Избранное (сборник)

Олеша — злой, колючий, угловатый. Настоящий ёрш советской литературы. Его мало печатали, хотя писательский талант был виден всем. И это пламя неутолённых амбиций потихоньку сжигало его изнутри.

«Ни дня без строчки» не название, а жизненное кредо Олеши. Писать, как дышать, даже если твои записи вряд ли увидит кто-то кроме самих близких людей. Наполовину это дневник, наполовину — воспоминания. К концу повествование заполняется вообще случайными вещами — заметками о прочитанных книжках, мыслями вслух. Сейчас это можно было бы сравнить с записями в ЖЖ, даже, наверное, с сервисом 750words.com, где каждый день ты должен написать 750 слов, неважно каких, только чтобы была тебе хорошая карма. Такое ощущение, что у Олеши в подсознании тоже был такой сервис, поэтому и писал он обрывками, кусочками…

Бодро читая детские книги одну за другой, мы с дочкой добрались до этой. В общем-то это была книга-фетиш, книга-пунктик, которую мне не удалось прочесть в детстве, но я заслушивалась аудио-спектаклем на патефонной пластинке. И... представляла себя куклой Суок.

Прошло... немного (ну серьезно, совсем немного) лет, и... флер этой сказки для меня испарился, а осталась жесткая и жестокая революционная борьба бедняков против богачей. Со всей ее однозначностью и одноцветностью. И как-то так получилось, что революция осталась, интрига в духе индийских кинофильмов (Брат? - О, сестра? - Все танцуют) осталась, а сказка испарилась. Такое со мной в детских книгах впервые. А дочке понравилось, даже очень. Собственно от меня книге - 3, а от дочки - 5.

Ох, дочка, милая, не все так просто в этом мире. Не…

Сначала цитата:

"Сатира  не может быть смешной, - сказал строгий товарищ и, подхватив под руку какого-то  кустарябаптиста, которого  он принял  за  стопроцентного  пролетария,  повел  его  к  себе на квартиру.  Повел  описывать  скучными  словами,  повел  вставлять   в шеститомный роман под названием: "А паразиты никогда! " 

 Если бы мне вздумалось заменить в этой бессмертной цитате строгого гражданина на детского писателя Юрия Олешу, то знаменитый шеститомник непременно начинался бы сказкой "Три Толстяка". Ну честно, у вышеупомянутого гражданина-аллилуйщика сатира не может быть смешной, а у пролетарского писателя сказка не может быть волшебной. Не должна и все тут! Не надо нам этих ваших чудес, волшебных палочек, колдовства, превращений тыквы в карету! Сказка должна служить воспитанию в…

Ох, я даже нашла изображение обложки книги, которая была у меня в детстве. Я...я просто обожаю это. В детстве эта книга вызвала у меня такое невообразимое восхищение, что я сама была удивлена: это казалось слишком взрослым чувством - восхищение книгой. Удивительная вещь, ребенок найдет там потрясающие эмоции, взрослый - революционные проблемы. Надо перечитать.

Я не очень понимаю, зачем взялась за его этот роман-автобиографию. Олеша меня немного пугает своей рубленными и жетскими фразами, лишенными описательства. Хотя, навскидку из его прочитанного я помню только "Трех толстяков" и "Зависть". Роман интересен, все это идет на фоне исторической канвы, а не просто рефлексия, но как-то название вышло таким громким, а в итоге я, как читатель, взгрустнула, оплакивая свои ожидания.

Что уж здесь говорить... Смутно напоминая о власти сентиментов, сказочка пронзила моё сердце.

А что уж говорить о власти современных толстяков! Их-то даже не три, а три миллиона сотен тысяч! (минимум) И как-то грустно становится, ведь таких бравых ребят, которые могут смело идти по тоненькой ниточке правды, как Тибул, можно перечесть на пальцах одной руки( И как много детей, которых воспитывают техникой, куклами, бездушными няньками, но не людьми.

Погибает государство под тяжестью тортов, которые пекут простые пекари для ненасытных властелинов...

Читайте сию книгу. Не такая она и детская!

Яркое и замечательное произведение родом из детства. Надо заметить, что от соседства с грейвзовым печальным императором Клавдием революционный пафос "Трех Толстяков" медленно сдувается как цветной воздушный шарик. Конечно, мы не любим угнетателей и жалеем угнетенных, но разве власть - это что-то столь примитивное? Да и пусть его, в конце-то концов. Зато книга написана потрясающим языком, детским и запоминающимся. Стихи из нее помнятся всю жизнь, и любой, будучи разбужен глубокой ночью, может наизусть оттарабанить о незавидной судьбе учителя танцев Раздватриса или многочисленных талантах доктора Гаспара Арнери. И мы все помним о том, что "мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот", а вот громкие и пафосные речи о бедняках уходят в бездну времени и медленно в ней растворяются.

Этот детский роман Олеша написал в 1924 году, ему самому было двадцать пять. В романе есть слабые места, какие-то тяжелые сюжетные инверсии, поспешные предложения, но все это ерунда! Олеше в «Трех толстяках» удалось передать щемящую романтику благородного восстания трудового народа против богачей и толстяков; жуликов, воров и обжор. Эта романтика одухотворилась юношеским увлечением Олеши младшей дочерью учителя музыки австрияка Густава Суока – Серафимой. Так что маленькая цирковая актриса, лучшая плясунья города, красавица-революционерка, отрекающаяся от самой себя, «дружок»-Суок – это облаченная в литературу любовь молодого Юрия Олеши. Любовь и революция! Что может быть более вдохновляющим?!

Интересно, что революция начинается у Олеши в балаганчике бродячих циркачей. Ее делают гимнаст…

Для меня это была самая романтическая книга детства. Пока не смену ей в юности не пришли «Алые паруса». Позже, пересматривая экранизацию этой чУдной, непохожей ни на какую другую, сказки, я поразилась тому, как много в ней недетского: пожалуй, грубого и даже жестокого. Ничего этого я в детстве не замечала. По крайней мере, в душе моей жили лишь самые светлые и трепетные чувства, да и до сих пор при воспоминании об этой необыкновенной книжке на сердце становится теплее. Всего, мне казалось, там в меру, к тому же всё это было тем самым, что я так люблю. Балаганчик с бродячими артистами, площадные выступления, дворец с его интригами, мрачными тайнами и потайными комнатами, борьба простого люда с тиранами и угнетателями. Кроме того, разноцветные воздушные шары, огромные торты, и конечно же…

Испечь пирог велел один высокородный дворянин. "На стол его!" - кричит он всем. "Я тот пирог сейчас же съем! Пирог недолго проживет. Он попадет ко мне в живот!" Но тут, поверить кто бы мог, ему в ответ сказал пирог: "К тебе в живот? Благодарю! Да лучше в печке я сгорю. Да лучше смерть в огне печей, чем в животе у богачей"

Песенка Суок, очень характерная, но почему-то нигде мною не обнаруженная. С советской одноименной пластинки, текст воспроизведен по памяти