Рассказы. Медведь. Осквернитель праха (сборник)

Решил тут познакомиться с лауреатом Нобелевской премии Уильямом Фолкнером, но что-то не задалось у нас. Первое впечатление оказалось негативным. "Осквернитель праха" - это очень слабая работа для человека с такими наградами, а проще говоря - это просто страшная хрень. Первое, что бросилось в глаза - это охрененно длинные предложения. От прочтения, которых складывалось впечатление, что роман написан за два дня на коленке. Как будто автор не продумывает предложения, перед тем как нанести их на страницы, а пишет так, как пойдёт. Фолкнер, если верить аннотации, большой экспериментатор, и я допускаю возможность того, что это своеобразный эксперимент. К тому же меня раздражали постоянные тавтологии (хотя может это недостатки перевода). Главный герой везде ОН-ОН-ОН-ОН и когда кого-то помимо…

Совсем не понравилось. Читала, читала, потом ловила себя на мысли, что думаю о чем-то другом, а глаза читают, не понимая. Перечитывала, тонула в этих длиннющих предложениях и не могла выкарабкаться. Самое интересное, что с первых строк "Осквернителя праха" я сознавала, что где-то такое подобное я уже читала. И до сих пор не могу понять, где именно. Или у Моррисон, или у Кид, или у Кинга. Короче, кто-то кого-то сплагиатил (именно сюжет "тюрьма-негр-суд Линча-добрый шериф"). Никого не жалко мне: ни героев, ни читателей, ни даже писателя, который не от души написал, а для слова красного. Себя немножко жалко, точнее своего потраченного времени, но это уже я сама виновата. Тчк.

Американский писатель Шервуд Андерсон как-то раз заметил своему молодому коллеге: «Вы, Фолкнер, деревенский парень, все, что вы знаете, это тот маленький кусочек земли в Миссисипи, где вы начали. Впрочем, этого тоже достаточно. Это тоже Америка…» Отсюда и появился вымышленный округ Йокнапатофа, который стал для читателей олицетворять Юг и всю Америку того времени. Жители этого округа обрабатывают землю, воспитывают детей и спустя три поколения каждый день снова и снова проигрывают ту войну северянам, упорно веря, что дело их – правое. Прочитала рассказы, и появилась мысль, что любопытно было бы читать их в порядке написания. Тогда сразу бросалось бы в глаза, как менялся со временем стиль автора, как его тексты становились все плотнее, все гуще. И вот уже повествование как порыв…

Это первое, что я прочла у Фолкнера. Ну, так получилось.

Сначала было тяжело. Эти гигантские предложения, отступления в квадратных скобках, эти придаточные и придаточные придаточных, в которых теряешься похуже, чем в джунглях. Иногда казалось, что вереницы слов опутывают и душат и ни за что не пустят вперед. Потом прошло. Это как с водой - если войти в течение, сопротивление тут же исчезает. Интересно, это так же в остальных романах Фолкнера? Надо будет, обязательно надо будет почитать его в оригинале.

Он очень чувствует свой народ. Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что он южанин? Я очень мало знаю о Фолкнере, я не знаю о нем практически ничего. И буду узнавать своего "Фолкнера" по его книгам. Ну, наверняка, он южанин. Ведь видно, что все это - от описаний запахов до…

Конкретно была прочитана повесть "Медведь".      Эта повесть похожа на каникулы. Ты словно переносишься туда, в этот лес, похожий на наш, русский, но в тоже время не настолько дремучий. Главное место в повести занимают не люди, не звери, а именно лес - он главный герой, как Прародитель всего, истинное и вечное. Как Отец, а остальноые все муравьи и букашки, кишащие на и в его стволе.  Маленькие,  со своими собственными отношениями, страхами, охотами и проблемами. Дядюшка Фолкнер словно переносит нас в него, ты слышишь шаги, лай гончих, стук копыт, видишь взметающуюся после них землю... И Старый Бен, эта легенда, которая даже умерев, не умерла. Смерть этого Великого Медведя была ожидаемой и неожиданной, но она протекла так, как должна была - тихо, мирно, в свой час и свой срок, и легенда…

Не хочется писать какие-то другие, кроме восхищенных, отзывы про человека, из-под руки которого появились "Шум и ярость" и "Свет в августе", но придется. Потому что в "Осквернителе праха" все было опять же по-фолкнеровски, но очень сыро, словно наспех, торопливо сделано. Те же проблемы: Юга-Севера, белого человека и черного, молодости и опыта. Те же своевольные и мятущиеся персонажи, особый фолкнеровский стыд за кровь с примесью гордости, по-больному. И хорошее начало детективной линии, я их мало читала, но тут подумала, что Лукас Бичем, из-за решетки рассладовавший преступление и снвший свое обвинение, является символическим прапрапрадедом всех тех персонажей, которых мы в великом множестве увидим в нынешнем кино. Но детектива не состоялось. Нам просто планомерно сообщали, что вот это…

Худшая пародия "Убить пересмешника"

Читаешь этот роман и возникает ощущение, что идёшь под палящим солнцем в знойный летний день. А у тебя ещё множество важных дел, но ты уже одурел от жары и плохо соображаешь. Не просто для восприятия, когда человек так говорит и тем более пишет. Предложение начинается с одной темы, продолжается другой, третьей,… Дочитав до точки понять смысл, вспомнить с чего всё началось достаточно сложно – нить повествования уже потеряна. И для чего такие сложности? Можно приводить множество филологических терминов, но от того, что чему-то придумано название, суть не меняется. Я всё-таки предпочитаю авторов, чей поток сознания оформлен в литературное произведение.

Действие в романе происходит на юге США, в 30-е годы 20 века. Америка у многих ассоциируется со свободной страной и страной с равными возможностями. Но, написанное на бумаге, не всегда приживается в реальной жизни. В 30-е годы темнокожие американцы, несмотря на свои равные права и свободу, для многих "белых" оставались людьми "другого сорта", а тем более на юге страны. Это земля бывших плантаторов и бывших рабов; когда еще два поколения назад, одни повелевали другими. "Белые" чувствуют на этой земле свое превосходство, и при каждом удобном случае дают понять афроамериканцам, что они не равны.
В городе находят труп и начинается процесс против "темнокожего", Лукаса Бичема, его обвиняют в убийстве "белого" человека. Никаких расследований. Все итак ясно. Он — животное. Он виновен.
Пожалуй,…