На берегах Сены

Вторая часть. Одоевцева и Иванов уехали из России. Но они продолжают общаться с прекрасными, талантливыми людьми. Ходят в гости к Мережковскому и Гиппиус, играют в казино с Адамовичем, выпивают с Есениным и.т.д. Но так ли талантливые люди прекрасны, как я пыталась их себе представить? Сомнительно. Есенин показался мне наглым, вечно- пьяным, Северянин зазнавшимся, Бунин высокомерным, а с Адамовичем вообще отдельная история. Собрался он купить квартиру в Париже на деньги своей тети. Но вот в ночь перед покупкой пошел в казино и проиграл все деньги. Печально для него на самом деле. Но Адамович решил не сдаваться и вернуть деньги. Каким образом? Образом очень странным, заставив Одоевцеву поехать к казино и отыграть деньги. Я читала этот бред и мои глаза лезли на лоб. Но это поступки людей,…

Я уже совсем не та, что на берегах Невы. Я уже не живу стихами и для стихов и не ношу больше банта. Здесь и то, и другое было бы неуместно и даже смешно.

Да, она уже не носит банта, а по поводу всего остального... Нельзя остаться прежней вкусив «горький хлеб ... земли чужой», пусть волшебный Петербург - город холода, голода и арестов, тот который был весел в противостоянии безумию, и в котором она была счастлива так, как бывают лишь в девятнадцать (?) лет - остался в прошлом, вторая книга совсем другая по тональности. Время, прожитое на чужбине, совсем не восторженно-счастливое... Все, о ком пишет Одоевцева давно уже ушли в мир иной, и только в её мемуарах они живы. Такова сила её любви. «О, любите их, любите, удержите их на земле!» Перелистывая страницы этих мемуаров, вглядываясь в…

С большим удовольствием прочитала в своё время "На берегах Невы" Одоевцевой, а взяться за её же "На берегах Сены" никак не решалась: казалось, что книга о русских писателях в эмиграции будет тяжелой, наполненной горечью, сожалением о прошлом. Но ожидания мои не оправдались: Одоевцева на редкость гармоничная личность, пишет она душевно и как-то светло даже самые печальные истории. Есенин, Мережковский, Гиппиус, Тэффи, Адамович, Георгий Иванов, Северянин, Бунин - обо всех Одоевцева вспоминает с глубоким уважением и нежностью, прощая им слабости, искренне восхищаясь их талантом, пытаясь раскрыть читателю то глубокое, настоящее, что ей удалось разглядеть в этих людях за время их общения. Забавно читать о том, сколь нелепые чудачества вытворяли наши литераторы: Бунин съедал по ночам ветчину,…

Это постоянный рефрен "На берегах Сены" - нет, наверно, такого героя, которого Ирина Одоевцева не пожалела бы, хоть на минуту, на секунду какого-то своего прозрения. Вот стоит целая вереница великих, в общем, людей, светил от мира поэзии и литературы, и все они нуждаются в утешении, которого никто и ничто в полной мере им дать неспособно. Пьедестал потерян, время славы прошло, а люди остались - и что с ними делать? Очевидная истина о первой волне эмиграции. Для того, чтобы прийти к ней, вовсе не обязательно открывать эту книгу. Насколько я влюбилась в "На берегах Невы" настолько же не прониклась берегами Сены. Петербург 20-х Одоевцева передавала через призму настолько юной, настолько восхищенной души - в этом было все. Время, смутное и страшное, накладывало отпечаток трагичности на…

Ни с творчеством Одоевцевой, ни с творчеством многих и многих поэтов серебряного века я не была знакома. А книгу эту нашла в рекомендация к интервью с одним немецким режиссером. Начиная читать воспоминания человека, прожившего почти сотню лет и знавшего и пережившего многих светочей русской прозы и поэзии, я погрузилась в бурлящий котел жизни русской эмиграции, точнее в жизнь света эмиграции. Ведь мало кто нам рассказывал, а кто же были эти люди, поэты, творцы, политические деятели, которые были вынуждены покинуть Россию после революции 1917-го года. А они в большинстве своем были романтики. Их образ мысли, речь, отношение к богатству и бедности - все это для меня как взгляд украдкой в зазеркалье. И пусть иногда они кажутся карикатурными неженками, барчуками и людьми совершенно…

О себе Ирина Одоевцева сказала прямо и скромно в стихотворении "Нет, я не буду знаменитой": Нет, я не буду знаменита. Меня не увенчает слава. Я - как на сан архимандрита На это не имею права.

Ни Гумилев, ни злая пресса Не назовут меня талантом. Я - маленькая поэтесса С огромным бантом. Но, возможно, она ошибалась, ведь находиться с рядом с такими величинами, как Бунин, Мережковский, Гиппиус, Георгий Иванов, Бальмонт- и не лишиться голоса от страха- уже грань таланта. А ее характеристики "великих русских в эмиграции"-ярки , умны, своеобразны и точны. И нужен человеческий и писательский талант, чтобы так радостно чувствовать и жить. Ну где еще я бы услышал,например, об Иване Бунине:-Я ведь "бродник"...Такие казаки бывали.Не могли усидеть на месте.Таков и я всю жизнь был... Или:- В…

Растягивала удовольствие насколько возможно, перечитывая повесть Ирины Одоевцевой «На берегах Сены». Это воспоминания о «первой волне» эмиграции после Октябрьской революции в России 1917 года. Язык великолепен, доброжелательность по отношению к тем, о ком пишет потрясающая. Живыми людьми предстают перед нами поэты Серебряного века, писатели, покинувшие Россию после революции. Судьбы этих людей сложились очень не просто. Продолжу словами самой Одоевцевой: «Мои воспоминания — «На берегах Невы» и «На берегах Сены» — своим появлением на свет обязаны исключительно Юрию Константиновичу Терапиано, памяти которого я и посвящаю эту книгу. Он был ее первым читателем, первым судьей. Конечно, глава о самом Юрии Константиновиче написана мною уже после того, как смерть безжалостно похитила его у нас.…

За книгу я бралась с очень большим воодушевлением, ведь мне так понравилась книга "На берегах Невы". Признаюсь, более всего я ожидала встречи с Мариной Цветаевой - ведь они обе - автор и Марина - уехали в Париж и в одно и то же время. Но увы, Марина появится на страницах лишь однажды. Кроме того, я ожидала прочувствовать быть и атмосферу культурной жизни поэтов серебряного века, уехавших в эмиграцию. Но и этого не случилось мне встретить, хотя автор, кажется писала именно об этом... Очень сложно передать, чем же мне не угодила эта книга. Во-первых, у меня создалось ощущение, что автор, в отличии от первой книги, на этот раз пишет не на волне вдохновения и не от неспособности удержать в себе восторг от пережитого, а для того, чтобы удовлетворить свои потребности: напечататься, урвав…

В этой книге, в отличии от Берегов Невы Ирина Одоевцева уже далеко не юная девушка, одержимая стихами и не замечающая ничего вокруг, а взрослая женщина, попробовавшая жизнь на вкус и понявшая, что без стихов, оказывается, можно тоже обойтись, и обойтись вполне себе неплохо. Что больше всего не понравилось, так это гиперболизированное чистолюбие всех без исключения поэтов, проще говоря, звездная болезнь. Не знаю, может я утрирую, и ничего такого ужасного здесь нет, но меня подобная черта раздражает всегда и во всех. Скромнее надо быть и проще, тогда самоубийств на почве "никто меня бедного не любит и не понимает" будет куда меньше. Никто ж не обязан вас боготворить только за то, что вы умеете рифмовать строчки. Иногда рифмовать довольно хорошо, но это ничего не меняет. А вот Ирина…

Сразу признаюсь, что нон-фикшн – это не очень моё чтение. Мемуарную литературу тоже стараюсь обходить стороной. А вот эта дилогия Ирины Одоевцевой почему-то зацепила. Первую книгу, «На берегах Невы», прочитала лет пять назад, помню, что чтение оказалось не только очень увлекательным (что странно, учитывая, что книга не художественная), но и весьма поучительным. До второй книги, «На берегах Сены», добралась только сейчас, хотя давно она уже у меня на полочке стояла и дожидалась своего часа. Несомненно, это произведение – кладезь ценной информации для любителей русской литературы Серебряного века и вообще литературы русского зарубежья. На страницах книги И. Одоевцевой мы встречаемся с такими известными фигурами, как И. Бунин, Тэффи, Д. Мережковский, Г. Иванов (кстати, являвшийся мужем И.…