Война и мир. В двух книгах

Прошлая сессия (конец мая - первая половина июня) была та еще задачка, крепкий орешек и прочая прочая прочая. Душа от несчастной любви все еще продолжала болеть, нервы, которые итак шалят как дети малые, были вконец расшатаны усталостью, которая накопилась от совмещения работы и учебы. Работа все время на ногах, а учеба - сдача экзаменов, дописывание семинарской работы, добивание лектюра по имперской литературе. В общем, тот еще был период. И вот 3 июня у нас был коллоквиум. Я пришла с почти полностью прочитанным списком литературы. Там мы имели 10 рассказов и пьес Чехова, 2 повести Лескова и его же роман, 6 повестей и рассказов Толстого,…

Помню, что в начале апреля я лежала на диване, рассматривая "такой белый и интересный" потолок и страдая от общей бессмысленности бытия. "В этом возрасте подобный маразм случается со многими". Мне было очень скучно. Казалось, все интересные книги дома были уже прочитаны, покупать еще было бы чистейшим безумием, а к чтению с компьютера я прибегаю в самых крайних случаях, да и то мне это стоит таких мук и усилий, что потом почти ничего не помню. В общем, жизнь на тот момент представлялась мне миленькой, но однообразной штукой. Как потолок у нас в гостиной. И тут меня озарило. "Война и мир", которую я бросила в нежном двенадцатилетнем…

В стране невыученных уроков

История случилась, когда мне шел одиннадцатый год. В это время я усиленно читала всю классическую литературу, что была у нас в домашней библиотеке под суровым присмотром мамы. Почему под присмотром? Как-то нечаянно я умудрилась до этого "спалиться", что читаю Анжелику, и после такого открытия за моим поглощением книг начали наблюдать. Но история-то не о том. В начале 2001 года я увлеклась прочтением "Войны и мира", который для себя старалась сократить ровно до "Мира", пропуская сцены описания сражений. Внезапно, на третьем томе я попала в ЛОР-отделение на операцию, после которой мой организм решил долго отходить от наркоза. Мою маму пустили…

Сейчас в самом разгаре телемарафон "Война и мир. Читаем роман", организованный телеканалом Культура. Войну и мир я люблю до безумия - и это еще мягко сказано. Никогда ни один человек не сможет объять умом, что сумел объять Лев Николаевич и никому не подвластно то, что стало подвластно ему и осталось в веках. Каждое слово в романе точно взвешено и отмерено - и никогда не надоест наслаждаться их собранием. Но особенно меня поражают и сражают наповал французские пассажи!!!... Слава Богу, что я могу читать их без перевода и понимать, насколько шикарный французский язык у Толстого. Он у него самый что ни на есть настоящий французский…

[Не совсем история. На днях, читая стихи Самойлова, нашла вот это - и не могла не поделиться] Наташа Круглый двор с кринолинами клумб. Неожиданный клуб страстей и гостей, приезжающих цугом. И откуда-то с полуиспугом - Наташа, она, каблучками стуча, выбегает, выпархивает - к Анатолю, к Андрею - бог знает к кому! - на асфальт, на проезд, под фасетные буркалы автомобилей, вылетает, выпархивает без усилий всеми крыльями девятнадцати лет - как цветок на паркет, как букет на подмостки, - в лоск асфальта из барского особняка, чуть испуганная, словно птица на волю - не к Андрею, бог знает к кому - к Анатолю!.. Дождь стучит в целлофан пистолетным…

Характерная особенность хороших книг – абсолютная реалистичность для читателя не только всех описываемых в них событий, но и персонажей, населяющих эти книги. С “Войной и миром” отношения мои складываются довольно своеобразно: с одной стороны ощутимая разница между веками, сословиями и образом жизни, а с другой – бесконечное узнавание в персонажах своих и ближних своих черт, поступков, мотивов. И еще этот язык – “великий, прекрасный и могучий”, с ним не получается строить отношения “запанибрата”, он требует должного к себе отношения и внимания. Это совсем не тот язык, на котором мы изъясняемся сейчас… порядком отвыкли мы от него. Персонажи…

В детстве и юности я любила читать бооольшие книги, потому что читала довольно быстро и было обидно, когда книга слишком быстро заканчивалась. Поэтому когда я подходила к книжным полкам, старалась выбрать томик потолще – хотелось продлить удовольствие от чтения, растянуть его. Наверное поэтому я с удовольствием читала и перечитывала “Властелин колец” Толкиена, “Сагу о Форсайтах” и “Конец главы” Голсуорси. Берешь объемный томик любимого писателя в руки и внутри тепло делается – несколько счастливых дней гарантированного удовольствия. Могу сказать, что с книгами мне в основном везло, за редким исключением, когда я читала вещи не по возрасту…

Помните глубокую, синюю тишину неба князя Андрея, когда он раненый лежал на поле Аустерлица? Иногда мне кажется, что персонажи великих книг, словно волхвы от искусства, приходят в мир со своими дарами. Да, в этом новом мире, должно родиться что-то прекрасное, чистое, что многие из нас смутно чувствуют при соприкосновением с искусством, от чего, как сказал Набоков, по позвоночнику мерцает холодок. В этом новом мире не будет суеты, словно в подлинной поэзии, в нём не будет низких и сиюминутных нот суеты человеческого духа, вещей быта, которые так часто обожествляем, площадных слов и понятий, истин одного дня. Нет, мы видим, как по голубой и…

Вот вы бы как отреагировали, если бы ВиМ назвали аналогом? Тихого Дона? Назвал товарищ, который читает только фэнтези/фантастику, ВиМ не читал, а Шолохова "не дочитал 1,5 тома" (с) Вот как теперь с ним водку пить и о книжках разговоры разговаривать...