Когда хочется плакать, не плачу

Завораживающее название и слишком сумбурно-хаотическое повествование. Начать стоит с того, что повествование ведется от лица трех юношей по имени Викторино (в предыстории читателю поведана история мученика, в честь которого их назвали). Честно скажу – и так не люблю, когда рассказ ведется от лица нескольких персонажей, здесь же путалась очень сильно, местами было сложно уследить, какой Викторино сейчас вышел на сцену. В какой-то момент приходит мысль, что герои книги просто фон, отображающий события Венесуэлы. У них различная судьба хоть они и родились в один день, и носят одно имя, но как ни крути все трое придут к одному финалу, пусть и различными путями. Все трое будут влюбляться, искать свое место и не находить его, и, как следствие, разочаровываться в себе, в окружении, в мире. Им…

В истории любой страны есть свои спады и подъемы. Венесуэла в этом плане не исключение. Люди рождались и взрослели, стиснутые тисками очередного (нового) политического режима, который определял их окружение, их будущее, их самих. В книге «Лихорадка» в почти автобиографическом сюжете он описывал человеческие судьбы во время нахождения у власти Хуана Висенте Гомеса. «Когда хочется плакать не плачу» посвящена поколению уже 60-х годов.

Была такая идиллическая эпоха, когда все мы жили в мире и согласии, nemine discrepante, — никто не может представить себе такого, видя, как мы перегрызаем друг другу глотки.

История начинается неожиданно издалека – в древнем Риме. Диоклетиан пытается противостоять христианам: новым идеям, которые постепенно разрушают стары й и привычный мир. Люди умирают, но…

Ужасный век, ужасные сердца! (А.С.Пушкин)

Венесуэла, середина прошлого века. В один день в трех разных семьях родились три мальчика. Три семьи – это три разнополюсных крайности венесуэльского общества – семья люмпенов, семья богатых, семья интеллигентов. Три матери прошли через муки родов, на свет явились три мальчика, три Викторино, названные в честь одного их христианских мучеников эпохи императора Диоклетиана. В это точке они были равны – счастливая мать и новорожденный младенец. А потом их пути разошлись далеко и надолго, с тем, чтобы ровно через восемнадцать лет вновь встретится в одной точке.

Вот такая почти библейская история. А между этими двумя точками – жизнь страны в 50—60-е годы прошлого века. Жизнь общества через призму жизни трех Викторино. И эти жизни на мой взгляд…

Герои этой повести - три незнакомых друг с другом восемнадцатилетних шалопая, родившихся в один день и в один день погибших по различным, но во всех трёх случаях крайне дурацким причинам. Шалопай это слишком мягкое определение. Даже тот из троих, кому оно больше всего подходит, по большому счёту просто подонок, бывают среди золотой молодёжи такие выродки, слава богу - их очень и очень мало среди студентов престижных университетов. Ещё один - сын коммуниста (к нему слово шалопай подходит меньше всего) и при этом, с точки зрения государственной власти, обыкновенный бандит и террорист. Он, сопляк этакий, видите ли не согласен с часто попадающим в тюрьму, отцом, и считает, что надо идти другим путём. Наконец, третий из них - люмпен, обитатель самого дна жизни, ничему не учившийся и ни к…

Есть в жизни много маленьких смертей, скрывающихся в трубке телефонной…

Е. Евтушенко, «Голубь в Сантьяго», 1978

Есть затасканное выражение, гласящее, что историю пишут победители, кроме одного исключения – Гражданской войны в Испании. Думаю, что в ряд исключений можно добавить и Латинскую Америку скопом, ведь костяк местной культуры составляют красные авторы, того или иного оттенка, так или иначе воспевающие проигравших левых. Поимитируем Пинк Флойд – кто продолжит список? Амаду, Маркес, Галеано, Бенедетти. В этом плане забавнее читать ренегата Льосу, который начинал в континентальной тенденции, а затем старательно перекрасился, чем понравился окружающему миру и вроде бы получил порицание в родных краях.

Отеро Сильва из плотного мейнстрима. Активист коммунистической партии, эмигрант,…

Гарсиа Маркес, Кортасар, Варгас Льоса, Амаду, Сепульведа, Бенедетти - вот те писатели Южной Америки, которых Анастасии [it's me] доводилось читать. Теперь же к числу латиноамериканских писателей добавился и венесуэлец Мигель Отеро Сильва. За время, которое читала книги перечисленных авторов, впервые книга настолько не зашла, что даже довелось перечитывать заново. Сначала книга показалась непонятной: то Викторино решает делать одно, то другое... Как один человек может быть настолько разным? Это разные годы? кажется, нет. Потом, еще не дочитав до конца, я решила перечитать заново. Благо книга меньше 300 страниц. И вот в сей раз хотя бы поняла, что это было три Викторино. Мальчики родились в один день и названы в честь одного из четырех римских великомученников. О последних, к слову…

Север, Севериан, Карпофор, Викторин Гриша, Митяй, Генриетта и Фейспалм — солдаты императорской гвардии, свирепые в бою, как дикие кабаны, несгибаемые в страданиях, как колонны Большого цирка, дисциплинированные в битвах, как ручьи в акведуках, в общем — солдаты. Они — никакие не христиане, за исключением Генриетты, конечно. Нудный, серый, закутанный в пыльную мантию судья твердит им – напишите только убогую рецензию с псевдоанализом, на пять страниц А4, напишите подлиннее, а про себя думайте, что хотите, хоть «краткость – сестра таланта», и черт с ней, с извечной единицей, — получайте тройки. Вы только напишите… — Никогда, — прерывает его громовый голос Митяя. Стоящая на расстоянии серость (прочие игроки, зеваки, судьи) обалдело глядит на наглеца. — Jamais, — говорит Генриетта. — Never,…

В Венесуэле в один день, рождается три мальчика, у них разные родители, но всем троим дают одинаковые имя - Викторино, в честь мученика, о котором рассказали в прологе (самая интересная и необычная часть книги). На этом сходство парней заканчивается. Мальчики из разных слоёв общества и дальше нам будут рассказывать о том, как они займутся "поиском своего места в жизни" и как они "будут отстаивать свои идеи и убеждения"???

Не тут то было!!

В принципе автор выбрал хорошую тему, я не против  почитать, о том как молодые люди ищут себя, про их первую любовь и переживания, о юношеском максимализме в конце концов, но этого всего тут нет.

Книга показывает рандомные отрывки жизни, при этом эти отрывки не цепляют и что самое досадное, плохо раскрывают характеры парней. Поэтому персонажи вышли немного…

Лампомоб-2018 10/13 В латиноамериканских реалиях, которые описываются их авторами, меня всегда больше всего поражает их невероятная неистовость, совершенно зашкаливающий градус страстей, благодаря которому любые собственные переживания кажутся какими-то блеклыми, почти ненастоящими. Наверное именно поэтому я и продолжаю их читать - добавляя в свои литературные впечатления толику острого перца, ярких эмоций. Вот и этот роман Мигеля Отеро Сильвы о трех молодых венесуэльцах буквально пронизан страстью, неравнодушием, каким-то оголтелым желанием соучастия и сопричастности во всех формах жизни общества. Это вам не нынешние российские подростки, которым почти все происходящее вокруг них (кроме собственной персоны) безразлично или неинтересно, это тот самый перец чили, пламя и ураган, которые…