Рецензии — стр. 3

Часто читая книгу, понимаешь, что чувствовал автор (по крайней мере так кажется), это тот случай когда увлечение автора передается и читателю. Сама я о Льве Гумилеве знала лишь то, что он сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева. О популярных родителях знала чуть больше, в юности зачитывалась стихами Ахматовой. Подробней о моем отношении к семейным ценностям знаменитой семьи, написано в истории к этой книге, чтоб рецензия не вышла слишком длинной.

Данный, очень объемный труд описывает жизнь историка, географа, этнографа и писателя - Льва Гумилева. Читатель имеет возможность узнать подробности не только жизни самого Льва Николаевича, но и о многих знаменитых людях с его окружения и окружения его знаменитой мамы. Также автор очень доступно, относительно коротко рассказывает о многочисленных трудах Гумилева младшего, о их ценности, доказуемости и отношении к ним многочисленных критиков и поклонников. Вообще манера изложения информации замечательная, даже очень похожа на научную, автор пытается не давать оценок, в крайнем случае пишет о чужих оценках и подчеркивает подтверждаются они фактами или нет, а читатель имеет возможность делать собственные выводы.

Жизнь Левушки-Гумилевушки (как его называли многочисленные друзья семьи в детстве) очень трагическая и интересная. Она насыщена трагическими событиями, но несмотря на это Гумилев остается оптимистом до конца жизни, хотя его научная теория может свидетельствовать о обратном. Характер главного героя сложно воспринимать отрицательно или положительно по нескольким причинам: первое, то что сам автор биографии не дает оценки ему; второе, понимая, что пришлось пережить Льву, становиться ясно, что он еще обошелся "малой кровью" в плане влияния жизненных перипетий на формирование его личности; все в мире относительно, то что для одного недостаток, для другого - достоинство, поэтому я не берусь судить о герое данной биографической книги. У меня щемило сердце когда читала о его отношениях с матерью и вообще с людьми. С одной стороны Лев Николаевич не ценил людей которые его окружали, многих преданных ему - забывал, но при этом его тоже предавали не раз, так что его отношение вполне объяснимо. То, что он многим не нравился, явление вполне объяснимое и абсолютно нормальное, как показывает жизнь, часто у самых выдающихся личностей очень много критиков, но при этом есть и сторонники.

В книге очень много информации о выдающихся личностях в разных областях, от поэтов и писателей, до всевозможных ученых. Очень интересно читать о них чуть подробней в википедии, просто невозможно не попасть в паутину которую расставил автор собственным увлечением темой. Меня очень заинтересовала Эмма Герштейн, которая любила Гумилева и очень много для него сделала, что он недостаточно оценил, я еще и мемуары ее нашла, точно придется прочитать, просто невозможно пройти мимо.

Отношение Льва Николаевича к религии, евреям, политике, пагубным привычкам и т.д. могут не совпадать с мнением читателя, с моим отношением не совпадают по всем параметрам, но при этом это не влияет на мое отношение к талантливому историку и писателю. Так бывает не всегда, часто биографии писателей накладывают неприятный отпечаток на мое отношение ко всему их творчеству, это точно не тот случай, хотя книг самого Льва Николаевича я не читала пока, но в скором времени обязательно что-нибудь почитаю, несмотря на то, что вообще не разделяю его любовь к азиатским народам.

Очень рекомендую данную биографию всем любителям жанра, даже тем кто не знаком с самим героем повествования. Автор проделал огромную работу и написал книгу очень качественно, как писали уже до меня в рецензиях, эту книгу можно использовать как образец.

Везет мне на жуткие книги, которые читать надо непременно в пакет (ну дышать, дышать в пакет, снимать панические атаки). Вот и еще одна такая, пакетная книга, впору новый тэг заводить. Почему пакетная? Да потому что ее страшно читать, что мне ваши хорроры. Потому что вся эта фиговина, что настала в книге, может настать в реальности уже завтра. Или сегодня. Меня от Эболы-то в свое время протрясло, а она была черти где, а тут грипп, который каждый год с нами, и почему вот он сегодня не может мутировать в какой-нибудь геморрагический ужас, когда люди будут отхаркивать свои легкие на пятый день? Вполне себе может и однажды мутирует, и тогда Вонгозеро станет явью. Тьфу-тьфу-тьфу три раза, где дерево? Автор наванговала тут всем.

Итак, грипп, эпидемия в пределах России. В городах карантин поначалу, не впускают-не выпускают, а потом оцепление и само заразилось, и города потихоньку вымерли или вымирают. Автор взяла героев из Подмосковья, чтоб сюжет был какой-никакой, потому что будь они из Москвы, книги бы не получилось, ну что это такое, жил герой жил, а потом взял и помер в первой главе? Все, финита ле либра. Так что герои у Вагнер выжили и бегут. И все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, а он им светит... Или ничего им не светит, кроме конечной цели - домика на острове посреди озера где-то в Архангельской области, где их никакой вирус и лихой человек не достанет. Так что роад-муви, или вернее, роад-бук, автор написала. Герои спасаются, едут, и как всегда в период эпидемий/катастроф/всякого такого люди становятся в стойку "человек человеку волк", а это тяжелая стойка, полная паранойи, страхов и другого дерьма. Я такое уже читала в Слепоте Сарамаго, там тоже было очень страшно. В общем, в апокалипсис лучше держаться от людей подальше, зуб даю.

Но это еще не самое страшное в книге. Самое страшное в книге - это главная героиня Аня, которую хотелось нещадно бить лопатой. Просто самая мега-тупая звезда. Все действие мы видим ее глазами, и ее глаза мне после удара лопатой хотелось выцарапать. Все у нее кругом истерички и лохи, и ей противны, не сметь истерить посреди дороги, но зато когда у нее истерика невовремя, это она молодец, а они тупыыыыые ничего не понимают. От ее отношения к мужу сводило челюсти, бохицарь, светочей, лалала, я заткнула уши, чтоб больше не слышать этого "малыш". О, апофеозом "взросления" героини был истерический (опять!) всклик "Я тебе больше не малыш!" Но и это еще не самое страшное. Да-да. Самое страшное произошло в тот момент, когда я поняла, что случись такое со мной, и если я не откину лапти в первых рядах, а так скорее всего и будет, потому что у меня нет джыпа и стеклянного дома в Подмосковье, если я не околею на тридцатиградусном морозе, а так скорее всего и будет, потому что я болею в последнее время как будто на рудниках тружусь нещадно, так вот если такое случится, я буду себя вести хуже этой Ани Как-Ее-Там-По-Батюшке. Буду истерить "брось-меня-командир", ибо мне холодно, у меня горят почки, я хочу туалет не в лесу, буду мечтать о горячем-горячем душе и чае-кипятке, буду выносить всем мозг, так что проще сразу меня пристрелить. И если честно, случись такое, наверное, я таки предпочту почетно пристрелиться в первых рядах, да. Чем скитаться по вымершей земле в поисках убежища и основывать общину "Новые Люди".

И еще любопытная тема в книге есть. Вот Аня живет с подростком-сыном Мишей черт его знает от кого. А вот Сергей, Анин муж, ушел к ней от жены и сына. И пока все хорошо у них на стеклянной даче, Аня и Сергей живут прекрасно, Сергей ездит в Москву навещает сына и бывшую жену и так далее. Но как случился весь этот грипп, кого же Сергею спасать первыми? Аню и чужого ему сына? Или своего собственного ребенка и его маму? И вот эта дилемма меня убивает, не хотела бы я быть мужчиной в такой ситуации, потому что это какая-то притча о царе Соломоне получается, кого выбирать то? И как? Куда ни пойдешь, везде засада. Сергей попытался спасти всех, и мне теперь крайне интересно, что же там дальше будет в продолжении, как в одном месте уживутся нынешняя жена Аня и бывшая жена Ира. Так что, вперед, читать продолжение.

Чекисты и масоны. Одни - закрытая организация со строгим уставом и множеством тайн, на совести которой миллионы жизней, вторые - масоны.

Взгляд на Пелевина как на сюрреалиста заставляет недооценивать его вклад в создание былинной русской современной мифологии. Взяв за основу собрание наиболее модных интернет-мемов, Пелевин создал эпическую сагу о семье Можайских, которая своими шкурами (в буквальном смысле) служит отечеству. У кого-то вся шкура лишь оболочка вокруг пустоты с небольшим количеством устоявшихся фраз, шумом и глупостью своей веселящих Величайшего и Мельчайшего Князя, а у кого-то шкура скрывает одновременно свет электрической лампочки Ильича и секрет пришествия Бога на Землю, который принесёт любовь всем своим созданиям.

Противостояние двух стран обернётся космической враждой двух рас - рептилоидной и чертёштошной, каждая из которых соревнуется в собственной демоничности. Побрызгав на себя модным одеколоном, Кримпай Можайский - любитель симпатичных мальчиков, отправляется к праотцам, после чего, узнав в чёрной праотцовой пустоте нечто особо интересное о своём чешуеногом боге, возлюбит вместо мальчиков русские берёзки. В самом физиологическом из всех возможных вариантов. Маркиан Можайский, допившийся до чертей, едва не станет первопроходцем русского космизма, поймёт, зачем так необходимо, чтобы каждое изобретение, включая пресловутую родину слонов, должно быть первым-напервым именно у нас, а не в рептилообразной Америке, постигнет тайную суть феминизма и узнает, что Бог - это золотая рыбка. Мафусаил Можайский, присылающий в НКВД отчёты из странного Храмлагеря на Новой Земле, станет когда-то живой книгой, открывающей тайны Вселенной, да ещё и заложит основу блатного карго-культа воров в законе, несущего в себе черты гораздо более глубокого знания. А громадный глаз-вселенная смотрит в сам себя и осознаёт себя через себя же, отвечая давней азиатской метафоре бога, созерцающего свой пуп. Иногда глаз моргает. Тогда на месте миллиарда вселенных возникнет столько же.

Как всегда у Пелевина, метафоры носят буквальный характер и только их избитость заставляет не видеть их истинного смысла. Создав стройные миры, не один, а несколько, от материалистического мира Мамоны (такого атеиста, что он отрицает даже сам себя) до мира, где Божественная Любовь забросит Землю, потому что она Ей надоела, Пелевин насытил информационное (одно из самых распространённых слов в книге) поле дополнительными образами. В большом количестве связей между предметами казалось бы разными, каждый сможет найти новый тезаурус, новую образность для создания новой мифологии, нового пантеона, к которому предрасположен тот креативный суп идей, каким сейчас является российское общество, сегодня, как и многие столетия подряд, представляющее собой противостояние между либералами и ватой (и теми, кто совмещает в себе сразу оба аспекта, искупая двуличность мыслями о гармонии).

Как и всегда, книга Пелевина - это камень. Камень, который упал в этот идейный суп, где никто, поварившись достаточно, уже не может точно про себя сказать - курочка (петушок) он или лавровый лист. Брызги от этого камня, крики о том, что кого-то обязательно бы обварило или ещё обварит от разлетевшегося кипятка или поднявшейся пены. Потом пойдут круги на поверхности, где каждый в соответствии со своим пониманием даст прогноз, как разойдутся эти круги, что имел в виду автор и хорошо ли это для нас (любого из "нас", кто займётся гаданием по мистическому символу окружности), как и землетрясение в Гондурасе вперемешку с необеспеченностью доллара золотым запасом. Ещё немного информации, ещё немного энтропии. А погремушки из пустоты и фраз так и продолжают греметь где-то на холодных полях под чёрным, заложенным тучами небом, в своей непрерывной пустоте повторяя, что нет ничего более безумного, чем этот мир, созданный Котовским, который так и не прекратил баловаться кокаином.

Поляринов стреляет по литературе пулями со смещённым центром тяжести. Фух, придумывал каламбур целых тридцать секунд, устал. Сейчас бы написать, что автор вырос из своего романа, как все мы из Гоголевской шинели, но не дождётесь. В действительности мне показалось, что "Центр тяжести" состоит из множества кусков-лоскутков, написанных разными людьми. Или одним, но за продолжительный период взросления из-за чего видна мешанина и наслоение мыслей-настроений-мироощущения. Зато итого получилась смешная отсылка к нашей собственной жизни. В детстве у каждого сплошной янг-эдалт, переходящий в роман взросления, затем контркультура и любовный роман(или ромфант, кому как повезёт) и, наконец, спектр от семейной саги до триллера и антиутопии, не приведи Поляринов! Верю, что каждый сейчас пробежался по своему внутреннему списку жанров и поискал свой собственный центр тяжести.

Начиная с аннотации всё необычно - вместо любимых спойлерных пересказов сюжета читатель получит какую-то хтонь про потерянные озёра и киберпанк в столице нашей Родины. Сначала я ничего не понял, потом прочитал роман и каааак понял. Или не совсем? Текст плотный как батин суп, при этом раздроблен - сначала радуешься отличному роману взросления от лица одного персонажа, а спустя страниц 180-200 слушаешь ещё двух-трёх рассказчиков. Вставные новеллы-сказки матери главного героя Петра - это основная причина, по которой я не смог считать этот роман идеальным. Они не то, чтобы не нужны нахрен, а нахрен не нужны слишком перетягивают на себя одеяло повествования. Да и не люблю философские сказки-притчи от слова совсем. Хотя не могу не признать мастерства - сказки неочевидные, без хеппи-эндов. Мне показалось, что замысел автора я понимаю - мама рассказывает старшему сыну, что у неё не выходит заканчивать свои рассказы-сказки. И он это делает за неё, подбрасывает идеи. А потом находит записи-дневники и тоже их дописывает, будучи уже взрослым. Как раз такая вот аллюзия на то, что спустя время любую работу заканчиваем не мы, а кто-то другой, в кого эти "мы" превратились.

Ещё одним любопытным моментом назову подозрительное узнавание, чувство, преследовавшее меня на протяжении всего романа. Как будто вот читал что-то подобное, но вспомнить не получается. Больше всего это относится к героям. Например, Марина - это Джуд Янагихары, только в юбке. А Грек - классический человек-спутник Мураками, вокруг которого вращаются притянутые люди. Про прямые упоминания я вообще молчу. Обратил внимание на "небо Аустерлица", "щегла, привязанного за лапку", подозреваю, что таких отсылок вагон и маленькая тележка, можно поиграть и поискать побольше. Вот моя любимая:

Так началась моя студенческая жизнь. И да, я, честно говоря, ожидал, что это будет точь-в-точь как в “Тайной истории” Донны Тартт: я встречу группу таинственных и очень красивых молодых людей — специалистов по древним языкам, и покорю их своими “выдающимися лингвистическими способностями”, и быстро стану своим, а потом... ну, потом мы убьем Банни и всю оставшуюся жизнь будем скрывать следы преступления и страдать. Много и красиво страдать

Как у всех хороших рассказчиков, у Поляринова много внимания уделяется деталям и атмосфере. Кусочек Берлинской стены из детских воспоминаний трансформируется в кирпич Великой Русской стены ближе к концу романа. А при некоторых ощущениях Марины меня пробирал холодный пот, хотя по некоторым аспектам физиологического толка у меня не получится прочувствовать на себе их никогда в жизни (к счастью). Рассвет и Новочеркасск - почти моя малая Родина, т.к. бОльшую часть жизни я прожил в Ростове-на-Дону. Очень хорошо представляю о чем говорит автор, ведя речь о маленьких посёлках и нежелательной инаковости людей, живущих в них. Мне тяжело поверить, что был такой прекрасный и понимающий школьный психолог, особенно если вспомнить мою, хм. Но тут вопрос не то, чтобы веры, а допущения. Потому как первая треть истории - это отличный роман взросления без всяких вывертов и четвёртых стен, напомнивший мне Маккамоновскую "Жизнь мальчишки". Потом Поляринов проедет мимо нас на велосипеде, жонглируя камнями с граффити из стены Цоя, и прокричит, удаляясь: "Смотри, а я ещё вот так могуууууу!". Верю, умеет, может, практикует. С большим интересом пригляжусь к Рифу теперь.

Коты не редкие герои историй, но лично я еще не сталкивалась с настолько удачной именно в реалистичной форме. Если откинуть внутренние переживания кота Савелия, снаружи происходит увлекательная современная русская проза, про быт современности, про современные взаимоотношения.

Мне понравилась приключенческая манера сюжета, не смотря на то, что я приключения как правило не люблю. Здесь же, это оказалось достоинством, которое помогло познакомить нас с многими людьми, и при этом познакомить с отдельными не по разу. Удивительное совпадение встречи с одним и тем же ветеринаром как-то по своему согревало. В какой-то момент привыкаешь к размышлениям Савелия, начинаешь по другому воспринимать котов, по другому смотреть на людей. Люди, о которых думаешь хорошо могут показать себя и с плохой стороны, а люди, которых все привыкли хаять, могут последние деньги отдать за спасение бродячего кота. Мир с высоты двадцати сантиметров может заиграть весьма не стандартными видами. А главное очевидным становится то, что и до этого было понятно - люди нуждаются в котах, а коты в людях не особо. Мы должны их беречь и защищать ради самих себя в том числе.

Думаю, не мало и в книге очарования от московских реалий, но я в Москве была полтора раза, поэтому прочувствовать по настоящему не смогла, но целостность мира увидела.

Если переложить жизнь Савелия на жизнь человеческую, она потеряет все свое очарование. Получится сирота, сбежавший от приемных родителей, подрабатывающий тут и там, несколько раз тяжело избитый, встретивший первую любовь, имеющий тягу к закрытому, неизвестному прошлому. Печальная болезненная жизнь, полная утраты и одиночества становится интересным приключением кошачьей жизни. Я немного завышаю оценку, потому что мне понравилась атмосфера, киношность, игра с читателем. Но по содержанию мне все время чего-то не хватало. Возможно потому что и кот не совсем человек, и человек не совсем кот.

А ведь так сходу и не скажешь, о чем роман, потому что о многом...Об одиночестве (глобально-локальном, большей частью надуманном), об ошибках юности и молодости, о страхах, которые отравляют жизнь и приводят зачастую к тем самым ошибкам, о бесконечных поисках счастья, покоя, смысла жизни, удовольствий, "своего" человека" (бессмысленных по сути своей поисков, потому и безрадостных; нельзя найти счастье где-то извне, его можно найти только в себе самом (самой)...

Впечатления от книги у меня двойственные и противоречивые (иногда при чтении вообще казалось, что написана она двумя разными людьми)

Первая часть книги - довольно нудная, если честно (из-за этой части я долгое время склонялась к оценке книги в 3/5, но к концу все же стало не так уж печально...). Герои малопривлекательны, язык так себе (до невозможности упрощен, видимо, с прицелом на соответствующую аудиторию), сюжет не впечатляет (или вернее сказать, впечатляет свей заурядностью и банальностью). Повествование вялое, что-то типа "встал, умылся, пошел на работу..." - одна констатация фактов, без анализа, без описания каких-то внутренних переживаний героев (главная героиня, Лена, какая-то апатичная, раздражает бОльшую часть книги, в жизни плывет по течению и замуж выходит, и рожает детей от безысходности (вдруг потом на нее никто уже не обратит внимания) - стратегия проигрышная с самого начала.

Но вот во второй части, где дети (сестры-двойняшки), Аня и Вера, подрастают, им по 16 лет), сюжет становится гораздо увлекательнее, живее (может. потому что автор наконец-то показал нам в главной героине что-то человечное - а мы видим, как она переживает за дочек, как пытается наладить с ними контакт, а это непросто (переходный возраст и проч.), как она сомневается в себе с точки зрения родительства. И вот эти семейно-родительские, семейно-материнские, семейно-отцовские отношения показаны в книге так ярко, так душевно, что даже книга заиграла для меня новыми красками (иногда хочется у книги убрать конец, а в этот раз хотелось отрезать начало:)

Совершенно 2 разные по настрою части (и 4 как среднее арифметическое между 3 и 5:) Да и героиня, к слову. сказать, математик))

Всё равно я не хочу больше сюда возвращаться, — отвечает Оля, а про себя добавляет: потому что никуда нельзя вернуться. Потому что мне не восемнадцать, а пятьдесят, потому что жизнь прошла — и прошла не так, как я хотела, когда жила здесь.

Современная русская литература постепенно реабилитируется в моих глазах. Началось всё с книги Романа Сенчина "Елтышевы", а теперь и "Учитель Дымов" Кузнецова приятно удивил. Роман однозначно войдёт в мой книжный топ 2021 года. Меня не только невероятно увлёк сюжет, но и порадовал стиль повествования. Было ощущение, будто я читаю добротный классический роман. Психологизм в произведении тоже на высоте, ты сопереживаешь героям, чувствуешь то же, что и они, понимаешь их, погружаешься в их историю, словно всё это происходит с тобой.

В романе рассказывается о трёх поколениях семьи Дымовых. Началось всё с того момента, когда молодой химик Володя появился в жизни двух юных сестёр — Оли и Жени. Неудивительно, что милая, весёлая, романтичная и красивая Оля очаровала его с первой встречи. А Женя... Ну что Женя? Умная, серьёзная, вовсе не такая смешливая, как старшая сестра... Не запала она в сердце молодого человека. Он всегда выбирал Олю, даже если и понимал в глубине души, что именно Женя близка ему по мировоззрению.

По ходу чтения мы знакомимся со следующими поколениями семьи — с Валерой, который не оправдал надежд родных и не стремился к учёбе, что, однако, не помешало ему состояться в жизни и стать интересной личностью; с Андреем, который оказался совсем не похож на своего отца и выбрал довольно стабильную жизнь, став "офисным планктоном". Трое мужчин из семьи Дымовых абсолютно разные, и всё же кое-что их объединяет — они учителя. Пусть и не всегда в прямом смысле этого слова, но каждый из них чему-либо учил окружающих, имел последователей, учеников, подражателей.

Если говорить о моём личном отношении к персонажам, то сначала мне очень понравилась Женя. Меня затронули её любовь к знаниям, самоотверженность, честность, порядочность. Да, я не всегда могла понять и принять её поступки, но постепенно увидела, что никак иначе она и не могла бы прожить жизнь. Именно в том, что она выбрала, был смысл её жизни. Этот путь делал её счастливой и позволял чувствовать себя нужной.

А потом появился Андрей, в котором я узнала себя. Именно этот персонаж оказался мне наиболее близок. Я полюбила всех героев: и мудрую Женю, и спокойного Володю, и оригинального Валеру, и даже Иру, но именно Андрей стал для меня самым любимым персонажем произведения. На первый взгляд может показаться, что он не делал ничего выдающегося, но на самом деле именно он оказался самым смелым человеком из всей семьи. Когда тебе за 40, довольно трудно отказаться от прежней комфортной жизни, трудно отринуть всё, что раньше ты считал своими обязательствами, и отправиться на поиски себя. А он смог, решился. И за это я его особенно уважаю.

Прекрасная семейная сага, рассказывающая о судьбах людей в послевоенной Москве, в провинциальных городках, во времена перестройки и трудные 90-е, когда рухнули прежние идеалы и люди не знали, куда идти и к чему стремиться. А затем — новые времена: стеклянные высотки, бесконечные пробки на дорогах, состоящие из тянущихся друг за другом иномарок, ЕГЭ, митинг на Болотной... Всё это наша страна, такая большая и противоречивая.

«Авиатор» Водолазкина — уникально изданная книга. «Спасибо» — причём именно так, в кавычках, следует сказать издателям, которые решили прямо на обложке разместить достаточно большой спойлер. Так что, если вы лелеете в себе спойлерофобию, то заверните «Авиатора» в газетку, а заодно дальше не читайте мой отзыв, потому что мало ли что.

Спойлер в следующем, чтобы долго не гадать. Главный герой просыпается в больничке и ничего о себе не помнит, потом начинает потихоньку вспоминать (ага, снова Эко! В «Лавре» был «Баудолино», а тут явно «Таинственное пламя царицы Лоаны»)… Вот только со временем какие-то несостыковки. В памяти у дяденьки начало XX века, а за окном уже вовсю кутит безалаберная постсоветская Россиюшка. Тут бы читатель долго гадал вместе с главным героем, что и как, как так получилось — злобные ли инопланетяне промыли его мозг; может быть, душа его вспоминает предыдущее перерождение; галлюцинирует ли он; начитался книжек… Да мало ли что там можно навыдумывать! Авиатор, в конце концов, — наверняка долетался. Упал темечком с небес о землю бренную, да и поехал умишком прямо во времена братьев Райт. Но обложка однозначно показывает, что именно произошло с бедным авиатором. Прикройте её, ради б-га. И аннотацию прикройте.

Теперь бугурт немножечко прошёл, так что пляшем дальше. Авиатор, как можно уже догадаться, с самолётами связан мало. Не летал, не служил, крылья из птичьих перьев на воске не создавал. Вообще, мы с вами, то бишь читатели, куда большие авиаторы, чем он. Парим над текстом, взираем сверху на связь времён, параллели и судьбы. Главный герой тоже так «парил» — над временем, ввинтившись в спираль прошлого и будущего. И эта его историческая память очень всех интересует. Бедного авиатора спрашивают, ну как там, что там было в начале века? Где великие события? Трогал ли ты Ленина за бороду, чувствовал ли запах революции, трепетало ли твоё сердце, когда валы истории крушили всё вокруг? А ему и рассказать-то нечего. Обычный день. Кажется, дождик моросил, на завтрак съел яичницу, чесалась левая нога. Все вздыхают разочарованно, эх ты, всё проспал. Можно подумать, мы сами сейчас чувствует шевеление великой истории, а она ведь постоянно бурлит, вот прямо сейчас, в новостях, за окном. Но мы об этом узнаем только через лет N-десят — из учебников истории.

Автор поднимает интересный вопрос, насколько является воспоминание реальностью. Или это всего лишь нейроны, которые можно потыкать палочкой, сфабриковать, сфальсифицировать, упаковать в баночку, как консервы. Что такое наша с вами память? Что такое память историческая? Если все будут говорить, что кошка белая, а она была чёрная, то какого цвета она будет для будущего?

Отличной приправой к авиаторству стал выбор места действия. Петербург — связь времён видна даже архитектурно, он существует слегка экстравагантно, вне времени, так что никто не будет в нём удивляться конному экипажу или булыжной мостовой. Впрочем, общий ритм жизни по Водолазкину всё-таки изменился. И не только ритм. Вот раньше деревья были больше, трава зеленее, а всё настоящее, хоть и нет такого слова в сравнительной степени в русском языке. Современная жизнь для главного героя похожа на безвкусный соевый «шоколадный» батончик, в котором от изначально заявленного шоколада остался лишь слабый отзвук вкуса. Слишком пресно, слишком утилитарно, слишком быстро. Нет смакования, наслаждения мелочами, всё бы только побыстрее, попроще, поэргономичнее что ли. Для контраста авиатору дана его современная жёнушка. Так как повествование идёт в форме дневников разных лиц, то мы можем и её глазами глянуть на ситуацию. Она не отрицательный персонаж, её прагматичность не является чем-то порицаемым. Скорее, автор сожалеет, что она не даёт современным людям воспарить в небеса, прижимая прочно тяжеленным якорем к материальному миру. У молодого поколения нет памяти, ни исторической, никакой, лишь мещанство и безвкусица. Зато попа в тепле.

Летающий по времени Робинзон Крузо, авиатор без крыльев, художник без кисти, всегда кто-то без… Главный герой оброс воспоминаниями, странными двойниками, окружён «летающими» фамилиями, даже окунулся немного в так активно всплывшую в современной русской литературе тему лагерей (ага, вновь Соловки, но уже скупо, нехотя, как и рассказывал бы, наверное, настоящий очевидец, которому хочется больше сохранить в памяти запах этой мягкой французской булки, а не вонь барака). Он действительно ровесник века, так что вопрос в итоге встаёт такой: если ты ровесник века, несёшь ли ты ответственность за него? Будешь ли ты виноват в том, что сохранил в памяти своей и для памяти потомкам мелочную ерунду — или что-то великое? Что вообще следует помнить: тяжёлый грохот колёс времени или симпатичную незнакомку в трамвае нумер три? Надеюсь, что с меня никто никогда не спросит чего-то подобного.

Эта книга не явилась для меня шоком, именно такой роман я и должна была получить.
Страшная книга. И и одновременно — прекрасная.
Страшная по масштабам гибели людей, несправедливости, преступлений против своего же народа. И это касается не только татар. В поселке Семрук ( а на самом-то деле название было Семь рук — это в честь первых поселенцев, четвёрка которых сделала больше всего для выживания, но так как один из них был одноруким, вот и получилось — семь рук) изначально было 19 (!) национальностей. Потом привезли людей ещё двух — греков и крымских татар. Вот ведь — сплошной Интернационал, как справедливо отмечал комендант Игнатов.
А прекрасная, потому что удалась молодой писательнице Гузель Яхиной её "Зулейха..." Да ещё как!
Практически невозможно на таком жутком историческом материале создать что-то не депрессивно-упадническое. И эта книга тоже не мажорно-искрящееся чудо. В ней много горя и боли, много тяжёлых страниц, много негодяев разного пошиба. Но есть в ней и такие люди, что не позволяет скатиться роману в беспросветный ужас и мрак.
Прежде всего, это сама Зулейха. Молодая, неграмотная, забитая мужем и злобной свекровью женщина из татарской деревни. Вот откуда в ней столько силы, стойкости, внутреннего достоинства? Она далеко не героиня. Она — живая. Были и моменты отчаянья, и желание опустить руки, но ведь выдержала. И сына у судьбы вымолила, и любовь познала (пусть даже такую, от этого она ещё ценней кажется). Маленькая женщина страшного времени...
А Игнатов? Очень неоднозначный персонаж. Убийца, надзиратель и ... Герой. Да-да, всё-таки герой. Человек дела и совести, хоть и живёт в своём собственном Аду. Не дай, Бог!
Доктор Лейбе. Человек потрясающей судьбы. Вот для него, наверное, эта ссылка была благом, иначе он так бы и не освободился от "яйца" и умер бы в какой-нибудь психиатрической лечебнице.
Художника Иконников. Талант, пьяница и слабак. Но ведь настоящий какой! Сколько их было таких пропащих! Жаль, просто жаль...
Они очень разные, эти переселенцы. И простые работяги, и крестьяне, и творческая и научная интеллигенция, но они выжили, не сломались и смогли остаться людьми.
Потрясающая книга. Из тех, которые читаешь всю ночь, а потом всё равно не можешь заснуть — вспоминаешь, думаешь, переживаешь...
Очень советую!

Наши болезненные воспоминания с нами навсегда. Иногда они преследуют, иногда вспыхивают и пропадают, иногда они повод поговорить о проблемах, которые зудят пока их не проговаривают. Наталия Мещанинова искренне делится своей памятью, своей историей, которая происходила в 80-90-ые, и, я уверенна, где-то происходит и сейчас. О замалчивании, о жутких обстоятельствах, о невозможных для ребенка выборах, между злом и злом. Взрослый человек не всегда понимает, что в его жизни происходит, что по-настоящему чувствуют и думают близкие, как поступить правильно. А ребенок тем более ничего не понимает, он создает мир с нуля, в каком-то своем мистическом образе, который он способен понять и объяснить сам себе, в котором он сможет соблюдать свои правила, чтобы выживать, чтобы не терзаться.

Все время думаешь о том, что это не художественная проза, не вымысел. Это жизнь, болезненная, страшная, никому не нужная. Где каждый преследует свою цель, которая даже не соответствует действительности, если как следует разобраться. И в наложении обмана и замалчивания, маленькая девочка борется с холодом, голодом и нелюбовью. Борется у нас на глазах.

И вот борьба закончена. Все позади. Все в прошлом. Теперь совсем другая, успешная жизнь. Но можно ли жить ее счастливо, когда постоянно преследует прошлое? Когда до сих пор не понятно, что думать и чувствовать к тем людям, которые являются членами твоей семьи. Семьи, в которой у тебя воровали, избивали, насиловали, закрывали глаза, запирали, морили голодом. Как жить с этими воспоминаниями? Как относится к реальности, которая такое допускает? Как относится к этим людям, которые все еще твои родственники?

Что делать с племянником, который ворует, угоняет, отсиживает и приходит к твоей маме, чтобы обокрасть ее снова. К маме, которая знала, что отчим тебя насиловал.

Мне кажется, всегда очень важно помнить, что все что человек делает, он делает исходя из обстоятельств. Нельзя просто делать выводы глядя на другого человека, всегда нужно поставить себя на его место, узнать, что его формировало, что у него происходило, как к этому человек пришел. Осудить - это легкий путь. Узнать все факты, встать на сторону человека - это сверх сложный путь.

Такие тексты, которые рассказывают, как иногда бывает, в каких обстоятельствах может оказаться человек - это очень важная часть литературы. Она помогает в будущем быстрее реконструировать внутренний мир другого человека, его мотив и страхи, его боль и надежды. Она помогает приблизиться к "пониманию другого" - самому сложному навыку в мире.

Я — Кикимора лесная,
Первая красавица,
Озорная, заводная,
Всем хочу понравиться!

Десятилетняя девочка Катя живёт с мамой и папой в небольшом "лилипутском" городе на одиннадцатом этаже обычной многоэтажки. Родители целыми днями работают в соседнем "гулливерском" городе, а вечером дома у них хватает сил лишь на проверку дневника у дочери и нехитрые домашние дела. Да, и поскольку мама не успевает заплетать косу дочери утром, она делает это с вечера (что уж тогда сразу и не одеться заранее?), а любящий папа вместо "спокойной ночи" спрашивает у Кати, не умственно отсталая ли она.

Вдруг Катя заговорила, запричитала, что она поняла, что её никто не любит и не хочет слушать, и понимать, и помогать. Что Катя любит маму, а мама любит её не так, как нужно. Что Катя любит Лару, а Лара не любит её совсем. Что Катя чуточку любит папу (может быть, потому, что знает его со своего рождения), а он, кажется, её и вовсе ненавидит.

Раньше с ними жила бабушка. Бабушка любила Катю почти так же, как яблочное пюре и молочный суп, и иногда с ней было весело: бабушка учила Катю играть в карточного дурака и в бадминтон. Потом бабушка умерла, и Катя вспоминала о ней пока мама заплетала ей косу, сидя на одной из табуреток, на которой до этого стоял бабушкин гроб. После бабушкиной смерти Кате стало совсем одиноко, и её единственным лучшим другом остаётся её богатое воображение. Оно превращает протечные жёлтые пятна на потолке в города и фигуры людей, автостоянку и детскую площадку в древний акведук, и заставляет Катю карабкаться пешком по лестнице в подъезде, убегая от кашляющей собаки с лысой человеческой головой.
В школе Кате не нравится: она не успевает на уроках, не задерживается ни в одном кружке, у неё нет друзей, над ней издеваются одноклассники и гнобит учительница. Учительницезавр, как называет её Катя, Вероника Евгеньевна не только измывается над девочкой при всём классе "невыросших", но и с завидным для педагога постоянством пугает ребёнка переводом в школу на улице Савушкина, где учатся отстающие дети. Страх Кати перед будущим достиг точки невозврата, и на краешке отчаяния она нащупывает выход - будущее надо просто отменить. Сделать так, чтобы оно не наступало вовсе. Пытаться покончить жизнь самоубийством, отравившись газом, в десять лет - это конечно жесть. Попытка оказывается неудачной, но после неё жизнь Кати неожиданно меняется - она знакомится с Кикиморой, живущей за кухонной плитой в Катиной квартире.
Я всё-таки считаю, что магический реализм в данном произведении не имеет места быть, а образ Кикиморы - маленькой старушки-ребёнка с когтистыми куриными лапами, щучьими зубами и закрученным, как хвост у свиньи, носом - лишь плод Катиного воображения, оживившего затерявшуюся под плитой обычную соломенную куклу в виде девочки в тряпичном платке, сарафане, и соломенных сапогах. Несмотря на то, что книга о девочке, любопытном созданьице и их совместных приключениях, детям с неустоявшейся психикой я бы эту книгу не рекомендовала: сцены булизма, а также наличие мальчиков-эксгибиционистов и дядечек-педофилов могут подорвать неискушённую детскую веру в человечество.

Вчера дочитала книгу Владимира Данихнова «Тварь размером с колесо обозрения». Отзыва в этот раз не будет. У меня просто нет ни слов, ни права его писать. Я не могу говорить, что мне было страшно просто даже читать о том, что Владимиру и его жене Яне пришлось пережить лично. Это было бы мелко и малодушно. Хочу только сказать, что новый роман Данихнова - книга, которую надо прочитать. Это - без преувеличения - жизненно важно! Именно об этом я и хотела бы поговорить сегодня.

В предисловии к книге написано - «Не пугайтесь, это совсем не то, что вы думаете: не еще одна книга о борьбе с раком». Но, вообще-то, это именно она, и именно что о борьбе, а не о победе. Чувствуете разницу? И борьба эта продолжается по сей день. 5 апреля этого года у Владимира случился второй(!) рецидив. Я долго думала, для чего были эти слова в начале книги, которая начинается со слов - «22 июня - день особый. Для меня еще и по причине того, что в этот день в 2015 году мне вырезали злокачественную опухоль. К сожалению, вместе с глазным яблоком». И поняла для чего. У этих слов успокоительно-обезболиваяющая функция, это как медсестра перед какой-нибудь процедурой говорит пациенту, что больно не будет, а если и будет, то совсем чуть-чуть. Потому что оглоушь читателя сразу этим предложением, и мало кто преодолел бы первый болевой порог книги, которую, поверьте мне - мне, которая панически, до потных ладоней, боится этой темы - читаешь, не отрываясь.

Когда Владимир показал рукопись книги своей жене Яне и спросил читать будут, она ответила: «Не знаю. Правда, Вов. Людям страшно. Мне про тебя интересно. А люди боятся. Вот я со знакомой недавно на эту тему хотела поговорить, она сначала такая «да-да», и вроде бы интересно ей, а потом быстро на другую тему перевела. И видно: боится. Людям очень страшно про рак». Поэтому да больно будет, а как же иначе могло быть в биографической книге, где жена должна сказать мужу, что ему удалят глаз. Надо сказать, что Яна Данихнова - это не просто жена, это Ангел-хранитель во плоти, Героический человек, Друг и Боец. Так вот, не надо отворачиваться от людей, которые хотят поговорить о своей беде, выслушать - господи, это же так просто - это меньшее, что мы можем сделать для них.

Чуть больше 7 лет назад, когда я начала вести свои заметки о прочитанном, я взяла за правило не давать советы, когда меня о них не просят. И тем более не призывать никого покупать книги. Для книг Данихнова я хочу сейчас сделать исключение. Прочитайте. Будет страшно, но вы читайте.

Мне кажется, знание автором, что его книги нужны, что их хотят, что их читают - это если и не еще одно лекарство, то, по крайней мере, полезный для здоровья энергетик. Это та моральная поддержка, которую мы с вами - читатели - можем дать. Тем более, что книги эти стоят того, чтобы быть прочитанными. Это та самая новая русская проза, о которой все говорят, которую все ищут, зовут аукают, а она, как водится, лежит на самом видном месте, но многие проходят мимо. Не проходите.

Закрыв последнюю страницу «Твари», я знала, что мне совершенно точно нужна «Колыбельная» и «Девочка и мертвецы». Нужны здесь и сейчас. Немедленно. Сначала пошла по привычке в крупные интернет-магазины, но не всё было в наличии. И тут я вспомнила, что есть же сайт! А там - хорошо-то как - можно купить эти книги прямо у автора за, честное слово, сущий пустяк. Я могла их прочитать по читательскому билету в ЛитРесе или по подписке на МайБук, или на Букмейте, но почему-то в данном случае это мне казалось в корне неправильным. Мне нужен был именно авторский экземпляр, пусть и электронный. Что-то не давало мне это сделать, что-то ворочалось во мне. Видимо, это была совесть размером с колесо обозрения.

Владимир, выздоравливайте! И пишите еще. Пожалуйста, пишите еще! Сил Вам и Яне!

П.С. В телеграме я сделала именной стикер для неофициального флэшмоба «А ты прочитал книгу Данихнова?».

Это как значок, по которому узнают своих. Берите здесь, кто в теме.

- Всё зло от вас, от диссидентов, - орала баба, разве что не потрясая кулаками. - Сидите там в своей Москве, хотите со всеми дружить... А мы Америку не любим!
Ну, не то чтобы я была такой Махатмой Ганди, чтобы хотеть дружить со всеми, но в одном я уверена: дружить лучше, чем убивать. И когда тебя любят или, по крайней мере, относятся с уважением и симпатией, это гораздо приятнее, чем когда тебя боятся. Опять же любить много приятнее, чем ненавидеть.
- У меня муж военный, и отец военный, - продолжала бушевать баба.
Спасибо, до прямых угроз дело не дошло.
Ну, что тут скажешь. Совок - в голове и крови. Это состояние ума и состояние души. И у многих это не лечится. Многие и не хотят лечить - жить в состоянии постоянного невроза и повышенной агрессии удобно и привычно.
Алексиевич пишет о разрушении Советского Союза и о том, что выросло на руинах. Читать её почти невозможно, потому что все истории, как минимум, непростые. Часто кровавые. Душераздирающие. Огромный пульсирующий комок боли. Нужно иметь крепкую нервную систему или быть очень равнодушным человеком, чтобы читать это спокойно. Впрочем, равнодушный это читать не будет. Зачем?
Я не знаю, как воспринимают эту книгу молодые, для которых многие описываемые события - абстракция. Я хорошо помню крах СССР, и для меня это не стало трагедией. Трагедией было как это происходило. Впрочем, большинство разводов сопровождается скандалами, выяснением отношений, хорошо, если не мордобоем. И редко бывшим супругам удаётся построить добрососедские отношения.
Книга Алексиевич - бесценный документ. Она о самом главном. Не о голых фактах, а о том, как колесо истории проезжает по живым людям, по человеческим судьбам. Как испытания людей закаляют или ломают. Как в людях обнажается лучшее (редко) и зверское (много чаще, чем хотелось бы). Это - история изнутри, с изнанки, её непарадная часть, о которой так не любят говорить.
Мне сказочно повезло. За все эти годы мне не пришлось глобально менять убеждения. Я не расставалась с друзьями по политическим мотивам. Я не ностальгировала по прошлому. Я даже не разучилась любить Родину и до сих пор живу здесь. Хотя всё зло, конечно, от диссидентов.

...все великие книги, картины не о любви вовсе. Только делают вид, что о любви, чтобы читать было интересно. А на самом деле о смерти. В книгах любовь — это такой щит, а вернее, просто повязка на глаза. Чтобы не видеть. Чтобы не так страшно было.

Шишкин вот так раз: и рассказал всё сам же про свою книгу. Просто взял и выложил на блюдечке, остаётся только возмущённо вздыхать, дескать, а нам, простым смертным, как теперь рецензию писать? С горем пополам...

Нет, конечно здесь есть любовь: вагон и маленькая тележка. Поначалу даже сдуру кажется, что это и правда роман о любви, влюблённая девушка пишет юноше на фронт, а он пишет ей в ответ, и всё у них прекрасно: сад вспоминают, объятья, ночи звёздные, ветерок в кронах тополей... А потом закрадывается нехорошая такая мысль, что это ведь не диалог они ведут, а два монолога чередуют, значит, не доходят письма, а то и вовсе не отправляются. Шаг за шагом, снежинка за снежинкой — и вот снежный ком накатывает на тебя, вминая в себя с головой. Если читать внимательно, то становится понятно, почему же не доходят эти письма, почему же они даже не идут...

А сюжет романа удивительный. Что такое письмовник? Это не собрание писем, а пособие, как эти письма стоит писать. (Горькая ирония: вот у главного героя как раз есть чёткие указания, как ему следует писать письма...) Может быть, их действительно так писать и надо, что сначала просто диалог ведёшь, а потом незаметно всю жизнь свою на бумагу выплёскиваешь, так что кажется, что это и не письмо вовсе. Поймать и описать всё-всё-всё, все ощущения, короткие мгновения счастья и несчастья, обрывки впечатлений, застывшие на своём пике, как картины импрессионистов. Здесь талант Шишкина проявляется во всей красе, потому что в русском языке он плавает вольготно, как килька в томате. Почему-то очень напоминает Набокова, только впечатление от такого мастерского использования языка разное. Для Набокова это инструмент, что-то прикладное, чем он виртуозно владеет. Прирученный лев, которого он может заставить прыгнуть через огонь или подставить брюхо для почесушек. А Шишкин перед языком благоговеет, не противно так, как можно бы подумать, а с уважением, но всё же язык у него на более высокой ступеньке развития, чем человек. Может быть, именно поэтому он и поднимает неоднократно в романе тему важности слов, слова, писательства, языка... И честно пытается себя убедить, что победил великий, могучий, правдивый, свободный.

Мне очень нравится время и пространство в романе. Поначалу оно неясно, запутанно и размыто. Очень мало действительных временных зацепок в быту, на которые можно опираться, а конкретное восстание китайцев... Честно говоря, мои весьма скромные познания в истории навскидку ничего не выдали, поэтому половину книги я думала, что война выдуманная. Ан нет, всё настоящее, хоть и диковинное: ну кто бы мог подумать, что русские, англичане, немцы и японцы будут сражаться бок о бок, мы же так уже привыкли после множества книг о мировых войнах на чёткое разделение по баррикадам. Но это хороший шаг, потому что восстание не очень известное, но сквозь него проступают черты всех войн, неважно кто против кого сражается, пусть даже австралийцы с эвенками.

А ещё очень люблю, когда в романе человек ходит-ходит вокруг да около, старается, бьётся, а потом находит самого себя в итоге. Может быть и неказиста его истина, зато лично добыта потом, кровью и много чем там ещё.

Вот всем мне этот роман угодил, сижу и радуюсь. Хотя жутковатый. Не выходит из головы картинка, как женщина с глазами разного цвета сидит перед кроватью застывшей иссохшей девочки и шепчет ей: "Умри, пожалуйста, ты нас всех так утомила, если любишь родителей, то умри..."

Флэшмоб 2011, огромное спасибо за рекомендацию veronika_i .

Когда я случайно наткнулся на эту книгу на LiveLib и прочитал аннотацию, я сразу захотел ее себе в домашнюю библиотеку. Аннотация просто не дает пройти мимо и так и манит взять книгу в руки и прочитать. Ну и не откладывая в долгий ящик, я заказал книгу и взялся читать.
Как по мне, это просто шедевр. У меня столько эмоций после прочтения, что я даже не знаю как их выразить. Мне всегда проще писать рецензии на книги, которые меня не впечатлили, там есть за что зацепиться и что обсудить. А после прочтения таких шедевров, я даже и не знаю что и написать.. но все таки попробую.
Повествование книги построено в большинстве своем на диалогах, без всяких лишних ответвлений на ненужные вещи и описаний окружающего мира. С первых страниц мы погружаемся в историю, в которой все размеренно и четко.
Сюжет книги необычный и интересный. Большую часть книги мы находимся на приеме у психолога, и со стороны наблюдаем за сеансами. И наблюдать за этими сеансами очень любопытно и занимательно, ведь проблема мальчика очень не простая.
Герои книги, это наверное главное что в ней есть, ведь на взаимоотношениях и проблемах этих героев и строится вся книга.
Развязка книги это просто бомба, о которой я не буду распространяться, что бы не испортить вам впечатления.
Отдельно хочется уделить пару слов изданию книги от "Альпина.Проза". Отличный формат, красочная и интересная обложка, шикарная бумага и все это по приемлемой цене.

"Я вскрою вены! — кричал Антон, умолял на коленях
Выпустить, отец велел язык прикусить.
Стены молчали, убили Паскаля, вытеснили Патрика
Из мира живых, из мира жадных,
Из мира быстрых, подержанных, но цепких,
Тех, что даже не продают по рецепту."
Смоки Мо

Однажды много лет назад мы с приятелем студентом-криминалистом попали в морг на экскурсию. Помню, как жутко пахло формальдегидом, а в самом низу в подвале нас встретила весёлая женщина, проводившая вскрытие. Она улыбалась и недавно отобедав, жевала яблоко. На стеллаже напротив в квадратной банке в растворе плавала голова, белёсая, с обнажившимися зубами. Моей реакцией на страх обычно являются шуточки, а потому глядя на голову, я запел: "В голове моей опилки, да-да-да!" Женщина улыбнулась и предложила выйти всем, кто сильно нервничает, боится крови или кому плохо от запаха. Я вышел тогда с уважительными мыслями, как она может привыкнуть к такому смраду.

При чтении книги Алексея Моторова я частенько вспоминал "Понедельник начинается в субботу" Стругацких. Здорово видеть, когда человек на своём месте, работает по призванию и счастлив от этого. Книга охватывает десятилетие восьмидесятых годов, в том числе перестроечную эпоху, но не застаёт развал Союза. Иногда автор возвращается воспоминаниями в свою юность в Москву семидесятых годов. Основа книги, на которую всё нанизывается, как на шампур - это история жизни главного героя, работа медбратом, попытки поступить в медицинский. Разбавляется всё его советским бытом, бытописаниями больничной жизни, детскими воспоминаниями или вообще лирическими отступлениями. У некоторых людей есть талант рассказчика, когда даже самое тривиальное событие подаётся невероятно смешно и остроумно. Здесь как раз такой случай. Ощущение, что вы сидите с Алексеем на кухне, пьёте чай или что покрепче скорее, он курит и вспоминает, как сегодня на дежурстве привезли девушку с аллергией на анальгин, который, конечно же, ей уже вкололи. Твои охи и междометия перемежаются: "Да ну! Ну а ты что? А потом? Выжила? Слава БГ!" Понятно, что в процессе, цепляясь за какие-то маячки, можно унестись в неведомые изначально дали. Идущей на поправку девушке родня передала апельсины, а помнишь, как я по всей Москве искал их, когда тётя Фая проездом у нас была? Нет? Да ты чо, ну слушай сюда, тётя Фая не любила в своей жизни две вещи - гоев и апельсины...

Порой такие переходы сильно раздражали, а главу про Пола Пота я вообще считаю в книге лишней, она выглядит приклеенной, и ничего не изменится, если её вырезать. Медицинские подробности есть, но их крайне мало, когда читал Генри Марша, узнал о нейрохирургии довольно много вещей, здесь читатель скорее познакомится с тенденциями распределения врачей в СССР, случаи, когда необходимо колоть адреналин и некоторое количество предписаний по разным лекарствам. Суть книги в рассказах, как врача случайно шарахнуло током из-за того, что он решил пальцем подправить ложку дефибриллятора под сердцем, и поставил ли он при этом рекорд по прыжкам в высоту.

Оценка исключительно положительная из-за душевности, человечности, хорошо подвешенного языка, ощущения приятного собеседника, открытого и позитивного. Слишком приятного надо сказать. Душа компании, всеобщий любимец, вокруг все прекрасные люди. Ну, есть парочка непрекрасных, но одна - клиническая идиотка, а другая просто неумная и вообще неадекват. Это немного странно звучало, так что при попытке собрать образ автора, выходят нестыковки, не могу это не отметить. Для меня немаловажным плюсом были бытовые зарисовки из жизни граждан СССР периода 70-80-х годов. Как после работы отстоять 10 часов в двадцатиградусный мороз, потому что хочешь трёхлетнему сыну купить финский комбез синий, ты записан в очереди в седьмой сотне, поэтому достаётся красный комбез на девочку пяти лет. Как расселяли дворянский дом в начале улицы Калинина, почём папиросы Монте-Кристо и бывали ли стерео приёмники у советских граждан? Любопытный момент про адекватную антисоветчину, да, она тут есть, автор без нападок рассказывает свой вариант бытия, с которым он сталкивался, и это подкупает.

Аккуратно, в книге есть про политические воззрения автора и ситуацию в жизни и мире во время описываемых событий. По-хорошему, в лихие девяностые такие идейные ребята, как автор, должны были страдать в больницах без обеспечения всем необходимым. Врачи и учителя тогда оказались никому не нужны, тяжело было оставаться людьми. Насколько я понял, вторая книга условного цикла об этом периоде и больше мне близка, потому что моё детство пришлось на девяностые. Постараюсь добраться и до неё.

Я не знаю с какой стороны подойти к описанию этой книги.

В ней так много всего: история средневекового врачевателя, отдавшего свою жизнь возлюбленной (заметьте, он не посвятил жизнь, а именно отдал); разные времена и разные зарисовки из жизни людей; юродивые, гении и святые; духовность, вера в Бога и разговоры о смерти.

Сюжет кажется простым и закрученным одновременно. Четыре части, где каждая имеет своё настроение и тональность, рассказывают не только о пути Лавра — как травника, юродивого или монаха, но и о двух его неразлучных спутниках — времени и духовной жизни. Первое — нечто парадоксальное и осязаемое, второе — бесценное и столь хрупкое.

Да, читать эту книгу нелегко. Самобытный русский язык сложен и заставляет продираться сквозь дебри написанного. Плюс, читать нужно не торопясь, вдумчиво, хотя иначе все равно не получится.

Но сама структура романа, слог автора, его философия о двух важных составляющих пути, также как и его откровения о силе жизни и поиске себя — всё это заслуживает отдельного внимания.

Лавр — это не просто история отдельно взятого человека. Здесь всё намного глубже, интимнее. Это история про всех нас, наши убеждения и духовность. Это разговор о том, что каждый в конце концов остаётся наедине со смертью. Всегда.

Длительное время присматриваясь к роману с непонятным и интригующим названием (что еще за такой эффект Ребиндера ?) , преодолев первую страницу, буквально провалилась в текст, представляющий собой сначала кажущиеся разрозненными целый ряд героев и их личных историй, которые затем под умелой рукой мастера писателя сплетаются в одно богатое интересное жизненное полотно.

Роман очень хорош и как семейная сага, и как полотно, иллюстрирующее историю страны в непростом, насыщенном печальными событиями двадцатом веке. Судьбы многочисленных героев здесь отлично вплетены в общую историю страны, при этом написано все без излишнего драматизма и муссирования наболевших тем, что скорее вызывает читательские эмоции.

При этом в небольшом по объёму роману уместились многие значимые события прошедших лет и их последствия. Революция, коллективизация, сталинский террор, Великая Отечественная..., смерть Сталина, оттепель, застой, перестройка с Горбачевым, Чернобыль и новые перемены....
Действие романа происходит практически на протяжении сотни лет, усматриваются знаковые события эпохи, могущие кардинальным образом отразиться на судьбе героев и при этом нет затянутости, что тоже немаловажно и идет только в плюс роману.

Еще одним немаловажным плюсом является отлично переданная атмосфера тех лет, будь то страх 30-хх или возможность вздохнуть свободнее, окрыление надеждой на перемены с приходом оттепели во всех в политической жизни страны. А порывы, мечтания молодых душ, их желание свершений, какого-то полета и бесконечной любви к жизни ощущаются буквально кожей.

В некоторых моментах столько поэзии, мудрости, любви и нежности, что невозможно остаться равнодушным к описываемым событиям, как и к героям. Кого-то понимаешь полностью, разделяешь его мнение и взгляды, на кого-то негодуешь, где-то усмехаешься и недоумеваешь, но в любом случае и сам бурлишь чувствами и эмоциями от закольцованной истории, настоящих персонажей, которым веришь,невообразимого переплетения человеческих судеб, их трагичности и счастья одновременно.

И пусть ничего нового, но было интересно окунуться в эпоху, прочесть отличный роман современной писательницы, родившейся и выросшей в Москве, хотя потом и эмигрировавшей в Израиль, и это чувствуется и откликается на судьбах многих её героев (также вывозит их из страны), что немного "царапает", но не критично, чтобы не замечать плюсов произведения. Ну и еще небольшой ложки дегтя придется добавить: кто не любит читать про евреев в СССР -просьба не волноваться.

В целом, любителям семейных саг на историческом фоне рекомендую.

В 2020 году почти каждый критик спел оду похвалы данному сборнику. В каждой оде обязательно были строчки: "Я читал, и видел себя, свое личное". Так как критики эти, как правило, на поколение меня старше (в отдельных случаях и старше моих родителей), я подозревала, что возможно я то самое личное не прочувствую и не прогадала.

Сложно сказать, по какой конкретно причине мне очень трудно давался этот текст. Алла Горбунова старше меня всего лишь на 5 лет, многое из того, что она описывает мне понятно и даже близко, и все же не задевает. Я грешу на две другие книги, которые читала перед этим сборником. В первую очередь это Оксана Васякина - Рана , в которой очень подробно рассматривается свой жизненный путь и переживания, есть попытка выйти в позитивный мотив. И сборник Наталия Мещанинова - Рассказы , который наоборот, не стесняется быть черным и хлестким, болезненным и травмирующим, но максимально искренним.

На фоне этих двух цельных высказываний "Конец света, моя любовь" выглядит разрозненным сборником с плохой редактурой и попыткой "сделать большее" при помощи мистики.

Всего сборник поделен на четыре части.
Первая часть "Против закона" - это зарисовки из жизни, кусочки автофикшена, которые пытаются законсервировать важные для себя моменты, на которые стоит обратить внимание. Подростковые пьянки и тусовки, бомжевание, попытки избежать изнасилования. Все это страшно, все это вечно, все это больно. Но в данной книге выглядит скорее настольгически, что странно, лично для меня. Интенция Мещаниновой на подобный текст мне оказалась ближе.
Вторая часть "Бар "Мотор" - это мистические истории-притчи, действия которых происходят в лесу, в безлюдном месте. Часто фигурируют персонажи из первой части, связующим звеном выступает бармен, который всякого навидался. Я мистику не люблю ни в каком виде. Было бы больше притчи и морализаторства - мне бы понравилось. Но увы, тут мы с автором снова разошлись.
Третья часть "Иван Колено Вепря" уходит в еще большую мистику и разрозненность. Многие из рассказов мне не понятны совершенно, я понимаю, что просто не владею контекстом, жизненным опытом, которым делится автор и сделать с этим ничего не могу.
Четвертая часть "Память о рае" - снова автофикшн, но если в первой части автофикшн был ситуативный, крупными мазками, то в четвертой он стал линейным, последовательным, что привело к большому количеству повторов. Иногда другими словами, иногда очень близко к уже рассказанному. Про "Бедю" такое ощущение, что вообще три раза одно и тоже рассказали.

Думаю, просто мы с автором живем в слишком разных мирах, предпочитаем разные способы говорения о важном, разные направления в литературе. Я не могу объективно оценить этот сборник. Я могу лишь сказать, что лично мне большая часть далась с трудом.

Судя по отзывам, книга "Зулейха открывает глаза" мало кого оставила равнодушным. Мне показалось, что это книга не о политике или истории, это книга о любви. Не только о любви между между мужчиной и женщиной. О любви разной. Любви к жизни, к идее, к своему делу. Больше всего в этой книге меня задела любовь материнская. Взять, например, разговор Муртазы со своей матерью. Даже слепота и глухота не могут ей помешать понять и поддержать своего сына.
Проглотила книгу за сутки. Книга понравилась, поэтому боюсь смотреть сериал.

Какая-то очень личная-личная книга для меня получилась. Мало того, что я из Куйбышева (это предыдущее название Самары), в котором часть своей жизни живут главные персонажи, так я еще и из преподавательской семьи (три предыдущих поколения - учителя, преподаватели вузов). Так что Учитель Дымов мне на душу лег просто своим существованием.

Вообще это семейная сага, конечно. Я их люблю читать, но и забываю очень быстро. Все они у меня давным-давно смешались в одну большую длинную и не очень счастливую жизнь. Хотя, как говорит нынешняя психологическая парадигма, счастье - это часы, минуты, мгновения, всего лишь, а между ними и лежит жизнь. Рутина там, пирожки с картошкой. Я нимношк не хочу соглашаться, пирожки с картошкой - тоже счастье, но, видимо, они правы. Полностью счастливы только жители желтых домов. С мягкими стенами, а то подумаете еще.

Автор, подозреваю, рассказал о своей семье? Странная семейная история на троих, когда есть он, Владимир Дымов, всю жизнь бежавший от советской власти, и потому ставший не великим химиком, но замечательным преподавателем. Так ведь не заставят разрабатывать биооружие, например. И можно пойти на сделку с амбициями, зато ты и твоя семья будет цела. У всех свои, конечно, психзащиты, у него вот такая. Мне это напомнило о Стоунере, такая же серенькая обывательская жизнь, но вот мне она близка такая. Как будто Герой нашего времени - это вот такой обыватель, а вовсе не Илон Маск. Ну, не знаю, мне трудно себя ассоциировать с Маском, слишком грандиозная фигура, а вот с Дымовым, или даже с Женькой, вполне себе.

Так, история на троих. Как Владимир влюбился в красотку Оленьку (дебелую красотку, ну не нравится она мне), так всю жизнь и прожил с этой куклой. И ее сестрой, Женей, любившей Владимира и Оленьку вместе. Втроем жили, Женя от своей личной жизни отказалась. Ну, пишут вот, что это и была ее семья, и она сама так считала, и она была счастлива жить такой семьей, это был ее выбор. Но знаете что. Была бы она полностью счастлива от такой жизни, не ревела бы, встретив спустя 50 лет Гришу, своего поклонника. Теперь то уж, конечно, поздно локти кусать, но ведь никто не знает, как бы жизнь сложилась с Гришей. И при невероятной способности Жени быть счастливой в принципе, даже в ситуации "на троих", я на 100% уверена, что с Гришей бы жизнь прошла в разы лучше. Да, мне хочется всем противоречить. Ну, не верю я в это выстраданное "счастье" в треугольнике. Не-верю! Лежишь ты на своей раскладушке и слушаешь, как кровать твоих "любимых" ходуном ходит? Уж такое счастье! Аж слезы радости!

Но так уж получилось, что Женя была опорой и Владимиру, и сыну его Валере, в 70е годы ставшему одному из первых советских гуру-эзотериков, и даже внуку-журналисту. Так что история должна была называться как-то по-другому. "Женя", может?

Автор очень много рассуждает о роли учителей, и как-то это ностальгически, но совсем не по-доброму. По нему выходит, что быть учителем - это способ убегания от прямой борьбы. Прям партизанская война со властью - подготовить новое поколение людей, которое не побоится возразить, а самому, получается, отсидеться за спиной? Трусливо как-то. Мои родители и дальше, бабушки-дедушки, в учителя шли по другой причине.

А еще много в романе советской эпохи. Вот прям с войны и до развала и еще немного после. Каждый, наверное, найдет свое родное, принадлежащее своему поколению. Вот и я нашла. Рейвы и журнал "Птюч", Казантип и вписки. Моя молодость, ну такое, да. Но такая ностальгиииииииия.

Три поколения Дымовых - три учителя. Старший Дымов, Владимир Николаевич, преподаватель химии, предпочёл спокойное учительство своему любимому исследовательскому делу. Отказался от политической и научной карьеры и решил просто учить людей; хотя в то непростое время наука была силой, спасением и соблазном. Его сын Валера, ака "гуру Вал", русский нью-эйдж, не захотел мириться с тем, что в нашей стране невозможно избежать влияния государственной системы и жить, не подстраиваясь под продиктованые ею правила.

...в нашей стране честный человек не может избежать государства, но все время должен держать с ним дистанцию.
– Это как костер[...].К нему надо быть не слишком близко, чтобы не сгореть, и не слишком далеко, чтобы не замерзнуть.

Валерий прошёл длинный и непростой путь саморазвития. Бросив работу учителя физкультуры, не пожелав влиться в систему, он увлёкся йогой и эзотерикой. Начав с частных уроков йоги в андеграундной Москве, он дорос до создания Центра духовного развития, с многомилионными трансакциями и обширной региональной программой. К сожалению, без вмешательства системы такие дела не поворачиваются, и Валерина карьера закончилась не самым блестящим образом.
Сын Валерия Андрей начинал с журналистики, в которой неплохо преуспел. Затем дорос до поста главного редактора, но как-то попробовав в шутку заняться репетиторством по литературе, понял в чём его призвание. А поняв, не побоялся в сорок лет в корне изменить свою жизнь: оставить Москву, переехать в Тулу и устроиться работать в простую школу учителем литературы. Каждый из троих мужчин выбрал свой путь, но каждый сумел его пройти до конца и реализовать себя на профессиональном поприще.
Сменяются поколения, сменяются эпохи: на страницах романа мы проходим путь от послевоенных лет, времени молодости Оли, Жени и Володи до начала двухтысячных - времени Андрея и Ани, его первой любви. У Кузнецова очень искусно получилось вписать любовные линии в общую канву романа. В начале книги с увлечением следишь за развитием отношений в "треугольнике".между двоюродными сёстрами Женей и Олей и Владимиром. Довольно необычно и крайне целомудрено. Но более увлекательной мне показалась история любви Андрея и Ани: знакомство, первая любовь, юношеская страсть, потом разлука, отчаяние, две разные страны, две разбитые души и тихое прощание через много-много лет.
Самореализация и поиск себя - на это может уйти большая часть жизни, это может стоить титанический усилий и привести к невосполнимым потерям. Но если ты смог, тебе открылась великая истина познания самого себя.

Все романы Сальникова укрыты вуалью магического реализма, но он совершенно особого сорта, близкого и понятного особенно тем, кто вырос среди реализма хрущевок и бочкового кваса на разлив. Вот тогда романы Сальникова, какими бы чудаковатыми искажениями они не обладали, будут потряхивать читателя током узнавания и родства.

Мир «Опосредованно» отличается от нашего только тем, что сила слова имеет в нем вполне конкретный, не фигуральный характер. Стихи - не все, но тем не менее - оказывают на людей наркотическое воздействие и преследуются законом за написание и распространение. Ни от каждого стиха наступает приход, а те, от которых наступает, называют стишками. Правильная классика стерильна и безвредна, как и мертвая графомания. Наркотиком - литрой - становится текст, в котором есть нерв, есть искра. В нашем мире мы тоже можем чувствовать этот особый пульс настоящих слов, читая разное - от романов до постов в соцсетях, а жажда хорошего текста - отголоски ломки - и здесь знакома каждому читателю.

Лена жила обычной жизнью, в обычной квартире с бабушкой и мамой. В школе была нелюдима, но никогда этим особо не тяготилась. На одноклассниц, дразнивших ее за наряды собственного пошива, не обижалась, как не обижаются на назойливых, но в целом безобидных мошек. Лена четко распланировала свою жизнь: не пить, не курить, первая брачная ночь, карьера женщины-математика. В рамках этих простых целей ей было комфортно, как и в бежевом кардигане с ромбами и большими синими пуговицами, за который ее не раз травили в школе. Подсаживаться на стишки она не планировала. На уроках литературы, когда рассказывали о тлетворном влиянии поэзии, о коллективном наркотическом безумии греков и римлян, о средневековых поэтических сектах, с обязательными примерами из жизни знакомых, которые увлеклись литрой и закончили свой земной путь в канаве, Лена была невнимательна, потому то считала, что это не имеет к ней никакого отношения. А дальше, как это часто бывает, всё произошло по стечению нескольких случайностей и обстоятельств, и Лена сначала попробовала стишок, приход от которого сдвинул ось ее мира, а потом обнаружила в себе незаконное (10 лет лишения свободы, если что) призвание к созданию мощной литры.

Лене пришлось стать двойным агентом между видимой повседневностью и своей потребностью в преступном творчестве. Будь это кто-то другой - не Сальников - и Лена через 10 лет уже стала бы крупнейшей в стране владелицей литропритона с толстыми папками компромата на всех чиновников, авторитетов города и их детей. Таланта у нее хватило бы. Но Сальников все-таки остается в плоскости более вероятной, бытовой системы координат, и Лена становится учительницей математики с семейными неурядицами, которая вынуждена приспосабливаться к своей стихозависимости, чтобы родственники не раскрыли ее тайну. И в этом кроется вся мрачноватая, но и уютная ироничность романа. «Опосредованно» тоже становится тем самым бежевым кардиганом, который с виду может показаться таким неказистым, но на самом деле удобный и какой-то даже утешительно-успокаивающий.

Совмещать семью и творчество, или любую другую потребность в личном пространстве и деятельности, это трудный акробатический номер соблюдения баланса, который приходится поддерживать с переменным успехом между своими желаниями, нуждами домашних, своим временем, силами и чувством вины, но научившись балансировать между этими стихиями, есть шанс стать адептом быта и заставить их не противостоять, а помогать друг другу. И, конечно, особая “начинка” романа кроется в разговорах на кухнях, на скамейках в парках, по телефонам о природе творчества, магии речи и таланта подбирать нужные слова в правильном порядке.

Лично для меня роман «Опосредованно», слова которого до сих пор отдаются во мне гулким резонансом, стал той самой литрой, тем приходом, который не отпускает вот уже несколько дней. В мире Сальникова приходов от прозы не бывает, зато в нашем от его прозы - точно есть.

Хорошо, что это только фантазия! Не дай Бог дожить да такого!
Я точно знаю, что никогда не смогла бы стать врачом. И хотя очень уважаю людей этой профессии, но страшно боюсь крови и различных проявлений болезней (жар, судороги, рвота, удушающий кашель и т.д. и т.п.). А еще я боюсь смерти и мертвых. Поэтому, как только начала читать эту книгу, ужас не покидал меня.
Эпидемия гриппа, против которого не спасения. Вымирают целые города: Москва, Питер, Петрозаводск... Их пытаются закрыть на карантин (не для того, чтобы помочь заболевшим, а чтобы зараза не распространялась дальше), но все усилия тщетны. И как водится: хаос, мародерство, паника...
Еще вчера у этих людей была Жизнь: уютные дома, деньги, родственники, друзья, соседи, привязанности и антипатии. Сегодня — все подчинено только одному: выжить! Выжить любой ценой и спасти своих близких и детей! Непростая компания собирается: мужчина с нынешней женой и приемным сыном-подростком, бывшая жена с родным сыном, папа - пожилой и страдающий алкоголизмом, соседи по коттеджному поселку, с которыми практически ничего общего, друзья мужа, которые так и не приняли новую жену в свою компанию. Рассказ ведется от лица нынешней жены, тридцатишестилетней женщины, растерянной от всей этой неразберихи, с ума сходящей от страха за сына и мужа, горюющей об умершей матери, срывающейся от приступов ревности к бывшей жене...
Все так по-человечески понятно, правдиво и очень реалистично. И от этого еще более страшно. А еще названия знакомых до боли мест: Новая Рига (сколько раз приходилось ездить по этой дороге!), Звенигород (тут недалеко дача у наших друзей), Новопетровск (а вот в нем родился мой муж)... И ничего этого нет???!!!
Страшная история, но ведь как захватывает! Для дебютного романа — очень и очень хорошо. Есть некая незавершенность, но ведь вроде бы ожидается продолжение?! Жду с нетерпением!

«Текст» – реалистичный роман писателя-фантаста, по которому снят фильм, считающийся одним из лучших в российском кинематографе в 2019 году. Этот роман оказался очень своевременным. Ведь центральная тема произведения – зависимость общества от своих смартфонов.

Идет 2016 год. Семь лет назад Илью посадили в тюрьму по подложному обвинению в распространении наркотиков. И вот он выходит на свободу, с надеждой наконец-то начать новую жизнь, или вернуть себе утраченную. Но все идет не так, как он планировал. Его настигает неизбежная трагедия, и дальше он сам разворачивает вихрь страшных событий.

Так как роман написан в жанре триллера, рассказывать более детально было бы неправильно и это может подпортить впечатление. Основная суть в том, что посредством гаджета Илье удается узнать другую жизнь, другого человека. Все привычки, все контакты и конфликты, вся деятельность – ничто не скрывается от наших электронных «ручных протезов».

Другой главной темой романа становится сломленность человека. Парень, у которого была вся жизнь впереди, попадает под колеса бездушной системы и еще более бездушных людей. И от прежнего человека практически ничего не остается. Это очень реально и от этого становится очень страшно.

У «Текста» свой особенный стиль. Много рубленых фраз, много жаргонной лексики, есть нецензурная брань. Получается очень своеобразный колорит, соотносящийся с темой романа. Несмотря на то, что возможно к такому стилю придется привыкать по мере чтения, он создает подходящую атмосферу безысходности.

Роман Глуховского получился довольно депрессивным. Причем тяжесть заключается не в понимании текста (здесь как раз проблем скорее всего не возникнет – прочитать роман можно очень быстро), а именно в ужасе реалистичности. При этом триллер вышел захватывающий, не могу не рекомендовать к прочтению.