Рукописи не горят (сборник)

Моя приятельница Наташа, про которую я уже рассказывал, опять порадовала. Позвонила, и говорит - ты у меня чего из Шмелева просил? "Лето Господне"? Все-таки нашла, приходи. Пришел. Книжка у нее на столе лежит. - Забирай, - говорит. - И можешь не возвращать. - ? - Да я ее в помойке нашла. - ??? - Ну у нас книги списывают и сваливают в ящики в соседнем кабинете. Мы это место помойкой зовем. - Да? И большая у вас там помойка? - Ящиков десять. А что, хочешь пошвыряться? Там в основном "Роман-газеты" и про КПСС. Швыряться не стал. Хотя соблазн был.

Маленькое открытие, сделанное мной не так давно, состояло в том, что оказалось, что моим первым прочитанным произведением в библиографии Булгакова оказалось не "Мастер и Маргарита", как следовало бы ожидать, а адаптация романа-катастрофы "Роковые яйца". В 90-е моя мама работала в издательстве и, бывало, часто приносила мне с работы различную бумажную продукцию. Как правило, это были различные блокнотики, белая и цветная бумага, особенно радовали раскраски. Особой радостью было получить тонкие детские книжки, но когда-то мама превзошла саму себя, принеся с работы вот эту вещь - комикс по произведению Булгакова "Роковые яйца". Несколько…

Весна 1997 года. Город Йошкар-Ола. Мне 18 лет. Бросил университет, не закончив первого курса. Не работаю, не учусь, денег нет совсем. Брожу по городу. Готовлюсь снова поступать куда-то. Зашёл в книжный магазин в здании типографии. Увидел там эту книгу, с которой знаком лишь немного по услышанной когда-то радиопередаче, но безумно очарован ею. Прибежав домой, прошу сестру Ольгу, которая младше меня на пять лет, школьницу, отдать мне на время её единственные денежки... Так в тот же день эта книга с красной обложкой, опечатанной золотыми буквами, оказалась в моих руках... И всё же, говоря о книге, я вспоминаю прежде всего первое знакомство с…

Я так ни разу и не дочитала эту книгу. Каждый раз начинала сначала, наполнялась ощущением и закрывала. Ощущением ностальгии, по тому, что мне не понятно. По тому, чего я не вижу вокруг. Ощущением легкой зависти, к тому, кто так искренне обычными словами может выразить свой свет. И каждый раз легкая печаль окружает меня и эту книгу. "Трезвоны, перезвоны, красный — согласный звон. Пасха красная. Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки — всюду, и в луже светятся. Пасха красная! Красен и день, и звон. Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот…

/полевые заметки/ Первая из прочитанных мной книг Шмелёва, перечитала в этом году. "Православные страдания", если в двух словах об авторе. Сама книга попала в руки, так как *отсылка на 2017 год* - кто понял, соболезную. Особо понравился плавный переход и конечная смерть зимой. Очень мрачно, какая-то прямо русская православная готика, ёмаё! Но именно этим и завлекает.

Моя семья никогда не была настолько религиозна, как семья персонажа книги Шмелёва. Времена сейчас другие. Но читая книгу, я иногда вспоминала истории из своего детства. Было в нем что-то похожее на "Лето Господне". Вспоминаю, как утром Пасхи находила под подушкой окрашенное яйцо. Всегда знала, что это папа. Но всегда удивлялась тому, как незаметно он это делает. Вспоминаю день перед Пасхой. В субботу в нашей семье нельзя было слушать музыку. И это для меня было так сложно. Иногда, задумавшись, начинала напевать себе что-то под нос. Мама тогда дёргала меня за косичку и качала головой. Вспоминаю обычай ходить с корзиной по улицам, стучаться в…

Чёрная музыка Блока, чёрная, подвижная тишина квадрата Малевича... Такое ощущение, что на духовном плане, некая планета, чем-то похожая на Антитерру из набоковской "Ады", приблизилась к Земле, к России тех лет, искривив своим безумным тяготением самый язык искусства, своей тёмной атмосферой, обняв сердца и судьбы людей... Расставим декорации рассказа : дальняя родственница кэрролловской гусеницы, бредящая мирами, революция, револьвер : кокон пули и бабочка раны, бабочка-душа, она и он, планета, темно несущаяся навстречу Земле... Сердце дышит и тлеет в ночи огоньком сигареты. Напротив меня, за окном, кто-то докуривает мигающий фонарь, роняя…

Во сне я горько плакал..Генрих Гейне Мой стих тихо сходит с ума: Он может синичкою стать, Он может чеширски пропасть, На пальцах - чернильная тьма. Молчит тишина на листке. Твой носик слегка проступил, И свет от него исходил, Улыбка ласкалась к руке.. И вот, нежно-вся ты лежишь На белой постели листа, Целую свой стих я в уста, И плачу: так ласково спишь. .

Я задумала прочитать эту книгу года полтора назад. Долгое время не могла ее купить то не завезли, то распродали. А осенью по счастливой случайности во время поездки по окрестностям Звенигорода мы нашли ее в Соборе Успения Пресвятой Богородицы. Тогда я думала, что начну ее читать зимой. Но! Список моих книжных желаний больше моих читательских возможностей и добралась до неё только сейчас... Изначально я увидела в ленте отзыв на эту книгу и стала ее изучать. Понравилось одна заметка И.А. Ильина (философ, публицист): «... эту книгу написала о себе сама Россия — пером Шмелёва»; он отмечал, что изображённое в романе Шмелёва — не то, что «было и…

Летом 1956 года «на сто восемьдесят четвёртом километре от Москвы по ветке, что идёт к Мурому и Казани», с поезда сходит пассажир. Это — рассказчик, судьба которого напоминает судьбу самого Солженицына (воевал, но с фронта «задержался с возвратом годиков на десять», то есть отсидел в лагере и был в ссылке, о чём говорит ещё и то, что, когда рассказчик устраивался на работу, каждую букву в его документах «перещупали»). Он мечтает работать учителем в глубине России, подальше от городской цивилизации. Но жить в деревне с чудесным названием Высокое Поле не получилось: «Увы, там не пекли хлеба. Там не торговали ничем съестным. Вся деревня…