5

Закрывая свои первые пятьсот, я, конечно, хотел отметить сей пассаж чем-нибудь более глубоким, нежели Нехофф и иже с ним. Не пожалел ни на секунду, хотя, как оказалось, — «философических глубин» в данном сборнике и нет. Есть грусть наивного интеллигента, есть новые грани таланта Кортасара, уставшего от яростной передачи эмоций, есть незлобивый юмор

Накануне первой передачи по «Птице» пришлось обедать с Лемосом и прочей компанией, мы репетировали сцены из числа тех, что Лемос называл ударными, а мы — бездарными.

прекрасно отражающий атмосферу быта, уголки души «маленького человека», рассказы по большому счёту выполнены в ключе

Жизнь — это зал ожидания.

И ощущения, складывающиеся по факту чтения их, не похожи ни на что. Я знаю, что звучит двояко: чтение рассказов, чтение ощущений. Поверьте, в данном случае всё именно так. Ведь кого читаем, друзья мои!? И тысячу раз я согласен с автором в том, что

Любить — это больше чем помнить или собираться помнить.

По-моему, любить (чтение) — это значит искать. Непрестанно. Всегда. Но кроме этой усталости, кроме интеллигентской наивности, вы посмотрите, какую прелесть находит этот поиск, как изысканно-прекрасен язык Хулио!

Времена, когда всё так и было, воспоминания, вернувшиеся внезапно из прошлого среди волн и смеха, и расстояние, изменившее голос, адамово яблоко, пушок на верхней губе, смешные ангелы, изгнанные из рая.

Когда она почувствовала на шее горячую слезу, она повернулась и мягко оттолкнула тебя, беззвучно смеясь затяжным смехом актрисы немого кино.

Тут не только пятёрки мало, тут мало и Нобелевской премии! Тронуть зачерствелую душу одними этими ангелами, да так, что места себе теперь не находишь… нет, автор ещё раз утвердился в имени своём кратком, и имя ему — Гений!