Цитаты из книги Были и небыли. Книга II. Господа офицеры

Пока женщина будет готова на жертву, пока она во имя семьи готова будет отдать самою себя, ничего не случится с этим миром. Решительно ничего: мир в надежных руках. В женских. В нежных женских ручках, Александра Андреевна.

Ах, как же легко зверя в человеке разбудить, ежели б знали то народов правители. Как легко, как незаметно чаша ядом переполняется. Война убийство разрешает, война всю, всю Нагорную проповедь перечеркивает: вот о чем думать надо, прежде чем «пли!» командовать. Куда потом человек пойдет, когда руки его кровью обагрены?…

- (...) Враг есть враг, война есть война, женщина есть женщина. Когда вы, князь, постигнете это триединство, тогда я поверю, что вы очнулись от спячки и кое-что начали соображать.

- Седина - ещё не старость, -сдерживаясь, тихо сказал Скобелев. - Старость - это когда веру в себя теряешь, когда тряпка вместо...характера. Вот тогда - всё, тогда - в монастырь, грехи замаливать. Что вам, ваше сиятельство, и рекомендую.

Ложь есть величайшее достижение цивилизации, она совершенствуется из года в год и будет совершенствоваться всегда, постоянно, пока не уничтожит человечество, как ржавчина уничтожает железо.

Новых детей не бывает, — горько покачал головой Китаевский. — Ни новых, ни старых: дети всегда только дети. Будущие человеки. Они ничего не смыслят ни в долге, ни в чести, ни в славе.

История — это манеж, в котором скачут по кругу все те же лошади. Меняются лишь жокеи: старея, они уходят на покой, и новое поколение с энтузиазмом начинает брать те же барьеры.

— Помилуйте, Лев Николаевич, он ведь мальчишка еще, без средств, без жизненного опыта. — Какого жизненного опыта? — Толстой недовольно сдвинул брови. — Вашего? Екатерины Павловны? Или, может быть, моего? — Личного опыта. Житейского, естественно. — Так личный опыт лично и приобретается, дорогой Василий Иванович. А мы все…