Господа Головлевы

поразительное слово. ужасающий замысел. глубочайшее впечатление и дурной сон. тени.

Это что-то поистине ужасное, ошеломляющее, страшное. Никогда у меня не бывало такого, чтоб, читая книгу, я ощущала такое отчаяние беспросветное. Вроде - семейная сага, сатира злая, дворянство - далеко это все, так, истории. Но пугает ужасно: ни одного героя, достойного симпатии, но даже Иудушку становится жалко в конце. Да жалко - не то слово, не знаю, это и не сочувствие даже. Страшно. И ничего нету, кроме отчаяния, кроме пустоты этой.

- Слышала ты, что за всенощной сегодня читали? - спросил он, когда она, наконец, затихла, - ах, какие это были страдания! Ведь только этакими страданиями и можно... И простил! всех навсегда простил! Он опять начал большими шагами ходить по комнате, убиваясь, страдая и не чувствуя, как лицо его покрывается каплями пота. - Всех простил! -…

Простите, но я не смог. Салтыкова-Щедрина я не могу органически. Он угнетает и разъедает все мое нутро. Здесь агония продлилась несколько дольше обычного засчет того, что попробовав почитать в привычной форме я не забросил книгу, а попробовал аудиовариант - начитка там замечательная, углы достаточно сильно сглаживаются, хоть у диктора и интонации моей учительницы по литературе. Тем не менее, очень быстро я обнаружил, что всеми силами момент слушания откладываю - будь-то прогулки, транспорт, и т.п. места.

В любом случае есть чем гордиться - тут я зашел куда дальше, чем в "Истории одного города".