Желтая стрела. Затворник и Шестипалый. Принц Госплана (сборник)

Желтая стрела, поезд, на котором ты едешь к разрушенному мосту.

В этот раз Пелевин сравнивает нашу жизнь с поездом, с которого невозможно сойти, и движется он к разрушенному мосту. Вагонов очень много, поезд практически бесконечный. Все обречены, но стараются не думать об этом. Передвигаться по вагонам можно, но выйти - нет. Когда человек умирает, его труп, вместе с декорациями, сбрасывают. Поэтому за окном, кроме бескрайних пейзажей, часто встречаются останки людей в нелепых позах.

Рассказ вызывает довольно острые чувства и ассоциации, навевает философские мысли глобального плана. Просматривается сравнение и аллюзия нашей собственной жизни. Если задуматься, то можно воспринимать нашу жизнь как этот поезд. Он мчится, года проходят, конец жизни всем известен. Хочется, чтобы время хоть…

Я не особо люблю писать длинные рецензии на короткие произведения, поэтому здесь будет лишь небольшой отзыв.

Про повесть я узнал из одноимённыого трека Horus'a (альбом "Прометей роняет факел"). Песня сразу запала в душу своими текстом с сильной смысловой нагрузкой и довольно необычным звучанием. После третьего дня прослушивания Пелевин вмиг оказался в электронной книге, поскольку идея поезда, несущегося к разрушенному мосту, как аллюзия на жизнь человека, выглядила довольно внушающе и интригующе...

О прочтении я не пожалел, хоть Жёлтая Стрела и не запала глубоко в душу. Повествования в повести было минимум. Большую часть произведения главный герой описывал окружающий его вагон и происходящие в нем события, время от временя рассуждая о мире за окном.

При этом читать было совершено не скучно.…

В Москве можно полжизни потратить, чтобы приехать на другой конец города поездом. И только одна мысль, когда же можно выйти. Книга хорошо описывает много судеб, много мыслей и то, что порой нужно замечать остановки.

– Слушай, – еле слышно прошептал Шестипалый, – а ты говорил, что знаешь их язык. Что они говорят? – Эти двое? Сейчас. Первый говорит: «Я выжрать хочу». А второй говорит: «Ты больше к Дуньке не подходи». – А что такое Дунька? – Область мира такая. – А… А что первый хочет выжрать? – Дуньку, наверно, – подумав, ответил Затворник. – А как он выжрет область мира? – На то они и боги.

Люди мало читают. Это имеет смысл принимать,как данность. В ряду стереотипов, намертво закрепленных в сознании большинства, не последнюю очередь занимает, утверждающий: "читать - хорошо". Потому большинство тех, кого спрашиваешь (а тестируешь привычно и по большей части безнадежно всякого обладателя более-менее грамотной речи), радостно соглашается: Читаем-мол. Но сейчас некогда, - как правило добавляют. Киваешь,…

Реальна ли наша жизнь во сне?
Реальна ли наша жизнь вообще?
И если наша жизнь нам только снится, то что такое смерть?

Тема иллюзорности жизни, смерти и всего вокруг так или иначе обыгрывается во всех рассказах и повестях этого сборника. Со свойственными В.О. юмором, яркими метафоричными образами, неожиданными концовками, которые производят эффект удара тупым тяжёлым предметом по голове (или острым - под ребро).

Самые "внезапные" концовки у рассказов "Зигмунд в кафе" и "Ника". Взрыв эмоций. "Затворник и Шестипалый" был перечитан трижды, прежде чем удалось отдышаться и продолжить чтение.

Для меня загадкой остался рассказ "Хрустальный мир". Никаких мыслей относительно него не возникло. И никаких чувств, кроме замешательства. Видимо, не моё..
Но остальное.. Сногсшибательное мозговзрывательное…

Не первый раз встречаю аналогию, в которой жизнь или смерть уподобляется поезду. Я очень люблю поезда и путешествия на них. Но всё-таки нельзя вечно рождаться, жить и умирать в тесном пространстве купе и плацкартов.

Прочитала с большим удовольствием, концовка даже будто придала сил. Очень хорошая вещь для каждого, кому мало того, что видят глаза.

UPD 28.11.2021

Перечитала после освоения большей части библиографии автора. Абсолютно новое ощущение. Особенно мощно работает, если читать в транспорте.

Посыл "не быть пассажиром" сработал с новой силой - и спасибо Пелевину, очень вовремя.

Очень живо и буквально на уровне осязания (мир есть страдание и мерзость, нужно выйти из колеса/маршрута сансары, выход из сансары для внешнего наблюдателя выглядит как смерть) поданы основы буддизма.

Впрочем, если…

Каждый рассказ начинаешь читать и ровным счётом ничего не понимаешь. Понимание приходит к концу и в некоторых даже кажется: вау, интересная задумка. Но начинать каждый новый рассказ тяжело, потому что из-за того, что ничего не понятно, читать не слишком интересно. И все это вместе создаёт эффект невнимательного и незапоминательного чтения. Читая Ивана Кублаханова, мне вообще пришлось вернуться в самое начало, когда я наконец-то поняла о чем идёт речь. Потому что, пока продиралась через что-то непонятное и непонятно к чему ведущее, уже забыла начало. Но тем не менее мне понравился этот рассказ. Ещё понравился и запомнился рассказ Затворник и Шестипалый. Сложно что-то написать про него в рецензии, просто это мой вид травы. Некоторые рассказы я так и не распробовала, в том смысле, что я их…

В чем занимательно творчество Виктора Олеговича, так это в том, что оно не показывает тебе однозначно «хорошое/плохое» и «черное/белое». Его слова это не конкретика, а лишь очертания замысла, которые накладываются на мировоззрение читателя, и он сам делает определенные выводы. С моей позиции «Принц Госплана» - это желание показать все-таки «плохое». Повторюсь, это результат моего видения мира. 

Для начала следует сказать, что в рассказе прекрасно использован прием перехода между двумя мирами (полностью это умение раскрывается в романе «Жизнь насекомых»), когда читатель теряет грань между реальностью и игрой, как и сам главный герой, да и все люди, окружающие его: начальник-самурай, соседи-трубачи и танкисты… знакомые же для вас образы, не так ли? Собственно этого игры от нас и требуют –…

А вы хотите не верьте, но тут уже ходят слухи Что вся наша жизнь — это лишь предсмертные муки

Короткий рассказ-аллегория о том, что вся наша жизнь - это мчащийся к обрыву поезд. Человек осознает однообразность своего существования, ищет знаки и хочет сойти с поезда в неизвестность.

Это напомнило мне одну из историй в романе Пелевина - "Жизнь насекомых", где цикада Сергей всю жизнь роет вперед-назад, от работы до дома, от дома до работы...и однажды его озаряет, что за всю жизнь он не разу не рыл вверх. Жизнь его прожита зря, и он понимает, что её невозможно прожить не зря, но плакать по этому поводу бессмысленно. "Сережа вдруг с недоумением подумал, что за всю долгую и полную усилий жизнь, в течение которой он копал, наверное, во всевозможные стороны, он так ни разу и не пробовал рыть…

Редко читаю рассказы, но вот Пелевина похоже стоит почитать именно в малых формах. Так понимаю, "Желтая стрела" относится к ранним его произведениям, к тем, что помягче и оптимистичнее. И они так греют душу. Хотя тут сразу и не скажешь, где оптимизм. Весь наш окружающий мир сведен до убогого существования в вагонах длинного и вечного поезда, который идет куда-то в неведомую даль. Люди настолько давно так живут, что уже не слышат стука колес - он слился с их существованием. Все, что за окном - лишь декорации и место, куда сплавляют покойников. За окном жизни нет. Настоящая она только здесь - на этих купейных полках, в плацкартных вагонах, в бедном вагоне-ресторане... Здесь даже есть своя культура, все больше на вагонно-путейную тему. Люди живут в этом вагонном мире и считают, что это…