На маяк

Итак... Всю жизнь я думала, что занимаюсь на едине с собой рефлексией. И что милый Джойс вполне отражает происходящее внутри (ну взять того же Стивена Д. в "Портрете художника"). Но теперь, по прочтении "На маяк" у меня возникают смутные сомнения. Книжка невероятно... странная. Именно странная. Эта залёная шаль, красный чулок и голова вепря, эти дети, этот почти недостижимый маяк и этот неуловимый сюжет — всё как-то закручивается в невероятный вихрь, несмотря на невероятную растянутость событий. То есть если джойсовские 24 часа проходят как-то быстро, стремительно, наполненно под завязку, то здесь кажется, что под Джойса пытаются "косить". Не то, чтобы мне не понравилось (я люблю всяческие копания в себе, хитро закрученное сплетение мыслей, их внезапный ход), но любовь к Джойсу дала о…

Читала Вирджинию Вулф и в какой раз чувствовала, что все слова у неё кровоточат, и если у Уальда они по цепочке набирают силу и, в конечном итоге, бьют фонтаном, то у неё каждое слово саднит с ровно отмеренной силой, и, когда доходишь до точки, становится дурно от того, насколько верные она подбирает слова.

У неё луч, разваливается поперёк постели и свешивается до пола, грачи роняют прохладные крики с высокой сини, каждый миг у неё задержан и исполнен в самых правдоподобных красках и ни одну страницу её книги невозможно вобрать в себя полностью, не перечитав пару раз, не распробовав каждое слово в отдельности.

Эта книга течет как река. И на ее поверхности лишь желтые листья героев романа и масляное пятно их неприязни. И все происходящее словно укрыто слоем воды, блики отрешенный пространных описаний бьют по глазам и скрывают то, что внутри. И смысл сказанного утекает, ускользает прочь. И как турбины ГРЭС война и болезни перемалывают этот неспешный ход. Ломают, крушат, не оставляют камня на камне от привычного уклада. И все течет, и на поверхности лишь желтые листья и масляное пятно. Только это уже не та река.

Все мы за свою жизнь встречаем великое множество людей, и каждый из них оставляет свой отпечаток - кто-то совсем легкий и незаметный, этакую одинокую пылинку на новом книжном шкафу, а кто-то навсегда переворачивает наши представления об определенных вещах, зачастую сам того не понимая, изменяет траекторию нашего жизненного пути. Миссис Рэмзи можно смело отнести ко второму типу людей - она путеводная звезда в жизни всех кто ее окружает, нет того, кого бы она не затронула собой, кому бы не передала частичку себя. Она, как истинная женщина, строила свой дом, свой очаг, не ограничивая его рамками мужа и детей. Все кто окружал ее были вместе, она как Ариадна соединяла их в темном пространстве лабиринта жизни и выводила на свет, открывала им новые горизонты. И то, что она делала, было…

Этот роман, он о владении. Не то слово. Этот роман, он об одержимости. Совсем не то слово. «Владение» всё-таки было лучше. Без излишних эмоций.

Этот роман о том, как бывает в жизни. О том, как вроде бы чужой человек тобой завладел, поселился у тебя в голове и невозможно от него избавиться. Есть люди с таким талантом – завладевать чужими мыслями, влюблять, не давать покоя, цементировать какие-то даты, секунды, события, никчёмные фразы; талантом - когда ты вроде бы уже окончательно освободился от их власти - возвращаться к тебе, трогать тебя и заставлять таять. Они всплывают с обрывком какого-то давнишнего диалога, тянут за собой интонации, смех, какие-то места, где что-то происходило.

Это роман-размышление о таком человеке. О том, как он подчинял воздух вокруг; и мысли вокруг.

Как-то мне…

Я не рискну советовать эту книгу ибо специфика "потока сознания", этого своеобразного stream of consciousness не всем нравится и не всегда (даже мне), и могу сказать твердо: если бы меня не привлекала личность Вирджинии Вульф после фильма и книги "Часы", а также тема свободы и женщины в браке, любви, ее сохранения и мужчин - тиранов, я бы этой книгой и не заинтересовалась. Но мне близки эти темы, мне близок персонаж Миссис Ремзи, очень близок, я прониклась ею, прониклась ее заботами о доме, и больше этого: как я понимаю что она отдавала, отдавала, отдавала, а мужчина все брал , брал и брал, и как ей приходилось взращивать его Эго и гения, избегать "острых углов" и обходить опасные моменты, эта книга может послужить как пособие о психологии мужчины и женщины для определенного…

Моя главная претензия к Вирджинии Вулф - невнятные концовки. В этом романе особенно. Осталось стойкое ощущение незаконченности, словно из книги кто-то вырвал последнюю страницу. И снова в центре повествования - Женщина. И снова у нее рой мыслей и целый ворох вопросов. Гениальный муж, который не способен решать проблемы, стоящие за рамками философии, а потому все они сваливаются на ее плечи. Дети, к каждому из которых необходимо подбирать свой ключик. Гости, которые - упаси Бог! - заскучают. Книга делится на три части. Переход от первой ко второй крайне неожиданный, не вытекающий из предыдущих событий. Третья часть предсказуема и оставляет немного горькое чувство. Наверное, так и было задумано.

Даже не знаю, с чего начать. "Миссис Дэллоуэй" понравилась значительно больше. Значительно. Сразу после прочтения главная работа жизни Вулф стала одним из самых любимых моих произведений. А вот в романе "На маяк" стиль хоть и такой же необыкновенный, но сюжет.. Наверное, несколько не моё. Ну, не слишком это интересно для меня - жизнь и смерть матери, у которой было множество детишек и деспот-муж. Женский героизм, каждодневный подвиг, бла-бла-бла. Нет, я понимаю, что образы главных героинь - миссис Рэмзи и Лили Бриско - имеют символическое значение... Хоть это и роман символов, что само по себе уже интересно, меня он не впечатлил. И я думаю, что дело даже не в отдалённости тех времён, когда эта тема была крайне злободневной, когда всё менялось, когда роль женщины в обществе приобретала…

мутно. с трудом продирался через поток сознания

хорошо, В.Вульф несколько реабилитировалась. видимо, привыкла к ее манере письма (хотя по-английски вообще невозможно читать). единственное, чего не понимаю - что в "Маяке", что в "Дэллоуэй". вот ведь Вульф сама вся такая была продвинутой и эмансипированной, но почему она так идеализировала необходимость женской жертвы на алтаре мужского спокойствия? недостижимый идеал, что ли?