Девяносто третий год

Ох уж эти революции – нет музы преданней для писателей и поэтов. На фоне реальных событий появляются вымышленные персонажи, и их приключения становятся ближе, понятнее, интереснее. У меня давно имелся интерес к событиям французской революции 18го века и, пользуясь игрой ТТТ, я решила этот интерес удовлетворить. И тут ключевым моментом становится связь «ожидание – результат». Если результат не попадает в рамки ожидаемого, то, скорее всего, книга не понравится. Так получилось и у меня. Я ждала полностью документальную книгу о событиях революции и их участниках, что-то типа учебника, только более подробно. И тут как бонусный подарок – художественная книга, т.е. события + приключения. Такая связка меня очень заинтересовала. Надо добавить, что книг Гюго я побаивалась и обходила их стороной.…

На первый взгляд - книга со скучными историческими фактами о Великой Французской революции. А с другой - по-настоящему тонкий и от части нежный исторический роман. Куча историй, которые связаны в единую цепь реальных событий. От темы революции, войны, кровопролития и ненависти к человечности и родственных связей - это девяносто третий год. По истине трогательный и душевный роман. По моему мнению, роман полностью идентичен с "Оводом" Этель Лилиан Войнич. Здесь затрагиваются темы революции, партий, религии и что самое важное - семьи. В обоих случаях отец и воспитатель убивал, по закону, своего сына и умирал сам. Удивительно, что спустя полгода я встретила ту же тему, которая привела меня в восторг, и у меня появилась еще одна любимая книга.

Аксіома Гюго: якщо невідомо хто, везе невідомо куди гільотину, то у фіналі вона обов*язково спрацює ;)

Священник, не витримавши лихої долі, вчинить харакірі, головний лиходій перекваліфікується мінімум в янгола, а до портрету жінки (за Віктором Марі) додастся, окрім архетипу тупої блондинки, тупої брюнетки, і тупої ..., одним словом Козети, ще коротке і "вичерпне" означення - самиця, ну що тут скажеш, свобода, рівність, братерство/сестринство....мир, труд, май..... В якості незамінного компонента присутні( хоча, о лихо !!!!!!, не повністю розкриті) тема падіння жінки внаслідок голоду, а також - зачахання дитини (і тут Гюго не поскупився і зразу маємо 3 дітей) як наслідку тотального невігластва. Хвала Верховній Істоті, нема лав сторі... ... і нема часу довго пояснювати - всі померли ...

Гюго прекрасен, шикарен и невероятен. Он щедрый и ненасытный певец своей страны. Щедрый - потому что не скупится не ее воспевания, ненасытный - потому что стремится в этих воспеваниях не упустить ни малейшей детали. Потому роман "Девяносто третий год" скорее не о людях, а о Франции, об эпохе, об ошибках и благих начинаниях - и это главные герои повествования, а отдельные персонажи уже вторичны (может, поэтому на книгу и пеняют, мол, не шедевр в ряду прочих жемчужин автора). Но Гюго не был бы тем признанным и любимым мастером слова, которым он есть, если бы люди, эти самые вторичные персонажи, не приковывали к себе внимание и не вызывали бы целую бурю эмоций: от негодования до сочувствия - и всё это за каких-то полчаса и к одному и тому же человеку. Стоит ли читать "Девяносто третий…

Рука не поднялась унизить великого историка-беллетриста до 4 звездочек, хотя не скажу, что книга мне так уж понравилась. Скорее из чувства зависти, конечно. Ведь его объяснения одной мысли, растекающиеся на три-четыре страницы, вот уже два столетия читает и хвалит весь мир. А за мою склонность к столь же пламенному красноречию и готовность доносить до людей свою мысль с изяществом отбойного молотка я бывала неоднократно поругана :) Поэтому я пишу дневник, а Гюго писал романы. Если серьезно, то его неистребимый романтизм, гуманизм и оптимизм в столь мрачном романе просто поразили мое воображение. Временами, читая рассуждения Говэна, хотелось втянуть живот и вот прямо сию же секунду стать лучше, достойнее и честнее. Утопия, описываемая в романе "Девяносто третий год", наверное, казалась…

Очень противоречивая книга. С одной стороны - поднимаются важные вопросы о месте гуманизма в прогрессе, о человечности как неизменном качестве, которое должно быть несмотря ни на что. С другой - отвратительно-пренебрежительное отношение к тем, кто не на стороне "прогресса" - к бретонским крестьянам.

Стремительно развертываются великие, небывалые события; благодетельные перемены, хлынувшие все разом бурным потоком, оборачиваются угрозой, цивилизация движется вперед гневными рывками, неистовый, неукротимый натиск прогресса несет с собой неслыханные и непонятные улучшения, и на все это с невозмутимой важностью взирает дикарь, странный светлоглазый, длинноволосый человек, вся пища которого -- молоко да каштаны, весь горизонт -- стены его хижины, живая изгородь да…

Моя любимая книга моего любимого автора. Великая французская революция - страшная, беспощадная, но такая желанная. 3 страшных человека, 3 вершителя судеб, 3 самых притягательных героя: Дантон, Робеспьер, Марат. А на фоне всей этой кружевной красоты история человека-революции и человека-чести. Это просто взрыв! Отдельно хочется похвалить оформление книги, а именно обложку с картиной Э. Делакруа "Свобода на баррикадах". Но вот с рецензией сзади что-то напутали, т.к. написано "бал правит директория". Директория установится только после термидорианского переворота, а пока у власти Робеспьер и Ко. Добро пожаловать в девяносто третий год.

Яркое разнообразие человеческих образов, вера в добро и справедливость, народный патриотизм и сила духа. Драматические моменты жизни народа в период грандиозной французской революции. Все это с исторической достоверностью рассказывает нам Виктор Гюго на страницах своего замечательного романа. Люблю исторические романы, поэтому прочитала с удовольствием и большим интересом.

Ай да Пушкин Гюго! Ай да сукин сын!

Поклонникам Гюго – не обижаться: а) сама в ваших рядах; б) последующая осанна искупит это, как некоторые фрагменты романа – впечатление от целого.

- Учитель! Вот в чем разница между нашими двумя утопиями. Вы хотите обязательной для всех казармы, я хочу школы. Вы мечтаете о человеке-солдате, я мечтаю о человеке-гражданине. Вы хотите грозного человека, а я – мыслящего. Вы основываете республику меча, я хотел бы основать… Он помолчал. - Я хотел бы основать республику духа.

Честное слово, иногда мне кажется, что писатели, эти уважаемые люди, просто-напросто надо мной издеваются. Двумя днями ранее ловкую штуку с моим впечатлением от своего романа провернул герр Манн, а сегодня – мсье Гюго. Немец заодно с французом? O-la-la!

А дело вот в чем. Если б Виктор…

Если этой книгой Гюго хотел уморить читателей, то ему почти удалось. Абсолютно не похоже на присущий ему стиль повествования (даже если вспомнить о его долгих и отвлеченных рассуждениях на различные темы, разбивающих сюжетную линию). Ко всему упомянутому остается только прибавить какое-то тоскливое отвращение к описываемым событиям.