Последняя любовь в Константинополе

Ерисена Тенецкая не могла помнить своего отца, который в 1917 году погиб в какой-то башне на берегу Дуная, но, думая о нем, она научилась летать.

Я не знаю, что Павич делает и что хочет сказать, но его, ничего совершенно не понимая, приятно читать, потому что в этих предложениях - расковырянных ранках есть какие-то бусинки, которые хочется выскрести, отмыть от человеческого и поднести к солнцу, любуясь переливами света в их причудливом узорчатом нутре. Но ты берешь эти бусинки одну за другой и не знаешь, на что их нанизывать, так что бусинки просто бессмысленно перестукиваются друг с другом в руке, и только они сами могут понять свой перестук-стук-стук язык. Реальность "Последней любви" похожа на безумный сон поверженной лихорадкой молодой девушки, которая, умирая, мешает в мыслях…

Странная сказка. Чем-то восточноевропейским напоминает «Страшную месть» Гоголя, а родственными связями – гофманские «Эликсиры сатаны». Запуталась так, что захотелось рисовать дерево: кто с кем когда и почему и кому кем приходится. И нарисовала бы, если бы я эту книжку не читала на ходу. А в общем мне понравилось, только на протяжении всей книги понимаешь, что слишком мало знаешь, чтобы её оценивать. Там же удивительная мешанина всего, взять хотя бы весьма странный перевод «Одиссеи», в котором вдруг всплывают все события включая 21 век – и Наполеона, и Ленина в одну свалку. Если у тебя рана, то придёт какая-нибудь девушка-знахарка и залечит, и на месте её станут расти волосы этой девушки… Вот размышление о том, что женщины бывают двух типов, те, которые любят отцов и презирают мужей, и…

История про парня с вечной эрекцией. Всё.

Признаться, после "Хазарского словаря" я ожидала чего-то большего. Идея интересная - раскладывать карты Таро и в зависимости от вышедшего расклада читать главы книги. А вот как это работает на практике, я не особо поняла. Потому что хоть главы и кажутся самодостаточными, однако все же это один общий сюжет и сложно представить, как читать его нелинейно (в отличие от "Хазарского словаря", который действительно как хочешь, так и читай). Касаемо самого сюжета, мне не понравилось обилие эротики. Куда и зачем столько, да еще и такой странной? Вообще все было странно. Поначалу я еще пыталась искать скрытый смысл, но потом отказалась от этих бесплодных усилий и стала просто линейно читать сюжет, непонимающе задирая брови каждые 8 строчек... Думаю и почти уверена, что он, этот скрытый смысл, там…

Творчество Павича не для рациональной части мозга, а для интуитивной. Гиперобразность, мощный катализатор иррационального ума. Вчера положил книгу про Константинополь под подушку, и в промежутке между сном и явью прослушал еще одну главу. Вот все, что запомнил: "Если твоя любовь как этот сахар, то пусть его сироп станет моей смертью".

Воспоминания - пот души.

Каждая новая книга Павича становится для меня неожиданностью. Не один день потом ходишь ошарашенной пытаясь осмыслить прочитанное. Его произведения - литературные эксперименты. В это раз его новой прочитанной книгой стал роман - игра, основанный на картах таро. Это вторая книга прочитанная мной у Павича и как первая, проглочена с огромным интересом. Ничего кроме удовольствия не получаешь от чтения этих невероятных и немного мистических историй. Каждую его книгу можно читать не один раз каждый раз открывая новые грани. И самое привлекательное для меня то, что любой его роман можно читать разными способами.

Магического в этой книге с избытком. Яркие образы, точные слова, богатые символы. Терпкий, густой язык.

Павич - это моя книжная любовь, одна из первых, но не последняя и не в Константинополе. Когда читала, было ощущение, что на картах Таро гадают мне, и в реальной жизни хотелось найти знаки, намеки - на сбыточность предсказаний. Что уж тут, 18 лет - самая пора для гаданий. Да и вообще, это замечательный возраст для прочтения Павича. Вполне возможно, в более зрелом возрасте кто-то может отнестись скептически к его смысловым играм в сочетании с минимумом сюжета. Но если Вы откроете свое сердце, то Вы полюбите не только Павича, но и всю сербскую литературу (похожий стиль я потом с радостью узнавала у Мирча Элиадэ).

Последние знакомства с Павичем вызвали к жизни мысль, что произведения-паззлы-эксперименты-зеркала-игры двадцатого века рождаются как реакция на его историю. Что писатели, чьи книги могут встать в один ряд с "Последней любовью в Константинополе", на самом деле пишут новую историю и предлагают ее ? (мирозданию? записанной истории человечества? потомкам?), чтобы то ли отменить, то ли искупить его ужасы, то ли просто увести в другую колею. Сколько бы жестокостей в тексте не нашлось.

Структура, к которой Павич прибег на сей раз, эпатажна сама по себе и немного по-позерски заявляет, что понять ее все равно вы не поймете, кто же может понять карты Таро? Их можно только интерпретировать, да и, наверное, не факт, что можно. Словарь или кроссворд еще как-то доступны пониманию (or are they?), а…