Александрийский квартет. Жюстин

Так не привычно читать книгу Даррелла и не о животных, понимать, что это тот самый старшый брат Ларри, который приводил странных друзей домой, среди которых были и учителя для Джерри и иностранцы. Но вместе с тем, то что Джеральд писал в своих книгах о семье помогает создать образ Лоренса. Первая книга из цикла знакомит не столько с персонажами, сколько с городом через призму людей насиляющих его, жаркий, мнительный, артистичный, меланхолийный, одурманенный и влюбляющий в себя. Книга могла бы быть просто восхитительной, но перемешание персонажей, судеб, экскурсы в прошлое, что я просто барахталась в паутине времени, только начинаешь проникаться одной историей отношений, как автор переходит к воспоминанию о первом знакомстве. Только начинаешь проникаться сочувствием к умирающему, как…

Я постепенно привыкаю к мысли о том, что каждый сексуальный акт следует рассматривать как процесс, в который вовлечены четыре человека. Нам будет о чем поговорить в этой связи. З. Фрейд. «Письма»

Навeрноe каждый хотел бы написать книгу. Содержание может варьироваться от записок обывателя, фанфика на любимую книгу, до доморощенной философии или боевой фантастики. Знаeтe, вскрыть душeвныe раны, выпустить на волю тараканов, поделиться бесценным опытом. Мнe жe хотeлось бы написать что-то в духе Лоренса Даррелла. Eго язык восхититeлeн. Он избeгаeт слов, слишком провонявших литературой, скучных очевидных штампов, образов, использовавшихся писателями столeтиями. Канва eго повeствования рваная, она пузырится, мeстами плотная, местами рыхлая, с вылезающими наружу нитями. В eго романe нeт чeткого…

Этот город - наркотик Для тех, кто не помнит, Откуда идёт и куда. Я - нормальный невротик И вроде бы, что мне Какие-то там города?

"Александрийский квартет" - история любовного четырехугольника, но это только на первый взгляд. Повествование идет от лица одного из уголков этой незамысловатой фигуры, его зовут Дарли, он делится своими воспоминаниями, они путаются, часто забегают вперед, потом возвращаются назад, иногда резко перепрыгивают с одно человека на другого, и только продолжая читать понимаешь о ком речь. Сначала я пыталась возвращаться, выстраивать повествование по полочкам, только позже, прочитав четверть, прониклась аурой книги и поняла, что ее нужно воспринимать такой как есть, не искать логики, последовательности, у нее своя атмосфера, атмосфера Алексанрии. Александрия - главна…

Весьма странной для меня оказалась книга. Я привыкла к другому Лоренсу Даррелу: много пейзажей, морской ветер. Здесь же сплошной поток сознания. И к нему сложно подготовится. Вся подноготная человеческой души, мысли о жизни, об отношениях с разными женщинами. Несколько героев, которые меняются женщинами. Я уже не понимала, что там происходит, рассказчик с кем? С Жюстин или Мелиссой? Вот уже Нессим с Меллисой, а как же Жюстин? Что все этим автор хотел сказать? Зачем мне это? Начала слушать аудиокнигу, прослушав 40 страниц осознала, что ничего не запомнила. Взялась за бумажную книгу-не помогло. В общем грустно, что ожидания не оправдались. Хорошо, что я знаю Дарелла другим, иначе ни за что не стала бы читать его более.

Самое трудное , как известно, сделать первый шаг...Долгие годы Лоренс Даррелл и его "четырехпалубный корабль" в стоячих водах" периодически появлялся и пропадал из моих книжных планов, манил, притягивал и одновременно отталкивал, пугал своей необычностью и тревожил сознание недостопнустью к пониманию. Очень своеобразный человек, ставший знакомым многим по книгам младшего брата Джеральда Даррелла , и писатель, книги которого противоречиво оценивают знатоки и признанные критики.

Человек, в моём представление, талантливейший и слегка ущербный в вопросах морали... Весьма самокритичный, предающий так много значения форме, сам себя назвавший "второстепенным гением", автор, намеренно усложняющий психологию своих по-человечески не интересных героев и наделяющих их качеством " ненадёжного…

Знойная Александрия, приютившая множество рас, сонно грезит о будущем своих детей, в тоже самое время вспоминая свое бурное прошлое. Ее плавильный котел породил, с точки зрения Даррелла, свободу нравов в Европе не виданную. Возможно. Никогда не приходилось бывать в тех местах. Остается только верить автору на слово. В то, что внешняя благопристойность давно растворилась в душном мареве города. В то, что уже никто не притворяется и купля-продажа совершается открыто. В то, что судьбы четырех любовников могут сплестись в столь сложный узел, обладающий совершенно изощренной привлекательностью. В то, что Жюстин, ищущая в любви боли - истинное дитя города, в котором живет.

Стиль балансирует на грани тяжеловесности. Вычурность разливает лунный свет по канавам воображения. Еще чуть-чуть…

Вот я всегда говорю, что предисловия –зло. Если в бумажной книге ты можешь их пролистать, то в аудиокниге зачастую эту границу между концом и началом найти трудно, поэтому мне пришлось выслушать весьма противоречивые высказывания литературоведов–от восторженных до обвинений в словоблудстве и витийствовании. Поэтому при всех попытках абстрагироваться от чужих мнений маститых критиков, боюсь, мне это не совсем удалось, и под этим невольным давлением мое собственное мнение о романе сформировалось несколько предвзятое. Я все время невольно прислушивалась –в этом месте словоблудство? Может, в этом? Да, несомненно, Даррелл превосходно владеет словом, но при всем этот содержание получилось пустоватым. А читать было очень красиво.

Когда морщины ночи резко обозначились в полумраке спальни, а фары паркующегося автомобиля выхватили затаившийся угол комнаты; пугающе красивый месяц заглянул в окно. осветив разобранную кровать с захлопнутой с великим облегчением книгой; звезды. лукаво замерцав, напомнили о чужих осколках жизни и без архитектуры и цели- сюжет витиеватого повествования, набухающего мельчайшими жестами. взглядами, намеками вперемешку с иностранными словами, зачастую понятными и без перевода, с печальной мыслью о себе- читателе- безвольно влекомом этим потоком красивостей, но простирающем руки. с молящим взором- вынырнуть из этого подобия цыганского наряда , монист, воланов, ай-нэ-нэ, чтобы ощутить хоть толику чувства к героям; дистанцироваться от балконов. кишащих крысами; старух со слипшимися от крови…

Не ожидала, что слог Лоренса Даррелла так меня придавит, и одновременно подарит чувство полета. Ощущение при чтении — меня, как робота из Звездных Войн C-3PO после долгого скитания по пустыне, опустили в чан с оливковым маслом, все шестеренки сразу закрутились-завертелись, как положено, я попала в нужную книгу в нужное время) Квартет, а в частности, первая книга *Жюстин*, очень странная штука. У нас есть древний Город, основанный еще Александром Македонским. Город со своим характером, с особенным укладом, влияющий на людей, меняющий их. 30-е годы прошлого столетия, уже чувствуется приближение войны. Рассказ ведется от лица мужчины. Он нам поведает о себе, своих женщинах, друзьях и приятелях. От безысходности наш герой преподает в местной школе, но делает свою работу из рук вон плохо и…

Теперь я готова признаться, что боялась начинать читать "Александрийский квартет" из опасения, что не пойму произведения. Как показал опыт, основания так думать у меня были. Возможно вы признаете моё право на сметение, если я приведу здесь цитату:

"Твои, к слову сказать, метания, в которых столько неудовлетворённости, столько жажды абсолютной истины - в них так мало сходства с греческим скепсисом, со средиземноморской игрой ума, который окончательно окунается в софистику как в условия игры, для тебя ведь мысль - оружие, теология".

Слишко сложно и слишком философски для меня, так что сквозь первые страницы я продиралась с трудом, порой даже не особо вникая в смысл написанного, наслаждаясь лишь метафоричной и по-восточному богатой вязью слов. В тонусе меня поддерживало лишь ожидание…