Добро вам!

Автор пишет от собственного лица дневник путевых заметок, который оформлен единым блоком в форме "потока сознания". Пейзажи Армении и её люди, воспоминания о русских печах и свои мысли по поводу мастеров, их изготавливающих, и вновь переход к людям и армянской свадьбы, это очень плавная, без всплесков, книга. Возможно, просто не под настроение или под возраст попалась она мне, но воспринималась она никак.

Стиль ровный и правильный, словно из сочинений в средней школе, всё вылизанное и доброе-стабильное, традиционное и вечное. И об этом говорится почти прямым текстом. Эта книга не плохая, просто не запоминающаяся и пресноватая, если не замедлится специально ради неё и не встречать написанное с открытым сердцем.

Против всего можно устоять, но не против доброты. (Жан-Жак Руссо)

Литературные заметки, как называет их сам автор, напоминают поток сознания Марселя Пруста. 1962 год, СССР. Василий Гроссман едет в солнечную Армению, чтобы встретиться с автором книги, которую он переводит на русский язык (при этом писатель-переводчик знает по-армянски всего два слова, что ничуть не мешает ему делать подстрочник). Сюжета как такового у этих заметок нет. Автор начинает своё повествование с поезда, потом идёт знакомство с Арменией, с её народом, и заканчивается всё сельской армянской свадьбой. Основной же фокус книги сосредоточился на рассуждениях Василия Гроссмана обо всём, что он видит, слышит, чувствует. Автор затрагивает множество тем. Здесь можно встретить размышления о самоубийстве, о наступательной…

Первое, на что обращаешь внимание, - прекрасный стиль. Сюжет не столь важен, настолько хорош язык: яркий, метафоричный, с неожиданными сравнениями и обобщениями. Ощущение от этого языка, как от стакана холодной воды в жаркий день. Сюжета, впрочем, особого и нет: это путевые записки переводчика, путешествущегося по Армении. Картина Армении получается яркой и выпуклой: так и видишь все эти камни, смуглые лица, дома из розового туфа, севанскую форель и покорных овец. Ну, и, конечно, Гроссман не был бы Гроссманом, если бы всё это не сопровождалось рассуждениями об истории, жизни и судьбе.