Жизнь и судьба

Сталинграду надлежало определить философию истории, социальные системы будущего. Тень мировой судьбы закрыла от человеческих глаз город, в котором шла когда-то обычная жизнь. Сталинград стал сигналом будущего.

... - и в том их вечная горькая людская победа над всем величественным и нечеловеческим, что было и будет в мире, что приходит и уходит.

Прошло уже больше месяца, с тех пор как я поставила этой книге пометку «прочитано», наряду с «любимой». Больше месяца, а слов до сих пор нет! Одни эмоции, какие-то недомыслии и ассоциации. Какие могут быть ассоциации, если мы живем в более-менее мирное время? Да ведь книга не только и не столько о войне. О людях она, о характерах, о жизнях, о судьбах. Она о тех, кто воевал, изобретал, строил, мечтал, кто жил в то страшное время.

И далее...

Пусть…

Насилие тоталитарного государства так велико, что оно перестает быть средством, превращается в предмет мистического, религиозного преклонения, восторга.

Как и большинству, эта книга далась мне с большим трудом - читалась медленно, долго. И хорошо, что она досталась мне по флэшмобу 2012 - сама бы я точно не взялась, а прочитать её всё-таки стоило. Стало понятно, почему везде пишется, что это главный роман Гроссмана - настолько он, чувствуется, выстраданный, пережитый, передуманный. Автор так много хотел вместить в одну книгу, что, несмотря на солидный её размер, проследить судьбу каждого героя не получается - мы видим только отдельные картинки, эпизоды, переломные моменты... Для того, чтобы рассказать всё, нужно было создать целую сагу. А Гроссман ведь, наверное, не был уверен, что…

«Я не верю в добро, я верю в доброту.»

    Для того, чтоб лучше усваивать это произведение - его нужно читать вслух, пусть и самому себе, пусть шепотом, но вслух. Так блокируется эта вредная привычка, присущая многим современным читателям - при чтении перескакивать через строчку, ухватывать только самое важное, да и вообще - читать быстрее, чем успеваешь переваривать - для большинства произведений это вовсе не проблема, скорее даже плюс - их спокойно можно воспринимать через слово и через строчку, а некоторые и через абзац, но это - нет. Его нужно читать вдумчиво и медленно, произнося каждое слово отчетливо, интонацией выделяя каждую запятую и прислушиваясь ещё и к своему голосу, а не только доверяя глазам.      Некоторые главы просто невозможно читать без слёз - они настолько…

Когда читаешь «Жизнь и судьбу» перипетии «Войны и мира» кажутся детскими и наивными, а вопросы затронутые в «Преступлении и наказании» - частностями, о прочих авторах даже не вспоминаешь, настолько величественно и эпохально, но в то же время просто то, что держишь в руках.

Никогда, никогда еще я не читала такой книги. Кажется, это не книга вовсе, а срез жизни: настоящие, самые подлые и самые светлые мысли и чувства каждого из героев, природа, такой, какой ее видит глаз и чувствует сердце, история без прикрас и искажений - хроника событий вместе с людьми, жившими в этот день, час и миг. Такой запомнилась мне «Жизнь и судьба».

Писать же о каждом из героев бессмысленно: обобщить человека до двух-трех строк невозможно, если уж сам автор не пошел по этому пути, лишь вырвав куски из их жизней,…

...Дочитав последнюю страницу, я в ту же минуту открыла книгу с самого начала. Перечитывала, просматривала, обдумывала... Я поставлю ее с краю книжной полки - я буду периодически обращаться к ней, буду возвращаться к этим судьбам, к этим событиям, главное - к этим мыслям... Иначе у меня не получится, я в этом уверена.

Нет, тема не нова для меня. Великая Отечественная, репрессии, лагеря, разные судьбы... Об этом читалось, об этом думалось. Над этим плакалось. Не раз. Но... Но что-то особенное есть в этом романе. Попробую сформулировать... 1) я уже как-то писала подобное о "Докторе Живаго" и сейчас в чем-то повторюсь: такое ощущение, что мне в руки попали записки мудрого, повидавшего очень многое в жизни, человека. Это вызывает особую благодарность за доверие и трепет, это меняет…

60 лет назад Гроссман написал шедевр, которому посвятил свою жизнь, но из-за антисталинского содержания, рукопись и все копии конфисковали. Роман напечатали только спустя двадцать восемь лет.

Гроссман сам был на фронте, а его мать расстреляли из-за еврейского происхождения, поэтому в своей книге он правдиво пишет о великой отечественной войне, о геноциде евреев, о недостатках советской реальности, о внутренних конфликтах и сомнениях персонажей. Для меня эта книга о свободе духа, о том, что всегда нужно оставаться человеком. Однозначно буду перечитывать.