Червячка тут не замаривали — его безжалостно истребляли. Один вид этих столов мог раз и навсегда уничтожить голод по всему миру; невозможно было представить, что голод вообще существует. Иниго пробовал то одно, то другое, но вскоре перестал замечать, что именно ест — так жарко, тесно и удивительно ему было.