Он оборачивается, одним взглядом вышибая душу из тела. В его карих глазах все та же любовь, что и двадцать лет назад, но теперь она обрела другой оттенок – смирение. Однако даже сейчас Ангелина не читает в нем то, что однажды не сумела сказать сама: «Я тебя отпускаю».