Цитаты из книги Единая теория всего (сборник)

Иногда обилие информации гораздо больше усложняет задачу, чем ее отсутствие: легко решить уравнение с одним неизвестным, но, когда к нему добавляется еще пара-тройка, завязанных в какую-нибудь мудреную интегральную функцию с косинусами, решение становится проблематичным.

Разум игнорирует то, чего не может вместить. Так что мы мало что видим, даже технически, еще меньше замечаем, а то, что все-таки заметили, интерпретируем в соответствии с нашими знаниями, опытом и памятью. Согласитесь, в таких условиях сложно утверждать доказательную объективность высказывания «я собственными глазами…

И все это грустно, конечно, как вообще печальны ушедшие годы, но ради того сладко щемящего чувства, какое испытываешь, возвращаясь вдруг в те места, где прошло детство, ради трепетной горечи узнавания все же сто́ит хотя бы раз вернуться обратно.

Никогда не задумывался над тем, как по-разному изображается первый контакт с инопланетными гостями в нашей фантастике и у западных авторов? У наших это выглядит так: чужой звездолет еще не приземлился, а уже лучшие умы планеты готовятся к встрече с братьями по разуму, собирают таблицы, книжки и иллюстрации, женщины бегут…

У только родившегося на свет здоровенького малыша этих «никогда» нет, перед ним открыта вся жизнь с ее возможностями и перспективами, как бы ни влияли семья, общество и обстоятельства. Но потом проходит время, и начинаются первые «никогда»: никогда не стану чемпионом мира по спортивной гимнастике, например. Потому что…

Всю жизнь я считал, что есть черное и есть белое. Но оказалось, что те, кто задают эти смыслы, сами никогда не выходят из серой зоны и что вообще невозможно понять, где какой цвет и кто его носит. Можно только попытаться сделать так, чтобы поменьше людей пострадали, пока одни и другие выясняют между собой отношения.

Знаете, бывает такая печаль после успешного дела: и все получилось, и не сорвалось ничего, и удача сопутствовала так, как не ждали, – а потом приходит грусть и особенная пустота, как будто ты отдал что-то личное, дорогое, и оно к тебе больше никогда не вернется.