Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры

Не пускаясь в проповеди и не читая морали, французские сказки демонстрируют жестокость и опасность окружающего мира. Хотя большинство их не предназначалось специально детям, сказки чаще всего предостерегают. Они обставляют поиски счастья предупредительными табличками типа «Осто­ рожно!», «Не торопись!», «Впереди…

Хотя все версии сказки построены по одной схеме» у разных народов она производит совершенно разное впечатление: в итальянских вариантах она комична, в немецких — устрашаю­ ща, во французских — драматична, а в английских — забавна.

Сказки же — это исторические документы, из­ менявшиеся на протяжении веков, и в разных культурных традициях их эволюция протекала по-разному. Они отнюдь не отражают неизменные процессы во внутреннем мире челове­ ка; более того, подсказывают, что у людей изменился сам склад ума. Можно наглядно представить себе, насколько…

Ведь все мы, французы и «англосаксы», педанты или пейзане, не только подчиняемся условностям родного языка, но и имеем дело с ограничениями, налагаемы­ ми на нас культурой. Вот почему историкам необходимо по­ нимать влияние культуры на видение мира каждым, в том числе величайшими из мыслителей. Поэт или философ мо­ жет…

Ведомые провербиальной мудростью, французы все еще пытаются обмануть систему. «Чем больше перемен, тем больше все остается по-пре­жнему».

Это защитная стратегия, которая как нельзя лучше подходит для покоренной страны или угнетенного кре­стьянства и которая до сих пор слышна в обиходной речи, например, когда люди обмениваются репликами типа: «Com­ ment vas-tu?» («Как поживаешь?») — «Je me defends» (букв. «Защищаюсь»).

Такие автори­тетные исследователи, как Айона и Питер Оупи, обнаружили весьма мало подтверждений тому, что Шалтай-Болтай — это Ричард III, Кудряшка (Curly Locks) — Карл II, крошка Вилли- Винки — Вильгельм III или что мисс Маффет была Марией С т ю а р т , а паук — Д ж о н о м Н о к с ом.

В XVII веке в нормандском Крюлэ умирало до достижения годовалого воз­ раста 236 младенцев из каждой тысячи, тогда как теперь уми­ рает двадцать. В XVIII веке около 45% французов не доживало до десяти лет. Мало кто из оставшихся не терял до достиже­ ния совершеннолетия хотя бы одного из родителей. И мало кто из родителей…

Менталитет невозможно запротоколиро­ вать, как это можно сделать с политическими событиями, однако от этого он не утрачивает своей «реальности». Поли­ тические события не могут происходить без предшествующей духовной организации реального мира, с помощью которой создается представление о здравом смысле. Здравый смысл есть…