Большая часть книги посвящена описанию хода знаменитого Стэнфордского тюремного эксперимента, выводам, которые из него сделаны и ряду экспериментов, которые социальные психологи устраивали, чтобы рассмотреть природу социального насилия, бездействия, конформизма, человеческого зла и его границ. Выводы, которые следуют и из СТЭ, и из многочисленных его экспериментов-потомков, и из скандальной истории с публикацией фотографий из тюрьмы Абу-Грейб в Ираке, на которых американские военные издевались над пленными арабами, в общем, один и тот же - человек может быть героем, но гораздо легче ему быть чудовищем, особенно если он конформист. А почти все люди по своей природе конформисты, поскольку не способны выйти за рамки своей социальной роли, Ситуации или уж тем более Системы. Зло - это продукт Ситуации, рабом которой может стать человек. В СТЭ образованные студенты и даже аспиранты произвольно разделились на надзирателей и заключенных в моделированной тюрьме. И уже в первый день надзиратели, надев характерную форму, темные очки, которые придавали им анонимность, взяв в руки дубинки, стали вести себя как стереотипные тюремщики, проявлять необъяснимую жестокость. Градус жестокости в рамках эксперимента со временем все возрастал, пока не достиг масштабов, достаточно диких, что понадобилось стороннее вмешательство, чтобы остановить эксперимент.
Филип Зимбардо цитирует философа Ханну Арендт, автора книги "Банальность зла", чтобы подчеркнуть повседневную природу зла, указать, что оно часто гнездиться в самых социально устроенных, самых добропорядочных обывателях, к примеру, в отцах семейств, каким был один из организаторов Холокоста Адольф Эйхман.

"Проблема с Эйхманом заключалась именно в том, что таких, как он, было много, и многие не были ни извращенцами, ни садистами - они были и есть ужасно и ужасающе нормальными. С точки зрения наших юридических институтов и наших норм юридической морали эта нормальность была более страшной, чем все зверства вместе взятые поскольку она подразумевала... что этот новый тип преступника, являющегося в действительности "врагом человечества", совершает свои преступления при таких обстоятельствах, что он практически не может знать или чувствовать, что поступает неправильно... Словно в последние минуты он (Эйхман) подводил итог урокам, которые были преподаны нам в ходе долгого курса человеческой злобы, - урокам страшной. бросающей вызов словам и мыслям банальности зла".

Зло зависит от социальной Ситуации, провоцирует его бездействие окружающих, усиливает анонимность тех, кто это зло совершает, и дегуманизация тех, кто оказывается объектом этого зла. Например, чтобы американские солдаты начали пытать пленных в тюрьме Абу-Грейб, им не нужно было много - достаточно было молчаливого поощрения начальства, и государственной пропаганды, которая называла иракцев, арабов, "врагами", "террористами", возлагала на каждого араба прямую ответственность за теракты 11 сентября.
Из книги Зимбардо можно почерпнуть немало полезных сведений. Например, если вы попадете в отделение милиции, или в тюрьму, не взывайте к человеческим чувствам следователя или мучителя в погонах. Это не поможет вам, а его, скорее всего, еще больше распалит. Не спрашивайте у него, как вас воспитывала мама, не пытайтесь напомнить ему про то, что он когда-то был маленьким и читал, может быть, книжки с картинками - сейчас этого человека нет, перед вами просто обезличенный мучитель, природа которого не менялась много тысяч лет. Все, за что вы способны отвечать в ситуации, когда происходит зло - это вы сами. Зимбардо дает простые советы тем, кто не хочет потворствовать злу - не быть безучастным, чувствовать ситуацию, поддерживать самосознание, не играть в игру мучителей, пытаться сломать Ситуацию.
Примеры, которые приводит Зимбардо, хорошо лечат от выученного конформизма или безопасной оппозиционности, которая поддерживается лайками в Фейсбуке для правильных статей.
Один из таких примеров - эксперимент Милгрема, когда людей разделили на преподавателей и учеников. И за каждый неправильный ответ по замыслу эксперимента ученик получал все более усиливающийся заряд тока от преподавателя. Многие преподаватели высказывали протест, уходили из эксперимента, но Зимбардо говорит, что их нельзя назвать героями, или повстанцами, поскольку они не меняли само положение вещей, не подвергали его сомнению.

"Словесные протесты "преподавателя" просто успокаивали его "эго" и давали возможность подавить неприятные чувства, продолжая при этом мучить "ученика". Чтобы действительно бросить вызов власти, неповиновение должно выражаться в поведении. Однако в эксперименте Милгрэма никто ни разу не продемонстрировал более существенного неповиновения, чем тихое отступление. Обычно преподаватель-мучитель выходил из этой печальной ситуации, даже не попытавшись ее изменить. Кристина прекрасно говорит о том, что могло сделать героическое меньшинство, чтобы выступить против авторитетной фигуры не на словах, а на деле: <...> "Неповиновение отдельного человека должно превратиться в системное неповиновение, способное изменить Ситуацию или Систему, и не только в отдельном случае. Тлетворные ситуации слишком легко сводят на нет благие намерения диссидентов или даже героев-мятежников: им дают медали за их подвиги и подарочные сертификаты за то, что они держат свое мнение при себе".

Возвращаясь к злоупотреблениям в американских военных тюрьмах, можно сказать, что Система в лице высших военных начальников, и даже руководства страны, сопротивляется раскрытию правды, даже если на кону жизни живых людей. Ради сохранения себя, Система готова жертвовать и принципами Женевских конвенций, и обычной бытовой человеческой моралью. К примеру, военное командование США отказалось признать актами отчаяния голодовку и самоубийства ряда заключенных в тюрьме Гуантанамо.

"Вместо того, чтобы признать такие действия актами отчаяния, один государственный чиновник назвал их "демонстрацией", призванной просто привлечь внимание. Один их контр-адмиралов ВМФ утверждал, что это были вовсе не акты отчаяния, а "асимметричные военные действия против нас".

Поэтому, не удивительна реакция российской пенитенциарной системы и российских властей на голодовку, объявленную Надеждой Толоконниковой. Любой, кто бросит вызов Системе, даже заручившись всем гуманизмом мира, встретит жестокий отпор. Система нацистских концентрационных лагерей очень быстро стала обыденностью для большой части Европы, и вот уже добропорядочные, никогда не служившие в армии пожилые мужчины с удовольствием едут в Польшу убивать местных евреев, фотографироваться с трупами как с трофеями.
Книга Зимбардо рассеивает всякие иллюзии по поводу, казалось бы, исторической давности Холокоста и ужасов второй мировой войны. Что-то подобное, кажется, понял Варлам Шаламов за 17 лет Колымы, он навсегда распрощался с гуманистическим взглядом на человека, с верой в его якобы изначально светлую, божественную природу.