Zoo, или Письма не о любви

Очень неординарная книга. Во время чтения, я все время вспоминала творчество Маяковского. Мне кажется у этих двух авторов совпадает масштаб на который они претендуют. «Письма о не любви» так же очень напоминают картину, точнее процесс ее создания. Переписка как много мазков краской что наносит художник на холст. Сначала эти письма -штрих невнятные и не очень понятные, но затем перед нами вырисовывается жизнь людей со всей палитрой чувств, забот и разных повседневных дел. Когда картина уже ясна, полностью меняется и сама тональность писем и мы понимаем что является самым главным для главного героя -это тоска по родине. И на самом деле главный герою нужно высказаться и таким образом себе самому объяснить свои переживания и то чем он живет в данный момент. В целом книга необычна, но не…

Феноменом Баадера-Майнхоф называют ситуацию, когда человек начинает вновь и вновь встречать упоминание недавно узнанной реалии. Так произошло и с цитатами из книги Виктора Шкловского, которые я недавно прочитал в Алексей Голубев - Вещная жизнь . Показалось интересным подробнее изучить источник, особенно с учётом апофатического названия, но после прочтения я бы сравнил книгу с растворимым напитком вроде INVITE или Yupi. В основном из-за того, что сложно дать определение жанру. Связано ли это с принадлежностью автора к формальной школе или дело в сюжете сказки Андерсона «Новое платье короля» я так и нес мог решить. Небольшой сильно концентрированный текст не содержит связного развития сюжета, но почти каждое предложение хочется обдумывать и перечитывать. По крайней мере мне удалось…

Короткая книжка, но с невероятно красиво написанными, пронзительными письмами. Каждое из них хотелось растаскать на цитаты, до того они были в точку.

Ты дала мне два дела: 1) не звонить к тебе, 2) не видать тебя. И теперь я занятой человек.

Есть ещё третье дело: не думать о тебе. Но его ты мне не поручала.

Ведь я для твоих слов — копилка.

Жизнь Ремизова, — он сам ее построил, собственнохвостно, — очень неудобная, но забавная.

Куча книг, которые я могу читать и не читаю, телефон, в который я могу говорить и не говорю, рояль, на котором я могу играть и не играю, люди, с которыми я могу встречаться и не встречаюсь, и ты, которого я должна была бы любить и не люблю.

Мы быт превращаем в анекдоты. Строим между миром и собою маленькие собственные мирки-зверинцы. Мы хотим свободы.

Когда автор признается, что писать эту книгу ему физически больно, то не следует ожидать легкого чтения. "Письма не о любви" содержат слишком много чувств, любовь выплескивается зримо (не только любовь к женщине), хоть писатель и пытается произвести замену, обрисовывая Берлин, Гамбург, Дрезден, уводя нить повествования в воспоминания, переходя на вещи и машины, рассказывая о других... Алексей Ремизов, Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев), Петр Богатырев, Иван Пуни и жена его, Ксана Богуславская, Борис Пастернак, Марк Шагал - тонкие и яркие зарисовки, больше похожие на моментальное фото, наполнены если и не любовью, то уважением, симпатией. Отвлекается автор и на "модные…

Книга представляется очень интересной с исторической точки зрения. Теперь особенно. Любопытно читается о различиях между европейцами и русскими эмигрантами, интересны рассуждения о том, кому ты нужен "там" и "здесь", как жить и творить в разных культурных реалиях (исходя из этого, концовка смотрится достаточно органично, а не выглядит "раболепием", как сейчас кажется помешанным на "ненавистном совке"). То, что в голове у автора, конечно, не назовешь культурным шоком, но что-то похожее с ним явно происходит и это психологически очень интересно. Разумеется, весьма удачна метафора зоопарка в плане того, как ощущают себя эмигранты, явно отличающиеся от немцев, и ставшие интересной диковинкой. Хотя мне лично кажется, что это зависит от того, кем ты хочешь себя ощущать. При прочтении у меня…

Мне понравилась эта книга. Даже очень понравилась. Интересно послушать человека, который имел честь быть современником писателя Андрея Белого, художника Марка Шагала, лингвиста Романа Якобсона. Я получила огромное удовольствие. Язык Шкловского лёгкий, яркий, острый как игла. Это роман- признание в страшной ностальгии. Автор говорит о том, что советскому человеку трудно находиться в эмиграции, потому что «где родился, там и пригодился». Пусть в Советской России было плохо, но в Европе – совсем невозможно. Весь текст пропитан этой непонятной тоской. Автор по собственному желанию сбежал из России, а теперь хочет обратно. Шкловский пишет 22 письма: 18 из них он адресует некой Але, а 4 – от Али самому себе. Получилось эпистолярное раздвоение личности. По-моему, идея из ряда вон, за что…

Я открыл эту книгу и прочитал, будучи сторонним наблюдателем. Сердце моё не болело и нервы мои не шалили. Я оказался на дистанции от текста и подобраться к нему мне, похоже, не довелось. А может, стоит переписать или перепечатать этот роман в письмах. Пока же я пассивен, как отлюбивший ухажёр, испугавшийся узнать о женщине что-то большее, нежели факт того, что она женщина. Но если сердце заноет, мне подкинут Шкловским совет взять его в зубы. Для этого я и сделал несколько выписок:

"А нашу любовь, любовь людей, никогда не носивших фраков, никто из женщин, не носивших вместе с нами тяжесть нашей жизни, не может понять".

"Я переживу ещё десяток твоих увлечений, днём ты разрываешь меня, а ночью я оживаю, как письма".

"Трудно жить всякому, любящему женщину или своё ремесло".

"Я очень…

Роман – перевернутая судьба. Разлука и ностальгия, спаянные с чувствами к женщине, и сама женщина как аллегория родины.

Попытка выстроить жизнь по новому чертежу, болезнь печалью и избитость отчаянием. Заполошность, несовместимость с людьми, несовместимость со своим чувством и с такой вот сошедшей с рельсов судьбой. Произведение небольшое, но поразительно концентрированное. Незаурядно, экспериментально, детализировано, по-военному чётко и хлестко. Нельзя просто читать – более, чем где бы то ни было, нужно вживаться и растворяться. Тогда войдешь в резонанс, прочувствуешь до самой мякоти души. Иначе же – неостановимый и сносящий с ног поток сознания, тянущийся к магниту Её спасительности, уникальности, незаменимости.

А язык! Энциклопедия фразеологизмов, торжество отточенности и…

Филолог Шкловский влюбился в Эльзу Триоле. Эльза была яркой и ветреной. Она любила танцевать по ночам, а дома ходила в шубе. Ко всему, в девичестве она была русской интеллигенткой – Эллой Юрьевной Каган, родной сестрой Лили Юрьевны Брик. За окнами был Берлин, липы и эмиграция.

Шкловский только вернулся с гражданской войны в очень продымленной шинели, а за Эльзой ухаживали трое. У Шкловского не было фрака, а значит, – ни единого шанса!

Эльза запретила писать ему о любви, тяжелой, как мотор грузовика. И он стал писать сборник писем «не о любви». Об эмигрантах и погоде. И покупал розы – вместо хлеба.

Так, благодаря холодной Эльзе, получилась книга. Удивительно, сколько эти, в общем, не самые красивые женщины, сделали для русской литературы. Триоле, Брик, сестры Суок. Чтобы показать количество…

Мой отзыв сумбурен, как и книга, на которую он написан. И хотя название говорит, что письма якобы не о любви, но мне сразу было понятно, что любви в них будет куда больше, чем в обычных письмах о любви. Так и оказалось.

На самом деле сложно что-то писать про эту книгу. Модерн и эксперименты с формой в прозе я не слишком жалую, такой текст мне сложно воспринимать. Были ли бы это стихи – другое дело, а так короткие, обрывистые фразы, кусочки неначатых и незаконченных воспоминаний и мыслей, постоянный прыг-скок с одной темы на другую. Это письма, которые на самом деле не похожи на письма, а скорее напоминают заметки на полях прочитанных книг/газет или просто случайно попавшихся под руку листков. Если бы я была адресатом таких писем, то сильно бы удивлялась.

Но что безусловно удалось –…