Укус ангела

Я никогда не был поклонником литературных выкрутасов господина Павича, и было бы поистине странно, если бы мне понравился крусановский "Укус ангела", старательно имитирующий моднючий стиль сербского писателя. Говорят, что умелое подражание лучше плохого самовыражения - что ж, может быть и так. Каждый выбирает для себя...

ОЦЕНКА: 1.0 из 5.0

какой бред! эта фраза решительно не шла у меня из головы, пока я читала эту книгу. поначалу меня это веселило, интересно было, что же еще ввернет автор. география, времена и нравы, стили, люди, кони - все смешалось. похоже на ощущение, когда вы поднимаете сумку, предполагая, что она тяжелая, а она оказывается легкой: несоответствие ожиданиям бодрит:) потом стало невыносимо скучно, но решила дочитать из принципа. хотелось определиться, к чему ж ведет автор. в чем, как говорится, соль. фраза "какой бред!" не покинула меня, но приобрела иную окраску. финал - все то же ощущение неожиданно легкой сумки. ожидаешь бум, а на поверку получаешь пшик. справедливости ради скажу, что иногда меня определенно радовали некоторые формулировки. в целом же, герои картонные, половина из них -…

Дикий фьюжн, паропитанный миазмами страха, злости, цинизма и безразличия.
Острый, отточенный стиль, сюжет довольно интересно закручен, оригинальное словописание, но все же не покидает чувство, что это еще не серьезно, что это набросок, эскиз незавершенный, брошенный на половине.
Эрудированность автора так велика, что порой возникают абсолютно ненужные трудности при чтении. Виден в этом некий снобизм и где-то мизантропия.
Это совершенно невообразимый микс из имперских замашек нашей родины и технического прогресса, из прошлого и настоящего, которое слилось воедино, из мистики и натурализма – «всё смешалось в доме Облонских» и ангелы стали кусачие. Впрочем, я знаю, какой ангел должен был укусить, чтобы результат получился таким.
Книга не стоит того, чтобы ее читать. Но возможно, дотошные…

Прочитав впоследствии Павича, понял, откуда растут ноги. Тем не менее весьма занятная вещица. Люблю "имперскую" литературу.

Словоблудие, в спешке не позволяющее фантазии разъыграться в мировых баталиях фантастики, и драма чувств, неприглядная для впопыхах скачущих событий, оставляют меня неверным быть растянутым, ломанным описаниям "ночных острых звезд" пытающихся снабдить достоверностью мимолетные картины сцен и событий, которые, вряд ли, вспомнятся уже через пару страниц. Текст не читался, а ломался.