Рецензии — стр. 2

Пребывая в состоянии постоянного аврала на работе и ощущая на своей шкуре все прелести изнуряющей гонки citius, altius, fortius, я поняла, что если я сейчас не отложу в сторону все дела и не почитаю чего-то легкого и веселого, то мозги мои окончательно вскипят. Мой выбор пал на "Верных врагов" Ольги Громыко, ведь я уже сколько пытаюсь ознакомиться с миром, который называется "русское фэнтези", а руки все никак не доходят. И вот дошли!

Должна сказать, крайне терапевтическая книжка, т.е. мозги перестают себя вести, как сбесившийся паровоз, в голове появляется мысль "а пошли они эти дела на гхыр [национальное белорское ругательство], пока не дочитаю, а то шибко интересно". То, что надо! Одним словом, мне понравилось. И смешно, и увлекательно, и довольно хорошо написано. Обязательно теперь почитаю еще и про ведьму Вольху.

Однако не могу не добавить ложку дегтя - мне почему-то кажется, что юмор смотрелся бы несколько органичнее и эффектнее, если бы персонажи бросили бы привычку острить каждые пять минут, а делали хотя бы через каждые десять. А то в компании все, как на подбор, - и оборотниха, и маг, и ученик его, и дракон, и девчонка-полуэльф - ну просто Задорнов в кубе! Я вообще не особо против - нахихикалась я всласть, но... Еще резали глаз ярко-выраженные вкрапления "современности" - слова типа "плакат", "гидродинамические характеристики" топора. Ну зачем так уж перегибать палку, нельзя никак сделать, чтобы оборотни изъяснялись сообразно полученным в Белории знаниям?

И вот еще одно! Ну как же можно было так поиздеваться над читательницами? "Через час я вернулась в лагерь - растрепанная, тяжело дышащая, на ходу поправляя одежду". И все! И никаких подробностей! Уважаемая Ольга, вы вот специально всю книгу намекали, чтобы потом так обломать? :) Жестоко, ой жестоко! :)

А вообще хватит мне придираться! Ибо книжка действительно милая и обаятельная! И продолжения мне хочется! Потому как "Возможно мы еще встретимся. Даже наверняка".

P.S. Ах, да... Придушить оформителя серии никто больше не хочет?

8 / 10

Мне хотелось бы сказать об этой книге очень много, но все слова уже давно сказаны. Мне хотелось бы сочинить про нее песню, но вряд ли я спою лучше Волка или Табаки. Мне хотелось бы нарисовать ее не стене. О-о, там было бы все – оборотни, драконы, белые и красные, русалки и эльфы, ангелы и старички с дарами, снарки и тарантулы, рыбы, плавающие в деревьях, и тени умерших, не оставляющих тебя ни на мгновение. Мне бы хотелось собрать ее по крупицам – со всеми снами, запахами, историями, звуками, песнями. Мне бы хотелось, чтобы эта сказка была моя. Но этого никогда не случится.

Определенно, есть такие книги, к которым нужно возвращаться в разные периоды жизни. К «Мастеру и Маргарите» возвращаешься, чтобы каждый раз определить для себя новую по важности проблему и увидеть ее с совсем другой стороны. К «Войне и миру» возвращаешься, чтобы найти нового героя, к Шекпиру - чтобы в очередной раз убедиться, насколько все неизменчиво в мире людей. К «Дому» же я возвращаюсь только с одной целью – убежать от Наружности. Потому что Наружность скучна и однообразна. Наружность не любит и не заботится. Наружность убивает все волшебство и не позволяет развиться способностям. Наружности ты не нужен. Для Наружности ты убог. Дом же баюкает убогих, детей своих, в своей старенькой потресканной колыбели.

Этот отзыв не о том, насколько хороша книга, потому что, ей-богу, литературоведам вряд ли здесь есть что ловить. Этот отзыв не о том, насколько приятен описываемый автором мир, потому что уж что-что, а интернат для детей-инвалидов – далеко не самое лучшее место, в котором ты можешь оказаться. Этот отзыв не о том, каких хороших друзей можно приобрести в этой книге, потому что персонажи тут один страшнее другого и человек либо должен быть действительно странным, либо хорошо лукавит, если говорит, что смог подружиться с кем-то еще, кроме Курильщика. Но если этот отзыв совсем не о вышеописанных вещах, тогда о чем он? Ведь не просто так эта книга находится в любимых более, чем у тысячи читателей сайта? Или все же просто так? Просто за то, что она есть? Просто за то, что она такая, какая есть? Просто за то, что Дом действительно оказался домом, а страшные персонажи – намного приятнее, чем люди Наружности?

Мне хотелось бы сказать об этой книге очень много, но зачем говорить другим много о том, что нужно пережить самому? «Дом, в котором» – не литература, это явление. Явление настолько странное, но в то же время привлекательное и быстро становящееся родным, что плевать я хотела на свои читательские принципы. Я буду любить эту книгу. За то, что она приютила меня когда-то. За то, что по прошествии трех лет с радостью приняла меня снова. За потресканную штукатурку, за рисунки на стенах, за красных драконов, которые лечили мои раны, за чайку Джонатана со своими дарами. За счастье, испытанное в несчастливом месте. За чужое детство, которое вновь на некоторое время стало моим.

Предисловие. Я достаточно негативно отношусь к комментариям вроде "какое фуфло, как оно могло кому-то понравиться". Считаю, что у каждой книги есть свой читатель. Поэтому здесь свое возмущение излагаю исключительно потому, что на сайте только на главной была опубликована добрая сотня восторженных рецензий.

Какая невообразимая спекуляция на двух столпах несправедливости детства - инвалидах и детских домах! Да, мадам, мы и без вас знаем, что сердце наше сжимается, когда ребенок не знает, что такое - красный и что такое - видеть. Когда все семейные и социальные функции реализуются внутри группы детей и подростков. А дальше что? Новое что-то есть? Нет.

Это похоже на сумасшествие. Люди заперты внутри кокона и развивают свой мир до абсурдного сумасшествия. Они знают Диккенса, откуда-то берут косметику, алкоголь и курево, но при этом все их знания о мире плещутся в полном бреда котелке абсолютно в фоновом режиме. Такая система рано или поздно просто схлопнется.

И опять - в чем смысл? Параллель с детством как таковым? Общо и нераскрыто. Дети - маленькие взрослые? Взрослые - большие дети? Спорно, тема не раскрыта, у всех персонажей одинаковые темперамент и речь.

И эти бесконечные отступления, как бред полоумного, на 100 страниц. Писаный стыд! 800 страниц бреда! 800 страниц варящейся в собственном соку системы без единого намека на глубину мысли! Джек Лондон говорил, что среди женщин меньше великих писателей потому, что женщина просто не может сесть попой на стул и не вставать, пока книга не будет готова. Так вот, дядя Джек, перевернись в гробу: при всем уважении к автору, это надо было очень постараться - написать 800 страниц ни о чем.

Добралась наконец до Пелевина. Ну что я могу сказать? То ли книга не самая удачная, то ли я просто еще не прониклась всеобщим обожанием автора, но на мой взгляд всё понятно из заголовка рецензии. Которое, кстати, подсказала сама А Хули - главная героиня.
Внимание! Если Вы - очень ярый поклонник Пелевина и готовите тухлые помидоры, отложите их для кого-нибудь другого и просто не читайте мою рецензию :D
Вообще, я не очень знаю, как относятся к данному автору (хотя даже не знаю почему, о Пелевине я сама что-то слышала, хоть и без понимания, кто это и с чем это едят), поэтому скажу сразу: моё мнение может отличаться от общепринятого. И это нормально! :D
Перейдем к книге.
Итак, у нас есть загадочная история вначале и она мистически завлекает читать книгу дальше… Скажу сразу: я редко читаю аннотации. Я просто начинаю книгу и если она у меня не идет - я ее бросаю. Потому что аннотации порой пишут такие, что там весь сюжет, смак и бонус. А текст вообще непонятно зачем был нужен, хватило бы и аннотации. И здесь было тоже самое. Не в смысле, что аннотация всё раскрыла, я ее не читала :D
Итак, начало казалось бодреньким. Думаю «хм, китайские лисы!». А потом началось. Вот всё про заголовок. Пошлость, пошлость, грязь, 90е, пошлость, бе. И мне это совершенно не понравилось.
Попробую дозировать+/-
Итак, плюс: язык у книги легкий, читается быстро, хоть и полнится философскими размышлениями. В большинстве своём они вполне себе терпимы, иногда интересны, иногда даже полезны, что радовало. Список литературы можно было бы и приложить :D
Минус: слишком уж завышенное ЧСВ Гг. Ее подача в некоторых местах этих философских терминов казалось смешной. Как если бы Аристотеля внезапно начала цитировать коза на базаре. И это я бы сказала большой минус.
Плюс: повествование ненавязчивое, вроде бы что-то происходит, есть небольшая тайна, мистика, ничего непонятно, но интересно :D Не очень, но нормально) Как и многие современные читатели я ждала большого взрыва в конце, но… ладно, это я забегаю вперед.
Минус: пошлость. Везде. От ярких описаний отвратительных сношений (пусть даже и в фантазиях других поначалу), до попытки описать любовь.
Здесь отдельный минус (плюсик не нашелся :DD). Я понимаю, что в принципе показывал автор, но будем честны: вот это вот, это была не любовь, а обычные по***ушки, о которых красноречиво говорят «прошла любовь, завяли помидоры». Вот это оно! А любовью здесь и не пахнет.
После начала я и не ожидала глубокомысленного эпоса о любви, где они такие мимими, едва ли дышат друг на друга. Но то многослойное порево, которое постоянно подавалось под соусом «я его люблю» вызывало отторжение.
Из плюсов: да, автору удалось показать оборотней в погонах, наши нтв-эшные реалии :D
Из минусов: но тогда возникает вполне справедливый вопрос: как китайская лиса смогла здесь адаптироваться и приспособиться, сойдя за свою? Что? Это разве так просто?
А Хули в целом, конечно, образ аллегорический и это конечно же понятно. Но поверхность, на которой она всплывает вызывает лично у меня отторжение. Может быть так и задумано, я не знаю.
В общем и целом, мне скорей не понравилось, чем понравилось. Но с Пелевиным я бы хотела продолжить знакомство. Есть еще пару книг, которую хочу у него прочитать. Как не судят книгу по обложке, так не судят автора множества трудов по одной книге. Буду изучать.
Что же до рекомендации - каждый пусть решает сам, читать или не читать.

Хорошая и добрая книга. Роман прочитала на одном дыхании и не хотела с ним расставаться.
В романе рассказаны истории двух школьников, которые меняются местами и годами: 1980 и 2018. В каждой эпохе поднята одна из проблем того времени.
В наше время все сидят в телефонах и не общаются друг с другом, причем такое наблюдается даже в кафе. В романе показана школа, где все автоматизировано, ученики все сдают электронно, общаются в телефонах и совсем не говорят в реальности. И в этой школе решили провести устный экзамен. “Ерунда”, - подумаем все мы, а для них это была трагедия. И они учились вновь общаться, а не писать.
В 1980 году полная противоположность: все пионеры, все всё учат, общаются и сдают на отлично. Но, однажды, в школу ученик принес кулич в честь Пасхи. В итоге его чуть не выгнали из пионеров, а отца из партии, и вся их жизнь могла пойти под откос. Нам это покажется смешным, ибо сейчас почти на каждом шагу люди кричат о своем вероисповедании и приглашают служить своему Богу, а тогда религия была под запретом.
Но в остальном все осталось схожим. Мы переживаем, нуждаемся в поддержке, помогаем. Хорошая книга, не сказала бы, что детская. Каждый почерпнет что-то для себя: про воспитание, про отстаивание своего мнения, про дружбу...

Вы никогда не задумывались, какой была бы жизнь на Земле, если бы разом излечились все больные, прекратились страдания, несчастные случаи навсегда остались бы в прошлом? Если бы человеку больше ничто не могло повредить, а смерть наступала лишь в глубокой старости — во сне, без мучений. Если бы для получения ответа на вопрос или решения сложной технической проблемы достаточно было лишь задать вопрос, если бы каждый человек мог заниматься тем, чем ему хочется, свободно развивая свои способности, и больше не нужно было бы бояться будущего, волноваться за близких, страшиться беспомощности?

Авторы романа не только задумались над этим, но и взяли на себя смелость показать нам такой мир — мир мечты, в котором... Всё оказалось не так просто и прекрасно, как можно было ожидать.
Первая моя мысль при чтении (да что там — и вторая, и третья, и десятая!) была: я хочу в такой мир, я хочу так жить, хочу свободы от болезней, неуверенности, страхов и проблем!

Уперев руки в боки, я с вызовом смотрела на авторов: ну и как вы собираетесь меня убедить, что это плохо?! Что вы можете положить на другую чашу весов, если ежесекундно страдают и умирают невинные люди, дети, если уничтожается природа, рушатся мечты. Что может стоить всего этого, что у нас, в нашем пропитанном болью и страхом мире есть такого, за что стоило бы держаться, — даже такой ценой?

Думаю, каждый, прочитав книгу, найдёт ответ на этот вопрос или не найдёт — в любом случае, озвучивать его не буду, но… Задуматься, глубоко и печально, авторы, несомненно, заставили!

Я бы сказала, что одним из главных персонажей этой книги является человечество — всё, целиком. Второй главный герой — Пандем, чьё появление и происхождение окутано тайной, которая так и не будет раскрыта. Версия о том, что человечество само породило Пандема, мне лично не кажется убедительной, вернее — кажется совершенно не убедительной. Впрочем, на мой взгляд, не так важно, откуда он взялся, — роман не об этом.

Пандем — это, если можно так выразиться, аналог Бога. Параллелей мы видим множество, начиная с того, что он всеведущ (по крайней мере, в масштабах Земли) и всемогущ — в тех же масштабах. Даже наличие у него друга-человека имеет свою аналогию в Священном Писании, где "Авраам другом Божиим наречён".

Ну и проблемы у Пандема с людьми — те же. "Если ты меня любишь, то почему не сделаешь так, как я хочу?!"
Казалось бы: нет болезней, боли, нет несчастных случаев, полное благополучие, но — людям никогда не бывает достаточно, они всегда находят из-за чего "обидеться на Высшие Силы" и разочароваться в них.

При всей озабоченности людей тем, чтобы Пандем ни в коем случае не вмешивался в их сознание, многие из них не желают понимать, что другие должны обладать той же степенью внутренней неприкосновенности.
Девочке, полюбившей парня без взаимности и горячо желающей, чтобы Пандем "немножко его подтолкнул", не приходит в голову пожелать, чтобы Пандем её саму "подтолкнул", скажем, избавил от этой любви и помог полюбить кого-нибудь другого.
Нет, большинство людей хочет, чтобы мир был переделан и подстроен под них. И вновь и вновь звучит вечный вопрос, обращённый к Небу: "Если Ты меня и правда любишь, то почему…"

Но это лишь одна из оборотных сторон "райской жизни", устроенной на Земле волею Пандема. Их много. И поражает, насколько точно и тонко авторы их показывают. Насколько психологически достоверно, насколько узнаваемо.
Путь беспроблемной жизни — путь, ведущий в тупик. Лично мне очень не хочется с этим соглашаться, но не согласиться просто невозможно.
А Марине и Сергею Дяченко, на мой взгляд, удалось не просто продекларировать, что человек формируется и развивается лишь в сложных обстоятельствах, им удалось показать этот тупик — достоверно и обоснованно. Это действительно книга, которую стоит прочесть! Чтобы лучше понять и себя, и других. И даже — понять, как "трудно быть Богом"…

Кое-как домучил. Разочарование полное, для себя не могу объяснить столь высокий средний балл этого творения, единственный вариант, который нахожу, это то, что балл сформирован любителями фэнтези. Каюсь, я к любителям фэнтези не отношусь, но и к хулителям тоже, лучшие произведения этого жанра мною ценятся достаточно высоко, а упрёк к книге Пехова не в том, что это фэнтези, а в том, что это какая-то патологическая вторичность.

Здесь вторично всё, от мира, который предлагается автором до сюжетных ходов. Если хочешь сказать что-то превыше банальных повторов за другими - пойди по пути Толкина - создай свой мир, свою Вселенную, очаруй читателя новизной и неповторимостью. Но не надо брать позднесредневековую Испанию, втискивать в неё какие-то избитые фэнтезийные элементы, типа колдовства и магии, и претендовать на оригинальность. Получается не оригинально, а неимоверно нудно, такое впечатление, что читаешь какой-то эрзац, по факту так и получается. Для чего автор всё это сочинял, только для того, чтобы выполнить свои обязательства перед издательством и сдать вовремя очередной новый роман для популярной фэнтезийной серии?

Вторична вторичная Испания, вторична вторичная Европа, вторичны вторичные дворяне, вторично вторичное духовенство, всё страдает нищетой авторского воображения. А, если бросить взгляд на карту этого мира, то угадываются очертания Европы, на месте Англии - Бритонь, четко очерчено Средиземное море, с Гипром вместо Кипра, на месте Африки, напоминающий её Черный континент. Хотя кое в чем автор блеснул так блеснул, у него Господь - строго Спаситель, а дьявол - строго Искуситель, и никак иначе, никто ни разу не оговорился, не применил какой-то иной формулы, ни автор, ни один из героев, ни в обычном разговоре, ни в мыслях, поразительное скудоумие.

Если честно, пока я не читал Пехова, а только слышал о нем, я авансом был лучшего мнения о его творчестве. Мне оно показалось просто ужасным, книгу дочитал только для отчета в игре, последние страницы преодолевал с невероятным раздражением, давно не помню у себя такого, особенно жалко бездарно потраченного времени, кажется, я завяжу с играми, в которых очень жесткие критерии при выборе книг - себе дороже получается.

Потрясающее по контрасту сочетание: описание жуткого нового мира, в котором нет электричества (а значит проблемы с пищей, лекарствами и проч.), и тонкая красивая история первой любви, история взросления и поиска себя в этом мире...Смешение пластов восприятия и обзора (обширная панорама крушения, хаоса мироустройства и планов по спасению того, что осталось и трогательная история одного любовного треугольника, ведь чувства не подвластны ничему) делают книгу такой увлекательной и прекрасной. Читатели наблюдают одновременно и разрушение (войны за уцелевшие ресурсы, борьба с нечистью, бесконечные смерти, сражения), и расцвет, возрождение, взросление...

Когда тебе 15-16 лет (а именно столько главным героям, Кае и Артёму), когда ты только определяешься, кто ты, в чем твоя сила, кто твои настоящие друзья, в чем твое предназначение, так легко ошибиться, принять красивую картинку за истину, отречься от чего-то по-настоящему важного и чего именно Твоего...Так легко запутаться в этой многообразной жизни, пустившись на поиски приключений (о, приключений, опасных, смертельных, порой жутких в романе будет предостаточно) и так трудно при этом остаться самим собой. Так легко потерять себя, так трудно сделать правильный выбор...

Да, книга, несмотря на обилие приключений, фэнтезийный сюжет и яркую любовную линию, очень философская по своей сути. Она ведь по сути вся о выборе. Выборе, который мы делаем ежедневно, ежечасно, ежеминутно; от этого выбора - даже самого незначительного, на первый взгляд - зависит и вся наша дальнейшая судьба. Но выбор, который делаешь сердцем, неправильным не бывает...

Автор сумела нарисовать удивительный и страшный мир, в который верится и не верится одновременно (мир без электричества - это даже звучит жутко), описать замечательных, ярких, очень живых персонажей (читая книгу, ты их видишь, сопереживаешь им, понимаешь их), подарить читателям незабываемую историю любви и напомнить, что любой выбор в жизни стоит делать осознанно...

Довольно необычный сюжет о продолжении жизни (существования?) в загробном мире.
В самом начале сюжета герой умирает... и открывает для себя новый мир. Загробный. Где можно за отдельную плату хорошо устроиться в жизни, омолодить свой облик (если вдруг умер сильно постаревшим), встретиться с сыном, погибшим много лет назад, повстречать одновременно и жену, и любовницу. Твой уровень жизни в этом загробном мире будет зависеть от того, как много и как часто тебя вспоминают в мире живых. Да и продолжительность жизнесуществования там тоже зависит от количества воспоминаний о тебе. Необычная версия загробного мира, правда? Прошла уже почти неделя, как прочитала книгу, а я все возвращаюсь к этой мысли. Лишь один момент мне не очень понравился... О мертвых плохо не говорят, но если я вспоминаю случайно человека, который при жизни вызывал стойкое отторжение, то ему все равно на житье-бытье там денежки-лямишки капают. Вот тут мой внутренний голос нервно вопрошает " а с чего б это вдруг, а?".
Довольно оригинальный сюжет и пусть даже фантастичный, но постоянно ловлю себя на мысли, что хотелось бы, чтоб это было реальностью. Эх, жаль, что об этом (реальность или нет) так и не узнать при жизни... Думаю, что эту книгу нужно прочитать каждому. Чтоб понять что - то, что - то переосмыслить.

Это вовсе и не книжка, а чёртов множественный оргазм: раскалённая лава наслаждения затопила меня с головы до пят, не оставив места для восторженных криков и воплей.

Поэтому не буду радостно вопить, а скажу потихонечку: 2 М. Про героев, сюжет, язык, любовную линию даже и говорить ничего не буду - всё до безобразия хорошо.

Скажу про Магию - как же она у Громыки красива! Это вам не магия, описанная мужиком, где важен только результат: сколько орочьих голов слетят с плеч, если пошевелить ушами в прыжке, или сколько кубометров упырей вылезут из кладбищенской земли, если дрыгнуть ногой на луну в козероге. Нет, магия в "Верных врагах" изящна, отточена и безумно-безумно красива. Почитайте сами)))

И, во-вторых, меня зацепил Мат. Я ярая и беспардонная матерщинница, которая вынужденна всё время держать рот зашитым из-за снующих вокруг детей. Но прекрасных и трепетных дев прошу не беспокоиться: матерщина тролличья, поэтому половину книжки я ржала, просекая смысл некоторых словечек. Но вот что такое плешивый жбыхыдрыз, гхыр его знает!

Короче, большое спасибо Omiana - доставило, а потом ещё и сверху нахлобучило не по детски)))

Флэшмоб 2/7-2011

Если в своей малой прозе Пелевин может позволить себе заигрывать с даосизмом, дзен-буддизмом и прочими солипсизмами, то романы у него с давних пор пишутся примерно на одну и ту же тему: о России. О незадачливой нашей Родине-матери, о ее самобытном пути промеж востока и запада, о ее попытках доказать миру, что мы — вполне себе Евразия, а вовсе не Азиопа.
Впрочем, чтобы доказать это миру, нужно сначала поверить в это самим, а Пелевин из книги в книгу дает понять, что нам даже до этого далеко.

Эта книга — такая большая игра для внимательного и усидчивого читателя, причем не столько внимательного по отношению к книге, сколько по отношению к окружающей нас экономической и политической действительности.
Правила таковы: существующие в современной России и мире общественные организации и институты автор шифрует под новыми названиями, привнося в свое произведение кучу новых имен собственных и нарицательных. Далее, не проводя никаких очевидных параллелей, он начинает просто оперировать ими, в соответствии с их реальной функцией в реальном обществе. Наша задача — попытаться угадать прообразы этих имен по их действиям.

Кто, к примеру, такие «нетерпилы»? Никаких идей?
А если вам скажут, что это такой особый слой гражданских активистов, вооруженных камерами и диктофонами, которые суют свой нос в самые недра закостенелых госмеханизмов и вскрывают там все нелицеприятные постымпераилистические пережитки?
Тогда вам станет понятно, что «нетерпилы» — это поколение молодых прозападных либеральных журналистов.
А кто такие «ганджуберсерки»? А что такое «офшар»? А «снаф», наконец?
И даже если вам кажется понятным, что «офшар» перекликается с «офшором», а «правозащитники» они и есть правозащитники, не спешите: в своей книге автор наделил даже самые очевидные и понятные вещи свойствами неожиданными, остроумными и гротескно преувеличенными.

Да, все происходящее здесь пересыпано изрядной долей гротескного юмора, то и дело перерастающего в сарказм и откровенное издевательство — видимо, только в смехе Пелевин видит способ не сойти с ума от идиотизма современной отечественной действительности. О верховной власти в Уркаине (да-да! Я не перепутал буквы!) он пишет так:

...и если их режим не является злом в чистом виде, то исключительно по той причине, что сильно разбавлен дегенеративным маразмом.

Роисся, что называется, вперде — и намек с перестановкой букв мог бы быть даже не настолько прозрачным. Мы бы все равно догадались по одной этой цитате.

Он язвительно проходится по престарелым феминисткам (а заодно и педофилам — в понимании автора это примерно одно и то же): постоянное их нытье на тему ущемленных прав привело к тому, что возраст сексуального согласия в обществе повышают до сорока шести лет.
Просили? Получите.

Борьба за чужое сексуальное бесправие — это экстремальная форма полового самовыражения. Проблема, однако, в том, что эгоистичные действия одного-единственного секс-меньшинства создают проблему для огромной массы людей.

Ну а самый смак, конечно — это его нападки на пидорасов.
Пелевин настоящий молодец: он не стесняется называть пидорасов пидорасами, а их возмущение предлагает им засунуть туда же, куда они привыкли.
Он им прямым текстом заявляет, что они — генетический мусор и топка для крематориев, а всем высоколобым дохрена-хипстерам, которые слушают Другую музыку, смотрят Другое кино и предпочитают называть себя «геями» или «ущемленными представителями ЛГБТ», в достаточно резкой форме напоминает, что пидорасами они при всем этом быть не перестают.
Браво, Олегыч, рукопожимаю.

Парадокс, правда, еще и в том, что именно эти гомики и составляют одну из правящих элит в «верхнем обществе», прообразом которого, очевидно, стал политкорректный Запад.
Другой столп общественного благосостояния — это киноиндустрия, которая — внимание! — снимает документальные(!) порнофильмы про войну(!!!).
Этот абсурдный идиотизм заставляет вас нервно хихикать, но потом вы понимаете, что и Запад Пелевин, видимо, ненавидит так же сильно, как сермяжную родину.

Он даже о себе высказывается — точнее, не о себе, а о людях, которые пытаются высказываться о нем:

«угрюмым затворником», «нелюдем», «бирюком» и «кокеткой» в наше время называют человека, который не хочет бесплатно трахать свинью перед телекамерой. А если не хочет даже за деньги, тогда говорят — «пытается окружить себя ореолом загадочности...»

Такая вот получается книга: автор-мизантроп ненавидит и Россию, и Запад одинаково сильно, но качественно по-разному, отпускает саркастические замечания в адрес феминисток, ньюсмейкеров, гомосеков и силовиков, а сам отказывается палить щщи потому, что не хочет трахать свинью в прямом эфире.
Круто? Просто супер!

* * *

Впрочем, традиционные для Виктора Пелевина три телеги на тему онтологического субъективизма здесь тоже есть.
Схема стандартная: «ничего не существует, есть только то, что порождает твое воображение. Оно существует только само в себе, то есть фактически, в мире не существует ничего».
Да что я, собственно, рассказываю — все, кто читал Пелевина ранее, знают содержание всего этого, как выражается автор, дискурса. И в «Снафе» все точно так же — другими словами, под другим углом и с другой прической, но все равно до боли знакомо.
Чувствуются здесь, однако, стилевые отголоски «t»: вся эта демагогия не смахивает на иезуитское нагромождение слов, а действительно выстраивается в некую экзистенциальную теорию.

Хипстэры возмутятся, мол «опопсел» Пелевин, «обыдлел» и «уже не торт». Ну так то ж хипстэры, что с них взять?..
Мне же, как давнишнему почитателю творчества автора, отрадно видеть, что происходит с его прозой: она становится более внятной и последовательной, не теряя при этом ни своего остроумия, ни глубины.
То, что его книги становится все проще воспринимать — это исключительно потому, что он научился более понятно изъясняться, а никак не потому, что стал примитивнее мыслить.

Вряд ли потомки будут считать «Снафф» пелевинским magnum opus — все-таки есть у него вещи более сильные и, что называется, более «знаковые».
Но это определенно самое смелое его произведение, в котором автор не просто вплетает вампиров, лис и красных комдивов в существующие социокультурные реалии, а моделирует целый новый мир, самобытный от начала и до конца.
А что самое мерзкое — весь этот гротеск очень узнаваем и понятен.

Есть тут и повторения, и реминисценции на самого себя, и даже прямое самоцитирование — ну, что ж поделать.
Но за совершенно чумовые Дао Песдын, креативный доводчик и суррогатных женщин ему все это можно простить.

8, отлично.

Очень долго я не знала, стоит читать эту книгу или нет. Во-первых, я очень настороженно отношусь к распиаренным книгам, ибо после прочтения 2/3 "модных" книг становится жаль выброшенного времени. Во-вторых, обычно из рецензий на ЛивЛибе можно понять о чем книга. А в отзывах о "Дом, в котором..." сплошь да рядом непонятные клички, рисунки, огромные цитаты и сумбур-сумбур-сумбур. Именно поэтому мы присматривались друг к другу больше года, пока волевым решением "Дом" не оказался в "Книжном вызове" и деваться стало некуда (хотя я и тут оттягивала, сколько могла - за "Дом" взялась только потому, что книжки в Вызове начали заканчиваться:)).

Хотя книга дочитана два дня назад, я до сих пор затрудняюсь ответить, как лично я отношусь к "Дому..." и его обитателям. Несомненно, эта книга - одно из самых занятных и интригующих творений современных русскоязычных авторов. И, пожалуй, качественных творений. Но в тоже время безусловной симпатии этот выдуманный мир лично у меня не вызвал.

Надо отдать должное Мириам Петросян, что она все-таки не Гальего с его "Белое на черном" . Она не настолько откровенно спекулирует на инвалидности своих героев и, если быть до конца честной, я каждые несколько страниц удивлялась, когда натыкалась на очередное напоминание о том, у кого какой конечности или чего другого не хватает - настолько самодостаточными, независимыми оказались обитатели Дома.

Этот Дом больше похож на лабиринт. В нем много времен и несколько реальностей. Его жители порой сами не знают, в какой реальности живут и в какой произошли те или иные события. Обитатели Дома - одновременно жестоки и наивны. Их действия одновременно альтруистичны и эгоистичны. Эта книга сплошное метание от доброго к злому, от черного к белому и обратно. Ее нельзя назвать ни хорошей, ни плохой. Она не однозначна. Она как то место, где встречается черное и белое - серая. О Доме, как и о его героях, невозможно сказать, хороши они или плохи. Но они есть. Они оживают на страницах книги для каждого нового читателя, и ведут его за собой в Кофейник, в подвалы и на чердаки, в Лес или в Наружность. И каждый новый читатель сам выберет для себя, близок ли ему этот мир или нет.

Для меня "Дом..." не стал тем миром, в который хочется уйти, устав от реальности. И жители его не стали самыми близкими и самыми родными, тем, о которых скучаешь вечерами или вспоминаешь, увидев на улице кого-то отдаленно смахивающего на старого знакомца. Но в тоже время я абсолютно не жалею о том, что месяц путешествовала по этому иллюзорному коридору, с изрисованными граффити стенами...

Книжный вызов 2011

И на десерт - несколько авторских иллюстраций

Чем сильнее мы ждем книгу, тем больше вероятность в ней разочароваться. «Метро 2035» читатели ждали 10 лет. Многие даже и не знали (такие, как я), что Глуховский дописывает третью часть. Кто-то ее ждал, жадно следя за каждым росчерком «пера» автора, для кого-то первые рекламы с обложкой книги стали настоящим сюрпризом… Но тем не менее она вышла, бомбанула по литературному миру и разошлась миллионными тиражами. Понятное дело, что последняя часть трилогии должна не только разрешить все вопросы и проблемы, но и просто обязана перевернуть привычный для читателя мир с ног на голову. Это как бы обязанность, негласно наложенная на завершающие части. Поэтому аннотация к «Метро 2035» сильно волосы на голове не топорщит, но надеяться все же заставляет.
Хотя так ли на самом деле прекрасна третья часть, которую пиарщики разве что только в платиновую обложку не завернули? Я готовила себя к тому, что «Метро 2035» будет хотя бы держать уровень, который задали первые две книги; старалась не рассчитывать, что она будет лучше, ярче, что 10 лет пошли ей на пользу и т.д. и т.п. Так вот... с чем бы сравнить свое впечатление от книги?..
Вы когда-нибудь роняли старый бабушкин сервант советской эпохи? Мы несколько лет назад делали в квартире ремонт, и нужно было этот самый сервант из комнаты временно удалить. Посуду, которая была внутри, мы вытащили, перенесли объект в другую комнату, снова загрузили прежнем содержимым (напоминаю – посуда)… И вот тут-то сердце ножка серванта не выдержала и сломалась. Этот шкафец рухнул плашмя на пол, расфигачил себе вдребезги фасад и все свое содержимое вместе с ним. Грохот, который стоял в квартире, я даже сейчас сравнить ни с чем не могу. Тогда в голове вертелось: «Как не проломился пол-то?!» На этот ад сбежались все соседи, даже те, с которыми мы и знакомы-то не были! А я стояла и смотрела на то, как разбилась, буквально умерла, у меня на глазах эпоха… точнее то, что оставалось у меня от нее…
Так вот, читая книгу Глуховского, я снова слышала эти раскаты разбивающегося стекла, чувствовала, как дрожал подо мной пол, и буквально видела тот развороченный сервант – «ремонту не подлежит». Все, что так старательно и скрупулёзно Дмитрий Глуховский собирал для своего произведения, он уничтожил и разнес буквально в один миг. Я давно так не разочаровывалась в книгах! Наученная горьким опытом, я ничегошеньки не ждала от нее, и все равно меня оглушил звон бьющегося стекла, и сбила с ног волна разочарования. Конечно, понятно, что «Метро 2035» - это книга уже другого времени, и она должна быть другой, отличной, завершающей. Но книга должна оставаться книгой, а автор должен оставаться верным, если не себе, то хотя бы своим героям. Я терпеть не могу, когда изменяют героям. Это даже страшнее супружеской измены: если партнер как-то еще может защититься и отомстить, то книжный герой будет вынужден все стерпеть и сделать вид, что так и надо. Он ничего не сможет сделать, никак не отреагирует и не защитится от вероломства своего создателя. Хотя и задумка-то у книги, вроде бы, хорошая, и желание закончить трилогию именно так, не вызывает недоумения… но…
Первый аспект, который раздражает глаз (и уши тем, кто слушает аудиокниги) – это обилие мата и разврата. Я не ханжа, но мат в литературе должен быть хотя бы оправдан! И если Артем не употреблял залихватские обороты в первой части, убирая говно, стоя на табуретке у виселицы и расстреливая людей, то какого ж ляда, он должен ругаться теперь, просто стоя по колено в воде?! Повзрослел? Идите на фиг! Ему уже тогда было за 20, я сомневаюсь, что на осадной ВДНХ он ни разу не слышал крепких слов и уж тем более не употреблял их. Зачем показывать сейчас нам, читателям, разврат местных борделей (который мы сами себе способны вообразить в разной степени – по возможностям каждого), если такие подробности вполне спокойно опускались в предыдущих частях трилогии? То есть третья книга полностью по уши оказалась в грязи – морально и физически. Мне нравилось «Метро» Глуховского еще и тем, что он смог избежать этой самой жести там, где она как раз должна была бы быть! И в первых двух частях автор не просто умело обошел однозначно присущую тому миру нецензурщину, но и обставил повествование таким образом, чтобы читатель вполне спокойно мог сам все себе домыслить без потери яркости и сочности сюжета. Но на третьей книге Дмитрий Алексеевич все-таки споткнулся и смачно упал (совсем как Артем в «Метро 2033», помните?). Падение было долгим и, по всей видимости, сопровождалось крепким и почти отборным, которым автор впоследствии обильно осыпал страницы своей заключительной книги.
Но еще больнее мне было видеть Артема, озверевшего и особачевшегося. По задумке Глуховского главный герой трилогии должен был выглядеть ярче и фонить на блеклом и безруком Мельнике, на тусклой жене, на сером Гомере. Подтерев ластиком общий фон героев, Дмитрий Глуховский чуть сильнее нажал на простой карандаш марки BB, «высветив» таким образом Артема. А ведь он был радугой, Дмитрий. Тусклой, блеклой, но радугой. Конечно, на фоне черных Артемка вряд ли бы смотрелся выигрышно в нынешнем сером, но стирать его в отбеливателе – все же было лишним! Артема не спасали даже короткие флеш-беки в далекое детство и мысли о маме. Главный герой не просто оскотинился, он утратил свою индивидуальность, себя всего растерял. Глуховский не разрешил ему стать, как все, но и собой быть больше не позволил.

Нет больше того доброго человека, и звезды погасли.
И Мельника того, что встречал тут Артема, закинув «Печенег» на плечо, обвешанного пулеметными лентами Мельника-сталкера, боевого командира, который всегда впереди отряда, который первым в любое пекло, больше нет.
И того Артема – тоже. Оба обуглились.

Книжные персонажи – это лицо писателя: насколько досконально ярко прописаны герои, насколько индивидуальны их характеры, насколько они разносторонние, насколько личности… У меня сложилось такое впечатление, что «обуглились» не Артем с Мельником, а в первую очередь обуглился сам Глуховский. Однотипность происходящих в книге событий подчас просто убивает: пьяный в борделе, шпион на Театральный, в плену у фашистов, – однотонные, одноразовые эмоции. Автор хотел показать нам вязкость существования в подземном мире, а вместо этого утопил в болоте однообразности и однотипности. Я не увидела вялотекущей жизни, которая по задумке должна была отчетливо проявиться, я увидела только марионеток, скучных кукол, у которых на разные ситуации была всего лишь одна эмоция. Я чувствовала свою собственную моральную усталость, вместо того, чтобы осознавать физическую усталость героев. К середине книги я уже окончательно перестала верить Артему, мне стало казаться, что он перестал быть убедительным даже для самого себя и шел страница за страницей уже в никуда, просто по инерции.

Идеи книги «Метро 2035» хватит еще на парочку полноценных частей, а то и на тройку. Но Глуховский взял ведерко, собрал туда все, что смог, утрамбовал ногой, чтобы не ссыпалось с краев, чтобы не растерять ничего, а потом все это ведро вывалил на читателя. Вроде как, события последней части, а, вроде, просто мусор выбросил – накопилось. Каждый эпизод третьей книги можно смело назвать недоработанным, смятым, зажеванным, рассказанным наспех. Как будто спешил автор выплеснуть все на бумагу, боялся забыть, потерять нить повествования, не успеть куда-то… зато вторая книга чуть больше брошюры получилась! Хотя куда торопиться? 10 лет в запасе было! За это время можно не только качественную книгу выпустить, но и гениальное произведение родить. А вышло даже хуже «предшественников».
Даже ваш герой, Дмитрий, не спешил жить, а вы куда-то торопились, сбиваясь с ног, вперед него бежали и не замечали этого. А читателю очень заметны эти гонки, и они не идут на пользу восприятию вашей книги, совсем не идут.
Мне было искренне жаль разочаровываться в последней книге «Метро». Мне обидно за свою любовь к первой части, обидно за Артема, за мир, который должен был перевернуться, а по факту просто погряз в г..не, утонул. Иногда авторы губят свои произведения, потому что «надо», а идей нет. Уж не знаю, насколько «надо» давило на Дмитрия Глуховского в данном случае, но событийности у книги – хоть отбавляй, а вот вдохновения нет. И его не видно ни в самом человеке, который писал эту книгу, нет его и в книге, чтобы заряжать и заражать читателей.
Нужно было оставаться в неведении, в легкой сумрачной недосказанности второй части трилогии, которая давала бесконечный простор для мыслей и свободу фантазии. Иногда недосказанность и ворох вопросов – это намного жизненней, чем расставленные точки и многозначительное, но такое пустое и серое «конец».

Я не мог пройти мимо этой книги, потому что очень доверяю Эдуарду Веркину. Всё, что было прочитано до этого, оценено выше четырёх звёзд, это один из моих любимых современных авторов книг для подростков. "Сахалин" же полноценный "взрослый" роман, в котором автор попробовал охватить множество вопросов, совсем-совсем непростых. После прочтения остались вопросы, хотя старался читать максимально внимательно, а для большего погружения - параллельно с одноимённым романом Чехова. Перед нами отчёт научного деятеля придуманной звучной профессии футурологии девушки с милым именем Сирень. Аналогично классику она отправляется на задворки Империи с целью сбора статистики, общей информации и по возвращении в цивилизацию предоставляет своему руководителю отчёт. К неудовольствию профессора сильно беллетризованный, кстати, в отличие от чеховского, довольно казённого, изобиловавшего цифрами. История с отчётом вообще интересная - ниже я подробнее остановлюсь на этом. Вообще почти любой аспект при обсуждении этой книги может быть воспринят двояко, постараюсь осветить большую часть.

Диспозиция и место действия общие с Чеховым. Сахалин - буфер между оставшейся после ядерной катастрофы Японией, несущей факел цивилизации, и остальным миром, "погрузившимся в пучину хтонического хаоса", что бы это ни значило с точки зрения автора. Со времени путешествия Антона Павловича мало что изменилось - воры воруют; проститутки проститутничают; Сахалин всё ещё в ж... где-то там далеко, так, что жители там вовсе даже не разделяют европейские ценности, а повернуты лицом на Восток. Маленькие поселения каторжан разрослись и распухли двадцатью миллионами беженцев с континента, но власти всё так же лебезят перед проверяющими, кормят их креветками, задабривают подарочками в то время, как низы пухнут от голода. Первая треть книги показалась мне стилизацией под этнографический очерк с вкраплениями сюжета, который тут же сворачивался. Единственное место, где я узнал стиль Веркина - первая глава от лица Артёма, его воспоминания, как они с Чеком вылавливали в море трупы и вообще про тот день. Это было остро, с юмором и философией, с четким пониманием стиля персонажа, его модели поведения, безумия, но глубины. Так интеллектуально, но ядовито, желчно и со злобой мог бы говорить, к примеру, герой "Кусателя Ворон", если бы отсидел в ссылке. Это не занудное рваное повествование, когда Сирень многословно и дотошно описывает, как чинит макинтош деда или беседует с островным чиновником, выбившим себе на руке экстремистскую татуировку (очень важно, не так ли?).

Сирень - главная героиня, чей отчёт мы как раз и читаем. И вот она показалась очень слабым персонажем, фактически без какого-либо развития. Без эмоций, практически без оценочных суждений о встречных. Я списал на то, что это отчёт, переписанный уже несколько раз, а также на то, что она хладнокровный потомок самураев. Но грустно, когда учёная, выращенная в тепличных условиях, не бывавшая в полях, ведёт себя как опытная таёжница и закалённый боец. Стреляет с двух рук исключительно точно, жалуется, дескать, пистолеты для поездки выбрала тяжеловатые, папеньку не послушала. По-моему, после первого убийства, её бы дергало ещё много ночей, но нет. В самом начале романа она вспоминает, как упражнялась в стрельбе по мишеням в тире, так что формально всё честно, однако осадок остался. Но самое странное не это. Кроме двух-трёх человек, все встреченные очень уважительно к ней относятся, прям трепещут, поят чаем и дефицитным алкоголем, не посылают к чёрту, рассказывают истории и предоставляют любой возможный транспорт, чтобы Сирень могла дальше путешествовать. Вот это маразм, в который я не смог поверить или чем-то объяснить. А может, всё было наоборот? Она слабый персонаж, но является катализатором для остальных. При её появлении персонажи раскрываются, показывая свою сущность. Можно даже сказать, что природа Сахалина просыпается и начинает действовать - трясется при землетрясении. "Огонь идет за тобой…", - кричит ей Чек, один из двух людей Сахалина, называвших Сирень ангелом. Такой божественный мотив многое объясняет в нашей истории, особенно если воспринимать происходящее как некую обратную вещь: сперва героиня низвергается в ад на Земле (на Сахалин), получает благословение верующего человека (отца Павла), ищет ответы в ужасающей действительности, видит ангела (в пламени ракет), получает новый облик и видение мира (пересадка кожи и сожжённых глаз), а заканчивается всё непорочным зачатием.

В самом начале я писал о двояком восприятии идей романа, выше привел хороший пример, как мне кажется. Вначале кажется, что это такой оммаж Чехову в ядерных тонах, этакий Кандинский в барочной рамке. Потом - что это бодрый такой современный постап и мешап в одном флаконе. Перевалив середину - что это роуд трип, напоминающий "Дорогу". А в конце - что тебе неимоверно сложно классифицировать роман. Потому что весь он ненадёжный от сюжета до рассказчиков. Можно все дикие ляпы списать на непричёсанность. Майор становится капитаном, мальчик, который "никогда не смеялся", делал это десять страниц назад, название гостиницы менялось по ходу пьесы и самое опасное - это подарок отца Павла. Кусок рения, который послужит деталью для двигателя космического корабля новой формации. Прям неразменный пятак, один раз выбросили, другой раз - воды за него купили, но он всё равно в кармане. И вишенкой на торте служат её отношения с мужчиной. А был ли мальчик? Сын-то вроде родился, значит, что-то и было, но об этом в отчёте ни слова. Значит, отчёт - фикция или просто она много где противоречит себе, порою врёт или забывает, как и все мы, это ясно. Логично, что профессора не интересуют её отношения, но чему тогда верить? И если это отчёт, то откуда главы от лица Артёма? Так до конца и не определился, что это было, Пух.

Вы спрашиваете, понравилась ли мне книга? Давайте я вам расскажу историю.
Далеко-далеко, на краю земли, на берегу всемирного океана стоит черный дом. В этом доме – мертвая птица и поэт. Они не мешают друг другу и отлично ладят. Идут дни, плещутся волны, птица мертва, поэт жив, но стихов не пишет. Но однажды, раз в миллион лет, к черному дому подъезжает автобус и из него выходят туристы, говорят, это дети. Они убивают поэта и разрывают голодными руками его тело на куски. И в этом момент оживает птица и начинает хлопать крыльями. Понятно, да?
А книга... книга не скажу, что понравилась, но вытрясла у меня всю душу. А потом еще одну. И еще. Вытрясла все залежавшиеся во мне души. И я не знаю теперь, осталось ли хотя бы одна мне, или это просто мертвая птица внутри меня машет крыльями…

Я написал в заголовке про синие сны, это не соответствует книге, там все сны черные. Но эта фраза из короткого стихотворения неизвестного автора. Много лет назад, я случайно нашел его на просторах интернета, и был сильно впечатлен. Однако после, сколько я не пытался, никаких его следов не нашлось, интернет помнит все, но кое-что забывает. Может, приснились мне эти строки, не знаю. Пусть интернет хранит свои тайны, я не опубликую стихотворение целиком, насколько оно врезалось мне в сознание, но одной строкой почту его память. Просто из-за того, как автор закончила свою книгу, мне тоже захотелось хоть что-то увековечить. Хотя подлинное название моей рецензии должно было бы быть: «Чудовища разума рождают сны».

Видит Аид, я долго избегал этой книги. Я убегал от нее. Но она оказалась быстрее. И догнала, и ударила под дых. Все мрачное, что таит в себе бездна, вывернулось наизнанку, и у моих ног поскакали разноцветные шарики. А ведь жизнь долго готовила меня к встрече. Я прочитал не одну книгу про интернаты и детские дома. Я обожал «Горе одному» Дубова в детстве. Но я не осознавал, не мог осознать, зачем все это было. Теперь знаю. Может быть, встреча с Домом – это те магические формы счастья, которого никто не может избежать, о которых писал Артюр Рембо. А может быть, это эликсир, чтобы пробудить мою мертвую птицу или утопить меня в океане депрессии. Я не знаю.

Дом – это не то, что можно любить стороннему наблюдателю. Дом – не рай и не покой, это паук, паутина которого продолжает держать даже вырвавшихся и повзрослевших персонажей. А многие вырваться не смогли, они мертвы, и это не ужасно. Как у кольца нет конца, так и у дома нет окончания истории, она снова повторится, снова будет и изломанный Слепой, и хранитель дома Табаки, и пытающийся вырваться Сфинкс и все другие персонажи этой книги, сновидцы, драконы, прыгуны и ходоки. Безрукие, безногие, умственно-отсталые, творцы, социопаты, личности. Снова и снова в воду падают камешки, и по воде расходятся круги.

Я не напишу ничего о сюжете, ничего об истории Дома, его темной стороне и его обитателях. Если хотите узнать, прочите сами. Сначала будет непросто разобраться, но вы втянетесь. Только если у вас тоже внутри есть мертвая птица или что-то подобное, берегитесь – влияние книги может быть непредсказуемым.

Чекисты и масоны. Одни - закрытая организация со строгим уставом и множеством тайн, на совести которой миллионы жизней, вторые - масоны.

Взгляд на Пелевина как на сюрреалиста заставляет недооценивать его вклад в создание былинной русской современной мифологии. Взяв за основу собрание наиболее модных интернет-мемов, Пелевин создал эпическую сагу о семье Можайских, которая своими шкурами (в буквальном смысле) служит отечеству. У кого-то вся шкура лишь оболочка вокруг пустоты с небольшим количеством устоявшихся фраз, шумом и глупостью своей веселящих Величайшего и Мельчайшего Князя, а у кого-то шкура скрывает одновременно свет электрической лампочки Ильича и секрет пришествия Бога на Землю, который принесёт любовь всем своим созданиям.

Противостояние двух стран обернётся космической враждой двух рас - рептилоидной и чертёштошной, каждая из которых соревнуется в собственной демоничности. Побрызгав на себя модным одеколоном, Кримпай Можайский - любитель симпатичных мальчиков, отправляется к праотцам, после чего, узнав в чёрной праотцовой пустоте нечто особо интересное о своём чешуеногом боге, возлюбит вместо мальчиков русские берёзки. В самом физиологическом из всех возможных вариантов. Маркиан Можайский, допившийся до чертей, едва не станет первопроходцем русского космизма, поймёт, зачем так необходимо, чтобы каждое изобретение, включая пресловутую родину слонов, должно быть первым-напервым именно у нас, а не в рептилообразной Америке, постигнет тайную суть феминизма и узнает, что Бог - это золотая рыбка. Мафусаил Можайский, присылающий в НКВД отчёты из странного Храмлагеря на Новой Земле, станет когда-то живой книгой, открывающей тайны Вселенной, да ещё и заложит основу блатного карго-культа воров в законе, несущего в себе черты гораздо более глубокого знания. А громадный глаз-вселенная смотрит в сам себя и осознаёт себя через себя же, отвечая давней азиатской метафоре бога, созерцающего свой пуп. Иногда глаз моргает. Тогда на месте миллиарда вселенных возникнет столько же.

Как всегда у Пелевина, метафоры носят буквальный характер и только их избитость заставляет не видеть их истинного смысла. Создав стройные миры, не один, а несколько, от материалистического мира Мамоны (такого атеиста, что он отрицает даже сам себя) до мира, где Божественная Любовь забросит Землю, потому что она Ей надоела, Пелевин насытил информационное (одно из самых распространённых слов в книге) поле дополнительными образами. В большом количестве связей между предметами казалось бы разными, каждый сможет найти новый тезаурус, новую образность для создания новой мифологии, нового пантеона, к которому предрасположен тот креативный суп идей, каким сейчас является российское общество, сегодня, как и многие столетия подряд, представляющее собой противостояние между либералами и ватой (и теми, кто совмещает в себе сразу оба аспекта, искупая двуличность мыслями о гармонии).

Как и всегда, книга Пелевина - это камень. Камень, который упал в этот идейный суп, где никто, поварившись достаточно, уже не может точно про себя сказать - курочка (петушок) он или лавровый лист. Брызги от этого камня, крики о том, что кого-то обязательно бы обварило или ещё обварит от разлетевшегося кипятка или поднявшейся пены. Потом пойдут круги на поверхности, где каждый в соответствии со своим пониманием даст прогноз, как разойдутся эти круги, что имел в виду автор и хорошо ли это для нас (любого из "нас", кто займётся гаданием по мистическому символу окружности), как и землетрясение в Гондурасе вперемешку с необеспеченностью доллара золотым запасом. Ещё немного информации, ещё немного энтропии. А погремушки из пустоты и фраз так и продолжают греметь где-то на холодных полях под чёрным, заложенным тучами небом, в своей непрерывной пустоте повторяя, что нет ничего более безумного, чем этот мир, созданный Котовским, который так и не прекратил баловаться кокаином.

Флэшмоб 2012
Нет, ребята, легче десяток Палаников прочитать, чем одну эту книжку школьного психолога Екатерины Мурашовой! Ей-Богу!
Это вам не гипертрофированный и глумливый, а тихий, будничный, каждодневный ужас. Ставший обыденным и никем особо не замечаемый, но реальный и узнаваемый по деталям.
Вот эта девочка на обложке, видите? Они ведь именно такие: угловатые, неулыбчивые, коротко стриженные (а кому им косы плести?), глядящие настороженно... Даже обычную игрушку в руках держит как-то неловко... Это дети - отбросы общества.
И все-же они дети. С фантазиями, которые для них и спасение, с присущим детям оптимизмом, с короткой памятью на плохое, с детской непосредственностью и изобретательностью. Пережитые детские травмы отложились в них психическими "отклонениями" и задержками в развитии. Но они еще с готовностью откликаются на доброе и искреннее, на подлинное дружелюбие, а не заигрывания.

Есть темы, о которых трудно говорить, о них тяжело думать. Невыносимо, потому что помочь и изменить по большому счету ничего нельзя. "Школа - всего лишь слепок с общества в целом", - говорит Клавдия, их классная. Все так, но почему эти дети должны почувствовать все язвы нашего общества в столь нежном возрасте? Это совсем уж бесчеловечно.

Всего несколько месяцев из жизни 7Е класса лучшей в городе гимназии, класса коррекции. Антон, главный герой, неторопливо и толково рассказывает о всех текущих и прошлых событиях в классе. Вот в классе появился "новенький", Юра, он инвалид-колясочник - веселый, добрый малый. Прислали молодого учителя географии и он интересно рассказывает. У Митьки пропала мать и дети остались одни... Не сразу, постепенно, мы узнаем, что у каждого уже за спиной своя нелегкая жизненная история, и о каждом можно писать отдельную повесть. Эти дети часто жестоки, но безошибочно чувствуют настоящую боль и трагедию. То, чем не могут похвастаться другие, из "спонсорских" классов.
Осколками своих исковерканных душ они тянутся к нормальной жизни, мечтают об обычной семье, просто хотят быть "как все". Защитный панцирь безразличия и ожесточенности еще не затвердел, сквозь него еще можно пробиться простым человеческим теплом и участием.

Дальше...

При желании, можно указать на некоторые недостатки книги, Что-то Антон слишком умен для 13-летнего пацана. Временами повесть напоминала персонажем - учителем географии, романтиком в розовых очках, - известный роман Алексея Иванова. Местами, когда ребята дружно и самоотверженно отправились искать Стефанию - "Приключения Электроника". Но в целом, это самодостаточная и оригинальная повесть. У нее есть одно огромное достоинство, перед которым все остальное становится не важным: Екатерина Мурашова сумела написать повесть о трудных детях, которые вызывают уважение и даже восхищение!!! Их не только безумно жалко, ими гордишься. Волнующе смотреть как пробуждаются в каждом из них добрые чувства. Как маятник от глухого отчаяния качнулся в другую сторону - к надежде.

Автор хорошо знает о чем пишет, и без труда представляешь эти картинки из жизни. Особенно один эпизод... Как вы думаете, что будет, если пнуть в бок бездомную бродячую собаку: "пшла отсюда"? Что она сделает? Оскалится, цапнет за ногу? Не-е-т, если выросла на улице - она тут же трусливо убежит, оглядываясь и поджав хвост. Собака знает, что гнев ей не положен по статусу. В повести есть эпизод, когда группа друзей из 7Е стоят на крыльце и смотрят на счастливчиков, из 2А, которые уезжают на автобусе на экскурсию. В автобусе появляются свободные места и Юра хотел бы поехать, ведь у него так мало радостей в жизни, но, родители "ашек" - против. Ребята не спорят, они понимают, что они здесь лишние. Только малявка Вадик, чей отец спонсор, поднимает бунт и, в итоге, добивается своего - Юра едет с ними.

Печально, что таких детей и таких коррекционных классов - Е, Ж, З- с каждым годом будет все больше и больше. Испугавшись последствий "демографической ямы", правительство наше спешно и необдуманно бросилось поправлять ситуацию, раздавая "материнский капитал". Не знаю как там в больших городах, а у нас в глубинке кинулись рожать все подряд безработные, алкоголички, прочие, ведущие асоциальный образ жизни. Родив, они вскоре забывают о детях, предпочитая им бутылку и очередного хахаля. Учителя уже сейчас, округляя глаза, говорят, что скоро этот "материнский капитал" придет в школу. Почему они не рады, понятно? Дети ослабленные, не имеющие навыков, не знающие ровным счетом ничего, потому что в садик ни дня не ходили. У родителей денег на садик просто нет. Да и где они садики эти? Кто бы их понастроил?

Ужасно хочется продолжения!!! Охота узнать, что стало дальше с этими ребятами - Стешей и Мишаней, Антоном, Витькой и Митькой, Пашкой. ..Если честно, я придумала каждому из них дальнейшую судьбу после расформирования 7Е . Она более-менее благополучна, потому что, не успокоив себя таким образом, мне не уснуть сегодня.

...Самые красивые на свете
Самые капризные и злые,
Самые на голову больные.
Перевернута последняя страница "Дома, в котором", а я никак не могу отвлечься, никак не могу их отпустить в Наружность, таких ставших уже практическими родными Слепого, Сфинкса, Табаки, Черного, Рыжую, Русалку, Курильщика и многих-многих других. Такие настоящие, такие живые, местами неприятные, местами самые любимые, местами драчливые, местами сентиментальные, замечательные ребята. Я ничем не могу заниматься, я банально сижу и жду, когда же меня отпустит. Но что-то меня не отпускает.

Хотя главный герой в этой книге, - конечно же, Дом. Построенный на деньги уродливого мецената, простоявший около сотни лет, поскрипывающий, покореженный Дом, сам как увечный, умеющий как впустить в себя нуждающегося, обогреть, защитить от злобной Наружности, так и могущий переварить и выплюнуть того, кто не сумел приспособиться к его естеству, к тайной жизни. Меня впустил, да ой-ой-ой как, что-то не могу выйти. Но знаете, кого он не примет? Тех самых реалистов, которые ни за что не допустят в своей жизни никакого волшебства, да прилети им письмо из Хогвартса, они подумают: "Что за закорючки", и выбросят в урну. Как раз те самые реалисты и спрашивают, а откуда же у них деньги на сигареты, а почему после первой же смерти не набежали родители, а третий том они просто откинут в сторону как непотребный. Плавали, знаем. Я и сама не вот прям дружу с жанром маг. реализма, так что есть во мне задатки первостатейного зануды, и третий том дался нелегко (меня спасло другое), но у меня все же получилось влиться в ритм Дома, почувствовать и прочувствовать. Главное при этом, не смотреть на время, убрать вообще часы, не зря их ненавидит Табаки, и бежать, бежать глазами по буквам, и тогда все получится.

...Как сильно отличаются друг от друга рассказы об одном и том же, притом что ни один из рассказчиков по-настоящему не врет.

Тогда обязательно получится совместить ребят из первого круга с повзрослевшими подростками из круга второго, это вообще одно из главных развлечений книги, вычитывать, выискивать в мелочах - а куда делся Кузнечик, а он же вот, а кто такой Стервятник, и причем тут Сиамцы. А сколько радости, когда догадываешься о чем-то, что Мариам Петросян зашифровала совсем уж на дне. Ближе к финалу Домом проникаешься настолько, что некоторые странные, наружные вещи просто ужасают, вроде истории с Крестной - да как она посмела.

...Слова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду.

И все никак я не приближусь к сути, все хожу вокруг да около, но не могу рассказать, о чем же собственно книга. Она о детстве, и совсем неважно, насколько главные герои увечны. Это как раз о том самом внутреннем ребенке, который сидит внутри каждого из нас, и который наверняка пострадал когда-то давно, кому-то родители обрубили руки, и он не может действовать, кто-то без ног, кто-то вообще внутренне слепой. Интересный психологический парадокс, кстати, что Хозяин Дома - Слепой - вообще не видит и не видел реальности (Наружности), зато Дом знает от чердака до подвала. Наверное, так и взрослые люди с такими внутренними детьми-Слепышами, не могут соотнести реальный мир со своим раненым собственным. И так страшно взрослеть, так страшно расти, так страшно выходить во взрослую Наружность. Кто-то справится, кто-то не совсем, кто-то и вовсе не сможет ее принять. Хотела написать "Забавно", но это ни разу не забавно, а вовсе даже пугающе - читать и при этом находиться в когнитивном диссонансе: понимаешь, что "неправильный" человек с точки зрения Дома (с которой мы видим все происходящее в книге) наоборот самый здоровый из всех героев. Такой психологический перевертыш, вроде того, что происходит в фильмах "Шестое чувство" и "Другие", обожаю!!!

А вообще к черту психологию, к черту анализ. Где-то с месяц назад меня угораздило провести неделю в больнице, а это же отдельная субкультура, свой собственный замкнутый мир. И я по полной ощутила тогда этот самый Дом, правда, в уменьшенном варианте. Попадаешь туда и поневоле становишься заложником традиций и уставов, там все по накатанной, палаты с собственным вожаком, пусть даже вожак этот на неделю, Пауки-врачи, не допросишься от них ответов, свои отношения складываются (или не складываются) между пациентами. Чьи-то кровати становятся общими, к чьим-то на пушечный выстрел не подойдешь. Обязательные перекусы между основными приемами пищи, душевные разговоры, когда (изредка) люди обнажаются душевно, наружность, видимая только из окна... Дом в миниатюре. И по собственному опыту могу сказать, если за неделю так проваливаешься из реальности в чужой больнице, что же говорить о 7 годах в собственном Доме. Фиг вам, а не наружность, никакая это не Игра, как поначалу думал "реалист"-Курильщик.

Встречала в рецензиях жалобу на недостаток действия, вот уж на что не могу пожаловаться, мне показалось, насыщенность действия такова, что некогда вздохнуть. И вообще все три тома прочитались на одном не дыхании даже, а вздохе. Вдохнул того воздуха, а выдохнуть некогда, Табаки уже рассказывает Сказки, Курильщик ползет через рюкзаки к Черному, Слепой ощупывает стены, прикованный к кровати Рыжий встал наконец с нее, тут же Габи затесалась... Я бы читала и читала и читала даже и без магической изнанки, просто как они позавтракали, как пообедали, как погуляли, умылись и сменили рубашку. Еще, еще мне чистейшего удовольствия, запечатанного на страницах волшебных трех томов! Эх. Нескоро меня еще отпустит.

Я словно в тумане. Алкоголь, наркотики-не сегодня…Так какого черта, я возомнила себя Сашкой Самохиной, шарахаюсь от людей в черных очках, рисую в воображении сферы различных диаметров, представляю, как становясь частью целого города, поглощая, обволакивая его целиков, как удав съедаю свою жертву…

Такое ощущение, что перед прочтением книги, чета Дяченко преподнесла мне в подарок непроницаемые очки в розовой оправе, потому что все явные недостатки и недочеты романа в упор не хочу замечать и воспринимать всерьез. Сегодня прощаю все…И как нынче модно говорить «махровый реализм», и слабоватый язык, и не до конца раскрытую идею. Хотя, насчет языка, меня терзают смутные сомнения. Возможно ли преднамеренное пренебрежение им, дабы указать нам, что большинство совсем не задумывается над тем, что вылетает у них изо рта? Ведь неоднократно подчеркивалось то, что в нашем исполнении, все слова – мусор…И это такая фишка, сработать на контрасте, в произведении, где такая роль отведена Слову, опустить его ниже плинтуса.

Вообще книга застала меня в нужный момент, когда передо мной стоит сложнейшая задача – сделать Выбор. Конечно, никто не вынуждает меня купаться в четыре утра «а-ля натюрель», и «орошать» кустики после пробежки, и скорее всего для Сашки Самохиной, все мои проблемы лишь детский лепет. Но, для меня, другой Сашки, сейчас своеобразный переломный момент. И хочется, чтобы тебя, как слепого котенка, подтолкнули уже к чему-нибудь. Нет, не так… Чтобы появился Фарит, перевернул всю твою жизнь разом, и все решил за тебя. Так ли плохо, переложить всю ответственность на чужие плечи, да это удел слабаков, но плохо ли это? Как бы жила Сашка, если бы она не встретила незнакомца подозрительной наружности? Просиживала штаны на филологическом, штудировала бы книжки, и боялась впустить в себя жизнь? Кто знает…Вопрос о том, решаем ли мы вообще что-нибудь в своей жизни или априори все предрешено, можно обсуждать долго. Дяченки же отвечают на него отрицательно, в их контексте- мы все рабы своего предназначения.

И, конечно, самая интересная и яркая для меня тема – это тема страха. Является ли страх сильнейшим мотиватором, оставив позади любовь, ненависть, тщеславие? Думаю да, он неизбежно вытекает из всех положений, невозможно любить, не боясь потерять родного человека. Как бы вообще протекала жизнь без страха, возможен ли такой мир? Не боятся только дураки или покойники…Получается, утратив этот сильнейший мотиватор, мы были бы уже не совсем людьми?

Бесконечно можно обсуждать темы затронутые Дяченко, по крайней мере, меня они хорошенько «встряхнули». А то, что роман читается запоем, и обсуждению не подлежит. Можно ли, за это простить все заковырки, думаю да…Сегодня прощаю все.

P. S. Судя по количество употребляемой частицы "бы" в этой рецензии, я глагол в сослагательном наклонении.

Я получила истинное наслаждение от прочтения этой книги! Я так долго ее ждала, что она не могла мне не понравиться. А уж когда на страницах впервые появился Завулон, я начала тихонько повизгивать от восторга. Ну обожаю же, ничего не поделать.

Вот за что я люблю Лукьяненко, так это за многочисленные реминисценции. Стоит на страницах книги (любого автора) появиться герою из другой повести или романа, историческому персонажу и пр. я начинаю просто любить-обожать то, что читаю. Классический пример из Лукьяненко - это, конечно, его диалогия "Искатели неба" - там просто праздник какой-то, но Дозоры - это другое... Дозоры я нежно и трепетно люблю с 8 класса. Да, есть у Сергея Васильевича книги и поглубже, и поинтереснее, но...

Но вернемся к реминисценциям, так как если я о них не напишу, я взорвусь, а то одногруппники устали уже слушай: "Ой, а тут про Гарри Поттера" или "Настяяяя!!!! Пророчество про Николая II"!

Гарри Поттер. Ох, как удачно все вписалось в контекст мира Лукьяненко! Просто потрясающая версия того, что Роулинг написала роман о мальчике-волшебнике по заказу Лондонского Дозора. Я всегда подозревала! А вообще, было бы еще круче, если бы она оказалась иной.

Эразм Роттердамский. Пускай, Антон просто про него вспомнил, в связи с Эразмом Дарвиным, и сам великий гуманист никак себя на страницах книги не проявил, я опять же радостно запрыгала по квартире от одного прекрасного имени, которое навеяло мне прекрасные воспоминания о том, как мы всей группой не подготовились к семинару по гуманистам на истории средних веков... но не об этом!

Николай II. Вот это самая вкусная реминисценция. Особенно от того, что по истории России мы как раз его и проходим, разбирая личность последнего русского царя. С пророчеством вещь интересная, ибо ... а если бы сбылось?

Так, хватит. Что-то я совсем со своей исторической колокольни смотрю, на другое внимание не обращаю. Теперь о книге. Она чудесная. Как всегда - прекрасный язык, отличный сюжет, потрясающая развязка. Честное слово за пару страниц до конца я невольно поежилась: неужели все так и будет? Но ничего, обошлось. Единственное, что огорчило - мало Завулона. Мало!!! Я еще хочу. Хотя, это уже моя личная придирка.

В общем, крепкая пятерка. Я довольна. Хочу еще один Дозор! Новейший, например.