Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца

Немного Аверченко, немного Зощенко, кое-что из Остапо-Бендеровщины, взболтать, но не перемешивать, принимать малыми дозами. Малыми!!! Слишком насыщенно, много, ярко. Специфическая речь, в которой слились и национальный колорит, и приметы времени - новая Россия, новый мир, в котором ломается всё, в том числе и язык. При этом книга насыщена байками, легендами, историями, демонстрирующими народные мудрость и хитрость.

Первая треть книги - компромисс, поиск нужного темпа, ритма, попытка найти наконец угол, под которым весь этот новояз перестанет ломать мозг, отступит на задний план и даст наконец-то возможность полноценно следить за событиями действительно бурной жизни главного героя. А потом - сюрприз. Раззз - и ты на глубине, куда автор незаметно, отвлекая внимание, заманил, и там ошарашил…

Как же я люблю литературу первой трети 20 века... Будь то Аверченко, Булгаков, Зощенко, Хармс, Олейников, Ильф, Петров и сотни других авторов - открываешь книгу и проваливаешься в трагичный и сатиричный мир нашего многострадального земного шарика. Отрадно, что сколько бы не выливалось на человечество дерьма, всегда найдется тот, кто отряхнется, потрет очередной синяк, подтянет штаны и отправится дальше на поиски орхидей и бананов. Давненько я собиралась почитать Эренбурга. Свершилось. Знакомству я рада, но безумно страдаю от невозможности облачить в словесную форму свои впечатления. Красноречивый Лазик захватил мой мозг и уже второй день в голове звучит его витиеватый монолог. А я слушаю... слушаю... и пред глазами проносится карусель: одинокий Моисей, отправленный на заслуженный отдых,…

Лазик прошел длинный путь от Гомеля до Тель-Авива, он побывал во многих городах и отсидел во множестве тюрем, он сменил множество занятий, однажды даже поработав на подмене цирковой обезьяны. Он – простой мужской портной, кустарь-одиночка, небольшого роста и с писклявым голоском. Он – гомельский еврей. Хорошо, что не одесский, потому как тогда эта книга была бы совсем о другом. Да и посмешнее была бы, наверно, но не такая проникновенная.

Он искал своё место под солнцем и чуточку справедливости. Он много и смешно говорил о серьёзных вещах. Он мечтал кушать курицу и биточки. Он знаток Талмуда, но для еврея слишком наивен. Он плутоват, но честен. Этот маленький человек хотел немного – жить по-человечески, но вновь и вновь обманывался в своих чаяниях. Казалось бы, зачем уделять столько…

Лазик, Лазик, как можно писать о том, чего нет? Для того, чтобы расплодить мёртвых кроликов нужна особая алгебра. Ты, Лазик, - сплошная метафизика, то ли бог, то ли пустой звук. Однако "Шванец" - дороже "красных".

Плод еврейской кладбищенской любви, художник, миссионер, писатель, кустарь-одиночка. Как же тебя представить?Раб порочной страсти к кроличьим бананам и путешествиям по тюрьмам. Филин, который рыба. "Нечто сумасшедшее". Ходячий абсурд!

Нет, Лазик. Даже твоё воображение не смогло бы придумать такую глупую реальность. Она просто ростом повыше. Не был бы ты пигмеем - один твой злосчастный вздох потряс бы и режим, и поверхность земной коры.

А, впрочем, ничего и нет. И "сотрясать" нечего. Прав был Карл Маркс: человеком движет аппетит. Пойду поем несуществующих бананов.

Кустарь одиночка = бдист...

Признаюсь местами я даже смеялась, потому что жизненные ситуации Лазика были утрированы до невозможности. Но наиболее меня заинтересовал вопрос любовной привязанности к товарищу Гершанович. Как он нежно ее боготворил, заботился, одаривал духами. Просто умора! Ему хотелось обычного человеческого счастья. А таких Лазиков миллионы, несчастных, неунывающих, потерянных в огромной мире. Мне показалось, что тюрьма для Лазика была довольно неплохим прибежищем. Там он вольно мог выражать свои мысли, правда борода погружала его слишком задумчивое состояние.

Можно сказать, что вся бурная жизнь Лазика началась с неосторожного вздоха. Лучше было бы ему не вздыхать!..

И запустилась вереница событий. Наверно самые мои любимый момент в книги - первый его суд. Как он…

- Где же мой рай? Или я его ещё не выкроил?...

В первую неделю похмельного месяца-январь 2016 года, на мою долю выпала честь читать странно-привлекательную книгу про Лазика Ройтшванеца: еврея, портного, богохульника и просто болтливого мужичка.

Вся его история началась с простого вздоха, как гласит начало данного произведения. Но на самом деле, вся история началась с того, что на свет появилась та, которая услышала этот вздох: гражданка Пуке. Каждому в жизни приходилось сталкиваться с подобными индивидуумами. Слышат то, что хотят, язык как помело (веник который, не фрукт) и главная черта - напористость. Засадить на нары такого человека как Лазик: огромный нос, рост примерно метр тридцать, вес около сорока килограммов, в самом расцвете сил завидный жених (читать предложение с…

«Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца» - книга-сборник еврейских мудростей и философии. Кажется, что здесь можно найти чуть ли не все еврейские анекдоты или, по крайней мере, их мотивы. При правильном рассмотрении читатель заметит, что здесь есть всё: и поучительная история о том, как полезно быть хитрым и изворотливым, и наблюдения об очень разных менталитетах (герой побывает в поразительном, для его положения, количестве стран), и критику режима, в конце концов:

Я уже все понял. Ты знаешь, в чем дело? В этом самом режиме экономии. Она вовсе не боится ни румын, ни неувязки, она только боится, чтоб ее не сократили, потому что теперь всюду беспощадно сокращают неподвижных сотрудников. Конечно, даже такая Пуке хочет кушать курицу и рыбу.

Невозможно отделаться от ощущения, что на самом деле, это…

Два еврея разговаривают: «Что такое филин?» — «Рыба». — «Почему же она сидит на ветке?» — «Сумасшедшая».

Вы спрашиваете меня, что я хочу? Очень просто — жить.

Жил-был Лазик, жил как самый настоящий цадик, уважал Тору, с завидной изобретательностью уклонялся от выполнения правил и заветов, всегда готов был помочь нуждающимся и не отказывал в просьбах вынуждавшим. Несомненно, эта широта души и создала нашему герою столько проблем, заставила побывать в самых темных уголках множества стран и пережить бесчисленное количество побоев. Каждый, дезориентированный речами Ройтшванеца, принимал его за нужного ему человека и пытался использовать для собственной выгоды. Когда же правда раскрывалась, никто и не думал подвергать сомнению собственные выводы и действия, ведь несомненно в крушении иллюзий…

Да здравствует сатира и иже с ним! А что я еще могу сказать? Видимо, мое чувство юмора не доросло до подобных произведений, но обо всем по порядку. Конец 20х годов, главный герой – еврей с фамилией, про которую в рецензии не пошутил только ленивый. Маленький, несуразный, неуместный человек, которому выпала такая «бурная жизнь». Злоключения преследуют его на каждом шагу: то вздохнет не там, то скажет не то, то в одной тюрьме посидит, то в другой. И так 19 раз, всю свою жизнь! Начинала я читать с воодушевлением, потом оно пошло на спад, а потом осталось только упрямство и желание узнать, что разорвет этот несчастный цикл. Но бурная жизнь закончилась так же, как и любая другая. И стоило ради этого столько писать? Читать все-таки стоит. Написано образно, язык воспринимается довольно легко,…

Как говорил один мой хороший знакомый, не о тех, ох, не о тех пишут в "Жизнь замечательных людей"...

А о ком должны бы писать? О маленьких людях, жизнь которых далека от некоего среднестатистического "как я провел лето"? О непризнанных, неизвестных. Давайте о них. Потому как Лазик Ройшванец, таки, замечательный человек! Ну значится, так, 130 сантиметров сплошного недоразумения, страстей, синяков и умопомрачительных историй. Профессиональный кроликовод, литератор, раввин, кандидат, актер, поедатель колбасы и герой женски грёз и телес... Ах да, и великий художник. И проповедник. А если я еще пару минут подумаю, то еще таки кого нибудь вспомню. Мужеского портного, например. Ах, мало? Так вот, наш замечательный еврей широко известен в узких кругах тем, что протирал свои штаны на нарах 19…