Царский двугривенный. Овраги. Васька (сборник)

События книги происходят в один из самых необычных периодов нашей истории – период НЭПа. Все перемешалось, одновременно и сравнительно мирно живут и пионеры, и беспризорники, и пролетарии, и интеллигенция, и торгаши, пока еще классовая борьба не показала свои зубы во всей красе.

Главный герой, Славик, десятилетний мальчуган из «приличной семьи» находится как раз на перекрестке разных людских судеб. С одной стороны, у него есть еще и приходящая француженка, новенький матросский костюмчик и в честь его дня рождения устраивается пикник. С другой стороны его неудержимо тянет во двор к неправильным детям, ему хочется компании, гонять голубей, небрежно сплевывать сквозь зубы и быть своим. Он наивен и простодушен, его легко обводят вокруг пальца все, и придурковатый Коська , и гроза двора…

Сергей Петрович написал повесть о метрострое в Москве не в те времена, а в все равно далеком 1975 году. И поэтому удивительно, что книга написана о времени не по времени (как-то так). Выступление богоподобного Сталина описано так, как писали в те далекие и мегацензурные времена, идеалогически правильная часть повести, вот что. Но не все так гладко. Тема лишенок, родных раскулаченных людей, видимо, была непозволительной в 30-40-е года прошлого века. Если бы только о строительстве и о героизме людей, но нет. Книга неприятная, неприятная своими персонажами и их поступками. Взять ту же Ваську, Маргариту Чугуеву. Неотесанная, мужиковатая, трех слов не может связать и делает иногда необдуманные плохие поступки. Коллеги ее любят за простоту и способность работать как две лошади. Читала я и…

А вы можете себе представить, как это, построить метрополитен? Ну, да... Куча суперсовременной техники, трактора, высотные краны, подъемники, экскаваторы, точнейшие электронные чертежы, проекты... Да, бесспорно, это очень тяжело, но выполнимо, ведь на помощь человеку пришло сколько различных технологий.

А теперь представьте, каково было строить это самое метро в Советском Союзе, в 30-е годы... Когда нет ни техники, ни проектов строительства, ни даже материлов: цемента, кирпича, бетона. Всё делается вручную, всё заменяет прекрасный "человеческий материал" и нужно лишь проявить "партийную смекалку", чтобы всё построилось. В тоннелях не светлее, чем в гробу, регулярно гибнут люди и десятки трупов ежедневно выносят из шахт. Строители - молодые парни и девченки, мобилизованные из русской…

Хороша книга, ох, хороша! Но не красивым литературным языком, а интересной темой, которую не так уж и много освещали. А если и делали это, то в духе "Ура! Ура! Ура!". Миллионы людей спускаются ежедневно в Московское метро. Это повседневная обыденность, привычное дело и никто не задумывается, а как все начиналось? Сколько погибло при строительстве, сколько покалечено, сколько сгноили потом в лагерях... Нет-нет! Об этом вы в этой книге тоже не прочитаете прямо, но между строк — легко. У меня постоянно было ощущение, что я одновременно две книги читаю: одну комичную — где-то грустную, где-то забавную, местами просто смешную, а вторую — страшную, которую писать горько и больно, но прорывается отчаянный вопль через легкие строчки. Вручную строили. Вдумайтесь: это ведь не грядку вскопать (и…

Впервые поняла, что такое "трагикомедия": Улыбка не сходит с лица, пока читаешь. А когда закончишь... в памяти остаются трагические обстоятельства. Мороз по коже. Поняла, что такое "пронзительно": Автор не дает боли перейти в слезы. Трагедии - в ужас. Описание обыденной жизни натягивает нервы, как струны... Сильнее. Еще сильнее. Кажется, вот-вот лопнут. Но не больше ли пережили герои, чем читатели? Поняла, что такое "тяжело": Тяжело было строить московское метро - без плана строительства, без инженеров, без досок для опалубков, без цемента. Только с "вам дали прекрасный человекоматериал!" и с "проявите партийную смекалку!". Тяжело было тайком выносить из подземки трупы товарищей, чтобы не портить светлую репутацию Метростроя, и бросать их на соседних улицах. Недаром книга начинается…

Когда не видела обложки, казалось, что качественный новодел под совок. Ан нет, совок настоящий. Удивительно!