Серце

Японская литература для меня как окошко в другой мир. Иногда она открывает для меня совершенно новые грани человеческой природы, а порой показывает, что ничто человеческое японцам не чуждо и хоть с тараканами, но их терзают такие же страхи и проблемы. А еще японская литература любит оставлять меня в недоумении, когда вроде бы все сказано, но чувство незавершенности не покидает.

Нацумэ Сосэки сумел увлечь меня своей повседневностью, но письмо будто дыру во мне прожгло, которую нужно было наполнить словами, которых у автора больше не было. Может поэтому мне так трудно что-то внятное написать о книге?

Вообще книга очень восточная и отношения учителя и его жены напомнили мне книгу другого японца. У Танидзаки в его Ключе тоже много недосказанного и не высказанного между супругами, которые…

Японцы такие японцы. Я до сих пор не могу толком объяснить, чем меня привлекает японская литература. Она довольно странная для европейца, в ней много созерцания и самокопания, в ней обитают антиподы с совершенно странными взглядами на жизнь - и тем страннее, когда они оказываются такими же, как мы. Здесь "нездешнесть" определяется еще и разницей эпох, что добавляет свои нотки. Этакий японский вариант случайного попутчика в поезде. Только вместо поезда - Япония, Токио. Странная дружба, странные отношения, и исповедь в конце. И только сама история в исповеди - стара, как мир.

Невероятная тягомотина. Произведения, где на протяжении ста страниц ничего не происходит, явно не для меня. Да, типично японское, медитативно-созерцательное, до безобразия внимательное к мелким деталям и скучное. На любителя.

Не так уж много я читала классических японских романов, чтобы сравнивать "Сердце" с чем-то похожим. Одно точно, японская литература настолько далека от моего европейского мировоззрения, что тяжело собрать мысли в кучку и дать оценку роману. Первые две части - история, рассказанная молодым парнем, познакомившимся с учителем. Третья глава - письмо сэнсэя - это настоящая драма, как раз то, ради чего затевалось "Сердце". Для меня эта драма местами не очень понятна, в смысле, понятна, но японский стиль жизни, любви, дружбы, чести и совести всё таки достаточно далеко от меня. А поскольку, читая, я представляю себя на месте героя, практикуя эмпатию, я умом понимаю ситуацию, но принимать тот способ действия кажется мне не самым лучшим решением проблемы.

Большой привет переводчикам! "Итти" вместо…

Я всегда любила японскую литературу, однако Нацумэ Сосэки и его роман "Сердце" оказались самыми близкими моей душе: я вчитывалась в каждое предложение, пытаясь поглотить роман целиком, он вызвал в моей душе бурю эмоций. Говорят ведь, что за всю свою жизнь человек должен прочитать сотню книг, а чтобы их найти нужно прочитать не менее тысячи. Роман "Сердце" стал жемчужиной моей сотни.

Учитель с самых первых строк романа показался мне родственной душой. С каждым произнесенным его предложением я соглашалась, более того его фраза "Я не доверяю самому себе. И если я не могу доверять даже себе самому, как же я могу доверить кому бы то ни было?" часто использовалась мной еще до того, как я прочитала этот роман. Как и я, он разочарован в людях, и не только в окружающих его людей, но и в самом…

Японцы у меня проходят по разряду «для души». Не знаю, почему, но я прощаю им то, что в западной литературе считаю раздражающим недостатком: натурализм и обилие бытовых деталей. Положим, детали интересны тем, что они другие, по нашим меркам, экзотичные. Ты не просто следишь за тем, как человек встал, как повернулся, что надел, как пообедал, но видишь, каким непостижимым образом он  все это делает.

А натурализм... Хм. По-моему, у японцев очень органичный натурализм, не такой, как у человека западной культуры. Когда европеец (а если представить, что это европеец начала 20 века?) осмеливается сказать что-то о теле или естественных отправлениях, в этом всегда есть какой-то вызов – смотрите, я смог, я не испугался! У японцев иначе, у них другое отношение к телу, поэтому совершенно нормально,…

Японская литература такая японская. Она другая, этим она и привлекает.

Я уже третий раз пытаюсь хоть что-то написать про эту книгу. И не могу. Мысли спутаны, и как бы я не начинала формулировать, чем же так хорош этот роман, получается какая-то чушь, насквозь пропитанная спойлерами. Так, попробую набросать просто заметки для себя, т.е. ни о чем.

Это "японский классический буржуазный роман", так написано в первом предисловии.

Рассказчика два: юноша в самом начале жизненного пути и взрослый мужчина, который вспомнит события своей молодости. Половина книги представляет собой одно длинное письмо.

Ни у кого из героев нет имени, кроме жены сэнсэя.

Во втором предисловии говорится про гомосексуальный подтекст. Я ничего такого не заметила.

Книга внезапно оказалась в списке 1001 books you must read…

Всегда настороженно относилась к авторам Востока. Но тут любопытство взяло верх, я рискнула и не прогадала.

Традиции и нравы Японии, вопросы чести, достоинства, обязательств, стремлений. Эта другая любовь и другая дружба. Другой мир.

Меньше знаешь - лучше спишь. Учитель много знал, много думал, много вспоминал. Мучил свою жену молчанием, любил, но один единственный секрет отдалял их друг от друга. Ей действительно было лучше не знать, как он добился этой женитьбы и какие муки совести теперь его терзают. Учитель мучился непониманием жены, сам ничего не рассказывал. Видимо, ожидал чуда, что она посмотрит в его глаза и все поймет/простит без слов. Не открываясь другим, постоянно занимался самокопанием и докопался до депрессии. И тут появился ГГ, который пристал как банный лист и захотел…

Отличная книга великолепного писателя, что важно для меня не испорченного современными веяниями в японской литературе а именно попытками копирования некоторыми современными японскими писателями западного стиля. Эта книга японская во всех отношениях. Автор отлично передает атмосферу, дух той Японии со всеми традициями, культурно-социальными и общественными ценностями, взаимоотношениях в семье, отношения мужчин с женщинами, отношениек долгу и чести. Мне книга очень понравилась.

*отсутствие в описании переводчика немножко затрудняет задачу, потому что переводов было как минимум два: Конрада и Шахматова. Последний лучше. И называется он, за неимением адекватного перевода этого слова на русский, как и в оригинале - "Кокоро". Ну да ладно. Итак, Сосэки - это один из тех японских мужиков, которых обязательно надо прочитать, чтобы профессионально притворяться, будто разбираешься в японской литературе. Сейчас, начиная от причесок и кончая книжками, границы между мужским и женским в Японии смазаны настолько, что классифицировать сегодняшнюю литературу, как раньше, по принципу мужская-женская, на мой взгляд, довольно тупо. А вот сто с гаком лет назад все подразделялось довольно четко - тетки про дом и кухню, дядьки про политику и социальные изменения. Сосэки был самым…