Побег куманики

Ох и книга... Чтобы хотя бы начать понимать, что к чему, нужно дочитать примерно до середины книги.

Сначала несколько человек, одновременно пишущих дневники/письма (кому? зачем? о чем? какая между героями связь?). Потом вдруг начинается детективная линия. Все очень красиво и выспренно, даже заумно; ощущение такое, будто автор изо всех сил показать свою эрудицию. Собственно, из этой демонстрации и состоит бОльшоя часть книги.

Язык красивый, да. Но этот ворох авторских игр с размытыми границами + магический реализм + детектив с кучей неизвестных несколько напрягают. Головоломка вместо книги. Особенно досадно, что язык с нарочитыми красивостями быстро наскучивает, а детектив оканчивается "пшиком". А сравнивать главного героя с князем Мышкиным, как это делает Макс Фрай, попросту некрасиво.

Странное впечатление от книги. Читалась легко и увлекала порой, а в итоге осталось много вопросов. Но вопросы вопросами, сейчас о самой книги. За последнее время прочитал достаточно произведений, где эпистолярный жанр заложен в основу. Здесь тоже письма и дневниковые записи. Но все письма остаются практически без ответа. Переписка в одну сторону. Все пишут письма, но никто не получает ответа. Огорчило то, что детективная линия не получила развития, а перешла в некоторую мистику, которая не имела дальнейшего продолжения. Все очень фрагментарно, как сознание главного героя Мораса/Мозеса. Стилистически написано очень интересно. В "Побеге" есть многое, что потом стало основным в "Других барабанах". И само упоминание тех самых наполеоновских "других барабанах", и отсылки к жизни в Вильнюсе. В…

Я не дала оценки этой книге потому, что думаю, одной будет мало. Нужно оценивать отдельно поток сознания Мораса, и все остальное. Все, кроме Мораса были мне интересны, меня увлекал сюжет с этими убийствами, археологическими находками. Но поток сознания - это явно не мое. К концу книги было уже абсолютно невозможно читать, и я чуть с психу не швырнула книгу в другой угол комнаты (но сдержала себя в руках - это ведь все-таки книга!). Она, как правильно, на мой взгляд, подмечено в послесловии, неоднозначна и хаотична (кстати, мне кажется, ПОСЛЕсловию стоило бы быть ПРЕДИсловием). А я люблю определенность, так что заведомо эта книга не могла стать моей любимой. И вообще я очень мало знала, приступая к чтению ее. Знала бы больше - не читала бы, наверное, совсем. Но кое-что мне все же…

Я веду свой репортаж с марафона под названием «У каждой крыши – свой стиль езды». И, поверьте, это зрелище будет по-круче бразильского карнавала. Команда Мораса-Мозеса-Мо показывает высокий класс. Их стиль езды – это нечто виртуозное. Мозес звучит почти как Моисей. Как и свой библейский тезка, он ведет за собой свой народ. Он их главнокомандующий. Мимо меня промчались их роскошные спорткары, со степенным достоинством проехали коллекционные роллс-ройсы. Чтобы продолжить свой репортаж, мне придется отправиться за ними следом по маршруту Барселона-Мальта с остановками в психиатрической больнице, на корабле, в отелях, хибарках, кафе и даже на раскопках. Крыши команды Мозеса заправлены первоклассным топливом экстра-класса «Элтанг» - эксклюзивный штучный товар. Крыши здесь заправляются…

Я очень не уверена, что это можно назвать достойной внимания литературой. Во-первых автор печатается в России, проживая при этом в Европе, разворачивая события книг там же - в Европе. Так почему бы и не печатать свое "искусство" тоже там? Во-вторых, меня до мурашек пугает полет слов аля "ты делаешь простую вещь — суешь в другого человека язык или, скажем, палец, а когда достаешь, он становится другим, не совсем твоим — понимаете? он обладает знанием, которым не обладаешь ты — о черных ледяных промоинах, о лиловой ряске, об алой осоке на белом глинистом берегу, да мало ли что он может там постигнуть, и от этого знания ты уже никуда не денешься, разве не страшно?" Мне кажется, что где-то проблемы если не со здоровьем, то как минимум с адекватностью. И даже учитывая что я не люблю тыкать…

О чем я думаю?

Эта черно-белая книга, получается, талисман, ну правда, навскидку, она была со мной, когда я глотала в заснеженном парке горькие слезы и сидела попой на укрытой слоем снега лавочке, она была, когда я тряслась под дверью и невыносимо ждала; не читала, не до того было, но от книжкиного присутствия успокаивалась, стоило вспомить, что она со мной и есть. Она не гладила меня страницами по волосам, но – живая, живая, потому что живет; она как тот марсианин у Брэдбери, который становился тем, кого хотели в нем видеть, но книжку, как марсианина, невозможно запутать и загонять до смерти, потому что она не забывает оставаться притом собой. В ней, если вы захотите, целая философия, субстанция, которой можно укрепить расшатавшуюся персональную реальность, но она ненавязчива, как…

Одна из лучших книг про воображаемых друзей и совершенно точно одна из моих "книг года". Такой роман сложно рекомендовать всем без оглядки. Проза Лены Элтанг слишком густая, насыщенная, похожа на маслянистый ликер, который невозможно выпить залпом и который отказываются пить все гости. Автор будто бы ведет нескончаемый диалог с самим собой, ни разу на протяжении всего романа не направляя его вовне, не обращается к читателю, не объясняет ему ничего, не пытается его заинтересовать или поработать над интригой - это роман, который не нуждается в том, чтобы быть прочитанным. Его главный герой - уроборос, откусывающий все большие куски от собственного хвоста и постепенно исчезающий, ангел, настолько одинокий, что ему приходится выдумывать целые миры, вложенные один в другой даже не на манер…

Я бы простила Лене Элтанг написание ЭТОГО набора слов, если бы она была, ну скажем, хотя бы Пелевиным. Он хоть о Родине помнит. А тут...нагромоздили, нагромоздили кучу букв, слов, отсылок, аллюзий, и т.д. и т.п. и др. В итоге получился (ну вот просится мне Пелевин на язык!) такой большущий навозный шар текста, который надо катить, катить...а зачем? а куда? Вот эти вопросы все за кадром. Ну и да - в этом романе я не нашла ни себя, ни того, за что его поставили на первые позиции современных литературных перлов.

Да уж. Эта книга - действительно загадка. Буквально клубок вопросов, которые сплелись так тесно, что наружу только кончики хвостов торчат, да и то - не всех. Самы большие "хвосты", привлекшие мое внимание, были от следующих вопросов

Хвост первый - кто все эти люди? Потянешь дальше за его хвостик, получишь вопросы "кому они пишут?", "когда они пишут?" и "зачем они пишут?"

Хвост второй - "о чем эта книга?" Если тянуть дальше, можно получить "где обещаный мистический детектив?" и "зачем это все написано?"

Хвост третий - "это действительно было (имеется в виду в книге, не на самом деле, разумеется?" А следом, сразу "может, это глюк?"

Хвост четвертый - "И?" За ним тут же следует "Что в итоге то?"

По крайней мере, именно за эти первые четыре хвоста я потянули и неизбежно получила все…

Настроения меняются - грусть, злость, отчаяние, надежда, жажда крови, грусть, злость, ненависть, боль, ненависть... Глаза срываются со строчек, хотя за эти строчки надо бы цепляться. А срываются. И что? Срывы, рваное чтение. Кардиограмма пугает.

Но все же, все же - да, да, очарование! Да, да, сила! И любовь, наверное. Если она еще осталась в мире. Если в нее еще кто-то верит. Или осталась, если верю я? Ведь любовь в одиночку - самое то. Так Мозес говорил. А он врать не станет. Не будет врать тот, кто не скрывает своего тайного имени, кто открывает свою руну, кто обнажает свою грудь, кто убивает свою память, чтобы возрождать ее, словно феникса. Но не того, самовозрождающегося, а этого, странного, которого надо лепить из пепла, словно из снега в оттепель, чтобы он к вечеру снова рассыпался…