Любовь - книга золотая

У конюшни сидят на охапке сена Никита в сатира разряженный и Микола помощник конюшего. Между ними стоит штоф анисовой водки. Мужики по очереди отхлебывают из горла. Никита: Вот, ты, Мыкола, брат, вопрошаешь меня, как это я дослужился до чертяки? А вот, анисовку тебе бы кто таскал барскую, кабы не чертяка? Да и не чертяка то вовсе, а энтот, как меня барыня же величает... О, сартир! (закатывает глаза и бает, аки по писанному) Получеловек, полузверь прелестный с козлячим хвостом и золочеными рогами, сталбыть... в роще с нинфами живу, на дудке играю. О как! А рога мне барыня наша и выдала. Барин-то женился давеча, а барыня уж до чего затейница! Богов гренческих в саду развести захотела. Собрала, значится, девок дворовых, обрядила в рубашонки по колено. Вы теперь, говорит, не девки а нинфы…

Мужчины в двадцать лет занимаются любовью более страстно, однако в тридцать — гораздо лучше. Но чего ожидать от русского мужика, да еще и за сорок? Ох и дрянные же дороги-то у нас. И как только из Коровьего брода вышли? Если бы не Фёдор, эти растяпы бы так вокруг экипажа и бегали бы. Хороший мужик, улыбается, правда странно как-то. Но борода все огрехи скрывает. При дворе-то бороды не носят… Из чувства вины может и улыбался, я в свою карету мужиков-то не зову, Завалишин провинился — на запятках поехал. А Фёдор еще и на книгу сел пикантную. На колени упал, да куда там упадешь-то… прижался – сам не заметил – к ногам моим! Такие сильные руки…у русского мужика… Я тут же за книгу схватилась, погадать решила: «Календарь для любовников. Во все время года люди все, от юных лет до лет…

Ох, как тяжко жить княгине на этом жестоком свете! Замуж выдали, а супруг-то супруг! Супруг - Пингвинус как пишут в умной книжке! Греческую мифологию не твердит, глянешь - сердце закатывается от огорчения! Людишек как есть распустил, простейшего указа не сдюжат! То комары у них, то пахота, то навоз грести надобно... А как же приличный сад без нимф и фавнов? Питала я напрасные надежды, что хоть культуру привью, а они... Песенки всё свои поют, про грибы и пошлые ягоды. Где поэзия, где забвенье? Крёстной своей, государыне императрице, весточку послала о житье-бытье в глуши с пингвинусом. А она возьми да и в гости заявись! Послала вперёд себя адьютанта, я уж обрадовалась, думала, с умыслом, для любви пылкой. Поначалу вёл себя соответственно - придвигался ближе, речи томные изволил…

Екатерина вторая, Всероссийсская императрица сидит за столом в кабинете. Входит Иван Иванович Бецкой с книгой. Екатерина откладывает работу, садится в кресло и достает вязание. Бецкой открывает книгу и начинает читать.

Бецкой решил меня удивить. Пришедши, как обычно, почитать мне, пока я вяжу, открыл не «Государя», как мы договаривались, а новую пиесу некоего Алексея Толстого «Любовь — книга золотая». Что ж, послушаю.

В имении Серпуховских все смешалось. Я (удивляется) прислала своей крестнице, молодой княгине, книжку фривольного содержания (удивляется еще сильнее). Не Дидро или Вольтера, а бездаря-Громова, так, кажется, зовут этого автора. Я помню это сочинение. «Сокращенный супружеский календарь», «Новый любовничий и супружеский словарь, по азбучному порядку расположенный», «Домашние…

***Зимний вечер. На полукруглых окнах морозные узоры, слышно, как завывает ветер. Слева горит камин, в глубоком кресле перед ним спит женщина, лица не видно. В простенке между окон на туалетном столе горят свечи. Из боковой дверцы появляется постаревший князь в новом тёплом халате, оборачивается и тихо договаривает распоряжения слуге, который остался снаружи.***

К н я з ь. … и больше нас сегодня не беспокоить.

***Закрывает дверь. Подходит к камину и с нежностью смотрит на женщину. Говорит негромким голосом, ни к кому конкретно не обращаясь.***

Вот она, любовь моя! Уж сколько лет мы женаты, а она всё так же ждёт меня здесь по вечерам и, не дождавшись, засыпает. Птичка моя маленькая, моя хорошая. А ведь той весной казалось, что счастья уж николи не видать… А теперь мне отчего-то кажется, что…

Вдоль да по речке, вдоль да по казанке Сизый селезень плывет. Вдоль да по бережку, вдоль да по крутому Добрый молодец идет.

Пришёл давеча нашей хозяйке подарок - да от кого, да от самой Екатерины! - книга красивущая, расписная. Каюсь, тайком посмотрела на листок - да грамоте не обучена, считай, как на картинку посмотрела. Так рассказывала княгиня про эти все любовные премудрости - заслушаешься, уши развесишь, да так всё ладно и складно, аж сердечко колотится. Так и порешили: бегаем в платюшках нимфами, песни поём, хороводы водим - Олимп, ей-богу. Князь смыслу не видит, ходит хмурый, как пингвинус. А после как приехала императрица - в кусты хавайся, как понеслось всё! И с ней красавец приехал, офицер, да баба расфуфыренная. Императрица красивущая, в платье расшитом, ох, мне б такое…

Пахал, пашу и буду пахать! Не по душе мне эти приключения…

Давеча в поместье интрига была. У иных интрижки, а у меня интрига. Князь с княгиней бранились всё – то войдут в дом, то выйдут, шпагу он зачем-то достал. Стоял смирно. Государыни боялся, я так понял. Потом вдруг в жмурки начал играть. Я еще тогда подумал, что поместье у него лучше отобрать, девок прогнать восвояси, Никитку в Сибирь. Подумывал ближе к осени осуществить. Екатерине Алексеевне решил не говорить, ей со Швецией и Крымом проблем хватает.

Да и когда было бы говорить? Пока Решето суетился с подзорной трубой, царица-то меня упрекала: вы, говорит, распоясались. Гляжу, а в левой руке ее пояс мой мужицкий, и смотрит на меня повелительно. А позади меня лишь березы, я хотел было углубиться внутрь, да почуял, что от бремени…

Эх, уехал мой хозяин. Ну может и по делу, подальше от своей жены-вертихвостки, совсем голову ему запудрила. А все как началось - прислала ей императрица книгу чудную. Мол, муж ее не ценит, вот в наказание и послала. Императрица она мудрая, но чужая-то душа потемки, не видит она из Петербурга, какой хозяин у меня хороший. Ну и сама потом приехала. Ладно бы сама приехала одна, так она еще и юношу послала с манерами высокими. Ну хозяйка-то у нас начитанная, втюрилась, как кошка. А хозяину бы ее окоротить, да куда там! Дама придворныя да опытныя сама его окоротила, да так, что он сразу языком в глаза ей полез. А тут хозяйка с обрыва кидаться! Императрица у нас мудрая, отобрала книгу и выкинула ее ко всем чертям! И хозяина с собой забрала, чтобы самой потешаться да семью не рушить. Любовь -…

Его королевскому величеству Людовику XIV

Всемилостивейший государь, уповаю на ваше милосердие. Великодушно прошу простить мое затянувшееся молчание, однако обстоятельства, задержавшие меня в этой глуши, весьма комичны и, смею надеяться, представляют некоторый интерес. Внезапная кончина достопочтенного родителя оставила меня совершенно без средств к существованию и вынудила прибегнуть к крайним мерам. Выйти замуж за старого и богатого князя оказалось задачей легкой, избавиться же от мужа до недавних пор, не вызывая лишних подозрений, не представлялось возможным. Но нет ничего невозможного, когда речь идет о безопасности Франции. Позволю себе изложить вкратце свой замысел.

Узнав, что императрица собирается в Крым, написать ей письмо с жалобами на мужа. Екатерина, конечно, захочет взглянуть…

Сгубила! Сгубила меня, нет не жена сгубила, книжица проклятая сгубила! Срамота, срамотища! ВО что жену мою превратила? Пингвинусом кличет да палки вишневые отбирает! Ишь удумала, любовника изящного завести! А муж как же? Она мне навеки просватана! Греческой богиней себя почуяла, да простой люд в своих подданных переодела…И слова ей дурного не скажешь – государыне нажалуется! Остается только покаяться да жене в ноги поклониться, окаянной. А может, и верно? Может и мне книжицу ту почитать надобно? Вон и Полокучи ею ведомая, в руки мои так и просится. Шалуном мне быть приказала! А раз так – надобно в Киев мешок собирать, да в пути дорого собираться! Ах, сгубила меня, сгубила меня книжица та проклятая…