Evgenia Ivanovna

Крохотный кусочек чужой жизни… Прикосновение к нему тяжело отдается гулом в голове. Все мысли и желания уходят на второй план и остается только боль. Тягучая и липкая. От нее невозможно отделаться, из нее невозможно выбраться, ее можно только пережить. Но рубец все равно остается.

Извечный русский вопрос «Кто виноват?» так и остался без ответа. Но вместе с ним появились и другие. Что это было – предательство или инстинкт самосохранения? Что это было – любовь или милосердие? Что это было – ответное чувство или благодарность отбитого у живодеров щенка? Много ли нужно человеку, чтобы опуститься на самое дно? Сможет ли он оттолкнуться от этого дна и всплыть на поверхность? Встретится ли на пути человек, способный протянуть руку? Захочет ли он эту руку протянуть? Ностальгия. Никто ее в…

Нравятся такие книги: вроде бы и ничего особенного, спокойное и плавное повествование, нет любви, чтоб аж-аж, не наблюдается особых страстей, но оторваться невозможно.

Это история Жени, которая верила и любила. А её предали и бросили. И кажется, что дальше должно быть всё грустно, печально и безысходно. Но судьбе было угодно подарить ей шанс на счастье, билет в новую жизнь. Брошенная в чужой стране, отчаянная и нуждающаяся, умирающая от голода, волею случая Женя знакомится с учёным Пикерингом и становится его секретарём. Это начало забвения прошлого, это ростки новой жизни, это новая любовь.

Когда бурей срывает с дерева листок, дело его конченое. Он еще порезвится на воле и окрестность облетит, даже в непривычную высоту подымется, но сгниет все равно раньше остальных, оставшихся в кроне.

Вот…

Я разочарована. Столько слышала и о писателе, и конкретно об этой повести, а оказалось... Как-то меня не проняло. Произведение, на мой взгляд, не цельное, но очень речистое и многособытийное. Здесь и первая любовь на балу, и последствия революции для мелкой интеллигенции, тяготы эмиграции для привлекательной молодой женщины, и внезапное выгодное замужество, и около исторические и археологические размышления, и любовный треугольник, и тоска по Родине ( то возникающая, то пропадающая), и вдруг какая-то фантастическая смерть главной героини по выражению автора "от тоски по Родине". При этом последнее, как мне показалось, не было обосновано в повести, несмотря на все бесспорно красивые и возвышенные размышления об отечестве и душевной связи человека со своей страной. Больше похоже на то, что…

Много букв и много спойлеров. И еще имейте в виду, местами 18+ Всё, я предупредила.

"Их привезли в Цинандали поздно ночью. Впереди за деревьями мерцала непонятная стена." Леонов в первой же сцене производит все расстановки сил в романе. Ворота заперты, кто откроет их? Евгению Ивановну подташнивает, она оглядывается на мужа. Муж безмолвствует, болен. Стратонов пытается изображать "я тут не обслуга", шофер резко напоминает ему, что обслуга. Впереди неизвестность "мрак обступал, как перед сотворением мира". Три действующих лица в маленьком романе. Три человека, цену которым читатель узнает постепенно, шаг за шагом. Смысл их диалогов не всегда укладывается в значение произносимых ими слов.

Стратонов, бывший муж. Он незримо присутствует даже в тех сценах, где его физически нет. Евгения…

Такая короткая, но захватывающая повесть. Честно говоря, прочитав, долго не могла осмыслить и сопоставить это со временем написания. Кажется, что это современное произведение, а никак не советских времен. Наверное потому что проблемы, которые тут затрагиваются актуальны во все времена. Нам приоткрывают занавес и показывают жизнь и, увы, смерть хорошего в общем-то человека, пусть и ничем не выдающуюся личность, Евгении Ивановны. Почему-то, даже после прочтения, в мыслях она остается именно Евгенией Ивановной, или Женни, но точно не Женей, Женькой, или просто Евгенией.... Наверно из-за выпавших на ее долю испытаний и того достоинства, которое она чудом смогла сохранить. Она прошла все стадии взросления души и ума: От наивности

А она-то, глупая, думала, что смерть заберет их обоих сразу,…

Есть спойлеры.

Очень красивая повесть. Чистая и прозрачная , как родниковая вода. И сюжета-то толком нет, и оторваться невозможно. Но не верю я почему-то, что Женни умерла от тоски по Родине. Не верю. По другому я ее увидела. Вот если бы ее англичанин умер бы от любви к ней - не удивилась бы.

Странноватое произведение. С одной стороны, живое и атмосферное, с другой - мне почему-то показалась притянутой за уши пропитавшая книгу ностальгия. Какой-то она кажется неискренней, доведенной до абсурда. Может быть, я и не права. Пока читала, казалось, что передо мной свеженькое произведение, ан нет, Леонов - абсолютно советский писатель) Тоже необычно. Повесть трогательная, но меня не тронула; искренняя, но я ей не поверила. Как-то так...

Совсем небольшая повесть, но захватила меня сразу. И язык приятный, а самое главное, что она вроде бы совсем о простых людях, почему-то очень близких и реальных. И Стратонов - ужасно неприятный, но ведь абсолютно реальный человек, которых встречаешь в самой обычной жизни. И закончилась книга - как в жизни, без прикрас, без традиционного счастливого конца.. Как будто окунулась в кусочек чьей-то абсолютно реальной жизни. Только все равно немного жаль, что она закончилась именно так.

Записки любителей

Это лирическая, написанная сочным языком, история девушки, попавшей почти случайно в эмиграцию со своим молодым мужем-офицером на исходе гражданской войны. Ее зовут Женя. А офицера – Стратонов. Он привозит ее в Константинополь и неожиданно бросает одну, без гроша денег. Женя – на краю голодной смерти. Она бродит по улицам чужого злого города, и близка к отчаянию. Но вот каким-то чудом она переправляется в Париж и встречает там английского ученого-археолога, смешного долговязого профессора, который, видя ее бедствие, нанимает Женю на работу личным секретарем. Вместе они едут на раскопы в Месопотамию. И дальше, дальше по опаленной земле. Ближний Восток, Африка, Кавказ. Воздух наполнен запахом лавра и лимона. Баранины и кинзы. Леонов не скупиться на поэтические зарисовки восточной красы. В…

Лучше Захара Прилепина пожалуй и не скажешь: "Бесконечно печальная, нежнейшая, пасторальная, словно бы написанная дождём на лобовом автомобильном стекле повесть."