Цитаты из книги Воспоминания русского Шерлока Холмса. Очерки уголовного мира царской России

Как сильны страсти человеческие, когда, по неведомым нам душевным комбинациям, под влиянием известных роковых двигателей, по роковому стечению обстоятельств, человек теряет власть над собой и делается игрушкой собственных инстинктов, иллюзий и похотей.

Как ни необъятен, как ни разнообразен преступный мир, но и он имеет свои законы, приёмы, обычаи, навыки и, если хотите, – традиции.

Всякий писатель должон авторитет свой соблюдать и учить своих читателей хорошему, а не плохому. Опять же, оберегая подрастающие поколения, которые будут зачитываться моими записками, от всяких венерических соблазнов, я и не буду описывать всё то, что произошло у нас в каюте.

— Не измывайтесь надо мною, г. начальник, – сказал грустно Михайлов. – Поверьте, что лишь тяжёлая судьба толкнула меня на это дело. — Удивительно бесцеремонна с вами судьба, Михайлов, вот уже четвёртый раз, что она вас всё толкает. Пора бы и перестать!

Обычно за такие дела я беру примерно годовой оклад своих протеже. Вас не должно коробить это торжище, так как вы понимаете, конечно, что жизнь – борьба, и за последнее время особенно обострившаяся, всё так дорого, за всё так дерут!

Этот тип был лет 35, с крайне наглым лицом и тем характерным выражением на нём, что присуще часто русским недоучкам, превратившим свою голову в свалочное место полупрочитанных и наполовину понятых брошюр, памфлетов и прокламаций.

Я не живу ни настоящим, ни будущим – всё в прошлом, и лишь память о нём поддерживает меня и даёт некоторое нравственное удовлетворение.

истинная любовь и преданность, как мне кажется, не выражается в малодушном укрывательстве слабых сторон, грехов и ошибок любимого тобой объекта, скорее наоборот.

Время летело быстро, так как Москва, этот миллионный город, беспрестанно выбрасывала на поверхность жизни убийц, воров, мошенников, шантажистов и прочую накипь столичных подонков, и, таким образом, дела мне было всегда более чем достаточно.

Не подлежит сомнению, что местные бунты, эпизодические волнения, отдельные выступления и беспорядки могут разрастись в революцию лишь при непременном условии широкой популярности цели, во имя которой поднято знамя борьбы.