Дитте — дитя человеческое

Я не слышала об этой книге прежде, хотя, судя по ЛЛ, она несколько раз переиздавалась в советские времена и даже один раз в постсоветские. Ну что вам сказать... Это просто книга. Вот просто книга. Не перевернувшая мир, не совершившая революцию. Нельзя ее назвать ни гениальной, ни бездарной. Жанр - реализм, я бы даже сказала, гиперреализм. Никаких стилистических или форменных выкрутасов: история разворачивается ровно, от начала и до конца. Ощущение дежа вю при чтении присутствует - что-то подобное наверняка уже все читали. В русской литературе, в советской или в западной. Про бедных, честных, несчастных, угнетенных... Автор широкими мазками рисует нам картины жизни Дании до первой мировой войны. Используя при этом все оттенки блёклого. Главная героиня - Дитте (где-то во второй половине…

В романе вообще нет ни одного положительного события. Вообще. Даже когда происходит что-то хорошее, оно все равно плохо JewelJul

Все это чистая правда и, в принципе, этими словами можно было бы и ограничиться, но такая девушка как Кристина Манн заслуживает чего-то большего, чем пара строк в эпиграфе. Я люблю семейные саги. Мне нравится узнавать историю родов, неторопливо входить в круг знакомых людей, про которых написаны толстенные тома, читать про привычки, традиции и семейные тайны героев. Пусть кто-то считает, что читая саги я «копаюсь в чужом белье», я отвечу – «Вы просто ничего не понимаете!». К сожалению, толстые книги не пишут про счастливых людей, все эти талмуды посвящены несчастьям, бедам, горю, нищете и болезням. Вот и история Дитте, маленькой девочкой узнавшей все…

Мимо пролетавших с юга снов Все что я увидел – жизнь свою. Унося с собой стаи голов, Оставляли полосу кровавую. "По тротуарам" (Кукрыниксы feat. Лица)

Тихо и незаметно сменяется день ночью, а потом снова днем в нищей датской деревушке. Бедняки выбиваются из сил, добывая жалкие монетки, чтобы было чем накормить вечером детишек. А их семеро по лавкам сидит и даже не задумывается о том, как натягиваются жилы у родителей ради крохотного ломтя хлеба, который можно сунуть в чумазую ладошку. Вырастая маленькие кукушата, не получившие в детстве родительской любви, на которую не хватало ни времени, ни сил, улетают из гнезда, получив приданное. И на этом начинается новый круг, где уже каждый из них сам крутится, ради себя и своей семьи. На старичков, выкормивших их нет денег. И любви, которая…

Эта книга оставила самое странное впечатление за довольно долгое время. Я поставила ей пятерку. Но есть и ложка дегтя.

Я читала с интересом. Не было такого, чтобы застрять на каком скучном моменте. Хотелось узнать, что же будет с Дитте. Ее история, вроде обычная, но при этом она написана очень легко, всегда было чувство сопереживания и сочувствия героине. Причем не возникало ощущения дежавю, которое бывает, когда в многостраничных жизненных историях автор начинает повторять ситуации.

Дитте от рождения до смерти всегда боролась, но не кулаками, а самим своим стремлением жить. Как бы плохо не было, она вставала утром снова, хотя на ее месте многие бы давно уже сдались. Поэтому она вызывала у меня только положительные эмоции. А вот теперь самая фишка – книга мне не понравилась. То есть я…

Я тут поняла, что очень люблю скандинавскую литературу начала XX века. Меня привлекает неторопливость повествования, атмосферное описание быта и незатейливый юмор. Удивительным образом создается ощущения путешествия со случайным попутчиком. Отзывчивый человек, похожий на Ларса Петера, согласился подбросить меня до соседнего хутора, а чтобы не скучать в дороге, стал рассказывать историю. В прошлый раз попутчик попался с юмором, и я от души хохотала над приключениями пьянчужек из финской деревеньки. В это же раз, поездка оказалась не такой веселой.

Слишком уж много жертвенности оказалось в этой истории. Чрезмерной жертвенности. Жертвенности на грани идиотизма, я бы сказала. Дитте жертвует собой ради всех. Ну, вот вообще всех. Не особо задумываясь, нужны ли окружающим эти жертвы. Кажется,…

Я не люблю читать длинные предисловия к книгам. Бросаю их сразу же, как кончается биография автора. Не люблю я их из за того, что зачастую в них намеренно пытаются сформировать мнение и отношение к произведению у читателя ещё до того как он вообще начал читать. Для меня это часто выглядит словно оправдание перед несчастным читателем, который сам без подсказки недопрет, о чем же книга. Нас в институте учителя по живописи учили, что если без приписки "яблоко" на картине непонятно, что это яблоко - значит ты хреновый художник. Вот так же и с книгами. Не хочу, чтобы ещё до чтения мне указывали, как я эту книгу должна воспринимать, книга должна говорить сама за себя. Единственное, что может быть полезно знать перед чтением - время и место (исторические реалии) во время написания. Но раз уж…

По моему глубокому убеждению, литература имеет национальный характер. По этому поводу можно много рассуждать о чувственности французской, о рациональности немецкой, об импульсивности итальянской, некой сентиментальности латиноамериканской, непонятности японской и т.д. Здесь же хочется говорить о скандинавской литературе в целом, потому что, по-моему, нет особых различий между шведской или норвежской или датской литературой. Видимо, суровый климат наложил почти одинаковый отпечаток на эти народы, поэтому в них столько общего. Прежде всего стоит сказать об атмосфере, создаваемой авторами. Это что-то мрачно-тяжелое, давящее. Читая эти истории, порой совсем не верится, что у них может быть счастливое завершение. Его, как правило, и не бывает. Если же книга и не заканчивается трагически, то…

С первых страниц книги преследовало ощущение безысходности, беспросветности и увязания в жизни. Где -то на сотой странице я сломалась : над героиней дамокловым мечом висело ощущение приближающейся вселенской несправедливости. Вернее они на нее падали снова и снова, как будто проверяли на прочность, сгибали к земле, забавлялись ей как листояком на ветру. Потом я несколько дней не могла вернуться к книге. Но все же я ее дочитала, хоть ипришлось дочитывать сквозь слезы, но оно того стоило! Шестьсот страниц герои вкатывали в гору огромный камень. Камень тяжелый, ведь он заполнен всеми тяготами простого народа. Казалось бы народ должен сочувствовать себе подобным, ведь не звери же. Но как оказывается с каждым по отдельности героиня может быть наравне, а отдельных даже выше, но на нее все…

Предисловие Бывает так, что сразу не везёт: ты еще и книгу не прочитал, а тебе уже нашептали, что автор – из идейных и компартию Дании организовывал. И что, мол, он вроде как простолюдин, но не совсем: что-то все-таки Анедерсен-Нексё недопонял в классовой борьбе и как-то он неверно вычислил значение масс. Предисловие – от лукавого, однако же, попадаются еще души доверчивые, и вот для них настоятельно советую как-то зажмуриться поначалу, или там масочку из огурчика на глаза, чтобы срам-то этот вступительный к роману не читать, а то изжога может приключиться да такая, что и отвар не поможет. Ну, а ежели вас угораздило в писулечку эту глянуть, то выверните ее наизнанку и прогладьте: 90 градусов, говорят, все убивают. А мне-то – да, мне не повезло с закуской, тогда как главное блюдо очень…

Хотите идеальную душетрепательную книгу? Готов поделиться секретами шеф-повара. За основу возьмите униженных и оскорблённых Гюго, небрежно нарвите пару сотен страниц из любой книги Диккенса (остерегайтесь концовок – старина Чарльз тяготеет к хэппи-эндам), приправьте всё это пряным скандинавским колоритом с лютыми морозами и обязательной селёдкой (можно позаимствовать у Кнута Гамсуна). И не забудьте добавить – по вкусу – пару детских слезинок (made exclusively by Dostoevsky Ltd – стоят жутко дорого; говорят, на чёрном рынке некоторые готовы отдать за одну штуку целый мир). Отставьте всё это в сторону лет на пятьдесят-сто – чтобы наверняка признали классикой. Не хотите ждать так долго? Так не привередничайте, беритесь за “Дитте – дитя человеческое”, ведь это вполне добротное жизнеописание…