Но для Джезуины это уже не было жертвой. Она не ложилась до поздней ночи, и они долго разговаривали — он, лежа на боку в пижаме, которую Джезуина ему подарила, а она, сидя у его изголовья, как в ночь их первой беседы. Они говорили вполголоса, все тише и тише по мере того, как утихал шум на улице. Это был шепот двух…