Тот, кто бродит вокруг (сборник)

Для меня Кортасар - это такой легкий экзистенциализм, слегка покрытый лаком ирреальности. Так вот этот рассказ - недо. Обе эти стандартные кортасаровские компоненты тут едва заметны. Что-то похожее мог бы написать, например, Пиранделло или Чехов. Само по себе это не плохо, но ждалось другое.

Почему Вера и Маурисио решились на такой шаг, остаётся только делать догадки. Допустим, они не хотели терять свою любовь, боялись завершения этого волшебного чувства, но столь радикально … это, простите, уже чересчур. Но я не теряю надежду. Вдруг кому-то из двоих пришло просветление в самый последний момент? Я хочу остаться при своём радужном предвидении финала. Я думаю, что каждой паре нужно так иногда выбираться на курорт для возобновления страсти и возвращаться счастливыми домой. Только обязательно возвращаться.

Вот, все эти переходы от лица одного персонажа к другому, из одного города в другой - фирменные кортасаровские фишки. С этим все более или менее понятно и уже даже как-то привычно. Даже нормально и естественно. Границы времени и пространства размыты, а иногда и просто стерты. Но, вот, эти все, почти дэвидолинчевские невообразимости и возникновения - к этому невозможно привыкнуть. Границы чего это? Как, вообще, это можно описать?! Словами, образами... Эти вещи просто даже понять и осознать невозможно. Может, это какая-то редкая способность, нет, не видеть, а, скорее, ощущать странную многослойную ткань мира. Это как сбои в Матрице. "Извне, возможно, из глубины зеркал". Может, мы (те, кто улавливает нестыковки и иррациональности) с Кортасаром просто чокнутые или нормальные для…

и мы тоже живем далеко и никогда больше не напишем другу другу, и как сложно, наверное, его переводить и как странно читать вслух и как, наверное, никто не понимает, когда я читаю, а они слушают, слушают про Хавьера, которого мучат кошмары, которые он стряхивает с себя, сочиняя тексты, что прикидываются кошмарами: имена в них другие, а правда, наверное, та же самая

Кортасар - действительно потрясающий игрок с чувствами и эмоциями читателя. В этом сборника собрались рассказы, которые охватывают разные социальные статусы, удивительные путешествия, отношение людей к лёгким деньгам и друг к другу.

Во время чтения я думала о многих аспектах, которые были здесь затронуты. О том, что для одних имеет значение, для других - абсолютно пустой звук и мелочь. О том, что важно и нужно жить по правилам и схемам, но не забывать о спонтанностях и обоснованной смене пути всё к той же цели.

Так это всё близко и рядом.

Второй раз дочитываю книгу и этот день не далеко от дня рождения Кортасара.

Не знаю - можно ли им когда-то насытиться или почувствовать пресыщение. Искренне надеюсь и верю, что нет.

Закрывая свои первые пятьсот, я, конечно, хотел отметить сей пассаж чем-нибудь более глубоким, нежели Нехофф и иже с ним. Не пожалел ни на секунду, хотя, как оказалось, — «философических глубин» в данном сборнике и нет. Есть грусть наивного интеллигента, есть новые грани таланта Кортасара, уставшего от яростной передачи эмоций, есть незлобивый юмор

Накануне первой передачи по «Птице» пришлось обедать с Лемосом и прочей компанией, мы репетировали сцены из числа тех, что Лемос называл ударными, а мы — бездарными.

прекрасно отражающий атмосферу быта, уголки души «маленького человека», рассказы по большому счёту выполнены в ключе

Жизнь — это зал ожидания.

И ощущения, складывающиеся по факту чтения их, не похожи ни на что. Я знаю, что звучит двояко: чтение рассказов, чтение ощущений.…

Вышло так, что я читала два сборника расссказов одновременно. Джоан Харрис "Чай с птицами" и Кортасар "Тот, кто бродит вокруг". Думаю никто со мной не поспорит, что Харрис не выйграла от такого соседства и выглядела весьма бледно и поверхностно.

Рассказы Кортаса душные, жаркие, страстные, рассказанные на одном дыхании. Вязкие и глубокие, как колодцы. Каждый раз, заканчивая читать очередной рассказ, я откладывала книгу в сторону, до того они были неожиданными, непредсказуемыми. Как тополиный пух, запутывались в ресницах и нужно было время и ветер, чтобы выпутаться из них. Но нет в них при этом барабанной дроби, напряжения. К своим концовкам он подводит незаметно, ровно, все также - на одном дыхании. Рассказ заканчивался, а я удивленно поднимала голову и оглядывалась, бормотала "Что за…

Европейская интеллигентность с латиноамериканским колоритом. Много довольно бессмысленного богемного трёпа. Сборник не сильно впечатляет, хотя местами и очень хорош. Меньше всего понравился рассказ «Знакомство с красным ободком», больше всего – «Две стороны медали».

у меня просто нет во рту таких способов и таких методов, чтобы описывать Кортасара. как он вбирает все эти капли, все эти свежие капли росы, которыми чудятся его слова, как он плетет из них такие же свежие, прохладные бусы, которые всегда чуть больше, чем твоя шея, и прикасаясь к разгоряченной во время прочтения коже, своей прохладой составляют необычайный контраст и слегка пугают этой прохладной неожиданностью. его слова свежи, тонки, как тюль, который утром, подогнанный едва уловимым ветром, выплясывает лёгкий вальс, слегка шурша по полу. его слова неповторимы. его сплетения, наверное, даже чувственнее, чем сплетения пальцев с пальцами любимого мужчины. его слова возбуждают. его слова проникают под кожу и сворачиваются калачиком, как маленькие коты, нашедшие свой тайный угол. его слова…