Голова-жестянка

Уж что бы я назвала Жестью, так это данное произведение. Идея, хоть и не нова, имеет вполне себе немалый потенциал. Девочка с травмой в анамнезе, начинает увлекаться робототехникой, все это дело помогает ей пережить травму.. но нет. Ощущение такое, что Серафима Орлова не знала, за что бы такое схватиться. И робототехника интересна, и преподаватель этот загадочный, и девочка, и Приходька. А в результате получилась шляпа.

По сути, нам показывают окружающую реальность, ничем не приукрашенную. А зачем? Нет, я ни в коем случае не упираюсь в позицию, что "книга должна обязательно чему-то учить". Просто реальность можно показать совершенно по-разному. Иногда читаешь историю, понимая, что она про настоящее, и все равно погружаешься. И выныриваешь с ощущением, будто прожил кусочек чужой жизни.…

Быть подростком — отстой. Быть девочкой-подростком — ещё горче, потому что уровень давления куда больше, чем на пацанов. Все кругом точно знают, как ты должна себя вести, и этот шаблон незамысловат, скучен и сер (или розов?), но если ты из него выбьешься, то получишь на орехи. В современной литературе очень не хватает текстов для подростков, которые бы показали именно девочкам, что в этот неприятный потерянный период есть куда идти и к чему стремиться, мир на самом не против тебя, а просто закоснел, и обязательно встретятся люди, с которыми будет по пути. Правильно пишет знаток подростков Эдуард Веркин в предисловии к «Голове-жестянке»: «Катишься куда-то, шарахаешься из стороны в сторону, наступаешь на грабли, бьёшься лбом о встречные столбы, звереешь понемногу». Голова жестяная при этом…

Почему-то не могу воспринимать эту книгу, как литературу исключительно для подростков. Да, язык современный, молодежный. Предложения короткие, не перегруженные. Всякий антураж внешний тоже в духе времени. Про подростков всё, о подростках. Но при всём при этом сложилось впечатление, что Серафима Орлова хотела показать то, что происходит с детьми в этом возрасте изнутри именно взрослым. Тут и на родителях главной героини показано, что взрослые не понимают. Мерки уже другие. Забыли, каково это быть подростком.

С одной стороны ты ещё ребенок, твои реакции ещё ничем не завуалированы, они прямые, они идут от тех эмоций, что берут верх здесь и сейчас. И даже если ты хитришь и пытаешься как-то извернуться, то всё это для других прозрачно. Для тех, кто постарше, конечно. Твои же сверстники всё…

Мы все противные, но жалко будет, если мы помрем, даже не попытавшись сделать друг для друга что-то хорошее.

В последнее время я очень полюбила романы отечественных современных писателей, особенно романы о подростках. Мне кажется, подростковый период - это просто череда драматичных событий, которые редко могут понять взрослые. Взрослые только и умеют, что скандалить, ссориться, наказывать, или наоборот чрезмерно заботиться, думая, что делают правильно.

История отцов и детей стара как мир, и она никогда не потеряет свою актуальность, потому что поколение одно наступает на пятки поколению другому. И так будет всегда.

Мне сейчас немного трудно говорить об этой истории, которая представлена в книге, потому что из подросткового возраста я выросла, и честное слово, я начинаю забывать этот…

Если Катя у Евгении Некрасовой катится-колошматится, то Женя у Серафимы Орловой — жестит. Недавняя травма + предательство друга + ненавистная трость = прежней Жене уже не стать.

В этой книге сложно разобраться. Читателю предлагают побыть немного психологом, взглянуть на мир через окошечко в Жениной травмированной душе. Пережить переходный возраст как минное поле перейти. Одно неверное движение и вспышка, взрыв, ты пропал. Героиня Серафимы Орловой, неосознанно ищет опору, настоящую, живую, способную помочь это дурацкое поле преодолеть. Ей нужен тот, кто не будет её жалеть, кто не испугается и не сбежит, встретившись с её жестяным характером.

Спасательным кругом для Женьки неожиданно становится кружок роботехники во главе с чудаковатым преподавателем Кариным. Но и тут её настигает прошлое.…

Порой, привлеченный премиальным шумом, зайдешь ненароком на территорию подростковой литературы, побродишь немного и придешь к выводу, что ситуация здесь не слишком отличается от так называемой «боллитры». Те же крики о расцвете, успехах, и то же ощущение, что читать нечего и незачем. Раньше царили веселье, смех и приключения, теперь все озаботились фундаментальными проблемами. Детство – это серьезно.

Здесь в последние годы заваривается по всей видимости та же толстожурнальная муть, премиальная литература, только разлитая в емкость с ярлычком «для среднего и старшего школьного возраста». Собственно это и вызывает восторг у литературных функционеров. Рад ли читатель? Да, вроде, никто особо не спрашивает.

Сколько было разговоров про то, что старая детская литература стояла на принципе…

«Здравствуйте, я Женя и сейчас начнётся жесть».

С этой фразы стоило начинать знакомство с романом отечественного молодого автора.

Нечасто в книгах встречаются противные главные герои. И это не харизматичный злодей, и не злой гений, а просто агрессивный подросток. Девочка, которая получила травмы как физические, так и душевные и озлобилась на мир. Ей нравится язвить, вредничать, доводить брата, обманывать родителей. Но при этой агрессии мы видим и другую Женю – девушку, которая пытается понять, почему с ней такое происходит. В чём причина некрасивых поступков друга? Почему родители ведут себя таким образом? Где находятся границы дозволенного – куда можно ступить, а куда не стоит. Это как в раннем детстве ребёнок наблюдает за реакцией родителей и взрослых на свои поступки чтобы понять – за…

Ничёшная такая подростковая книга. Слишком подробно про роботов - эти страницы читала по диагонали. Несколько обрывочно местами. Многие линии провисли. Про 12000, которые героине были нужны. Про подружек. Про Страшного. Как-то не хватило мне информации что ли о жизни. И сны. Ненавижу, когда авторы описывают сны персонажей. Но на удивление увлекательно, хотя каких-то ярких событий будто бы и не описывается. Язык вполне достойный. «Слава коткам» и «выражения, которые не принято употреблять при родителях» можно было бы употреблять пореже.

Антропологи-фольклористы утверждают: почти все известные по воспоминаниям очевидцев колдуны и колдуньи были с прибабахом. Ну, точнее, считалось, что они с прибабахом. Одного такого колдуна не взяли в армию. Другой говорил настолько странно, что никто в деревне его не понимал, зато за один год он вылечил от недугов сорок человек. А третий вообще любил исчезать, зато на каждом судебном заседании в окрестных деревнях судьи вели себя как-то странно. Потом выяснялось, что все они были одержимы.

О ведьмах я вспомнил не просто так: мы недавно говорили о том, что странное поведение и внутренняя свобода – определяющие свойства для образа ведьмы в литературе и фольклоре, и внезапно те же самые свойства проявляют героини современной российской прозы. Только если Катя в "Калечине" и правда оказалась…