Рецензии — стр. 5

– Можно к тебе подключиться?
– Чёрт. Снова реклама... "КGBT+", "Трансгуманизм", "Путешествие в Элевсин". Её нельзя перематывать?
– Самая хитрая? Нет. Придётся терпеть и рассматривать то, что тебе в который раз суют маркетологи. Ты можешь жить своим умом и читать старые книги Пелевина, ведь в них содержится то, что не встретишь сегодня.
– Что это?
– Примерно то, что можно встретить в эпоху "гипса", ведь она сама часть той эпохи и выглядит, как пример искусства в котором ещё нет похождения по рельсам одинакового сюжета и топтания на одном месте, вместо попыток двигаться дальше...
– Гипс? – переспросил я. – А что это значит?
– Это – наш искусствоведческий жаргон. Официальный термин – «гипсовый век».
– А что такое «гипсовый век»? Какая-то периодизация?
– Скорее парадигма, связанная с историческим периодом. Далеко не все искусство этого времени будет гипсом. Но если брать по времени – с начала нашего века и примерно до двадцать пятого-тридцатого года. По месту возникновения – Россия, Европа, Америка, Китай. Отдельные объекты искусства, созданные до и после этого времени, тоже могут быть классифицированы как гипс.
– Ого. А почему такое название – «гипс»? Это что, какие-то изделия из гипса? Фигурки?
– У Делона Ведровуа было эссе с названием «Гипсовая контрреформация». Оттуда это и пошло. Гипсовая контрреформация, по Ведровуа, была последней попыткой мировой реакции вдохнуть жизнь в старые формы и оживить их. Создать, как он пишет, франкенштейна из трупного материала культуры, основанной на квазирелигиозных ценностях реднеков и сексуальных комплексах всемирной ваты.
– Но почему именно «гипс»?
– У Ведровуа это центральная метафора. Представь сбитого грузовиком Бога...
– Бога? – переспросил я и перекрестился. – Грузовиком?
– Ведровуа так переосмыслил Ницше. Не хотела задеть твои религиозные чувства, извини – я знаю, что вам сейчас закачивают. Неважно – Бога, патриарха, царя, пророка. Одним словом, фигуру отца. Ему переломало все кости, и он мертв. Его надо скорее зарыть – но... Как это у Блока: «толстопузые мещане злобно чтут дорогую память трупа – там и тут». И вот, чтобы продлить себя и свое мещанство в будущее, толстопузые злобно заявляют, что Бог на самом деле жив, просто надо наложить на него гипс, и через несколько лет – пять, десять, двадцать – он оклемается. Они лепят гипсовый саркофаг вокруг воображаемого трупа, выставляют вооруженную охрану и пытаются таким образом остановить время... Гипсовое искусство – это искусство, которое своим виртуальным молотом пытается разбить этот саркофаг. Или, наоборот, старается сделать его еще крепче. Подобное происходило почти во всем мире и принимало самые разнообразные формы.
– Да... И эта книга не выглядит словно конвейер?
– Нет. В ней много пересечений с другими, но скрыто столько отсылок постмодернизма, что невозможно не визжать от удовольствий, где помимо всего крыт интересный сюжет с примесью детектива и расследований. Битва умов человека и полицейского литературного алгоритма. Помимо всего без этого до конца не понять последних конвейерных книг. Осень близко... Автор того смотри продолжит историю или снова переплетёт всех героев вселенной.
– Я так устала от этого...
– Понимаю отчасти. Только мне кажется, что вы все вторите мнению какого-то блогера. Пишет каждый год человек, зарабатывает себе деньги. Живёт. Пьёт красное вино и смеётся глядя на настоящее.
– Что ещё в этой книге? В чём сюжет?
– Порфирий Петрович — литературно-полицейский алгоритм. Он расследует преступления и одновременно пишет об этом детективные романы, зарабатывая средства для Полицейского Управления. Маруха Чо — искусствовед с большими деньгами и баба с яйцами по официальному гендеру. Ее специальность — так называемый «гипс», искусство первой четверти XXI века. Ей нужен помощник для анализа рынка. Им становится взятый в аренду Порфирий. «iPhuck 10» - самый дорогой любовный гаджет на рынке и одновременно самый знаменитый из 244 детективов Порфирия Петровича. Это настоящий шедевр алгоритмической полицейской прозы конца века — энциклопедический роман о будущем любви, искусства и всего остального. Главный герой встретится в одной из последних авторских книг в новом обличии. Теперь тебе всё понятно?
– В общих чертах. Но в целом выглядит интересно, особенно, если оно выделяется из общей массы.
– Читай пока не запретили сексуальные сцены между всякими приборами и людьми из плоти и крови.
– А она хорошая?
– Да! "Читайте хорошие книги!" (с)

Фэнтези-детектив, что может быть любимее? Для меня Граф Аверин оказался сродни любимейшим представителям жанра: Кира Измайлова - Случай из практики. и Алексей Пехов - Пересмешник . Обожать!!! Правда, муж мне сказал, что, судя по моим отзывам, книга относится к жанру "бояр-аниме" с сильным героем в сеттинге альтернативной истории России. Ну, так и что же? Это разве что-то плохое? Пусть я буду фанатом бояр-аниме, мне не жалко, у меня в профиле вообще написано, что я "книжный помоечник".

Ну конечно, книга чисто развлекательная, причем для взрослых, есть несколько сцен немного 18+, но таких, симпатичных (шепотом, с упоминанием "шибари"). А так у нас взрослый герой граф Гермес Аверин 40-ка лет, аристократ, не женат, сильный колдун, работает частным сыщиком. Проживает граф Аверин на территории Российской Империи в Петербурге, что есть окраина, так как в начале XX века столицу перенес в Омск отец нынешнего императора, Александр IV (Колчак). Действия в новом Омске не будет (по секрету скажу, будет во второй части), но зато Петербург у автора роскошен (что близко к действительности, передаю привет любимому городу).

В данный момент граф начинает расследовать дело пропавшего мальчика, подростка-дворянина, и сразу же понимает, что в деле замешаны "дивы". Дивы - это демоны, которые могут попасть в наш мир из некоей Пустоши, мира демонов через портал. По вызову. Дивы по вызову. Ну ладно. И также его можно изгнать из нашего мира обратно в Пустошь, при этом все его прошивки сбрасываются (теряется память о прожитых событиях в нашем мире). Будучи же в нашем мире дивы владеют магией на некотором уровне, который можно оценить. Прокачать этот уровень можно, съев другого демона, ну или человека или животное, но тогда прокачка меньше. В общем, реально как в игреа, но автор очень неплохо это все расписал, так что игровой антураж не особо бросается в глаза.

Что мне понравилось, так это рассуждения автора от лица героя, о возможном мирном существовании дивов-хищников и людей. Люди - жертвы в даннйо ситуации, они слабее, но приучились бороться, а потом и сосуществовать со своими врагами. Ведь есть несколько путей: можно пойти по пути взаимоуничтожения до вымирания одного из видов. А можно научиться жить совместно и продуктивно, но это требует опять же проработки и внутренней осознанности. Мне такое импонирует, но я вообще никогда не ищу легких путей.

В поисках убийцы ребенка Аверин встречается с самыми разными персонажами, вплоть до Императора, приобретает себе новых друзей, врагов, узнаем мы и про семью, одна из историй построена целиком на тайнах семьи Авериных, и мне она понравилась больше всего. С такой семьей и врагов никаких не надо. Но мне нравится, что и в этом случае автор топит за прощение. Да, бабушка практически сломала жизнь своим внукам, но ты не ной, граф, а разобрался с этим, иди исправляй свою жизнь дальше. Блин, в 20 лет меня бы возмутило, наверное, отсутствие "наказания", но, как мне кажется сейчас, стыд и изгнание из дома - уже достаточное наказание. А с героями все будет хорошо.

Ну, и я знаю, что любителям котиков понравится. Котик тут великолепный.

Вот уж действительно неожиданная книга. И тут надо очень постараться, чтобы не совершить мой привычный грех - не проспойлерить самое интересное. К двадцатичетырёхлетней Гретель приезжает журналист, который зовёт её пожить в столичный город, а заодно пройти курсы у психотерапевта, который посредством гипноза должен открыть настоящую историю её исчезновения вместе с братом много лет назад. Вторая линия - это то, как Гензель и Гретель десять лет назад случайно стали свидетелями секретов горожан Марбаха и чем это им грозило. По мере того, как Гретель рассказывает свою историю, как жила в аду, я, уже наученная подобными книгами, сравнивала с тем, что происходит в прошлом и находила несоответствия. Когда ближе к концу появляется как бы оговоркой версия, которая способна объяснить несоответствия в историях, я только сказала "Вау!".  Да, я не догадалась и всё это абсолютно не банально. Да ещё и версия поначалу сказана, что называется, вскользь, так что читатель вполне на этом этапе способен проявить собственные детективные способности.

Ну, скажем так, я совершенно не зря поставила когда-то на пару Рыльских. Я вижу, насколько у них высокий уровень сторителлинга, нарратива. Да, обычно такое не считают по уровням, но я сейчас поясню. В Холлмаровском двухсерийнике 2000-го года "Арабские приключения" Шахерезада приходит на базар к сказителям, прося совета, как именно правильно рассказывать истории, чтобы заинтересовать ими. И уровень сторителлинга (в моей системе координат) - это то, как ты умеешь заинтересовать своей историей. Я добавлю ещё один элемент, который больше нигде не встречала - степень доверия автору. У нас есть триллер, есть определённые законы триллера, которые не должны нарушаться (без намёков в начале, нельзя вводить совершенно новые сюжетные линии, информация в начале должна сыграть потом) и наше удовольствие зиждется на том, насколько мы можем доверять писателям, можем ли расслабиться и ждать, что да, инфа не будет забыта, будет вотэтоповорот, меняющий представления о происходящем. Всё норм, тут оно БУДЕТ. И вся инфа, которая кажется лишней, на самом деле сыграет. Тут всё по высшему разряду, удовольствие задумано и предоставлено, как суперобед в высококлассном ресторане.

Пролистала все другие рецы, многие жалуются, что не хватило им концовки. Так что не так, если все составляющие соблюдены, на всё даны ответы? Прежде всего, обращу внимание на то, что решение, которое Гретель приняла десять лет назад, она не обязана была соблюдать все десять лет, так что, несмотря на то, что история выглядит законченной, она может быть совсем иной и иметь совсем иное продолжение, чем то, на котором история остановилась. Потому недостатки вполне могут стать идеальными достоинствами случаях, если авторы захотят продолжать историю или фанаты напишут фанфики.

1. Действия условных "тёмных" продиктованы их религиозными верованиями. Но нам на протяжении всей книги подмигивали, что настоящих знаний о добре и зле по минимуму, что у "тёмных", что у условных "светлых". Потому те, у кого есть сила прогибать реальность так, как того захочется, могут в конечном счёте обнаружить, что всё ВООБЩЕ не так. Сие и будет идеальным ретеллингом с обоснованием "а не надо верить в то, что первым приходит на ум, задумывайтесь".

2. Выбор Гретель внезапен, ничем не обоснован, ко всему по неизвестному резону Гретель становится на сторону тех, кто причиняет боль, а дарует счастье (возвращает потерянное) единственному человеку, которые вообще этого никак не заслужил и требовал всей своей жизнью только наказания. Плюс она была поставлена в такие условия, когда должна была быть эмоционально нацелена на возвращение важного для себя самой, а не раздаривать всякие няки кому-то левому. А самое важное, мы ждали, чтобы Гретель как-то нарушила установившийся в Марбахе баланс, а не чтобы она становилась его частью. Потому я всё-таки продолжаю надеяться, что всё, что стало происходить в Марбахе за последние десять лет, это уже то, что происходит с совсем иными целями, чем происходило до того с единственным обоснованием "потому что тут так принято".

В общем, представьте, что Гретель немного пришла в себя, за эти десять лет набралась знаний и стала совершать что-либо отнюдь не по причинам "предки так делали и я буду", и, поверьте, книга заиграет новыми красками!

Это очень твипиксная история с тайнами горожан. Причём, есть ощущение, что авторы больше вдохновлялись "Летом ночи" Симмонса - очень много бытовых описаний, помноженных на то, что где-то через стенку явно происходит нечто очень плохое. Помню, как ругалась на ретеллинг от Геймана, что он просто поменял хороших и плохих местами, так выдал это за "нечто новое". Поменять полюсы - справится четырёхлетка. В "Гретель" изобретён целый новый мир, в концовке - крутой и небанальный твист. А большой мир - это всегда гарантия, что его захочется развивать. Немногие книги вызывают у меня желание писать фанфики, эта - вызывает.

Сразу скажу, что творчество Алексея Иванова после прочтения знаменитого «Географа...» для меня стало культовым. Т.е. вот уже более десяти лет то и дело читаю его романы и повести (и многие приобретены в личную библиотеку) и стараюсь не пропустить ничего нового, вышедшего в большую книжную жизнь из под его пера. Однако последние два романа до сих пор были в очереди…

Дальше...

Эта бумажная книга была куплена по случаю в магазине «Всё по...» (т. е. «Fix Price») — для жителей нашего райцентра это единственное место, где можно приобрести книги в бумаге, ни одного книжного магазина в Валдае нет, ну а всякие ларьки-киоски мы считать не будем. Но и лежала она недолго, всего полтора месяца, долее ждать терпелка кончилась.

Период Гражданской войны в России был одним из самых страшных по ожесточённости и кровавости. И неоднозначных в оценке действий обеих сторон. Причём довольно часто действия руководства всех видов и вариантов политических противоборствующих сил сопровождались и подменялись волей отдельных личностей. Помним фразу из фильма «Чапаев»: «Белые пришли — грабють, красные пришли — тоже грабють. Ну куды крестьянину податься? ». Да и Шолохов с его мечущимся Григорием Мелеховым тоже отчётливо показывает всю суматоху и неразбериху того времени.

В романе «Бронепароходы» мы как раз попадаем в самое горнило Гражданской войны 1918-19 гг., идущей в Поволжье и на Урале. И конечно же Иванов тоже показывает читателям реалии противостояния красных и белых, при этом не слишком стараясь очернить одних и обелить других. И герои книги, а их в романе несколько, тех, кто среди множества персонажей постепенно выделятся в главный действующих, страдающих и мечущихся по жизни лиц, — в общем, все эти люди то и дело попадают из огня да в полымя. В особенности волжские капитаны, чьи пароходы то становятся бронепароходами красных, а то реквизируются белыми и тогда меняют цвет флага.

Но и помимо капитанов в романе выведены некоторые другие герои, которые ведут себя в этих условиях по разному и выбирают ту или иную линию поведения. Князь Михаил старается всячески уйти от насилия вообще, стараясь просто спастись. Кто-то приспосабливается, стремясь нагреть руки, а кто-то просто сохраняет своё человеческое лицо, стараясь просто спасти людей, попавших в беду. И наверное выбор вот этих последних и есть самый важный и самый верный — остаться человеком и спасти тех, кого можешь спасти. И не случайно роман заканчивается рождением ребёнка на фоне смертей многих из тех, за кем мы следили на протяжении почти 700 страниц — жизнь продолжается!

Сильная книга, Алексей Иванов верен себе и своей фамилии — на Ивановых Россия держится :-)

Сергей Бурунов читает как боженька. Ощущение очень хорошего радиоспектакля с целой группой актеров, настолько чтец звучит по-разному для каждого персонажа и - ни одной фальшивой, деланной интонации или акцента. Волшебство сохраняется даже при ускорении. Наверное, именно поэтому у меня проблем с количеством героев не возникло.

Сам роман оставил двойственное впечатление.
Очень интересно выбранное время, 1918-19гг. Гражданскую проходили в школе и потом Вторая Мировая для меня заслонила весь 20-ый век (а «История…» Акунина заканчивается как раз перед Революцией), так что с интересом читала и еще погуглила персоналии и события. Ресерч Иванов всегда делает качественно. Сюжет следует за творящейся историей и вот тут самое ценное, на мой взгляд. Показано, как разные люди пытаются решать свои мелкие задачи, жить свои жизни, ухватить себе - золота ли, чувств ли - не зная еще, какая мясорубка запущена и как она всех пережует. Рецепта выживания в таких условиях просто нет (тут автор абсолютно честен), все - чистая случайность.

Раздражало, на удивление, следование законам жанра - в финале все сразу: куча погибших героев, бой, роды, пожар, возмездие и какое-никакое торжество жизни. Ну, серьезно? Философский разговор завершили каким-то «ну, погоди». И женские персонажи у Иванова… забавные - то акварельная дурочка Танечка в «Ненастье», то тут роковые проститутки - одна из народа, неграмотная, но капитаны по ней с ума сходят; другая - из интеллигенции, с реальным прототипом. Последняя особенно странная, несмотря на образование, смелость, опыт, мыслит на уровне Барби. Писатель похоже просто не верит, что красивая одаренная женщина может не думать о себе, любимой, каждую минуту. Бедная Рейснер. Главная героиня, Катя тоже скорее идея женщины, чем живой человек.

Но, как сказала когда-то Марта Кетро, книга «открывается читателю с разных сторон, в зависимости от того, какова его внутренняя потребность». Мне хотелось исторических аналогий, объяснений и надежды, но..

Дело было не только в вампирах

Дело было не только в вампирах. Сами по себе они мало что значили. Дело было в том, что мир, такой привычный, понятный и родной, оказался ненастоящим. Не пионерлагерь, а пищеблок. Не мораль, а маскировка. Не символы государства, а магические обереги. Не история, а ложь.

Необычное сочетание тем - детский пионерский лагерь и вампиры. Фоном идет Олимпиада 1980 года. Ее участие в сюжете минимально. В основном она нужна для точного определения временного периода всего происходящего в книге. Эта детализация очень важна. Раньше этого времени в пионерию с ее символами еще безоговорочно верили, позже - уже упразднили. Именно 1980, плюс-минус три года стали временем начала сомнений в незыблемости и необходимости многого происходящего в стране.
Начинается книга с детских страшилок, которые дети рассказывают друг другу во всех лагерях. Потом описывается обычная для пионерского детства летне-лагерная жизнь, в которую постепенно вплетаются эти самые страшилки, обретая плоть и даже кровь. Придуманные страхи становятся явью. Один из пионеров со своим вожатым пытаются во всем разобраться и по возможности исправить сложившееся положение.
Необычен способ при помощи которого вампиры маскируются днем. Похоже ради него вся книга и была задумана.

Вампирам надо прятаться от людей, и лучший способ спрятаться – не привлекать ничьего внимания: стать как все, стать никем, не выделяться, подчиняться общепринятому порядку.

– Днём они становятся идеальными гражданами, а ночью пьют кровь!

Автору удалось затронуть некоторые ностальгические воспоминания: рукописные песенники, дневники с анкетами и пожеланиями, традиция мазать друг-друга ночью пастой. А еще "красная пленка" - забавно было вспомнить, что когда-то я в нее искренне верила.
На фоне книги вспомнилось, что вожатые всегда казались взрослыми и абсолютно всезнающими. Сейчас читаю и понимаю, что они сами еще дети, которым поручили отвечать за других детей, и что они этих детей тоже боятся и не особо понимают как себя вести.
Еще в книге есть мальчик, который хочет быть частью коллектива, но только настоящего, а не формального.

он очень хотел быть как все, только при этом пусть все будут хорошими.

Такого коллектива нет и его ругают за то, что он не готов удовлетвориться подделкой и делать вид, что все прекрасно.

Секрет в том, что люди могут отказаться от себя только ради большого дела. Не ради того, чтобы спеть песню или сыграть в футбол. А большое дело получается только тогда, когда люди думают о больших вещах. Если они думают о себе, о каких-то благах, о близких или друзьях, то рано или поздно предадут большое дело. Откажутся от него. И не станут такими, какими ты хочешь их видеть. Увы, мой мальчик, это так.

Вот именно с таких мальчиков, которых становилось все больше и начался развал пионерии и комсомола. Именно они перестали беспрекословно подчиняться требованибю "надо", а в первую очередь пытались понять "зачем надо".

Мы же общество, а не стадо, и потому должны жить по правилам. Однако есть вопрос: по каким? Не знаю, кто придумывал правила для нас, но в них почему-то слишком тесно даже хорошему человеку! И человек несчастлив, хотя ни в чем не виноват!

Лет десять назад я читала Захар Прилепин - Санькя . Честно, абсолютно не помню о чем произведение, помню лишь, что очень мне не понравилось. И вот, спустя длительное время, решилась вновь вернуться к Прилепину. И, видимо, автор все же не мой...
20 - е годы прошлого века. На Соловках уже есть лагерь для политзаключенных, рядом с ними и блатные, и просто бытовые преступники. Наш герой как раз из последних, сидит за убийство. Автор к художественному вымыслу добавил и реальных людей, лишь чуть изменив им имена. Один из таких героев романа - первый комендант Соловецкого лагеря, у которого куча идей о том, как из лагеря сделать "цветущий сад". Только нужен ли он тем, кто там в роли сидельцев? Ну а что наш главный герой? Пустышка, вот вообще никакой. Завел шуры - муры с дамой из административной части и живет, по сути, не горюя. Благодаря своей даме сердца попадает на легкие работы, получает порой кунделей, но если б не Галина, то уже б давно прибили блатные или на работе тяжелой загнил. Мелочный типаж. Да и остальные персонажи не нашли во мне отклика.
В общем, с Прилепиным я прощаюсь. Не мой автор, не мой слог, вообще не мое.

О «Саде» не говорил разве что ленивый. И хотя я отношусь как раз к последним, но свое мнение все-таки выскажу.
 
Эстетически роман понравился. Степнова мастер словесности, уже во второй раз её проза берет за душу и заставляет зачитываться. Нельзя остаться равнодушным к тексту – такому живому, сочному и искрометному. Но сама книга другая. Во всем.
 
Здесь царит атмосфера середины девятнадцатого века, господствуют строгие рамки общества и выйти за их границы бывает сложно. А если такое и происходит, что ж, можно увидеть, как трудно быть свободным человеком в несвободном мире. И, пожалуй, это главный посыл романа.
 
Отсюда вытекает другая тема – детско-родительская. И здесь все становится сложнее. Да, бунтарство и независимость сродни той свободе, к которой стремится героиня, но огонь, которым выжигается дорога вседозволенности обесценивает семейные отношения и традиции.
 
Другие герои книги – яркие, самобытные, но с дырками. Не все и, конечно, не в буквальном смысле. Просто на пути своего развития они либо совсем ушли с общей сцены, либо вернулись уже чуть позже, преобразившиеся и не до конца раскрытые.
 
Но сад… Сад предстал во всей своей красе. Раскинулся широкими ветвями, разлил в воздухе цветущий аромат и подарил саму жизнь. Сад как связующая нить, незаметный фон романа и олицетворение всех грядущих перемен. Безмолвный свидетель ушедших времен и яркий символ того, как строится все новое. Ведь сад метафоричен, как и вся книга в целом.

Судя по отзывам, книга "Зулейха открывает глаза" мало кого оставила равнодушным. Мне показалось, что это книга не о политике или истории, это книга о любви. Не только о любви между между мужчиной и женщиной. О любви разной. Любви к жизни, к идее, к своему делу. Больше всего в этой книге меня задела любовь материнская. Взять, например, разговор Муртазы со своей матерью. Даже слепота и глухота не могут ей помешать понять и поддержать своего сына.
Проглотила книгу за сутки. Книга понравилась, поэтому боюсь смотреть сериал.

Я, кажется, влюбилась.

Я, человек, который при разговорах о кладбищах и кованых оградках хочет спрятать голову под подушку, читала роман о прирожденном могильщике взахлеб. Это была страсть пай-девочки к тексту-хулигану, дикому красавцу с перепадами настроения и пластикой крупного хищника, который меня покорил. Которому я покорилась. Давай, мой дорогой, про могилы, сатанистов, ритуальщиков, бетон и лопату Машу. Давай про Алену с прической Драко Малфоя и безумную, как Харли Квинн. Давай о чем угодно, я согласна, только, прошу тебя, продолжай, не оставляй на пороге этого похоронного Хогвартса. Впусти меня.

Свой первый погост Владимир Кротышев сделал еще будучи в детском саду под строгим контролем девочки Лиды-Лизы, соорудившей в песочнице кладбище насекомых. Дело было поставлено с обстоятельностью опытного администратора. Отбор работников похоронного агентства проводился лично Лидой-Лизой. Её слова «Идём, ты будешь у нас копать», сказанные Володе, оказались пророческими, прошились в код его судьбы и, как компас, направляли в сторону мест вечного покоя. Даже служба в стройбате, кажется, была уготована Володе исключительно ради того, чтобы научиться под правильным углом держать лопату в руках.

Мне было лет пять, когда я принесла домой найденный около подъезда цветок из похоронного венка. В то время еще было принято прощаться с усопшим в квартире с обязательной всенощной родственников у гроба. Утром за покойником приезжал дребезжащий автобус-катафалк и скорбная процессия отправлялась на кладбище. Тогда я не понимала природы своей находки, просто увидела аленький цветочек, как из сказки, и была очень рада диковинке. Удивилась, когда взрослые, сказали, что такие вещи в дом приносить нельзя. Плохая примета. После книги Михаила Елизарова я значительно расширила свои знания по кладбищенскому этикету. Есть надежда, что у романа будет вторая часть. Каким книжным богам молиться, чтобы появилось продолжение похождений бравого рядового Кротышева?

Елизаров написал свою сагу о ходячих мертвецах и это не постапокалипсис, это естественная часть жизни с той стороны, на которую обычно принято смотреть только через черную траурную вуаль.
Готовы прокатиться в Deathнейленд?

Я был пионером-горнистом,
Трубою махал серебристой.
Группа ХЗ

Преамбула
Поскольку говорить о творчестве писателя Алексея Иванова категорически невозможно в отрыве от личности писателя Алексея Иванова, придется первую часть моего отзыва посвятить именно данному феномену отечественной литературы. Если читателю интересен отзыв о самой книге — я рекомендую пропустить эту часть и сразу перейти к главной теме. Чтоб это было легче сделать, часть про писателя убираю под кат.

Искусственный конструкт
Первое что бросается в глаза при чтении романа Пищеблок — то, насколько точно и искусно он сконструирован. В книге 5 частей, и я проверял — каждая из частей занимает ровно 20% книги. Т.е. они почти идеально ровные. В каждой из 5 частей по 12 глав (итого 60), и здесь аналогичная история, они опять идеально ровные. Никакого «биения сердца» в структуре книги не чувствуется — своими выверенными, а оттого искусственными формами автор как-бы подчеркивает, что писал он это по жесткой схеме, и именно схема довлела над творческим замыслом, а не наоборот.

Аллюзии и отсылки
При прочтении в голове мелькало два источника, с которыми автор или хотел, или не хотел, но вызвал ассоциации. Во-первых, вспоминалась абсолютно блестящая книга Стивена Кинга Жребий Салема — тоже, кстати, про вампиров. Важно, что это одна из первых книг Кинга, что это именно «страшилка», как и книга Иванова, и что именно на ней Кинг хорошо набил руку по нагону иррационального страха — когда вся атмосфера повествования кричит об угрозе, но кричит с завязанным ртом.
Вторая книга значительно сложнее, и поэтому об этом элементе надо поговорить отдельно — это книга Михаила Восленского « Номенклатура » (я о ней писал). И к этому интересному моменту мы еще вернемся.

Герои
Два главных героя романа, пусть это никого не обманет, это один герой — и зовут его Алексей Иванов. Просто волею судьбы он «раздвоился» на пионера и на вожатого. Интеллигента в очках со стержнем, который «может дать отпор», и неформального вожатого, которому тесно и душно от атмосферы вокруг. Несмотря на всю разницу, казалось бы, этих персонажей — смотрят на мир они почти одинаково. Их обоих пугают «правильные» люди, они ощущают в них гниль — Игорь ощущает на основе своего опыта в общении с ним, а Валера на основе опыт лагеря «Буревестник». Тема «единства», «коллектива» вообще одна из стержневых для романа — автор старательно отмежевывается от коллектива в начале, чтоб в конце уже спокойно развешивать ярлыки: «стадо», «тушки» и пр. Махровый интроверт — писатель Алексей Иванов стоит за тканью повествования очень отчётливо. Темы «чуждость» «коммунистическому празднику жизни» вылазят и самых неожиданных мест:

Учителя вроде Вероники Генриховны почему-то всегда поддерживают плохих детей вроде Жанки: защищают их перед другими учителями, назначают командирами на «Весёлых стартах» или при сборе металлолома, награждают грамотами за успехи в труде — больше-то не за что. Видимо, если учительница — или вожатая, не важно, — чувствует себя в своём коллективе чужой, то среди детей выделяет таких же чужаков: чаще всего, увы, шпану.

(Моя классная руководительница Алла Викторовна, если вы еще живы — привет вам. Это про вас!)
Как масштабную полемику с Педагогической поэмой эту книгу вполне можно рассмотреть, что мы и сделаем дальше.

Коммунизм это Сатанизм
Разумеется, не обошлось без родовых травм любого интеллигента СССРовского разлива. Мысль, что коммунизм это сатанизм, без педалирования, но очень твёрдо проталкивается через всё повествование. Начиная с эстетических аспектов — красные звезды, флаги, значки (жаль про культ головы Ленина в адском пламени не дошло), и заканчивая мифологическими, в части логики повествования. Если посмотреть на книгу через эстетику — злодей становится не просто виден, а прям бросающимся в глаза, и сразу вычислить его герои не смогли лишь благодаря своей непроходимой наивности. Тема прикрытия, как Советская власть оказывается на проверку Властью Вампиров, настолько роднит эту работу с работой упоминавшегося Восленского, что я бы рекомендовал читать их вместе. Автор «устами ребёнка» бьет главную истину книги:

мир, такой привычный, понятный и родной, оказался ненастоящим. Не пионерлагерь, а пищеблок. Не мораль, а маскировка. Не символы государства, а магические обереги. Не история, а ложь

И да, несомненно, что писалось все ради неё.
Эпизод финальной битвы, совпавшей с

Педагогическая поэма
Конечно, нельзя говорить о романе Иванове как о каком-то одноуровневом произведении — оно многоплановое, и именно поэтому оно вызывает интерес.
Первый план: СССРовский быт, спрос на который все растет и растёт. В виде ли фильма Каникулы строгого режима с Безруковым и Дюжевым в главных ролях, где тема «чистоты пионерии» эксплуатируется просто на 110%, или же в виде совсем недавно снятого сериала Чернобыль, выявляющий интерес к этой теме не только в России, но и за границей.
Второй план: Ужастик про вампиров. Он не страшный, мифология вампиризма прописана неплохо в части «конвергенции» с бытом СССР, но очень средненько сама по себе. Два раза (минимум два) в кустах заиграли не то что рояли, а целые оркестры. И если в

То в

Третий план: Педагогическая поэма. Этот роман — роман взросления и эволюции. Главный путь пройдет, конечно, Игорь — но и Валере достанется поэволюционировать. Первый поймет, что не так гадок и скучен мир вокруг как то, что скрывается за тонкой декорацией этого мира. Второй поймет, что все вокруг вообще — декорация, и что выбор в том чтоб быть либо стадом, либо пастухом. Разумеется, что коллективизм это всегда отвратительно, ибо коллективизм это всегда власть вампира. И члены коллектива для него не более чем тушки. И зло — ведь в нашем мире именно зло даёт путь к счастью. Герои были счастливы имея хозяина — так значит мир и хочет, чтоб у стада был хозяин?

Игорь думал о том, что вампиры — зло, и с этим никто не спорит, но правила, увы, никому не позволяют победить вампиров. В борьбе с вампирами ему, Игорю, приходиться изворачиваться и хитрить, будто он жулик. Почему? Почему правила более удобны для вампиров, чем для людей? Вампиры-то счастливы!

Кстати интересный аспект — у писателя Иванова в традиции выписывать церковь негативно. Это ли Пустоглазый Иона из Сердца пармы, герои Золота бунта, и даже в Псоглавцах разрушенная церковь несёт скорее опасность. Именно в данной работе Иванов обошёлся без привычного укола, и, более того, признал за церковью даже какое-то право на силу. Интересное изменение курса, как по мне.

Мэшап откуда не ждали
Жанрово я определил бы эту книгу как мэшап. С мэшапом я уже успел познакомиться в истории с Робинзоном Крузо и Ктулху , поэтому смешение жанров воспринял спокойно. Тем более, что тема это модная во всем мире, сам жанр требует очень бережного отношения с первоисточником — и, собственно, все это здесь выполняется. Автор действительно очень бережно отнесся к первоисточнику, и хотя щемящей ностальгии, ностальгии без примесей и ерничанья, как в Стране радости Кинга (писал об этом тут), у него не получается — слишком уж мешает базовый посыл, но что-то затронуть в душе он все-таки может.
Автор успешно соединил две продающиеся вещи — социально-ностальгическую драму взросления, на которую умеренный спрос есть всегда, и когда-то остромодных вампиров, мода на которых уже прошла, следовательно, количество книг на эту тему на рынке упало и, следовательно, образовалась ниша, которую голодные до крови вампиров читатели не прочь были бы заполнить. Иными словами, перед нами не порыв души художника, когда он творил наедине с собой, а четкий и рассчитанный на продажу продукт, сделанный с учетом требований рынка, возможно даже с маркетинговым анализом, фокус-группами, культурологией и пр. Алексей Иванов сконструировал машину зная, что целится он ей в те точки, где будет спрос — выстрелил ею, и знаете что? Похоже, его расчет удался, и спрос действительно есть.
Я не против сконструированных романов, если они сделаны качественно и играют на свою цель. Этот роман сделан действительно качественно, без дураков, и он действительно попадает в цель — как когда-то попал в цель Жребий Салема Кинга. На этой ноте я должен был бы начать возмущаться, что духовную литературу, которую Автор пишет наедине с Богом заменил мир чистогана, и что, получается, автор сам вампир, в рыночных условиях. Но знаете что? Я не буду всего этого говорить. Автор сделал качественный роман и хотел на нем заработать — я получил качественный роман, и прочитал его, если не считать первую часть, не без удовольствия. А раз так, то автор имеет право на мою благодарность. Пищеблок в 1000 раз лучше всяких Общаг-на-крови, замешанных на фрустрациях автора. Даешь еще Пищеблоки — тема оборотней пока не особо раскрыта. Вот кому трубит горнист и вот что отстукивает барабанщик!

Все романы Сальникова укрыты вуалью магического реализма, но он совершенно особого сорта, близкого и понятного особенно тем, кто вырос среди реализма хрущевок и бочкового кваса на разлив. Вот тогда романы Сальникова, какими бы чудаковатыми искажениями они не обладали, будут потряхивать читателя током узнавания и родства.

Мир «Опосредованно» отличается от нашего только тем, что сила слова имеет в нем вполне конкретный, не фигуральный характер. Стихи - не все, но тем не менее - оказывают на людей наркотическое воздействие и преследуются законом за написание и распространение. Ни от каждого стиха наступает приход, а те, от которых наступает, называют стишками. Правильная классика стерильна и безвредна, как и мертвая графомания. Наркотиком - литрой - становится текст, в котором есть нерв, есть искра. В нашем мире мы тоже можем чувствовать этот особый пульс настоящих слов, читая разное - от романов до постов в соцсетях, а жажда хорошего текста - отголоски ломки - и здесь знакома каждому читателю.

Лена жила обычной жизнью, в обычной квартире с бабушкой и мамой. В школе была нелюдима, но никогда этим особо не тяготилась. На одноклассниц, дразнивших ее за наряды собственного пошива, не обижалась, как не обижаются на назойливых, но в целом безобидных мошек. Лена четко распланировала свою жизнь: не пить, не курить, первая брачная ночь, карьера женщины-математика. В рамках этих простых целей ей было комфортно, как и в бежевом кардигане с ромбами и большими синими пуговицами, за который ее не раз травили в школе. Подсаживаться на стишки она не планировала. На уроках литературы, когда рассказывали о тлетворном влиянии поэзии, о коллективном наркотическом безумии греков и римлян, о средневековых поэтических сектах, с обязательными примерами из жизни знакомых, которые увлеклись литрой и закончили свой земной путь в канаве, Лена была невнимательна, потому то считала, что это не имеет к ней никакого отношения. А дальше, как это часто бывает, всё произошло по стечению нескольких случайностей и обстоятельств, и Лена сначала попробовала стишок, приход от которого сдвинул ось ее мира, а потом обнаружила в себе незаконное (10 лет лишения свободы, если что) призвание к созданию мощной литры.

Лене пришлось стать двойным агентом между видимой повседневностью и своей потребностью в преступном творчестве. Будь это кто-то другой - не Сальников - и Лена через 10 лет уже стала бы крупнейшей в стране владелицей литропритона с толстыми папками компромата на всех чиновников, авторитетов города и их детей. Таланта у нее хватило бы. Но Сальников все-таки остается в плоскости более вероятной, бытовой системы координат, и Лена становится учительницей математики с семейными неурядицами, которая вынуждена приспосабливаться к своей стихозависимости, чтобы родственники не раскрыли ее тайну. И в этом кроется вся мрачноватая, но и уютная ироничность романа. «Опосредованно» тоже становится тем самым бежевым кардиганом, который с виду может показаться таким неказистым, но на самом деле удобный и какой-то даже утешительно-успокаивающий.

Совмещать семью и творчество, или любую другую потребность в личном пространстве и деятельности, это трудный акробатический номер соблюдения баланса, который приходится поддерживать с переменным успехом между своими желаниями, нуждами домашних, своим временем, силами и чувством вины, но научившись балансировать между этими стихиями, есть шанс стать адептом быта и заставить их не противостоять, а помогать друг другу. И, конечно, особая “начинка” романа кроется в разговорах на кухнях, на скамейках в парках, по телефонам о природе творчества, магии речи и таланта подбирать нужные слова в правильном порядке.

Лично для меня роман «Опосредованно», слова которого до сих пор отдаются во мне гулким резонансом, стал той самой литрой, тем приходом, который не отпускает вот уже несколько дней. В мире Сальникова приходов от прозы не бывает, зато в нашем от его прозы - точно есть.

— Привет! Ну чё ты решил с нами в лагерь махнуть на первую смену? Да на какую ты дачу собрался? Пруста или "Школу для дураков" читать на веранде и умного с себя корчить среди остальных? Нет уж! Дудки! Я тебе не позволю! Поехали де-гра-ди-ро-вать! Ещё чуть-чуть и начну сомневаться, что ты там нам нужен. Аааааааааа! Так бы сразу и сказал! Предки денег жмут и думают, что тебя там курить в туалете научат, а у бабки ты будешь как у того, что на небе, за пазухой? Умора! Торчать с деревенскими в поле? Скукота! Ты чё? Дулю им с маслом, да грибочков с ведёрко! Пускай кулаков всех сначала сдадут, а там уже и мы к ним придём. Хотя мы сами кого хошь раскулачим и поспособствуем. Может ещё уломаешь? Хочешь в гости к тебе приду и тоже буду умного корчить? Скажу, что ты под мою ответственность дёрнешь! У меня даже очки есть с диоптриями. Что тебе делать там с деревенскими? Тоска же одна! Скука смертная...  Хочешь? Давай! У нас компания классная! Алинку помнишь, что гимнастикой занимается? Да какая она тебе старая?! Ты дурак что ли? Она физручкой будет! Прикинь как она прыгает и пируэты все делает? Или утром к ручью идёт, а мы будем таращиться, как она в одной старой майке в обтяжку идёт! Вот умора! Главное, чтобы нас не спалили. Кого-нибудь из мелких поставим на шухер чуть что! Чё? Да сейчас расскажу тебе всё, что там будет на смене! Я тебя в атмосферу рассказа так погружаю! Так вот... В лагере этом красота... Настоящий глоток союза советских социалистических республик! Зуб даю! Хоть и окна уже ПВХ-шные, но там до сих пор какао по вечерам и дискотеки, где медляки ставят. Прикинь? Да ваще! Прошлый век! Но прикольно... Есть что-то в этом, что на подкорке зашито. Я ещё слышал, что на сменах в прошлом году даже кино показывали на старом проекторе. Ага! И там до сих пор день самоуправления есть и шишки собирать заставляют! Прикинь? Но это ладно. Можно терпеть! Есть другие штуки, что тебе точно нравятся. Высший сорт! Улёт! Костёр, гитара, футбол между отрядами. Ну ваще романтика, да? Может найдёшь себе там уже какую-нибудь ненормальную в твои-то тринадцать! Один у нас в компании остался без мелкой шляешься! Стыдно даже! Все пацаны как пацаны... А ты? Хошь, секрет тебе расскажу о лагере этом? Только ты никому! Честное пионерское? Проверим заодно какой ты смелый, как ты хорохоришься! Раскусим тебя, голубчик! Из какого лыка ты сшит и можно ли тебя в разведку припахивать! Ха! Мне батя рассказывал, что он был там когда-то вожатым. Сменка там конечно была... Закачаешься. Надеюсь, что у нас такой не случится. Короче... Приехал он в лагерь, а там как-то ночью статуя  ожила. Прикинь? То ли баба с веслом, то ли горнист... Какая разница? Статуя тебе говорю! Реально! День прошёл, второй, третий... Всё в порядке, а потом как ожила и начала всех убивать! Прикинь? Боишься? Не бойся. Шучу! Вампиры там были и ветеран, который смену открывал и закрыл! Ага! Но всё равно стрёмно, докежь? И сейчас ветеран тоже есть. Да я тебе отвечаю! В прошлом году? Ща вспомню... Владимир Владимирович. Да, вроде так его звали. Чё ты пристал? Мне это всё не особенно интересно! Подумаешь! Мне лишь бы жвачки в ларьке стоили как всегда и родители денег давали. Во, пристал! Отвянь! В этом году, тоже, наверное, он будет. Может и в следующем останется, как всегда, почётным ветераном при лагере. Живучий дед, оказался! Его ж никто не выбирает! Просто получил когда-то заслуги, родился в нужной семье и всё... Неизменный. Обычно в его возрасте меньше живут, хотя это может другой уже... Мне кажется, когда я мелкий совсем был, он как-то иначе чуть выглядел! Хрен с ним, лешим этим! Не понять. По мне они все на одно лицо и говорят одинаково! А при бате тогда был Серп Иваныч. Ой, да там разное было. Столько страшилок с советского прошлого. Просто огромное количество и все они страшные! Да когда я тебе врал? Беглые зэки, первые влюблённости, первый футбич с зарубами отряд на отряд. Но это не главное! Главное вампиры! Причём какие-то странные. Со слишком примерным поведением и никак себя не выдавали, прикинь? Только один пацан это видел, но ему никто не верил! Батя не любит об этом болтать. Смена была слишком тяжёлая. Он просто денег думал заработать да может с бабой какой закрутить. Не вышло! Ирония. Кругом одни пиявцы и бабка в столовой. Прикинь она до сих пор с тех времён? Вроде бы даже не постарела. Там ещё многое связано с дисциплиной и подчинением, но я не понимаю в этом ничего. Скучно всё это! Когда батя вожатым был? Слушай, но это лучше книгу читать. Он всё одному писателю рассказал, а тот записал под диктовку. Напридумал там своего конечно. Всё в этих... Гиперболах да метафорах. Но образы яркие, стилистика языка и манерность. Возможность подумать и выписать пару цитат. Атмосфера-то там какая... Я вот ничего не читаю обычно, но с этой книги свой кайф получил. Самое главное, что? Ожидание. Нужно ждать не смачной зарубы с вампирами, а тяжесть метафоры. Так что какой год я не помню. Хотя, стой! Тогда ещё олимпиада была. А наши ты помнишь, как выступали? Вот там мы всех победили, а кого не смогли... Допинг у них был, понимаешь? Все против нас сплотились кольцом, как на флаге том? Но ничё... Мы прорвёмся! Знай наших! И отряд у нас будет самый крутой! Назовём его "Данко!" Мы так в прошлом году назывались. "Гори ярко - как сердце Данко!" Легко же запомнить, докежь? Ну чё ты молчишь? Ну давай! Нет? Не хочешь? Так ты чё? Не поедешь? Серьёзно? На дачу всё же попрёшься! Книжки читать? Вот эту вот про батю моего, что я тебе рассказал? Ууууууу! Темнота! И чё я тебе о ней столько рассказывал! Надо было смолчать! Всё! И так на тебя сколько времени потратил впустую! В футбол всем снова продуем... Я думал, что ты нам поможешь! Не ходи к нам на пустырь! Понял? Манал я с такими водиться! Лучше с африканцем каким, чтоб экзотика была и поиметь чего с него было! Они точно бегают быстрее и посговорчивей! И друзей не бросают! А ещё беларус! Тьфу на тебя! Деревня! Вали в свой колхоз, картошку копать или книжки свои читай умные! А мы тут с ребятами сами как-нибудь проживём. Я ещё вступаться за него захотел. Дурак! Что с тебя взять? Дурак он и в Африке одинаковый будет. Чё ты сказал? Закончить рецензию, как ты обычно заканчиваешь? Оно мне упало? Все эти бессменные фразочки: "Читайте хорошие книги" (с), "Переведи бабушку через дорогу...", "Не забудь сдачу принести с магазина!". Тьфу на вас! Чё хотите то и делайте! Моё дело предложить, а там... Поступайте, как нравится!

Смотрю на последние оценки книги... смотрю на свою оценку... смотрю на последние оценки... видимо, в жанре ужастиков я ну совсем непритязательный читатель. Мне очень мало надо, чтобы испугаться, достаточно одной неведомой жути, в окошечко постучашей, и я все, я мурашками покрылась. Нет, ну мне было реально страшно.

Страшно, когда двенадцатилетняя Вика (ну, не нравится мне ужасно это якобы ласковое "Вичка", аж передергивает) первый раз увидела маму, сидящую в кресле и тупо уставившуюся в "красный угол" с иконой. Я примеряю все на себя, конечно. Я бы там тут же кондратий схватила на месте, а Вика ничего, держалась.

Страшно остаться одной в этом богом забытом месте, деревне Анцыбаловке, которое даже на карты не нанесено. Уж тем более было бы страшно бегать в соседнюю деревеньку в сельпо по жуткой дороге, вдоль которой только лес-лес-лес... и странные скрипы из леса. Жуть.

Страшно было бы собирать информацию по этим УФО-журнальчикам 90х, я их знаю, у меня мама такими зачитывается, и мне что-то подозрительно теперь... страшно было бы прозревать и узнавать истину о колодце, о той самой неведомой жути из окошка, о местном болоте, о старике Евгении. Кошмар.

И уж, конечно же, я бы не пошла ни в какой лес ни к какому болоту, даже вооружившись иконой и самодельным крестом. Сцена на болоте просто из моих кошмаров вылезла, тьфу-тьфу-тьфу, постучать по дереву три раза, по воздействию она для меня почти как сцена с Панночкой из Вия. Ужас.

А финальный твист меня вообще убил. Правда. Скорее всего, знатокам жанра не понравится, потому как намекает на то, что книга не совсем дописана или дописана, но тема не раскрыта, а меня опять таки настиг кондратий с тремором. Жуть, ужас, кошмар. Зачем я читаю такие книги, страшно ж капец даже от милой подростковой истории?

Однажды ночью по агентурным данным из кулуаров чтения маститых критиков из надежного источника до меня дошли достоверные сведения, что поэт и критик Лев Оборин считает книгу Людмилы Петрушевской «Нас украли. История преступлений» прекрасной (о чем он после и сообщил в своем фб).
Стала читать. Так и есть. Прекрасная.

Это запутанная история про русских шпионов-дипломатов, их несчастных жен и подмену младенцев. Звучит как какой-то бред американско-индийского производства, но на деле это очень душевная бытовая драма, в которой есть и мерзость, и сволочи, и отчаяние, но и свет, надежда и хорошие люди тоже есть.

Наши дни. Аэропорт. Мать провожает двух сыновей-близнецов на самолет Москва - Монтегаско, который доставит их прямиком к отцу. Вот только провожает она их почему-то, как на войну. И никакие они на самом деле не близнецы, хоть и похожи друг на друга классическими профилями какой-то иноземной красоты, с которой патрульные менты предпочитают не связываться: иностранцы не по их ведомству. И паспорта у парней одинаковые - полностью совпадают не только дата рождения, но и имя с фамилией. Так же не бывает.
Но, оказывается, бывает. Вот об этом и книга.

Петрушевская постепенно разматывает перед читателем запутанный клубок сюжетных линий, чтобы потом эта «нить Ариадны» вывела его через лабиринт родильных палат, номенклатурных интриг, голодных и бандитских 90-х к пониманию того, как же это так получилось - одно имя на двоих. Но это лишь верхушка замысла, она касается только первой части названия книги - «Нас украли» - ее как бы лицевой стороны. А изнанка - «История преступлений» - это по сути альманах обычной жизни, которая, как ни странно, отображает собой весь уголовный кодекс с комментариями и поправками, а также неписаными законами о тех, кого они - законы эти - не касаются.

На мой взгляд, эта книга очень похожа на саму Петрушевскую - причудливо мила и вызывающе оригинальна.

Я завышаю оценку на балл, делаю это осознанно, хоть и осознаю, что не должна. Ну не поднимается у меня рука поставить ниже. Это прямо внутренняя борьба. Я так люблю петровогрипп, и так наслаждалась языком в Отделе, что проигрываю и проигрываю в этой борьбе за справедливость…

Понравилась ли мне книга? Вот как ответить на этот вопрос... В целом да, в частностях нет. В книге есть завязка, развязка, ответвление и три повторяющихся куска. Завязка, развязка, ответвление мне понравились, а еще очень понравилось, что книга происходит «здесь и сейчас», мы наблюдаем упоминания Стима, аниме, поняшек, Южного парка и других Великих Достижений Нашей Эпохи. Мне нравится, как Сальников стебется над нашим сегодняшним днем, как честно и без прикрас показывает офисную и семейную жизнь, в переводных романах такой вот нашей жизни не найдешь. Последний абзац книги несет очень понятную и знакомую мне мысль, объясняя, что вообще тут происходило.

К чему тогда метания в начале отзыва, спросите вы? Вот эти три повторяющихся куска – очень затянуты, местами скучны. С одной стороны, я понимаю, что чтобы изобразить иллюзорность и неадекватность нужно было именно так. С другой стороны, «так» я не прочувствовала. По сути своей тут были ситуации триллера, я ведь должна была в шоке и страхе обтекать пОтом и скользить на стуле от влаги. Но этого не было, при всем богатстве описаний, я не чувствовала ужаса героя от предстоящих и свершившихся убийств. Меня куда больше пробирал страх героя перед женой, когда он взвешивал все свои слова, чтобы не сказать такого, что побудит жену злиться. А вот страхи перед убийством мною встречены были холодно. Может быть это внутреннее отрицание?

Мне понравились персонажи, вот прямо все. Очень габаритные и объемные. Я их всех видела, и оценила наличие равновесия среди отрицательных и положительных качеств, что делает каждого не плохим, не хорошим, а серым - живым.

Эпилог на даче аурой своей отдавал мне петровогриппом, и от этого прямо теплом накатило, но меня расстроило, что судьбы героев автором оказались брошены. У них была жизнь до отдела, была жизнь в отделе, но что с ними будет после отдела? А-та-та, незаконченная история. Ждем третью книгу.

...История с человеческим лицом.
Как-то начинала эту книгу, и даже вроде понравилось, но - дальше первой главы дело не пошло. Я люблю больше Иванова мистического и реалистического, типа Алексей Иванов - Пищеблок или Алексей Иванов - Географ глобус пропил . Потому что Иванов исторический...
Это - такое огромное, масштабнейшее полотно. В данном случае - о последних годах правления Петра, уже после Полтавы, и в предисловии был намек, что со здоровьем у него нелады. И о том, что творилось в те года в Сибири - в частности в Тобольске и окрестностях. В те года (если верить автору) в Сибири верховодил князь Матвей Петрович Гагарин*
*Вот если меня ничего не смущает в книге - я и не докапываюсь, и не лезу проверять в интернет. Просто читаю и наслаждаюсь.
Некоторые называют главным героем его, некоторые - Семена Ульяновича Ремешева, архитектора, котоый собирался в Тобольске ставить кремль. Помимо Петра "во плоти" в романе появляются и царица Екатерина, и Алексашка Меньшиков. А еще: пленные шведы, остряки, раскольники, мусульмане, китайцы... Голова кругом и мозги в кучу, если пытаться все это запомнить.
Структура романа - это чистая мозаика, когда в каждой главе читателя переносят к следующему эпизоду и герою или дают некую хронику. Что я отметила... Сколько бы автор не нагромождал и не наваливал: людей, событий, хроник - так легко это читается! Такое ощущение, что просто текст журчит и вливается, и как ниточка за иголочкой тянется - просто главу за главой я проглотила. При этом, помимо героев и их судеб, есть же еще: целая глава освоения Ермаком Сибири, и про тех пленных шведов и их торговлю, и про обращение остяков в православие и мусульманство, и про дела с Китаем... Тут остановлюсь, потому что глава про Китай мне понравилась чуть ли не больше всех. Один Кузьма Чонг - уже стоит внимания. А ведь глава начинается с фразы "Люди за Стеной". А, я ж недавно читала Мартина, знаю - Одичалые. Кто??? И из этой же главы цитата про звуки гуслей. Вот такими звуками гуслей и была для меня практически вся книга.
Книга также оказалась для меня сильна - персонажами. Многогранными, разнообразными и какими-то... человечными. Я видела у Иванова и персонажей "агнцев и козлищ", но тут - как-то характеры гораздо более глубокие. Так, уже в конце меня зацепила фраза Гагарина о пленной шведке: "Прямая, бесстрашная, ушлая - а в глазах горит какой-то огонек". Ну а как в Сибири выжить, хочешь жить - умей вертеться, это не курорт. Не буду скрывать, что интересней всего было наблюдать за семейством Ремезевых и острячкой Айкони. И не только.
Удивительную вещь еще для себя отметила. Казалось бы - историческая хроника, где-то ее прям на целые главы набиралось. И этот фон автор разбавляет - шаманскими обрядами коренных народов. И - очень, признаться честно, удачно разбавляет. Какой-то не голый реализм и летопись выходит, а - что-то такое таинственное и мистическое подмешивается.
Всегда говорила, что просто обожаю стиль Иванова, как он строит фразы, выбирает слова. Здесь этого было - на удивление, поменьше. Еще удивило меня, что - вроде 18й век на дворе, но повествование какое-то довольно нейтральное и вневременное, а весь историзм прорывается в речах и обычаях людей. Встречались и свои жемчужинки стиля вроде

Остряки так усердно запоминали слова и движения, что утомились от умственных усилий

Но - прям не хватило их для меня, больше как-то нейтрально и летописно было. И - подпортила впечатление последняя часть. Понятно, что в ней что-то затевается (по крайней мере, затравка на вторую часть), но раскольники и рекруты немного оттянули мое внимание. Поэтому оценку подснизила.
Мне тоже пришло сравнение с Дюма. Особенно в части описаний царя и царицы - "Катьки" - похоже Дюма описывал своих короля и королеву в "Трех мушкетерах". Вот не как небожители и венценосцы - а как простые люди со своими характерами.Огромное полотно вышло - которое при этом так легко читалось! Я думала, что прокачала свой навык чтения исторических романов. Но - это просто автор такой попался.
Поэтому посоветую - нет, не тем, кто интересуется историей. Я присоветовала как-то коллеге-историку Алексей Иванов - Бронепароходы , и потом долго и обстоятельно выслушивала, что в них было не так. А тем - кто только хочет ею заинтересоваться. Вот такая история - с людьми и судьбами - гораздо увлекательнее, чем с именами и датами. А когда автор и пишет увлекательно...Вторую часть обязательно возьму - там ж такая затравка! - но чуть попозже.

И снова старая сказка на новый лад.
И хоть в названии Финист и в повествовании есть и Марья, но ГГ , как мне кажется, не они, а рассказчики трёх сказов - три Ивана. Глумила Иван-Корень, воин и оружейник Иван-Ремень или Кожедуб и разбойник Иван-Соловей.
Марья полюбила Финиста. И Финист хоть и полюбил Марью, но покинул её. Марья отправилась на поиски Финиста. Помните в сказке: стоптать железные башмаки, сточить железный посох и сгрызть железный хлеб? Вот Марья это всё и проделала. И ушло 3 года.
А на пути ей встретились разные люди, но для повествования важными оказались эти 3 Ивана.
Первый сказ от глумилы-скоромоха Ивана мне совсем не понравился. И из-за него чуть не бросила книгу.
Вторая часть уже пошло всё бодрее и интереснее. Встретим Горыныча и Бабу-ягу. И вот этой части извергами были люди, а жалко мне было ̶п̶т̶и̶ч̶к̶у̶ Горыныча.
И в третьем сказе, который расскажет разбойник Иван-Соловей, наконец дойдем до Финиста и до города птице-человеков, людей-птиц.
Понравилось как написано состаренным языком, былинным. Понравилось, как Рубанов вывернул знакомую сказку. Но вот нестыковка с возрастами ГГ и первый сказ от глумилы скостили оценку до 8.

Какая-то очень личная-личная книга для меня получилась. Мало того, что я из Куйбышева (это предыдущее название Самары), в котором часть своей жизни живут главные персонажи, так я еще и из преподавательской семьи (три предыдущих поколения - учителя, преподаватели вузов). Так что Учитель Дымов мне на душу лег просто своим существованием.

Вообще это семейная сага, конечно. Я их люблю читать, но и забываю очень быстро. Все они у меня давным-давно смешались в одну большую длинную и не очень счастливую жизнь. Хотя, как говорит нынешняя психологическая парадигма, счастье - это часы, минуты, мгновения, всего лишь, а между ними и лежит жизнь. Рутина там, пирожки с картошкой. Я нимношк не хочу соглашаться, пирожки с картошкой - тоже счастье, но, видимо, они правы. Полностью счастливы только жители желтых домов. С мягкими стенами, а то подумаете еще.

Автор, подозреваю, рассказал о своей семье? Странная семейная история на троих, когда есть он, Владимир Дымов, всю жизнь бежавший от советской власти, и потому ставший не великим химиком, но замечательным преподавателем. Так ведь не заставят разрабатывать биооружие, например. И можно пойти на сделку с амбициями, зато ты и твоя семья будет цела. У всех свои, конечно, психзащиты, у него вот такая. Мне это напомнило о Стоунере, такая же серенькая обывательская жизнь, но вот мне она близка такая. Как будто Герой нашего времени - это вот такой обыватель, а вовсе не Илон Маск. Ну, не знаю, мне трудно себя ассоциировать с Маском, слишком грандиозная фигура, а вот с Дымовым, или даже с Женькой, вполне себе.

Так, история на троих. Как Владимир влюбился в красотку Оленьку (дебелую красотку, ну не нравится она мне), так всю жизнь и прожил с этой куклой. И ее сестрой, Женей, любившей Владимира и Оленьку вместе. Втроем жили, Женя от своей личной жизни отказалась. Ну, пишут вот, что это и была ее семья, и она сама так считала, и она была счастлива жить такой семьей, это был ее выбор. Но знаете что. Была бы она полностью счастлива от такой жизни, не ревела бы, встретив спустя 50 лет Гришу, своего поклонника. Теперь то уж, конечно, поздно локти кусать, но ведь никто не знает, как бы жизнь сложилась с Гришей. И при невероятной способности Жени быть счастливой в принципе, даже в ситуации "на троих", я на 100% уверена, что с Гришей бы жизнь прошла в разы лучше. Да, мне хочется всем противоречить. Ну, не верю я в это выстраданное "счастье" в треугольнике. Не-верю! Лежишь ты на своей раскладушке и слушаешь, как кровать твоих "любимых" ходуном ходит? Уж такое счастье! Аж слезы радости!

Но так уж получилось, что Женя была опорой и Владимиру, и сыну его Валере, в 70е годы ставшему одному из первых советских гуру-эзотериков, и даже внуку-журналисту. Так что история должна была называться как-то по-другому. "Женя", может?

Автор очень много рассуждает о роли учителей, и как-то это ностальгически, но совсем не по-доброму. По нему выходит, что быть учителем - это способ убегания от прямой борьбы. Прям партизанская война со властью - подготовить новое поколение людей, которое не побоится возразить, а самому, получается, отсидеться за спиной? Трусливо как-то. Мои родители и дальше, бабушки-дедушки, в учителя шли по другой причине.

А еще много в романе советской эпохи. Вот прям с войны и до развала и еще немного после. Каждый, наверное, найдет свое родное, принадлежащее своему поколению. Вот и я нашла. Рейвы и журнал "Птюч", Казантип и вписки. Моя молодость, ну такое, да. Но такая ностальгиииииииия.

Три поколения Дымовых - три учителя. Старший Дымов, Владимир Николаевич, преподаватель химии, предпочёл спокойное учительство своему любимому исследовательскому делу. Отказался от политической и научной карьеры и решил просто учить людей; хотя в то непростое время наука была силой, спасением и соблазном. Его сын Валера, ака "гуру Вал", русский нью-эйдж, не захотел мириться с тем, что в нашей стране невозможно избежать влияния государственной системы и жить, не подстраиваясь под продиктованые ею правила.

...в нашей стране честный человек не может избежать государства, но все время должен держать с ним дистанцию.
– Это как костер[...].К нему надо быть не слишком близко, чтобы не сгореть, и не слишком далеко, чтобы не замерзнуть.

Валерий прошёл длинный и непростой путь саморазвития. Бросив работу учителя физкультуры, не пожелав влиться в систему, он увлёкся йогой и эзотерикой. Начав с частных уроков йоги в андеграундной Москве, он дорос до создания Центра духовного развития, с многомилионными трансакциями и обширной региональной программой. К сожалению, без вмешательства системы такие дела не поворачиваются, и Валерина карьера закончилась не самым блестящим образом.
Сын Валерия Андрей начинал с журналистики, в которой неплохо преуспел. Затем дорос до поста главного редактора, но как-то попробовав в шутку заняться репетиторством по литературе, понял в чём его призвание. А поняв, не побоялся в сорок лет в корне изменить свою жизнь: оставить Москву, переехать в Тулу и устроиться работать в простую школу учителем литературы. Каждый из троих мужчин выбрал свой путь, но каждый сумел его пройти до конца и реализовать себя на профессиональном поприще.
Сменяются поколения, сменяются эпохи: на страницах романа мы проходим путь от послевоенных лет, времени молодости Оли, Жени и Володи до начала двухтысячных - времени Андрея и Ани, его первой любви. У Кузнецова очень искусно получилось вписать любовные линии в общую канву романа. В начале книги с увлечением следишь за развитием отношений в "треугольнике".между двоюродными сёстрами Женей и Олей и Владимиром. Довольно необычно и крайне целомудрено. Но более увлекательной мне показалась история любви Андрея и Ани: знакомство, первая любовь, юношеская страсть, потом разлука, отчаяние, две разные страны, две разбитые души и тихое прощание через много-много лет.
Самореализация и поиск себя - на это может уйти большая часть жизни, это может стоить титанический усилий и привести к невосполнимым потерям. Но если ты смог, тебе открылась великая истина познания самого себя.

Сначала, около шести тридцати, приезжала усталая мама, но она сразу шла включать плиту и делать ужин и ничего не спрашивала. В восемь тридцать возвращался усталый папа, забирал с Катиного стола дневник, даже не поев маминой еды, внимательно пролистывал его. После Кате часто нужно было пережидать плохое и долго повторять про себя: «Катя катится-колошматится, Катя катится-колошматится…» Ночью, когда с этим днём уже всё понятно и кончено, можно было лежать в свободной невесомости ещё восемь часов и краешком надежды думать себе, что завтра будет получше.

"Катя катится-колошматится... Катя катится-колошматится"...
И так много раз повторяет десятилетняя Катя внутри своей головы, чтобы не дать безысходности или страшным мыслям овладеть ею. Бесконечный, ритмичный, внутренний монолог.
(Катя - маленький поэт, из неё вынимают душу за то, что она записывает стихи не в столбик, а ведь через всю книгу чётко прослеживается умение Кати ощущать слово, ритм, структуру стихотворения (если вспомнить, как она сочиняла на уроках математики).

У Некрасовой получилась лучшая книга о тихом, домашнем, подковёрном насилии глазами ребёнка. Насилии, в основном, психологическом, о котором у нас говорят меньше, чем о физическом, но которое подчас калечит ничуть не меньше. И в детском, и во взрослом возрасте. Но ребёнок по умолчанию беззащитен, бесправен и зависим. Насиловать его удобно каждый день, как само собой разумеющееся действие повторять и повторять пытку. Не все родители понимают, какими своими действиями они разрушают ребёнка. Особенно если в детстве так же разрушали их самих - за ширмой "благополучной семьи", медленно и жутко (но какой в этом смысле анамнез у родителей Кати, мы к слову, не в курсе) .
Самое страшное что такую исковерканную реальность ребёнок, не жившей в другой реальности, очень быстро начинает воспринимать как норму. Хорошо, если с возрастом ей удастся стряхнуть этот морок. А не передать дальше - своим детям. Хорошо, если до взрослого возраста вообще удастся дожить.

Мама любит Катю, но вся её любовь уходит в песок усталости. Папа, по моему, вообще не очень понимает, что делать с дочкой, зачем она. Катя для него неумеха, дура и раздражающий фактор. Зато папаша приладился дочь воспитывать.
Если вы в детстве когда-то боялись идти домой, получив двойку, имейте ввиду, что эта книга для вас темна и полна триггеров.

Мистическая составляющая в книге мне не мешала. Когда тебе нужно выжить, находясь в почти постоянном напряжении дома, переживая школьную травлю (как со стороны одноклассников, так и со стороны учительницы), если ты к десяти годам по самую маковку полна привнесенными в твою жизнь страхами, кикимора появляется сама собой. Буквально отращивается и прорастает рядом.
Потому что на людей надежды всё меньше.

Спасибо автору за финал. Очень хорошо понятно, насколько он мог быть другим. Кошмарным.
Но очень жаль, что счастливые изменения подтолкнуло уже почти случившееся несчастье, которое могло стать непоправимым.

Катя-Катенька. Пусть тебе больше никогда не придётся "катиться и колошматиться", и пусть твои раны окажутся исцелимы.
В наше время, в большом городе где начинают уже появляться нормальные психологи и психотерапевты, это, к счастью, уже реально.

По динамике, насыщенности событиями и увлекательности книга напомнила всем известный бестселлер про Хогвартс.
Сюжеты, конечно, разные. Похоже только впечатление - скорее читать следующую часть, что же там дальше?!

Сразу скажу - из учебных заведений здесь только обычная школа.
Да и в ту персонажи романа ходят редко.
Не до этого им.
Слишком непонятные и непредсказуемые события происходят в их жизни.
Началось всё с того, что мальчик и девочка видели во сне друг друга.
Как оказалось спали они поочереди.
Пока один спит - другой бодрствует.
А ведь они даже знакомы между собой не были.

Понятно, что это создает проблемы и настораживает родителей и окружающих.
Встреча с психиатром при таком раскладе неминуема.
Но это всё только начало.
Дальше будут необычные сверхспособности, проход в мир древних необычных существ, пещера ложных воспоминаний и даже драконы.

Единственное, что мне не понравилось - имя главного героя, Алёша.
Как то оно в моём понимании не соответствует персонажу.
И да, главный герой мальчик, хотя название настраивает на другое.
Возможно в следующих книгах цикла расстановка сил изменится, посмотрим.

За спойлерами — на Ленту.ру, за критическим разбором — к Юзефович на Медузу, за якобы глубокомысленным нытьём — на РБК.
Я же выскажусь лаконично. Виктор Олегович не просто держит планку, а поднимает её всё выше и выше.
Погружение в историю Древнего Рима — на уровне романов Маккалоу.
Стамбул и Варадеро подробны, как в травелоге.
Нарратив сознательно упрощён, так как рассказчица — блондинка.
Афористичность зашкаливает. Выписал сотню потрясающих цитат только из первого тома, потом понял, что это отвлекает и сбивает с ритма и темпа. Решил к растаскиванию цитат вернуться позже.

Может быть, я вчитываю в роман то, чего в нем нет, но мне показалось, что в "Непобедимом солнце" есть тончайшие, тоньше тонкого, отсылки к большинству предыдущих романов. По крайней мере, минотавр и команданте Че в наличии.

Ещё одна непротиворечивая конспирологическая картина мира, на этот раз связанная с культом Солнца.
Пелевин, как всегда, желчен, циничен, и предельно афористичен. Достаётся всем, но больше всего левым корпоративным BLM-SJW-активистам.
В кульминации испытываешь шок, когда автор отбрасывает свой вечный стёб и несколько страниц пишет проникновенно и всерьёз, временно забыв даже о непременных шутейках-афоризмах.

Снобски жаловаться на то, что Пелевин не тот, это просто дёшево набивать себе цену. Тут идёт сочная метафора о нытиках, недовольных заведомо классными вещами: например сексом, путешествиями, Пелевиным: мол, всё это уже было, сколько можно, надоело, раньше трава была зеленее, люли мягче, а Пелевин интересней...
Роман потрясающий. Читать обязательно.
10(ШЕДЕВР)

Сейчас буду ругаться страшно и поливать книжку грязью.
Честно говоря, вот такие истории о том, что героиня простая как тапок и не так чтобы умная и красивая, но с некой загадочной изюминкой, да и какая то левая неудачница с поведением десятилетней, вдруг получает какие то суперспособности - уже просто заполонили книжные магазины.
На самом деле ужасающий пример. Надо вести себя как законченная идиотка и вдруг привалит тебе счастье в виде кучи мужиков, которые бегают за тобой толпами. И можешь не быть милашкой,просто веди себя по идиотски и прикрывайся тем, что тебе 17.
Героиня этой книги не является каким то исключением. Она даже думает через раз и то не каждый день.
Не сдав экзамены, мадама отправилась работать в библиотеку, потому что любит книжки.
И тут случается чудо чудесное и она попадает в Высшую Школу Библиотекарей. Надеюсь, пояснять не стоит. Захотите прочитать книгу - узнаете подробно.
И тут героиню понесло по всем кочкам. Вырывается причудливый характер двинутого существа, которая вдруг оказалась ведьмой, и плетет фенечки. Так же, по всем законам жанра, героиня еще и "пищит", "попискивает" и строит "забавные моськи".
Лично меня добили "моськи".
В книге у упоминается, что обучение очень сложное и не все доживают до пятого курса и так далее. А уж пройти практику-вообще нереально. Но вы же помните, что Главная героиня опасная психопатка, то есть простите милая сумасбродка. К тому же ведьма и попаданка и поэтому согласно канонам просто обязана стать супер ученицей и проходить все испытания просто играючи. Что собственно и происходит.
Я не спорю, такие книги и истории имеют право на жизнь и даже наверно очень многим нравятся, но их по моему уже слишком много.
Мне не понравилось. Категорически! Ибо сюжет хромает и подволкавивает ноги, а язык написания примерно на уровне класса восьмого и не более.
В общем то, мое мнение,что ролевые модели героев в этой книге- это полный атас.

Я очень не люблю однобокие романы. Произведения, в которых автор кричит: "Вот тот, да, вот тот - он злодей, самый настоящий, его надо ненавидеть. А вот это хороший малый, добрый парень, ничего плохого никому не сделал, ты люби его, возлюби всем сердцем, словно друг он твой близкий". Терпеть не могу, когда мне что-то навязывают. Как и большинство из нас. Поэтому литературу о лагерях, тюрьмах, "жутких авторитарных режимах" я стараюсь избегать. Не потому что в это не верю, а потому, что такая проза чаще всего гиперболизирована и написана только в черных и белых тонах. О таких местах очень сложно писать не предвзято, без обилия субъективщины. Однако Прилепин с этим справился. Насколько мог.

В "Обителе" нет ни одного чистого персонажа, у каждого за спиной стоит скелет и похлопывает по плечу, постоянно о себе напоминая. Мне очень понравился эпизод из самого начала книги, когда Артем в первый раз пошел на баланы, и произошла жуткая история с Филиппком-филоном. Было очень тяжело наблюдать за тем, как слабого, несчастного клерка избивает надзиратель. На следующий день выяснилось, что он сидит за убийство своей собственной матери. Чувства к нему резко поменялись. И вот весь роман состоит из таких персонажей. Есть откровенные негодяи, но они стоят обособлено и их не так уж и много, да и то, почти каждый из них у Прилепина получился живым человеком, со сложным характером, а не статичным слугой тьмы, знающим только то, как увечить и убивать.

"каждый человек носит на дне своём немного ада: пошевелите кочергой – повалит смрадный дым"

Все остальные получились даже слишком хорошо: Галя, Василий Петрович, Эйхманис, Афанас, Бурцев, Иоанн и Моисей Соломонович, - каждый прописан детально, живо, читая об их соловецкой жизни, веришь, а не кривишь лицо со словами: "не могло такого быть". Сам Артем, главный герой романа, получился у Прилепина этаким Холденом Колфилдом советского производства. Молодой, дерзкий, напористый, искренний парень, не боящийся встретиться лицом к лицу с блатными или налить себе рюмку водки, сидя за одним столом с начальником лагеря.

Его история трагична. За ней очень интересно наблюдать - Артем, словно Данте, прошелся по всем кругам соловецкого ада, побывав и на Лисьем острове, и в лазарете, и на Секирке. Жизненный путь Артема очень точно можно описать одним словом, которым Достоевский описывает происходящее сДмитрием Карамазовым и другими героями его великого произведения, -надрыв. С самого начала романа Артем развивается, меняется; его метаморфозы, зависящие от его положения в лагере, происходят очень плавно, но регулярно. Кто-то может не понять его поступки, решения, но если посмотреть повнимательнее, то становится понятно, что под тем давлением, под которым находился он, очень тяжело остаться верным самому себе. 

"Сколько же раз меня убивали? – слёзно жаловался Артём. – Не сосчитать! Меня зарезали блатные. Меня сгноили на баланах. Меня забили насмерть за чужие святцы. Меня закопали вместе с заговорщиками. Меня застрелили на Секирке. Меня затоптали лагерники, не простив изуродованный лик на стене. Меня ещё раз застрелила в лодке Галина. Меня утопило море, и то, что мама гладила по голове, съели рыбы. Я медленно умер от холода и от голода. С чего бы мне опять умирать? Больше нет моей очереди, я свою очередь десять раз отстоял! Господи!"

Роман жестокий, но честный, и от того еще более страшный. Да, в тексте есть исторические несостыковки, но едва ли их можно обнаружить невооруженным взглядом. Необходимо помнить, что это художественное произведение и относиться к нему соответственно. К тому же в тексте нет откровенных издевательств над историей, так что смело можете читать, если вдруг опасались чего-то подобного.

Еще одним несомненным достоинством романа является авторский стиль. Повествование ритмичное, неспешное, томительное (в хорошем смысле слова). Текст хочется читать неспешно, смакуя каждое слово, и регулярно возвращаясь к наиболее понравившемуся. Очень важно, чтобы такие истории были написаны качественным и красивым русским языком, а иначе чтение и без того тяжелого романа превратится в настоящее мучение.

Если вы вдруг боитесь браться за этот объемистый текст, то смело отбрасывайте сомнения и непременно добавляйте роман в свой вишлист и идите покупать книгу - это настоящая находка для любого любителя сложной, серьезной литературы, которую ни в коем случае нельзя пропускать. Такие романы пишут редко и "Обитель" - одна из немногих по-настоящему великих книг, вышедших в двадцать первом веке.

"Артем, как вы думаете, чем сейчас занимается Иисус Христос?"