэнфорда так называемый тюремный эксперимент, где участниками и объектами исследования стали 24 обычных студента (подчеркну, не хорошие, не плохие, а совершенно обычные люди) - часть стала выполнять роль Охранников, а часть - Заключенных. Было обнаружено, что погружение в роли происходит практически мгновенно, надзиратели становятся садистами и издеваются над Заключенными, в свою очередь, те - впадают в депрессию и безнадежность, позволяя делать с собой все, что вздумается Охранникам. Эксперимент прекратили досрочно, после вмешательства психолога Кристины Маслак и указания ею на неэтичность происходящих событий.

Половина книги посвящена именно Эксперименту, а вторая - происшествию в тюрьме Абу-Грейб. Более подробно об этом расскажет гугл, потому что рассказ о пытках и издевательствах солдат над иракцами. Документальные материалы прилагаются, в том числе и фото. В чем же смысл? Автор считает, что во всем виновата система. То есть при помещении человека в подобные условия, где необходимо проявлять жестокость (хотя зачем?) - он становится садистом. Я, в некотором роде, не согласна с автором в одном случае - когда он оправдывает одного надзирателя, что вроде как совершил попытку раскаяться. Для меня это выглядело максимально странно - то есть он пожаловался, поныл, насколько тяжело было работать, и потому стал садистом. Вот тут я Зимбардо не поддерживаю - потому что - если тебе тяжело - ты уходишь, а не отрываешься на других людях. Мы все слабы - но это не повод издеваться над такими же как ты.

С другой стороны, есть смысл в его высказываниях, что любой может стать «Героем» - то есть сопротивляться Системе. Автор даже приводит целый гайд в конце книги, потому что, действительно, психическая стабильность не всегда означает силу и способность не подчиняться толпе. На мой взгляд, влияние эффекта толпы очень хорошо прослеживается в книге - начиная от Стэнфордского эксперимента, и, заканчивая издевательствами в Абу-Грейб.

Хотели бы прочитать эту книгу? Меня она поразила, и я растягивала ее как могла, потому что залпом такое читать и не нужно. Очень много информации, которая заставляет задуматься.

Бросать, даже дойдя до середины, скучные романы я уже научилась. С научпопом это гораздо сложнее: все думаешь, что тебе не хватает эрудиции, ты чего-то не догоняешь, нужно прочитать еще главу, еще парочку - и поймешь, и проникнешься. Тем более жаль бросать книгу, в которой тебе обещают доказать, что мы приобрели язык в ходе эволюции, как летучие мыши трансформировали свои руки в крылья (к этой аналогии Пинкер обращается неоднократно, вот и я не удержалась), что существует некая комбинация генов, в которой зашиты грамматика, лексика и фонетика одновременно - если я правильно поняла используемый автором термин "мыслекод". Ради этого пришлось вытерпеть схематический пересказ принципов генеративной грамматики, основы фонологии, маловразумительные объяснения, "почему языков так много". Впереди еще ждали рассказы о том, как дети учатся говорить, а шимпанзе все никак не могут научить даже языку жестов, экскурсы в нейроанатомию и теорию эволюции, а закончилось все нападками на языковых пуристов и учебники стилистки - собрать бы их все, да сжечь! Умение говорить - врожденное качество и не нужно навязывать нам бессмысленные правила!

Тема любой из глав достойна отдельной книги и, взятые по отдельности, обсуждаемые в них теории интересны, хотя и не бесспорны. Но как это все связано с доказыванием того, что использование языка является инстинктивной деятельностью? Нет, Пинкер периодически вспоминает о своей сверхзадаче и начинает убеждать, что если принять гипотезу "грамматического гена", то можно как минимум объяснить, почему дети выучивают язык так быстро и эффективно. Как по мне, это мало чем отличается от гипотезы, что египетские пирамиды построили инопланетяне, потому что у людей в ту эпоху не было ни необходимых инструментов, ни технологий, - то же использование deus ex machina для объяснения непонятных (пока) явлений. И проблема не в спорности гипотезы, а в отсутствии внятных доказательств.

Кроме того, я не поняла, кому адресована эта книга. "Обычному человеку", которому проблемы языка интересны на уровне "Живой как жизнь" Чуковского (чудесная книга, но совсем о другом)? Боюсь, Пинкер собрал под одной обложкой слишком много разрозненного материала, да и - чего уж там - слишком много научных терминов и формулировок, хотя он (или переводчик?) старательно использует сниженный разговорный стиль везде, где только возможно. Или это междисциплинарное исследование, ориентированное на специалистов? Но любая из поднятых тем раскрыта очень поверхностно: даже я, человек, интересующийся лингвистикой на любительском уровне, не нашла в ней революционных или просто новых идей, что уж говорить о профессионалах.

Не скажу, что я абсолютно разочарована, но в свое время из "Происхождения языка" я получила гораздо больше информации и пищи для размышлений. А здесь было бы достаточно прочитать последнюю главу, чтобы ознакомиться с авторским кредо, и на этом успокоиться.

Учёные и политики - вот величайшие злодеи! Первые изобретают оружие массового поражения, вторые бездумно, а чаще на намеренно, используют это оружие в своих целях, превращая смерть многих в печальную статистику. Автор ничего нового не сказал. Причины зла можно искать внутри человека или снаружи, то есть в его окружении и ситуациях. Интересно, что сам Зимбардо являлся одним из организаторов известного Стэнфордского тюремного эксперимента, и его ничуть не смущали метаморфозы, происходящие с участниками этого психо-реалити-шоу. Что ещё раз доказывает, что большинство учёных видят в людях подопытных кроликов, а психиатры и подавно. Отключать моральные принципы может любой из нас, даже святоши (достаточно вспомнить охоту на ведьм и средневековые пытки, практикуемые людьми церкви). Можно войти в историю как Брейвик, а можно как Сноуден. На главный вопрос о том, как защититься от демонов, автор даёт набор установок, но они не выдерживают никакой критики. Мы живём в век массовой жестокости и террора, банальный аутотренинг здесь не поможет. Увы, главный враг человечества - само человечество и доброта уже давно не спасает мир.

Один из лучших популяризаторов науки и авторов в жанре non-fiction. Складывается ощущение, что Зимбардо может взять любую тему,касающуюся человеческой природы, и проработать её системно. Автор раскрывается в каждой своей книге как-то по-своему и этим они похожи со Стивеном Пинкером (в отличие от того же Харари, где прочитав 2 книги, смысла читать 3-тью просто нет). Это круто, поскольку я был бы разочарован главой про «застенчивость» и тем более если бы этой теме уделили половину книги (ведь у него уже есть работа «Как побороть застенчивость»).

Идея книги прорабатывалась в голове Зимбардо 30 долгих лет, это шестое переиздание и, к счастью, нам его перевели!

ЭФФЕКТ ЛЮЦИФЕРА - вызов убеждениям и в целом вашей уникальности.

К сожалению, Человек-Разумный нуждается также еще в одном дополнении «-СИТУАТИВНЫЙ». Фамилия Зимбардо стала нарицательной благодаря Стэндфордскому Тюремному Эксперименту (СТЭ).

Мало Человеку-Разумному сказать, что мы еще и ситуативные животные, нужно это доказывать всю книгу, иначе вы через 5 минут всё забудете. Ранее любимой книгой была «Кто за главного!?» от Майкла Газзаниги, сейчас в этот список добавилась ЭФФЕКТ ЛЮЦИФЕРА. Газзанига и Зимбардо отлично бы дополнили друг друга для того, чтобы у вас не осталось вопросов по парочки пунктам человеческой природы.

Никто не может предсказать, как вы себя поведёте и проявите в разных ситуациях. Мы меняем маски в наших социальных взаимодействиях. У нас что-то переключается в голове, когда мы должны подчиниться авторитету, когда нам скучно, когда вашему статусу что-то угрожает, когда вы торопитесь, когда... когда... Этих "когда" бесконечное множество (маркетологи их обычно называют триггерами), их можно структурировать, но это уже задачи других научных деятелей.

Автор не убеждает вас в истинности своих умозаключений, а наоборот же говорит, что это лишь кусочек пазла. Цельную же картину человеческой природы нужно уже открыть следующему поколению.

Задан ясный тезис и автор методично его раскрывает.

НО, это сложная книга, которая поставит вас перед фактом, вы готовы!?

Честно сказать, я не особо верю в добро и зло, точнее, я не использую этот критерий для понимания мира. Я тот человек для которого всё относительно и, следовательно, субъективно. От части автор затрагивает эту позицию в главе про героизм приводя в пример палестинца-смертника: для одних герой - для других убийца, для одних смельчак - для других трус. Поэтому книга стала для меня неким вызовом. Проверкой на устойчивость моих позиций. И я даже не собирался упираться на своём видении и всецело отдался в руки Зимбардо. Давай, старик, убеди меня в наличии некоего зла.
Уже с первых страниц автор начинает рассказывать о добрых людях, совершающих зло. Но что такое добрый человек? Если он был (или казался) добрым по отношению к Зимбардо ещё не факт, что он был таким по отношению к другим. То есть, называя некоего человека добрым, автор уже использует субъективную позицию. Я уж не говорю про его литературные аналогии об ангелах, ставшими демонами и демонов - ангелами. И субъективность высказывания об инквизиции.
Затем автор ставит вопрос: "что заставляет человека творить зло?". Но опять таки, что мы здесь понимаем под злом? Я реально теряюсь в этом термине. Он кажется мне абстрактным. Например, если мы зададим вопрос: "что заставляет человека убить другого человека?" То его ясная формулировка приведёт нас к таким же ясным ответам. Рассуждая об этом, я пришёл к следующему критерию "зла". Зло - это сознательное совершение плохого поступка по отношению к кому-то или чему-то. То есть, я прекрасно понимаю, что я иду на обман. Что специально пытаюсь обмануть человека и причинить ему некий ущерб. Но это будет лишь зло в моменте, в поступке. И, вряд ли, ко мне будут применимы термины "злой" или "добрый человек".
Книга состоит из двух больших частей: Стэнфордский эксперимент и пытки в тюрьме Абу-Грейб. И в первом и во втором случае автор сталкивает нас не столько со злом, сколько с подавлением человека системой.
Я не увидел в этой работе ни добра, ни зла, честно. Зато я увидел очень интересную теорию про то, что ситуация имеет значение, а ситуацию создаёт система. В этой теории индивидуальность сдвигается на второй план. Личность не важна, важен контекст и ситуация.
Я не отрицаю того, что контекст и ситуация влияют на личность. Всё в этом мире влияет на личность, она не может находиться во вне. Ты не можешь быть вне современности, вне общественных правил, вне системы, etc. Но у автора уже как-то слишком всё завалено в сторону ситуационных факторов. В этом вопросе я бы отдал личности чуть больше пространства и возможностей.
Минусы этой книги, на мой взгляд: 1. большое количество повторов (видно, что книга писалась не в один заход); 2. Большое количество воды, которое раздувает работу до излишних масштабов (можно смело сокращать на страниц 100-200, минимум).
Но в целом достаточно интересная работа, заставляющая взглянуть на вещи под иным углом, особенно, если вы индивидуалист и топите за максимально влияние личности на ситуацию. Но зла и добра я в ней не обнаружил. Системность и антисистемность, да, а вот зла - нет.

Перечитывая книгу. Как и в первый раз, когда я читал книгу, так и сейчас, я считаю, что это одна из лучших книг по психологии. Нет, она не научит читателя непосредственно предмету психологии (т.е. мы не можем использовать даже такую замечательную книгу в качестве замены классическому учебнику того же Дэвида Майерса «Психология» и «Социальная психология»), но она может стать отличным дополнением или просто отличной развлекательной литературой жанра non-fiction.
Как можно понять уже из названия книги, главной темой будет являться механизм совершения ошибок. Только не в смысле ошибся с названием страны или ошибся при решении математического уравнения, а ошибки в более широком смысле. Например, ошибочный взгляд на тот или иной политический вопрос или ошибочное обвинение человека в преступлении, которое он не совершал или ошибка, основанная на ложном воспоминании. Несмотря на то, что эти темы не кажутся новыми или редко встречающимися в литературе по психологии, тем не менее, книгу отличает свежесть материала, т.к. примеры, которые приводят авторы книги, не встречаются больше ни в каких других книгах по психологии. Т.е. это не «очередная книга по психологии», а одна из немногих. И это одна из причин, почему я рекомендую книгу, т.к. мне самому уже надоело читать в сотый раз про зефир, якорь и 10,000 часов.
Больше всего меня поразила тема про ложные воспоминания. Хотя эта тема довольно часто встречается в книгах по психологии, в данной книге авторы приводят поразительные истории из жизни людей, да и само описание выбранной темы у авторов получилось просто великолепным. К примеру, авторы пишут, что некоторые психоаналитики, которые как часто это бывает, прошли только короткие курсы по психоанализу, т.е. без углубления в психологию как таковую (нейропсихологию, социальную психологию и другие направления), часто не понимали, что человеческий мозг может создавать события, которых никогда не было, при том, что человек верил в их существование. Т.е. когда людям на сеансах психоанализа вдалбливалась идея о якобы пережитом в детстве сексуальном насилии. И ладно бы, если дело касалось бы неких посторонних людей выступавших в роли насильника. Но психоаналитики подводили под ту роль родителей своих клиентов. Как пишут авторы, было множество судебных разбирательств, на которых дети обвиняли родителей в совершении сексуальных преступлений, которые якобы произошли много-много лет назад и психоаналитики играли в этом действии ключевую роль. Как дальше продолжают авторы книги, лишь немногие психоаналитики осознали всю чудовищность проблемы и попытались как-то примирить родителей и обвинивших их детей. Многие, по понятным причинам, не смогли пойти на такой шаг, возможно, не смогли они даже признаться самим себе, что совершили чудовищную ошибку.
Второй интересный момент касается ситуаций, когда полиция применяет выходящие за правовые рамки средства, т.е. пытки, к примеру. Как правильно замечают авторы, когда такое начинает происходить, то постепенно такие «чрезвычайные меры» распространяются на всё более широкую категорию граждан. Т.е. хотели сначала выпытать секреты у террористов, а теперь эти же методы применяются и ко всем остальным задержанным. Рамки дозволенного просто незаметно расширились, ибо, когда можно в одном случаи, можно и в другом и в третьем и так далее вплоть до невиновных людей.

Что ж за год? Что ни начинаю читать, обязательно сталкиваюсь с темами проявления человеческого зла и расчеловечивания. Так и веру в человека потерять недолго. Но не дождетесь! Знать врага в лицо — значить получить рычаги управления своей собственной жизнью.

Книга, открытая передо мной, оказалась страшной. Одно дело, когда читаешь об ужасах потусторонних злых сил, другое — когда монстрами становятся реальные люди и реальность сама по себе. Куда страшнее понимать, что человеческое зло системно и, время от времени, оно повторяется. Наконец, невыносимо жутко становится от понимания, что в определенных обстоятельствах никто не застрахован от того, чтобы стать злодеем. И вот когда «Никто» превращается в «Я», голова просто идёт кругом.

Нам приятна мысль о том, что хороших людей от плохих отделяет непреодолимая пропасть. <…> Эта мысль порождает бинарную логику, согласно которой Зло можно рассматривать как отдельную сущность. <…> Дихотомия «добро — зло» снимает с «хороших людей» ответственность. Они могут позволить себе даже не задумываться о том, что тоже могут способствовать созданию или существованию условий, которые приводят к правонарушениям, преступлениям, вандализму, унижениям, запугиванию, изнасилованиям, пыткам, террору и насилию.
Трансформации: ангелы, демоны и мы, простые смертные

Пока мы не попали в ситуацию, когда видим, как один человек в отношении другого ведёт себя неподобающе, мы говорим: «Я? Что вы? Я бы НИКОГДА так не поступил». Но реальность выглядит иначе. Большинство людей при определенных обстоятельствах рискуют стать исчадиями ада. Об этом красноречиво говорят эксперименты, описанные в книге. Но обо всем по порядку.

К «Эффекту Люцифера» я присматривался давно, но решение принял после того, как увидел интервью А.Г. Асмолова по проблеме расчеловечивания. И он там книгу рекомендовал. Решился, в общем — книга немаленькая.

01:41:53

Основной вопрос, который ставится в книге — почему обычные люди при определенных обстоятельствах творят зло?

Объяснения может быть два.

Первое, классическое. Обычно принято искать причину в изъянах конкретного человека, или, как говорит Зимбардо, в «ложке дёгтя».

Второе, которого придерживается сам автор. Зимбардо ищет причины в социально-психологических факторах — ситуации и создавшей её системе. В то же время индивидуальные параметры не сбрасываются со счетов, потому как испытуемые реагируют на те или иные воздействия не совсем одинаково.

Структура книги ветвистая: издание состоит из 16 глав и бесчисленного числа подзаголовков. Сначала Зимбардо детально рассказывает о ходе Стендфордского тюремного эксперимента и сделанных по его итогам выводах; затем обращается к другим исследованиям социальных факторов, приводящих к насилию; после рассказывает о том, как проявляются обнаруженные закономерности в действительности — описывет инцидент в скандально известной тюрьме Абу-Грейб; далее в поиске истоков зла устанавливает виновных — систему и её творцов, над которыми вершит суд; а под занавес размышляет о героизме.

1. СТЕНДФОРДСКИЙ ТЮРЕМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ (СТЭ)

Зимбардо собрал для эксперимента испытуемых — молодых людей, студентов и аспирантов. Все они прошли процедуру психологической диагностики и интервью, в ходе которых было установлено, что их личностные показатели находятся в границах нормы среднестатистического представителя среднего класса США. Физически и психически участники эксперимента были здоровы.

Затем испытуемых случайным образом разделили на две группы:

Охранники— они должны были следить за порядком в смоделированной тюрьме, однако им запрещалось применять физическое насилие

Заключённые— те, кто на добровольной основе соглашался лишиться на 2 недели свободы и быть потенциально угнетенным, терпеть тюремные условия

Исследовательской группе удалось воссоздать условия настоящей тюрьмы. В ходе эксперимента к заключенным приглашались их родственники для свиданий, приходил тюремный священник, заседала комиссия по условно-досрочному освобождению. На территории тюрьмы был оборудован карцер.

Уже в первые дни начались стычки заключенных и охранников. Победу одержали последние. Вскоре надзиратели дошли в своих издевательствах до такой степени, что двухнедельный эксперимент пришлось остановить на утро шестого дня.

Главный урок Стэнфордского тюремного эксперимента состоит в том, что Ситуация имеет значение. Большинство привыкло считать, что личностная предрасположенность важнее ситуации. Объясняя то или иное поведение, часто мы переоцениваем личностные факторы и недооцениваем влияние ситуации.

Ситуация СТЭ была обусловлена:

1. Правилами поведения, которые указывали, что желательно и поощряется, а что недопустимо и наказывается. В какой-то момент правила становятся нужны только для защиты тех, кто их создает. Так охранники достаточно вольно интерпретировали правила, оправдывая ими те или иные действия.

2. Ролями, которые быстро стали внутренними регуляторами поведения испытуемых. Многие потом объясняли поведение — «они всего лишь выполняли приказ», то есть соответствовали предъявляемым ролью требованиям.

3. Анонимностью и деиндивидуализацией — испытуемые имели одинаковую форму. Охранники носили зеркальные очки, скрывающие глаза, к ним было принято обращаться «господин надзиратель». К заключённым было принято обращаться только по номерам.

4. Дегуманизацией — охранники перестали считать заключённых людьми. Если гуманистические отношения — это «Я — Ты», то дегуманизированные отношения — «Я — Это».

Дегуманизация — нечто вроде «катаракты мозга», мешающей человеку ясно мыслить и заставляющей его считать, что другие люди — это не люди. Страдающие этой «катарактой» видят в других лишь врагов, которые несомненно заслуживают страданий, пыток и уничтожения.
Предисловие

Не обходится и без протяжного скрипа защитных механизмов. Например, рационализацияпомогает найти выход из противоречия между ценностями человека и не соответствующим им поведением, а интеллектуализация— избежать своих чувств. Действиям придается новый удобный смысл, а враждебная группировка деперсонализируется. Естественно, стандартные социальные факторы — давление группы и конформизм— также присутствуют.

Один из основных выводов Стэнфордского тюремного эксперимента заключается в том, что глубокое, но скрытое влияние нескольких ситуационных переменных может оказаться сильнее воли человека и может подавить его сопротивление.
Предисловие

Ситуацию создает Система. Она обеспечивает узаконенную поддержку, власть и ресурсы. Система определяет этику и сопутствующую идеологию, как объясняющую необходимость процессов, правил и ролей, так и оправдывающую поведение официальной власти.

Я немного позанудствую и скажу, что, строго говоря, СТЭ методологически — это лабораторное наблюдение. Экспериментом его назвать нельзя хотя бы потому, что не была предусмотрена контрольная группа. Всё же моё замечание нисколько не умаляет изученных фактов. Дальнейшие исследования в этом направлении только подтвердили выводы СТЭ.

2. ДРУГИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ФАКТОРОВ

Итак, в ходе СТЭ Зимбардо получил интересные данные. Но пока они не могли претендовать на закономерность. Неизвестно, с чем тогда столкнулись исследователи — единичным случаем или закономерностью. Эксперимент должен быть воспроизводимым, т. е. если бы ученые решили повторить СТЭ, они должны были бы прийти к аналогичным результатам. Но, как и следовало, предполагать, исследование Зимбардо вызвало большой резонанс, и ему не суждено было повторить опыт. Зато эксперимент был воспроизведен другими исследовательскими группами в Австралии и США. Результаты оказались близкими, что доказало — СТЭ описывает социально-психологические закономерности, а его выводы не были случайными.

Зимбардо расширяет гипотезу и обращается к смежным исследованиям, посвященным изучению власти ситуации. Среди социальных мотивов были рассмотрены:

• конформизм(эксперимент С. Аша),

• подчинение авторитету (эксперименты С. Милгрэма и его последователей),

• идеология(эксперименты Р. Джонса, Дж. Элиот, эксперимент в кампусе Маноа),

• анонимность(эксперименты Зимбардо),

• дегуманизация(эксперимент А. Бандуры),

• зло бездействия (эксперимент «Добрый самаритянин»).

В дополнение к собранному эмпирическому опыту Зимбардо обращается к историческим свидетельствам. Ряд событий, произошедших в разные периоды XX века, репрезентуются найденными в ходе СТЭ инсайтами. Примеров много: действия батальона 101 в оккупированной нацистами Польше, пытки в Бразилии в 1960-70х гг., действия нью-йоркских коммандос, секта джонсианцев, антропологические исследования Р. Уотсона, случай Китти Дженовезе и другие.

В общем, в книге изложен богатый материал по теме. Выводы из приведенных исследований и анализа событий сравниваются с итогами СТЭ. Зимбардо с помощью найденных фактов методично и подкрепляет свои тезисы. Один из случаев, произошедших в реальности и не так давно, ученый описывает очень подробно. Благодаря участию в качестве приглашённого научного консультанта, Зимбардо получил возможность в деталях описать найденные им закономерности уже в условиях реальной тюрьмы. Место действия — оккупированный армией США Ирак, начало 2000-х гг.

3. ЗВЕРСТВА АБУ-ГРЕЙБ

Тюрьма Абу-Грейб известна тем, что именно там всплыли вопиющие факты насилия и дегуманизации. Ещё при Саддаме она стала символом угнетения граждан, и, с оккупацией, ничего не изменилось. Бастилия не была разрушена, у неё просто сменился хозяин.

В этой печально известной тюрьме была собрана выдающаяся коллекция преступлений против человечества. Заключенных избивали, морили голодом, травили собаками, заставляли стоять в одной позе, искушали нарушением религиозных обетов, нагими водили по коридору в собачьем ошейнике и ещё много чего похуже. Не говоря уже об обмане, манипулировании и т. п.

Весь ужас ситуации состоит в бессмысленности всего этого шабаша. Такое чудовищное насилие не просто не было оправданным, оно было крайне неэффективным. Всего 2% заключенных передавали более или менее ценную информацию, да и та часто была устаревшей.

Солдаты американской армии находились в ситуации, когда любой человек мог оказаться потенциальным убийцей — удар мог прийти откуда угодно. В ситуации тотального страха они действовали на опережение — сами становились монстрами. Власть ситуации распространялась и на мучителей, и на их жертв, создавая, как в СТЭ, ощущение безвыходности. Патовость ситуации заставляла находить все более чудовищные способы насилия.

Я не думаю, что у нас [охранников] был выбор. Мы тоже были подавлены этой ситуацией, но у нас, охранников, была иллюзия свободы. <…> Заключенные стали нашими рабами; а мы стали рабами денег. Позже я понял, что все мы были рабами этой атмосферы.
Охранник Серос, «Двор разражается насилием»

Если бы не отвага одного из американских солдат, об этих преступлениях никто и не узнал бы. Кто знает, о скольких таких ужасах молчат сегодня? Когда информация о пытках просочилась и была предана огласке, высшее командование США сначала было пыталось замять эту историю, но, когда этого не вышло сделать, инициировало несколько расследований. В конечном счёте, на роль козлов отпущения были назначены несколько тюремщиков. Они были объявлены «ложкой дёгтя» среди воинов света армии добра, вопиющим отклонением, порицаемым официальной властью.

Привычка все объяснять «ложкой дёгтя» игнорирует «бочку мёда».
Трансформации: ангелы, демоны и мы, простые смертные

Зимбардо подробно анализирует условия, в которых служили надзиратели, действия всех акторов, участвующих в пытках заключенных и ситуативные факторы. Учёный всячески подчёркивает, что это не снимает ответственности с тюремщиков. Подробный анализ ситуации побуждает искать истоки, которые привели к ужасам Абу-Грейб. Очевидно, что иракская тюрьма не была единственным местом вопиющих военных преступлений, а значит, причина не может быть только в «ложке дёгтя». Если проблема системная, значит корни нужно искать в самой Системе.

Зимбардо проводит свое расследование, в ходе которого устанавливает причину в действиях администрации президента Буша. Выяснилось, что военное командование не только не препятствовало, но и способствовало пыткам. На уровне вице-президента была пересмотрена доктрина использования противных человечеству методов, рекомендовано применение таковых, и об этом есть соответствующий документ. Всё это подавалось под соусом интересов национальной безопасности, чтобы получить чрезвычайные полномочия для «борьбы» с терроризмом. Зимбардо — смелый человек, не побоявшийся вынести обвинительный приговор первым лицам государства: министру обороны Дональду Рамсфельду, директору ЦРУ Джорджу Тенету, генералам Рикардо Санчесу и Джеффри Миллеру, вице-президенту Дику Чейни и президенту Джорджу Бушу.

Слева направо: Дик Чейни, Джордж Буш, Дональд Рамсфельд.23 октября 2002 года.

4. СИСТЕМА

Но если так, то какие мотивы творцов этой системы? Неужто Джордж Буш возомнил себя богом? Установлен, правда, факт, что он считал себя выше закона — как европейские монархи. Ещё бы немного, и, вероятно, стоило бы ему уподобиться Королю-солнцу, сказавшему: «Государство — это я!». Но власть никогда не принадлежит одному человеку. Обычно за ним стоят интересы совершенно определённой группы лиц. Не знаю, можно ли сегодня кого-то удивить сообщением, что политика — это конкуренция группировок элит между собой в борьбе за выгоды. На этом, видимо, основан мировой порядок. О том, справедливый он или нет, сейчас, речи не идёт. Власть — это элита общества, которая действует, исходя из собственных выгод. Избранные властители действуют опосредованно, конструируя системы.

Системы создают иерархии, где влияние и связи направлены сверху вниз — и лишь очень редко снизу вверх. <…> Властвующая элита, производители «бочки [дёгтя]», оставаясь за кулисами, часто создают условия жизни для всех нас.
Трансформации: ангелы, демоны и мы, простые смертные

Зимбардо ходит вокруг да около, так и не раскрывая природу власти, что, вероятно оправдано — тема достаточно широкая. Но всё же автор обмолвливается о некоторых составляющих Системы, из которых понятны методы создания ситуации.

1. Создание образа врага.

Чудесно эта тема раскрыта в антиутопии Оруэлла «1984». Помните минутки ненависти? Враг позволяет сплотиться вокруг действующей власти, укрепив её. Он — мишень, а это значит, что усилиям общества и государства можно задать направление, убедив граждан в исходящей от врага опасности. Такие манипуляции производятся, исходя из интересов элит, а не каждой отдельной личности. Таким образом можно сделать людей максимально управляемым.

Если властвующая элита хочет уничтожить враждебное государство, она обращается к экспертам по пропаганде, которые разрабатывают программу ненависти.
Трансформации: ангелы, демоны и мы, простые смертные

«Образ врага», внешнего или внутреннего, насыщается эмоциями — страхом, ужасом, и обычные люди начинают чувствовать себя в опасности. Отчётливее рисуется картина — а представьте, что будет, когда мы окажемся в его руках? Тогда страх становится ненавистью, и люди готовы поддержать любое решение власть имущих, только бы они уничтожили этого ужасного бесчеловечного и абстрактного «злодея».

2. Отсюда вытекает ещё одна ниточка, за которую можно дёргать — чувство безопасности.

Потребность в безопасности — одна из самых мощных детерминант человеческого поведения, и ею легко манипулировать. Если нас убеждают в существовании какой-то угрозы или обещают защиту от опасности, нас можно заставить делать то, что нам чуждо.
Как сопротивляться нежелательному влиянию

Как поступить в ситуации явной угрозы, может быть, сильно преувеличенной? На этот вопрос элита подсказывает готовое (и единственное!) решение — изменить общественный договор. Отказ от «незначительного» права или «маленькой» свободы позволит всех спасти. Так, шаг за шагом, и президент Буш, до смерти запугавший своих граждан террористами, получил чрезвычайные полномочия, которых хватило для вторжения в Ирак и Афганистан.

3. Конструирование культуры подчинения.

Особенно это заметно на уровне предприятия. Когда тейлоризм добрался до сферы услуг, владельцы бизнеса предпочли сделать из человека функцию. Не всегда человека можно заменить машиной, но можно сделать из человека то, что Фромм назвал «конформностью автомата».

Эстер Рейтер [канадский социолог] приходит к выводу, что готовность подчиняться — самая желаемая и поощряемая черта сотрудников закусочных быстрого питания. «Этот конвейер совершенно намеренно стремится отучить работников думать или принимать решения».
Слепое подчинение авторитету: шокирующие открытия Милгрэма

Стоит обратить внимание, что Рейтер акцентирует внимание именно на закусочных фаст-фуда. Социолог Джордж Ритцер ввёл в науку понятие «макдональдизации», описывая процесс распространения ресторанов быстрого питания во всём мире. Однако вместе с распространением бизнеса происходит распространение функциональных принципов, на которых основывается «МакДак», на организацию всей социальной жизни, способствуя её дальнейшей рационализации. Властителям мира становится не нужен активный, думающий человек, а значит он перестает представлять всякую ценность. Парадигма общества свободных, творчески развитых личностей лишь декларируется, а независимое мышление, индивидуальность становятся привилегией.

Можно и дальше развивать мысль. Этим, например, объясняется консерватизм продуктов массовой культуры. Кино снимается по принципу — что точно принесёт деньги, а не новых смелых идей. Индустрия предпочитает не рисковать и эксплуатировать уже заезженную, но по-прежнему покупаемую пластинку. Вероятно, отсюда такое огромное число ремейков.

4. Тотальные институты

Функция идёт рука об руку с дисфункцией. Всегда будут люди, которые будут выключены из Системы. Носителей девиации нужно или интегрировать в Систему, или изолировать. Возникают социальные институты, нацеленные на контроль членов общества, оказавшихся за бортом. В случае нарушения установленных правил, выключенные из системы люди становятся заключёнными тюрем и поселенцами других тотальных институтов. Парадокс в том, что тюрьмы на деле оказываются бесполезными и даже вредными.

Тюрьма — ужасное место, пробуждающее худшие черты человеческой природы. Она скорее порождает насилие и преступность, чем способствуют реабилитации. Показатель рецидивизма составляет более 60%. Это доказывает, что тюрьмы превратились в «инкубаторы преступности».
Уроки и выводы Стэнфордского тюремного эксперимента

Такая недвусмысленная статистика должна побудить искать решения, альтернативные лишению свободы. Но много ли таких проектов в мире? Очевидная неэффективность тюрем парадоксальными образом сосуществуют с их востребованностью. Тотальные институты — системы наказания, демонстрирующие, какие последствия ожидают человека, не вписавшегося в «общепринятые» (часто на деле — навязанные) нормы и правила.

5. НАДЕЖДА ЕСТЬ

Если власть ситуации может побуждать к вопиющим преступлениям против человечества, то также верно, что существуют Ситуации и Системы, способствующие героическим поступкам. Зимбардо приводит типологию героев, которая, на мой взгляд, сильно сырая. Впрочем, автор и сам этого не отрицает.

Важное замечание делает автор, когда говорит, что герой не может быть назначен. Это псевдогерои, используемые для пропаганды. Часто их героизм высосан из пальца.

Иногда людей считают героями, хотя они не заслужили этого. Они становятся героями, потому что государство или какие-то организации преследуют некие собственные цели. Такие «псевдогерои» — порождения СМИ, выполняющих заказ влиятельных системных сил.
Парадоксы героизма

В понимании Зимбардо герой — это не обязательно нечто выдающееся, что-то из ряда вон. Герой не обязательно должен жертвовать здоровьем и жизнью, и не обязательно героический поступок представляет собой нечто вроде сиюминутного рефлекса. Долгое обдумывание, взвешивание за и против с последующим риском ухудшить качество жизни в настоящем или будущем, также является актом героизма. Критерии совсем в другом.

В большинстве случаев люди, неоднократно совершавшие героические поступки, не считают себя героями. Так же как банально зло, банален героизм. А значит героем может быть каждый из нас, если система будет создавать условия для этого.

Этот контекст обнаруживает социальную функцию фильмов и комиксов о супергероях. С одной стороны, они показывают пример — можно быть справедливым как Капитан Америка, ловким, как Человек-паук или несгибаемым как Бэтмен. Вроде бы таким образом киноискусство воспитывает в нас с вами добродетели. Кажись, позитивизмом пахнуло, ибо герой должен быть песенно звонок и прянично сладок. Но все супергерои, так или иначе — калька с Супермэна (привет старику Ницше), потому что обладают супер-способностью. Когда супергерои сталкиваются со злом, происходит мобилизация этих самых выдающихся черт.

Давайте задумаемся над посылом.

Первое.

В отличие от супергероев, злодеи очень часто «не супер». Они - люди, но очень умные и обладающие выдающимися талантами. Их трансформация, в отличие от рафинированного героя, была вполне себе человеческой — сумасшествие, психологическая травма, хорошая адаптация или ассимиляция или осознанный выбор социально неодобряемых ценностей. В большинстве своем злодеи весьма человечны, куда человечнее супер-героев. Есть исключения типа «Чёрного плаща», где злодеи сплошь мутанты, а герой — обычный мститель в маске, да и тот — селезень. Когда же герои оказываются вдруг смертными и реально могут умереть, у зрителя рвётся шаблон. Так было в первые сезоны «Игры престолов» - каждый мог погибнуть.

Второе.

Не является ли супергерой объектом, на который запросто можно свалить ответственность за бездействие? Ну вот убивают на наших глазах слабого, так давайте дружно пройдём мимо. У нас же нет супер-способности. Супер-герои монополизировали право бороться с преступностью, творить добро и вершить справедливость. Культура, созданная комиксами и фильмами, стала отчуждать социальную активность обычных людей, сделав их пассивными зрителями, чей удел — восхищение и рукоплескание.

Теория героизма Зимбардо, будь она сколь угодно сырой, очень важна. Она определяет любого из нас как потенциально активного и социально ответственного. Она же говорит о важности солидарности. Нам надо помнить, что ни один человек не является островом, а потому взаимопомощь является одним из наиболее человеческих качеств. Зимбардо прав лишь наполовину, говоря, что героизм социоцентричен. Героический поступок совершается для другого, но в том числе и во имя своих ценностей, неразрывно связанных с личностью. Правильнее бы сказать, что героический поступок над-личностнен.

Конечно, всё, что есть в книге, охватить очень сложно. О наиболее важных, ключевых вещах, мне, кажется, удалось рассказать. Тема зла не закрыта, власть Ситуаций и Систем, по-прежнему, имеет решающее значение. К сожалению в нашем несовершенном мире творцы систем остаются во власти того, что в Средневековье назвали бы Cupiditas — неуемного стремления к богатству или к власти над другими.

Первая прочитанная в переводе и третья вообще у Пинкера. Промежуточный вывод - очень уж любит повторяться) Нужно делать большой зазор между книгами, если будет желание читать их все. Тем не менее, больше всего пересечений и повторений с "Words and rules", а ее у нас вроде как не переводили, так что для читающих в переводе это вроде бы единственная "языковая" книга Пинкера.
Книга довольно зубодробительна для не-лингвистов. Мне кажется, у автора в принципе фишка - самое тяжелое дать в начале, а со второй половины становится обычно легче. Но здесь полегчало только ближе к последней четверти)
Общий итог, о чем книга - об универсальной грамматике и языке, и о том, как мы им овладеваем. О том, что не бывает примитивных языков или диалектов - все до одного исключительно сложны и имеют развернутые грамматические своды правил и законов. О том, что универсальная грамматика - это не то, что мы изучали в школе в разделах типа "орфография", а то, что знаем без специального изучения, не задумываясь. Нас не учат в школе применять падежи - мы их все к этому времени применяем бойко и безошибочно, нас просто знакомят с явлением и дают ему название. Набор правил не имеет отношения к этой универсальной части языка, это скорее про вариативную его часть, которая не поддается интуитивному осмыслению.
Конкретный же язык, английский/корейский/русский/банту, по мнению Пинкера - это результат некой договоренности, возникшей на каком-то из этапов существования какой-то группы людей. Но во всех языках есть глаголы, существительные, и прочие связывающие их детали и конструкции. Попутно автор развенчивает популярные мифы вроде тех, что у эскимосов куча слов для снега или про племена без понятия будущего времени. Если про снег это давно известный факт лингвистического подлога, то авторы вторых мифов, по мнению автора, путают форму и содержание - отсутствие временной формы для глаголов будущего времени в языке не означает отсутствие понятия будущего - в таких языках есть слова для "завтра", "через год" и тд. Так что Пинкер категорически не согласен с популярной идеей о том, что язык определяет мышление - по его словам, мыслить мы начинаем значительно раньше, чем говорить, и нарекаем словами явления и формы, а не наоборот)
Помимо прочего, Пинкер бороздит темы звукоизвлечения, словосоставления, овладевания языком (и здесь не без примеров различных типов афазий), возраста языкового взрыва, речевых центров в мозге и эволюционных теорий происхождения языка. Не обошлось и без жестового языка - и его сравнения с... гм, как это сказать - звуковым? (к вопросу о том, что нам ничто не помешает осознать явление, даже не имея для него названия)))). И о попытках обучить жестам животных тоже будет.
Львиная доля язвительности досталась граммар-наци, разумеется. Как практически любой лингвист, Пинкер относится к тем, кто приветствует развитие и изменчивость языка, и считает, что слэнг обогащает язык, а не наоборот. Кстати, для меня было открытием, что clever (умный) - пришло из слэнга.
По переводу - весьма и весьма неплохо. Все примеры даны в двуязычном формате, что здорово. Огрехи есть, но мелкие. Вроде "словокузнеца" (wordsmith в переводе скорее "акула пера" или "мастер слова", незачем было делать дословную кальку) или странной транскрипции "фунджи" - мне казалось, что даже не специалисту знакомо хотя бы слово "фунгицид", и если бы не было рядом английской версии fungi я бы даже не поняла, что речь о грибах как о царстве живого мира)))
Но, повторюсь - в целом очень и очень хорошо. Но местами сложно. Казалось бы, такие банальные для нас вещи, когда мы просто говорим о чем-то, когда их раскладывают в эти лингвистические структурные формулы и схемы, способны завести ум за разум. Цитаты из Хомского просто нечитабельны - медаль лингвистам за то, что они могут это читать и понимать)))
В общем, делаю пока перерыв. Но еще вернусь, попозже)

Часто можно услышать про силу воли, другие авторы пишут громкие названия употребляя слово «хочу» или «могу», но о чём все эти люди говорят?

Пинкер поднимает вопрос того, на чём основывается наше мировоззрение и как оно влияет на принятие чисто человеческих решений.

Все эти три концепции:

1. «Чистый лист»...

2. «Благородный Дикарь»...

3. «Дух в Машине»...

- это лишь эмпирические гипотезы о функционировании мозга. Современные науки о мозге, генетике, биологии и эволюции всё более и более убедительно демонстрируют их ошибочность. Все эти идеологии обещали избавить нас от расизма, сексизма и классовых предубеждений.

Признание человеческой природы не равносильно перевороту в нашем личном мировоззрении и не вызовет никакой «пустоты внутри». Признание современной научной теории о паттернах поведения человека не сделает из вас слабовольную личность, наоборот, вы станете более объективно видеть реальность. Противоположное же (непризнание) - образует «пустоту» в вашем внутреннем мире, которую обязательно заполнит современная культура чем-угодно...

Что больше влияет на жизненные решения любого из нас?

Генетика

Или Среда и Культура

А может собственный опыт?

ЧИСТЫЙ ЛИСТ - редкая книга, она вас погрузит в научную дискуссию. Вы будете себя чувствовать на первом ряду дебатов, пытаясь понять всю сложность и многогранность научного мира. Вы в очередной раз убедитесь, что наука - это место конфликта идей. Вы также поймёте откуда зародились многие несуразные гипотезы про «смыслы жизни», многие гипотезы «социальной психологии», что можно ссылаться на разное и крайне противоречиво интерпретировать (хоть и научное). Вы поймёте, что научный мир - это мир (хоть и важных) абстракций и метафор.

Стивен Пинкер интеллектуал с большой буквы и каждая книга - это своё масштабное исследование. Лёгкого чтива не ждите, это научная литература. Но вас приятно удивит переключение нейробиологии и сложных философских вопросов на русскую классику (Достоевского и Толстого).

Однозначно - рекомендую!

Транзитная книга - ознакомиться было любопытно, но каких-то сильных впечатлений она не оставила. Более того, автор все-таки не ответил на вопрос, который был указан в названии - Почему мы любим то, что любим? Зато в книге было много размышлений на эту тему. Автор затронул темы, начиная от физиологических (еда, секс), так и связанных с воспитанием человека в обществе - таких, как понимание прекрасного и любовь людей к "воображаемому" - книгам и фильмам. Интересно было еще раз удивиться тому, как ценность какого-то предмета возрастает в глазах человека, если он узнает, что это - оригинал, сделанный признанным мастером - при том, что сам предмет остается таким же, как и был, до этого знания. Или почему людям свойственно платить сумасшедшие деньги за предметы, которыми пользовались другие. Если эти другие - тоже какие-то знаменитости. Или откуда у людей такая привязанность к предметам "с историей" - т.е. тем, с которыми были связаны какие-то переживания, например, письма любимого или пинетки первого ребенка (хотя здесь все достаточно понятно - эмоции такие эмоции).
Однако далеко не все факты в книге такие сентиментальные - есть ряд достаточно тошнотных моментов, связанных, например, с современным искусством. Меня в последнее время поражает, до каких мерзостей это самое искусство скатывается. Такое впечатление, что современные творческие знаменитости как будто хотят доказать, что, чем абсурдней их идея, тем большее количество приверженцев они получат - мол, кому охота признаваться, что они не разбираются в искусстве? И, когда, казалось бы, абсурдней некуда (чего стоит голова коровы Херста), появляется какая-то новая дичь (например, какашки в банке, так называемое "Дерьмо художника"). И ты так читаешь и думаешь - куда катится этот мир?

Кажется, я становлюсь фанаткой Пинкера)
На самом деле, на фоне нынешнего переводного и отечественного научпопа (только вчера забраковала сразу две книжки, после обсуждений с друзьями) - это просто глоток свежего воздуха. Особенно, когда автор честно пишет - это только гипотеза, подтверждений нет, но мне кажется, что она довольно удачно описывает ситуацию - за такие отступления отдельное спасибо. Надеюсь, в переводе они не исчезают (разнообразия ради решила самую громкую его книгу прочитать все же на русском, так что скоро узнаю).
Так вот. В этот раз речь не столько о языке (хотя и о нем тоже периодически заходит речь), а более глобальные размышления - как вообще устроен наш разум и как он работает. Пинкер развивает идею сознания как продукта работы нейронного компьютера, этакого процессора в нашей голове, состоящего из определенных модулей, и возникшего в результате той самой эволюции и селекции, о которой все мы так или иначе знаем.
Пинкер, как всегда, довольно последователен. Он начинает с рассмотрения того, что такого особенного есть у человека и что пока не получилось вставить в машину, с обзора различных существующих теорий, подсовывая шпильки тут и там (кстати, приятно, что он упоминает и теорему Геделя, аж дважды, в начале и в конце книги, и вообще reverse-engineering - одно из наиболее частых словосочетаний в данном тексте). Потом переходит к тому, как мы воспринимаем окружающее нас все, как мы с этим всем взаимодействуем и какие связи выстраиваем в этом процессе. Потом он поглубже залезает в наши реакции, пытаясь раскопать, откуда там растут ноги и как и почему эти реакции возникли и существуют именно в таком виде. Дальше - больше, наши социальные взаимодействия, и в частности, самый близкий круг - родные и близкие (и естественно, не обойдется без пресловутого эгоистичного гена, жаждущего реплицировать свои копии в следующих поколениях). А потом - всяческие абстракции, вроде искусства, музыки, юмора, страшилок и мистики. Которые, по мнению автора, уже не столько результат селекции ради выживания наших предков, сколько дополнительный набор палок, чтобы жать на кнопки, управляющие центром удовольствий (чем мы хуже крысы, помирающей от бесконечного нажимания на рычаг? мы лучше, мы изобрели более утонченные формы этого рычага, которые можно совмещать с приемом пищи и не помирать от истощения))).
В общем, куча интересных для меня идей и гипотез, многие действительно кажутся очень и очень логичными. Пусть даже они (пока?) не доказаны. Финальный вывод несколько обескураживающий, хотя тоже логичный - мы просто эволюционно не созданы для того, чтобы понять, как функционирует наше сознание. Не было такой цели у наших предков. Мы не можем мысленно отобразить предмет в четвертое измерение, ибо таких целей тоже не было. И много чего еще. Зато мы отлично научились делать то, что нужно было для выживания. Видеть в 3Д. Шутить. Создавать сложнейшие языковые конструкции. Различать цвета и звуковые колебания. Вычислять читеров, которые пытаются нас надуть. И так далее)
А еще мне нравится его язык и его колкости. Это - отдельное удовольствие от чтения, очень надеюсь, что в русском переводе оно не потеряется.
В общем, буду читать еще. Благо, у босса еще две книжки есть в кабинете. И на русском еще парочка вроде бы.