Роман без вранья

И вторично ее рот, маленький и красный, как ранка от пули, приятно изломал русские буквы: — Anguel! Поцеловала еще раз и сказала: — Tshort!

Это слова Айседоры Дункан о Есенине. И , черт побери, она тысячу раз права, несмотря на то, что попахивает оксюмороном. Да, он бы таков, как всякий истинный человек. И как умелый фокусник, неожиданно извлек то одну, то другую маску. А лицо его - поэзия, та, над которой смеялись студенты и плакал Горький. Хоть это и мемуары, у меня сохранилось ощущение, что Есенин - это повод, Есенин обрамление, очень значимого, более вместимого, неведомого, имя чему - Россия. Тем более, что , благодаря Айседоре он побывал в Европе, о которой сохранил неприятные, мягко скажем, воспоминания, как о бездумном ''живом трупа'' ( и снова оксюморон).

Силы такой не найти,…

Жил да был человечек маленький... Р. Рождественский Мариенгоф, человек огромного роста, оказался слишком маленьким поэтом и прозаиком для нашей страны. Только филологи русского языка или самые заядлые читатели слышали о нем и читали что-нибудь из его творчества. Я, филолог языка иностранного, узнала о существовании Анатолия Борисовича только в прошлом году, так как ни в один семестр русской литературы университетской программы, ни в десять лет школьной он не поместился. Обидно. Еще обидней, что везде его имя туго «пришито» к Есенину. Вроде бы Мариенгоф и не поэтом был, а только тенью, временным другом рязанского хулигана. Хотя, в отличие от своего знаменитого друга, и прожил он намного дольше, да и дружба та длилась всего ничего.

Кто-то говорит, что стихи Мариенгофа так себе стишонки. Не…

Как прекрасна настоящая дружба со всеми подстебками, взаимными выручалками. Книга - гимн бесшабашной и непредсказуемой жизни. Мариенгоф выдергивает сценки, расставляет акценты, показывает характеры с разных сторон. Он прыгает с ситуации на ситуацию, закручивает в водоворот, дарит эйфорию, но потом безжалостно кидает в конец истории. Я плакала и несколько дней не могла ничего читать. Жизнь, зачем же ты так...

Роман о тёплой мужской дружбе Анатолия Мариенгофа и Сергея Есенина. Очень душевно. Оба поэта словно стали мне чуточку ближе и понятнее.

Невозможно оторваться от книги, настолько она для меня увлекательна. Понравился язык Мариенгофа - живой, ироничный, но в то же время чувственный и нежный.

И как же жалко Есенина, аж ком в горле встаёт...

Прочёл всю "Москву Кабацкую" и "Чёрного человека". Я сказал: - "Москва Кабацкая" - прекрасно... А "Чёрный человек" - плохо... совсем плохо... никуда не годится. - А Горький плакал... я ему "Чёрного человека" читал... слезами плакал... - Не знаю...

А в комнату на Богословском, при помощи чужого, незнакомого человека, я внёс тяжёлое, ломкое, непослушное тело [пьяного Есенина]. Из-под упавших мертвенно-землистых век сверкали закатившиеся белки. На губах…

В американской культурной традиции существует игра, называемая "негритянские под...бки". Собственно, это даже не игра, а определённая манера ведения диалога, когда каждый из собеседников подзуживает, дразнит, высмеивает и подначивает другого. При этом шутить можно очень рискованно, на грани фола, но настоящее искусство состоит в том, чтобы этого другого не обидеть. Мариенгоф был бы вполне хорош в этом жанре. А чего ещё ожидать от автора, самое известное произведение которого называется "Циники"? Именно так, с весёлым цинизмом, написан "Роман без вранья". И образ лучшего друга Сергуна (Есенина) вышел у автора весьма своеобразным:

У Есенина всегда была болезненная мнительность. Он высасывал из пальца своих врагов; каверзы, которые против него будто бы замышляли; и сплетни, будто бы про…

Книга о Есенине, не херувиме, не бабнике и хулигане, а о человеке, со всеми его низостями и слабостями, со всеми его, порой смешными, недостатками. Книга о настоящей дружбе и хмельной молодости. Интеллигентная,тонкая,она пропитана изящным юмором.В этой книге чувствуется образ Анатолия Мариенгофа: бледного темноволосого юноши,франта,остряка,лиорика,но в то же время и беспристрастного наблюдателя невероятной эпохи голодных поэтов и революций.

И будет два пути для поколений: Как табуны пройдут покорно строфы По золотым следам Мариенгофа И там, где, оседлав, как жеребенка, месяц, Со свистом проскакал Есенин. (А. Мариенгоф - Сергею Есенину)

Широкую известность получил «Роман без вранья» (1927), который современники сразу же окрестили "враньём без романа". Отчасти это справедливо. Писать о чужом таланте в ущерб собственному самолюбию "не без вранья" - тяжелая задача, особенно, когда перед тобой известный поэт Сергей Есенин, а ты - всего лишь модное отражение своего времени. Небольшой экскурс в историю. Англия, 1908 год. В лондонском "Клубе поэтов" с легкой руки Томаса Эрнеста Хьюма рождается новое литературное течение - имажизм. На смену надоевших…

Я влюбилась в Мариенгофа еще с первых строчек "Циников". "Роман..." лишь укрепил эту любовь, каждой новой строчкой заставляя меня испытывать невероятные эмоции. Мариенгоф тем прекрасен, что ему чудесно удается передавать атмосферу, парой легких штрихов перенося читателя на место бурного действа. Где бы я эту книгу не читала: дома, в электричке, на парах (каюсь, каюсь), стоило мне открыть мягкую обложку, я мгновенно выпадала из жизни. Этакое путешествие во времени, невесомая прогулка по мгновениям жизни Есенина оставили свое место в моем сердце. Если вы любите Есенина как личность - читайте ради Есенина, не любите - читайте ради Мариенгофа. Для меня он куда ценней златовласого Бунтаря.

Субъективные (ОЧЕНЬ субъективные) мемуары.

Есенин и Мариенгоф сотоварищи, отчаянно-молодые. БогЭма. Маргиналы. Фрики, как бы сейчас сказали. Трогательные и в то же время несносные. Провокаторы и саморекламщики жуткие. Эгоцентрики беспримерные. Ссорятся, мирятся, пьянствуют, странствуют. Голодают, холодают, а потом пируют. То христорадничают, то бросаются червонцами. Пытаются жить полной жизнью и дышать во всю грудь в жутком девятнадцатом году, в том году, когда петроградцы и москвичи разучились смеяться. Заигрывают с большевистскими властями. Занимаются сомнительными гешефтами ("большие страсти и копеечная торговля"). Волочатся за расчудесными девушками, девушками библейской красоты. И — как бы между делом — пишут стихи...

* * *

Мариенгофу какой-то малости не хватило для того, чтобы стать…

Нейтрально, потому я не могу принимать за чистую монету всё то, что в книге написано, но, с другой стороны, в кое-что (в малую часть, к сожалению) охотно верю. Я люблю Есенина и люблю правду, но это - правдой не считаю, потому что приукрасить Мариенгоф любит, да и не всё чисто было в их дружбе с Есениным - в конце концов, они же не зря поссорились в итоге.