Малое собрание сочинений (сборник)

А.Т. Аверченко «Шутка Мецената» (роман, 1923 г.)

Аркадий Тимофеевич Аверченко (1880 – 1925) в начале XX века прославился своими сатирическими и юмористическими рассказами. «Шутка Мецената» - не единственная его проба себя в крупной форме, но единственный его РОМАН. Аверченко не принял Октябрьскую революцию, и роман был написан им в эмиграции, в Сопоте, в 1923 году. 12 марта 1925 года Аркадий Тимофеевич умер, и книга увидела свет уже после его смерти. Писателя не принято относить к серьёзным авторам. Он не Лев Толстой и не Достоевский. Он даже не Чехов и не Куприн. Действительно, Аверченко писатель несколько легкомысленный, но в том жанре, которому он посвятил себя, у него есть хорошие, крепкие и даже великолепные произведения. И его единственный роман «Шутка Мецената» относится именно к…

А.Т. Аверченко «Отец».

Герой, от имени которого автор ведёт повествование, рассказывает о своём отце. Отец его очень хороший, добрый, оригинальный, но какой-то несуразный (по мнению сына) человек. Он знает четыре языка, но языки эти совершенно ненужные: румынский, турецкий, болгарский и татарский. А «нужных» немецкого и французского отец не знает. Он любит столярничать, но делает только никем не востребованные пароходики. Делает их долго и тщательно, с любовью, но никому они потом не интересны. Даже собственному сыну. Сын (рассказчик) любит книги, а отец дарит ему каких-то особенных голубей, от вида которых сам получает огромное удовольствие, но передать свою любовь к ним сыну не может… История об отце звучит очень трогательно. И всё же… мне весь рассказ было жаль глупого сына, который…

Рассказ «Петухов». Начать рецензию на него лучше словами самого автора: «Муж может изменять жене сколько угодно и всё-таки будет оставаться таким же любящим, нежным и ревнивым мужем, каким он был до измены». Неизвестно, всегда ли так бывает, но у Петухова это было именно так. Находя желание и время для измен, умея обхитрить ни о чём не подозревающую жену, он терзается мукой, что ведь и ЖЕНА МОЖЕТ так же, как он, ИЗМЕНИТЬ ему, найдя для этого и место, и время и хитрость, чтобы скрыть свои похождения… Рассказ коротенький и очень забавный.

Я далёк от идеи обвинять Кандинского в неумении рисовать, но, всё же, иногда картины модернистов немножечко злят…

Рассказ «История одной картины» вводит нас в выставочный павильон, где герой рассказа, простояв три четверти часа возле современной картины, так и не смог понять, что же на ней нарисовано. Увидев человека, который так долго и внимательно рассматривает его картину, автор произведения поспешил подойти к этому чудаку и познакомиться – остальные зрители, посмотрев да плюнув, спешили отойти от его «шедевра» подальше, а тут вдруг такой увлечённый поклонник! «Поклонник», однако, поспешил задать целый ряд неудобных вопросов…

Довольно забавный рассказ, высмеивающий «новое искусство», который в наши дни стал ещё более актуальным, чем был сто лет назад.

Рассказ «Аполлон» - это камень, брошенный Аверченко в огород символистов. Надо сказать, что Аркадий Тимофеевич был очень ЗЕМНЫМ человеком. В Бога он не верил, чёртом не увлекался, человечество спасти не хотел, да и новый мир тоже не строил. Автор был специалистом по обыденной разгильдяйском жизни. А вот символисты, которые издавали в начале века журнал «Аполлон», наоборот, бредили Богом и чёртом, размышляли о судьбах человечества, видели во всём тайные знаки и пытались превратить прозу мира в высокую поэзию. Вот и представьте, - покупает однажды Аверченко невиданный им до тех пор журнал, а там Иннокентий Фёдорович Анненский и компания такое пишут, такое… Автору аж жутко стало! Ну, и покритиковал он «аполлонщиков» в своём фирменном стиле.

Писатели бывают разные. Бывают, например, порнографы, как Кукушкин – герой рассказа Аркадия Аверченко «Неизлечимые». Он зарабатывает деньги, создавая романы, наполненные сценами адюльтера. Но вдруг – беда: порнография выходит из моды, а входят в моду исторические романы и трактаты о насекомых. Что главное для Кукушкина – любовь к эротике или заработок? Безусловно, этот автор выбирает деньги! Но натуру не переборешь – уж если ты порнограф, то и о мухах ты будешь писать в том же ключе, что и всегда…

Крошечный фельетон «История болезни Иванова» в наши дни будет понятен очень немногим людям – современное образование постаралось. А речь в нём идёт о столь хорошо знакомых советскому читателю днях первой русской революции, когда огромное количество политических партий и выпускаемых ими газет делали бунтарями всех, кто только умел читать. Даже модный и далёкий от политики поэт Бальмонт стал в те дни революционером. Что уж говорить про обычного человека с фамилией Иванов, который, читая современные ему газеты, вдруг начинает болеть ЛЕВИЗНОЙ. С каждым часом он левеет всё более. Был НОРМАЛЬНЫМ беспартийным гражданином, но начитался газет и стал октябристом. А потом мирнообновленцем. А потом кадетом. А потом, а потом… Страшное дело!..

В рассказе «Хлопоты» автор никак не может понять, почему нам приходится ХЛОПОТАТЬ. Почему нельзя просто делать всё НОРМАЛЬНО? Почему для того, чтобы получить вид на жительство в Крыму, надо хлопотать? Чтобы прочесть лекцию о радии, надо хлопотать. Чтобы полететь на аэроплане, надо хлопотать. А чтобы сходить, например, в театр, - хлопотать НЕ надо. Чем отличаются случаи, в которых НАДО хлопотать, от тех, в которых НЕ надо? И зачем вообще делить случаи на те и эти? Ведь в этом нет никакого смысла. И пользы никому от этого тоже, вроде, нет. Может ПОХЛОПОТАТЬ о том, чтобы все хлопоты были отменены раз и навсегда?..

Писать на животрепещущие политические темы всегда непросто. А если в стране (в этом случае – в царской России) существует сильная цензура, то непросто вдвойне. Однако, цензуру можно попробовать обойти, если то, о чём пишешь, несколько завуалировать, представить, как бы, под псевдонимом. Даже таким гениям как Пушкин и Чернышевский приходилось прятать свои мысли под фиговым листом эзоповой хитрости – что уж говорить о простых журналистах? Но пряча истинное значение своей статьи, можно так пересолить, что придётся потом писать к ней обширный пояснительный комментарий.

Секту свидетелей Иеговы в России несколько лет назад запретили (слава Богу!), и современные россияне уже не будут знать, что такое НАСТОЯЩАЯ назойливость. А если серьёзно, то назойливых людей стало в наши дни очень много. И некоторые даже называют их ЦЕЛЕУСТРЕМЛЁННЫМИ. Но если целеустремлённую (то бишь, назойливую) муху можно просто УБИТЬ, то назойливого человека убить нельзя. Хотя беспокойства от него, пожалуй, больше. Ох, неповезло редактору одного журнала, в котором задумал напечатать свои стихи назойливый поэт…