Автохтоны

Автохтоны — коренные жители какой либо местности.

Некий человек приезжает в Город и пытается разузнать информацию о постановке *Смерть Петрония*. Сложность в том, что ставили ту оперу во времена далекие и неспокойные, аж в двадцатые годы прошлого столетия. Сейчас разве что дальних родственников тех людей можно разыскать. Зачем ему это? Утверждает, что получил грант и пишет книгу. Город чужих не любит. Начинает проявляться всякая чертовщина. А может просто у кого-то слишком живое воображение? Или кому-то очень не хочется, чтобы подробности глубокой старины выплыли наружу. Город сильно смахивает на Львов. Местное население настолько колоритное, что хоть на камеру их снимай и в музей ставь. Атмосфера накаляется. События вроде банальные, но от книги не оторваться. Что происходит? Как это все…

Я принципиально не читаю анатацию книги, когда её покупаю. Начинаю читать и у меня складывается собственная картинка. Но не в этот раз. Одолев пятьдесят страниц, я пожала плечами и принялась изучать аннотацию, потому что самой понять о чем книга, не получилось. Так о чем же книга? Эта прекрасная история из серии эксклюзивная новая классика. Да ни о чем. Сюжет тусклый и скучный, герои пустые, но косящие под европейцев. Например, пара байкеров, которые имели между собой интимную связь. И мне было интересно и хотелось спросить автора, а почему они у вас так стремятся показать при незнакомом человеке свои отношения? Почему обычная пара, состоящая из мужчины и женщины не лезет друг к другу в гостях в штаны? А вот пара из мужиков пытается обозначить свои отношения. Автор, для чего вы делаете…

Вероятно, основная причина, по которой эта книга может не понравиться, это то, что читателю нынче подавай четкие границы, ответы на все вопросы, и чтобы не было никакой двусмысленности — то есть была, но немного, чуть-чуть, ровно столько, чтобы не мешала культурным людям интерпретировать произведение. Но магический реализм на то и магический реализм — тут просто так не отвертишься.

А такое ведь, в сущности, гораздо труднее написать, чем какое-нибудь стандартное фэнтези. Да даже и чем нестандартное труднее. Это ведь такой экскурс в лимб, в лиминальное пространство где обитают мифы, где правила обычной жизни уступают правилам мифа, сказки. Катабазис, это так выходит, потому что другого и не бывает, отчего-то любое путешествие героя — катабазис, любое пространство превращается в личную…

Книга очень необычная и мне зашла. я даже решила прикупить толстенький сборничек Галиной от Иностранки-Азбуки. Книга необычайно атмосферна, половина того, что происходит совершенно непонятна, но оооочень увлекательно. этот сиранный мистический Город был настолько и уютным и отталкивающим олновременно, что хотелось не отвлекаться, а читать-читать-читать. Я даже не знаю, как описать сюжет. это вроде и детектив с одной стороны, но с другой он совершенно вторичен, потому что на первом месте эта странная, мистическая и очень морочащая голову атмосфера. Мне лично максимально напомнила раннее Ехо Макса Фрая.

Рецензии до конца не дочитала, но в тех что успела - ни одной отсылки к Стугацким. Но ведь явная перефразировка Хищных вещей века! - собственно, только поэтому и осилила, ностальжируя по Жилину. Финал к черту смят, будто автор вычеркивала один вариант за другим, в итоге оставив читателей ни с чем. При этом стилистика - филигранна. Но если бы для меня это было абсолютно новым звучанием - не уверена, что зашло бы.

Помните ли вы Петрония, как помню его я? Автора «Сатирикона» и одного из главных героев «Камо грядеши» Генрика Сенкевича?.. У Марии Галиной Петроний — тоже главный герой, но не основной сюжетной линии, а театральной постановки, с которой всё началось… около ста лет назад.

Ведь это мог бы быть замечательный спектакль. Он же, в сущности, про отношения порядочного человека с властью. Как себя вести, когда власть омерзительна, а ты достаточно ярок и умен, чтобы пробиться в верха? Чтобы влиять на тирана, чтобы смягчить его нравы, спасти страну от позора. От гибели… От бесстыдства, наглой лжи, когда черное выдается за белое. Что делать, чтобы стать своим? Притворяться вором, если власть ворует? Убийцей, если власть убивает? Развратником, если власть ударится в разврат? До какой степени…

– Но вы же поверили? – весело сказал Вейнбаум. – Признайтесь! Вам же самому хотелось, чтобы было что-нибудь этакое. Всем хочется. Такова человеческая природа. Отыскать среди крови и грязи, среди безнадежности потаенную дверь и ускользнуть через нее и там, за дверью, увидеть свет, и буколический пейзаж с горами и морем, и ангела с оливковой ветвью. И, там за этой дверью, никто не умирает, и не расстается, и чудо щекочет тебя нежным перышком.

Ээх, обидно, когда даешь автору еще один шанс, а он все же оказывается абсолютно не твоим. И вот, что интересно, уже второй раз не поднимается рука поставить автору не нейтральную оценку, потому что объективно вижу, что написано очень даже неплохо и своего читателя найдет однозначно, но вот субъективно я в этих рядах точно не окажусь. Хотя поначалу я…

В высшей степени странная книга, через которую поначалу местами пришлось продираться - спасением стал только чудесный образный слог, настолько насыщенный и прекрасный, что каждую фразу можно было бы записывать в цитатник.

И пока я воспринимала главным героем того персонажа, от лица которого ведётся повествование, книга читалась медленно и печально. Страдания мои длились ровно до тех пор, пока я не поняла, что главный герой - город. Город-морок, город-признак, город-перевертыш, населенный чудесами в шкатулочке, с готовностью распахивающейся перед тем, кто готов видеть, внимать, верить. И я поверила...

Я ищу эти книги, черт-те сколько хлама порой приходится отфильтровать, чтобы случайно наткнуться на того же Волхва, или вот Автохтонов. Я слышала о них раньше, но меня страшно сбила публикация в одной серии с Гейманом. Нельзя так, простите, вводить людей в оману. Для меня, Гейман и Лавкрафт - те же сказочники. А вот Галина как-то посерьезнее оказалась...

Мне очень импонирует тонкий магический реализм, Лукьяненовский для меня, например, ареален, не втягивает, вампиры эти... Здесь же он проявляется очень осторожно. Я допускаю предположение, что странное может существовать, поскольку добавляется оно помалу, застенчиво, крохотными чудами. Подумаешь, показалось, всего-то два байкера с сюрпризом, потом саламандра - ну не дракон же, потом труп - так всегда в расследованиях, нет? И наконец, все…

«Но ведь чушь, пошлая вычурная мелодрама... Хотя не без стиля.»

О сюжете. Искусствовед приезжает в некий город и изучает историю авангардной группы 1920-х гг. Все. Про сюжет больше сказать нечего. Действие начинается как будто с середины, и также обрывается на полуслове.

О стиле. В стилистике текста есть определенная изюминка. Много коротких, рваных предложений. Возможно стиль — это единственная причина, по которой я дочитала книгу до конца.

О голубой чашке. В книге очень много упоминаний рассказа «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. К чему эти упоминания вообще нужны, представить даже сложно. Но если вы этот рассказ не читали, извините, увы — мимо кассы. Сколько еще подобных, но менее явных, отсылок есть в «Автохтонах» сложно сказать. Но все они аппеллируют к некоему культурному слою, в…