Алеф (сборник)

Насколько успела с ним познакомиться в университете, Борхес - хладнокровный маг, он играет с твоим сознанием, вертит его, как хочет, исследует его (свои, прежде всего) возможности. Как будто спрашивает: "А это сможешь вообразить? А это?". Просто голова кружится. Снова вернулась к нему, погрузилась в пучину интеллектуально насыщенных измышлений. Борхес шикарен совершенно. Ни у кого другого не встречала таких вывертов сознания, таких ходов, таких мыслей. Потрясающе. Борхес исследует сознание, осознание реальности и снов, самосознание и самовосприятие человека и множество загадок, с ними связанных. Я иногда думаю: насколько, должно быть, скучно такому интеллектуалу было с обычными, не отягощенными подобными знаниями и мыслями людьми. Это не совсем и мистика, этот так называемый магический…

Как-то Борхес не идет мне. Не сходимся мы, в каких-то оттенках менталитета. Не происходит погружения. Все вроде бы есть, но… Личностная особенность организма, флюктуации восприятия, неподходящее время – не дают мне погрузиться в миры Борхеса. Возможно, его время пока не пришло.

Зеркала и лабиринты. Знаменитый латиноамериканский магический реализм, на порядок надстоящий над всеми возможными видами магического реализма, сколько бы ни породила их современность (не помню где, но чрезвычайно авторитетным тоном высказанное, это мнение заставило преисполниться почтительного уважения к автору). Было одно "но": несмотря на безумную любовь к чилийке Исабель Альенде, в этом жанре пишущей и, следовательно, в русле традиции надстояния обитающей, есть ведь еще американец Стивен Кинг. Аккурат последние лет пятнадцать в нем же. А как быть с британцем Нилом Гейманом? Или шведом Юном Айвиде Линдквистом? Или японцем Харуки Мураками? О, а наши Дяченко (очень люблю, знаете ли)? Ну и, таки-да, как бы ни квалифицировали "Опоздавших к лету" Лазарчука - самый что ни есть высший пилотаж…

Не смогла понять. Не смогла дочитать. Первая страница была еще понятна, где о любви, о смерти писалось, о встречах в годовщину, но потом... "что-то пошло не так" и я просто читала слова, не понимая смысла. Будто, на иностранном языке написано. Наверно, я еще не доросла до таких книг.

Соломон изрёк: "Ничто не ново на земле". Сквозь века мы слышим голос трибуна, повествующего о странном путешествии в Город Бессмертных. Ощущение древнего, забытого, неясного. Когда всё и ничто так тесно переплетены, что становятся единым целым, тогда бессмертные теряют способность к состраданию. Все плюсы компенсируются минусами, уравновешиваются, на долю секунды становятся единицей, которая тут же рассыпается в ноль.

Ночь поручает спящим колдовское заданье - распустить весь этот мир, его бесчисленные разветвленья причин и следствий, тонущих в бездонном круговороте мчащихся времен. Ночь хочет, чтобы за ночь ты забыл себя, происхождение и предков, любое слово, каждую слезу, все, чем могло бы обернуться бденье, немыслимую точку геометров, прямую, плоскость, пирамиду, куб, цилиндр и сферу, океан и волны, подушку под щекою, тонкость свежих простынь... империи, их цезарей, Шекспира И - самый тяжкий труд - свою любовь Как странно: этот розовый кружок стирает космос, воздвигая хаос. Борхес.

Начну с банальных слов о том, что давно хотела прочитать Борхеса, но не могла решить с чего именно начать. На днях мне посоветовали несколько его работ, среди которых был "Алеф". Название заворожило…

Подражание Сервантесу Глава I и единственная, в коей приводятся глубокомысленные замечания одного знаменитого испанского писателя о книгах некоего Борхеса

Любезнейший читатель! Ты и без клятвы можешь поверить, как хотелось бы мне, чтобы этот отзыв, плод моего разумения, являл собою верх красоты, изящества и глубокомыслия. Но, увы, отменить закон природы, согласно которому всякое живое существо порождает себе подобное, не в моей власти. Я много беру на себя при своих слабых силах, но кто властен наложить узду на мысли? Мне хочется ещё обратить внимание дражайшего читателя на то обстоятельство, что если я дерзнул говорить о книгах доброго друга моего Борхеса, значит, они заключают в себе какую-то тайну, невообразимую силу.

С великим вниманием и сосредоточием прочитал я рассказы достославного…

Борхес меня неизменно пугает. Ты начинаешь читать любое его произведение и понимаешь, что перед тобой зеркало. Нет, огромный зеркальный лабиринт, отражающийся сам в себе бесконечное количество раз и между делом стирающий тебя из вселенной. Потому как, в бесконечности что угодно потеряется, что уж говорить о "маленьком" читателе. А у Борхеса везде бесконечность. О чем бы он не писал - всё равно получаются лабиринты, зеркала и бесконечности. Фракталы его сюжетов прекрасно отражаются в друг друге и любые пересечения сюжетов и перебегающие (или пробегающие мимо) из произведения в произведение персонажи (иногда впрочем называющие себя другими именами) и постоянные самоалюзии и тщательно прописанные ссылки - в таком зеркальном нагромождении смотрятся совершенно органично. Книги Борхеса как та…

Бесконечный в своей рекурсии, параллельный в своей бесконечности, дуальный, мистичный, дигитальный и в тоже время ключевой и значимый — все это Борхес. И не знаю, стоит ли разделять его на книги, все страницы им написанные, а их "слишком много" все они сплетены в "Книгу песка": тут и "Алеф", как знак избранности, здесь и бесконечно плодящиеся "синие тигры", и все это "Коллекция" великой "Вавилонской библиотеки". Поэтому сядьте одновременно в кресло и на лавочку в Буэнос-Айросе и тут же в Женеве и почитайте эти книги с начала и с конца; и какая-то тайна обязательно приоткроется в этой Вселенной.

Увы, после этой книги отношения с латиноамериканской литературой у меня стали еще более натянутыми. Я прочитала "Алеф" и еще где-то половину рассказов и сдалась, признав это бесполезной тратой времени. Текст я мало поняла, поэтому оценку ставить не буду. Все, что я вынесла из этой книги- это общее настроение и примерное представление о каких вопросах размышлял писатель Хорхе Луис Борхес.