Аустерлиц

Творчество Зебальда ставят в один ряд с творчеством классиков мировой литературы – Набокова, Пруста и т.д., а его роман  "Аустерлиц" входит в топ 100 книг по версии The Observer.
Меня такая лестная похвала очень подкупила, а ещё  привлекло и необычное название книги - "Аустерлиц", но во время чтения выяснилось, что это всего лишь фамилия одного из героев.
В романе можно выделить двух главных героев - Жака Аустерлица и рассказчика.
Жак Аустерлиц долгие годы преподавал в университете в Лондоне, но вышел на пенсию досрочно, чтобы закончить свою работу.
Рассказчик и Аустерлиц - познакомились в Бельгии, на вокзале в Антверпене, именно там и завязалась их странная дружба. Сначала Аустерлиц рассказывал своему новому знакомому об архитектуре и истории, от которых постепенно перешел к рассказам о…

Будь я филологом, я бы написала что-нибудь о жанровой принадлежности Зебальдовского творчества. Но не мне судить жив или мёртв конвенциональный роман. Просто поделюсь наблюдением, что по форме «Аустерлиц» — бесконечная пелена слов без отступов и абзацев, без глав и частей, которая органично и неделимо разбавляется (даже на самом деле склеивается) фотографиями. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Своё настоящее имя главный герой, Жак Аустерлиц, узнаёт только перед смертью приёмного отца. Совсем маленьким в ходе операции «киндертранспорт» его эвакуировали из Праги в Уэльс, определили в семью священника, где он воспитывался, но ничего не знал о своём прошлом. Имя, написанное на бумажке директором школы для заполнения экзаменационных документов, стало первым следом его национальной идентичности.…

Долго я ходила вокруг да около, всё поглядывала на тревожащую фотографию ребёнка, и, наконец, когда сил уже не было гадать "читать или нет", приступила, собственно, к самому чтению.
Я ожидала, по отзывам: нагромождение сплошного текста, в котором чёрт ногу сломит, предложения на полторы страницы, где без пол литра не разберёшься, дикий закрученный постмодерн, от которого волосы встают дыбом и начинают жить отдельной жизнью.
Что я получила: размеренное, пронизывающе меланхоличное произведение, успокаивающее, но не усыпляющее, откликающееся в опыте моей собственной жизни, спиралевидное изложение, включающее в себя визуальные образы в большей степени, чем что-то иное, историю о потере детства, памяти, личности.
У нас тут всего два персонажа: автор и Аустерлиц, который призраком появляется и…

Книга о прошлом, книга-воспоминание и книга-расследование. Сюжет не страшный и не противный. Главный герой долгое время не интересовался своей историей, но однажды, после вспышки смутного воспомининания, он решил разузнать кто же он и из какой семьи. Книга тягучая, непрерывная, написана длинными предложениями и без абзацев. Создаётся ощущение потока мысли, погружения в транс. Вначале потребовалось время на настройку на этот стиль, четверть книги у меня на это ушло. Местами была на грани, была готова бросить) По итогу, мне не хватило переживаний и впечатлений. Не уверена, что однажды захочу перечитать это произведение, понравился процесс, понравилась непрерывность

начав читать эту книгу, приходилось напрягать свое внимание для того, чтобы связать все происходящее, думая, что вот скоро появится какой-нибудь герой/случай, который молниеносно разнесет здесь все по полочкам. а потом поняла, что такого не случится и нужно просто расслабиться и получать удовольствие, плывя по течению, подняв вёсла. удовольствие от многогранности затрагиваемых тем и рассуждений, будь то архитектура, история, биология, астрономия - кажется, здесь было все! перетекая из одного в другое и третье, абсолютно теряя грани. пока глаза бегали по строчкам, иногда я уходила в свои размышления, иногда нужно было вернуться строчками выше или просто одуматься "а с чего вдруг тут стали говорить о звездах,". ни раз здесь уже говорили, да и я тоже скажу: довольно сложно читать монолит…

Уже сейчас этот "новаторский" (новаторский ради новаторскости самой по себе) стиль -когда текст идет сплошняком, диалоги, без тире или кавычек и т.д., смешон, смешон в своей напыщенной этой "новой" форме -претензией на заумность, обеспеченной нудностью и серостью репрезентации.. ..Тем не менее, (видимо) ради хоть какой-то полезности Зебальд временами подкидывает какую-нибудь малоизвестную или странную информацию, типа: "Юным барышням, когда их представляли потенциальному жениху, капали на сетчатку несколько капель дистиллированной жидкости, произведенной из белладонны, вследствие чего глаза у них сияли преданным, неестественным блеском, а сами они при этом ничего не видели".. или: "Вплоть до конца мая 1944 года, когда война уже была давно проиграна, в Каунас продолжали идти с запада…

Наверное, нужно начать с того, что роман Зебальда оказался для меня практически гипертекстом, поскольку читала я его на бумажном носителе, принадлежащем моей подруге. В книге были подчеркнуты некоторые отдельные места, а по мере вхождения в текст встречались стикеры с какими-то короткими и незамысловатыми фразами вроде: "послушать И.С. Баха" или "посмотреть "Белую ленту""(хотя о ней ничего в содержании нет, оттого вдвойне интереснее). Несмотря на то, что роману "Аустерлиц" не занимать в многослойности, здесь и рассказ в рассказе, и нелинейное повествование с флешбэками, и дополнительный слой, который представляет собой изображения, являющиеся частью текста, мне отчего-то было в кайф вырастить еще один сверхслой, которой представлял собой ход мыслей и даже некую последовательность…

Каждый раз с огромным трудом сажусь писать очередную рецензию, оттягиваю этот процесс, задаю себе вопрос зачем, но знаю ответ – кажется, это хороший способ еще раз прочувствовать прочитанное, глубже отложить его в сознании, осмыслить, да и просто оставить мысленный якорь, за который позже можно будет зацепиться и вернуться к давно забытому тексту.

«Как бы не называлось то, что происходило со мной, сказал Аустерлиц, паническое чувство, охватывавшее меня на пороге каждого предложения, которое мне нужно было написать, так что я уже не знал, смогу ли я когда-нибудь начать не только это предложение, но хоть какое-нибудь предложение вообще…»

Чтение такое книги, как «Аустерлиц» В.Г. Зебальда – это совершенно особый процесс, текст работает сразу на множестве уровней восприятия, играя…

Посвящается Йоэлу, некогда влившему в меня коктейль из тех самых бабочек, останки которых Зебальд потом вывалил на вокзальный потолок.

То, что история рассказана в почти до смерти избитом в XX веке стиле «я встретил крутого человека, и сейчас я расскажу о своих встречах с ним и его историю, которая из этих встреч выросла», у Зебальда замечательно исправляется рассказчиком, потому как сразу же становится понятно, что он и Аустерлиц – а это, между прочим, не место великой битвы в данном случае, а имя, или, точнее, фамилия, – друг друга стоят. Встретились две малость обдолбанных (в хорошем смысле) тени без места в мире, каждая со своими медленно шевелящимися тараканами, и зависают себе в удовольствие, разглядывая здания вокзалов и библиотек и размышляя об истоках и философии строений,…

Я уже как то говорила о потрясающей способности некоторых людей выстраивать свой рассказ как плетение. Когда видишь единую нить рассказа и в процессе замечаешь как накидывают лишние петли, добавляя описания незначительным персонажам, или даже выстраивают узор, обрисовывая местность и заставляя ее оживать, напитав ее судьбами людей. Зебальд занимается именно этим, он плетет свой рассказ. Информация накладывается, льется через край. Я даже местами сбивалась, особенно когда отвлекалась от книги на пару дней. Например, ловила себя на странных мыслях - о да, герой не хотел писать рассказчику письмо в Германию из-за каких то, в то время потайных, причин; точно, я же читала про человека, который после лагерей смерти настолько не хотел видеть Германию и немцев, что уехал в леса Америки и прожил…