Слепые подсолнухи

Тебе не кажется, что мы все, наша страна, наш народ - мы все прокляты? - Нет. Я уверен что нет. А если ты так думаешь, значит хочешь свалить вину на кого-то другого"

Я пожалуй даже с этого начну. Послесловие книги от Виктора Андреева, которое стоит читать первым, если вы такой же невежда в испанской истории как я, меня здорово выручило. А проведенные параллели с русскими поэтами, стали очаровательным штрихом, который еще раз указал на всю поэтичность "Слепых подсолнухов". Единственным автором, у кого мне нравилось описание войны, был Ремарк. Мендес пишет совсем по другому и о другом. Изложение четырех переплетенных трагедий со стороны... мягко говоря цепляет. Цепляет даже совершенно незаинтересованного поначалу читателя.

Не буду разыгрывать из себя аналитика. Единственное, что хочется…

Каждый сходит с ума по-своему. Капитана А. сломила война. Она помутила его разум странными идеями о показательном самопожертвовании. Показательном только для самого себя, что тоже не принесло ничего, кроме опустошения. Капитан А. сошел с ума в знак протеста.

Но о, боги! Каким безликим языком написано об этом!

История второго поражения, история о младенце и погибшей матери – страшная, пронизывающая. Но написана она хорошо. Ее язык пронизан переживаниями, он страшен и чарующ одновременно.

Третье поражение – глубокая, пропитанная и смертью, и жизнью, история. В ней надежда замешана на отчаянии, боль растворена в безразличии. И все упирается в неизбежный финал. В какой-то мере эта история красива – изящной красотой грязной, безысходной смерти. Стиль написания этого отрывка – именно то, что…

Унижен человек — мир захватили тюрьмы, ползут по тайным тропам трибуналов, взять одною, взять весь народ — в железо, во мрак, в небытие. И что им стон и жалобы металла, рыдания оков из казематов и плач меча, грозящего расплатой, — что это им? Там, в подземельях каменных, стенают, там — фабрика по производству горя, там суждено — в отчаянье, с надеждой — страдать. И исчезать.

Эта книга о гражданской войне в Испании. Эта книга о поражении обычных людей. Эта книга о смерти. Эта книга о людях, потерявших ориентиры в жизни. В тяжелое время смуты - гражданской войны и массовых репрессий более чем легко потерять все ориентиры. Очень просто потерять ориентир, сидя в каземате и ожидая трибунала. Или прячась в шкафу, когда слышно, что лифт остановился на твоем этаже. Находясь в центре боевых…

Он проявляется не всегда, в момент опасности или сильного нервного возбуждения. Он не проявляется в разрезе глаз или оттенке кожи, только в необузданных эмоциональных реакциях бессознательного. Страх, гнев, страсть. Это та часть самости, которую практически невозможно искоренить, но которая подавляется на протяжении всей истории человечества в целом и отдельно взятой личности в частности. Это наследие первобытности, окаменевший в нашем сознании отпечаток подлинной природы, над которой superego не властно. Архетип в терминологии юнгианцев, или как его точно охарактеризовал Джон Гриффит Чейни "зов предков". Возьму на себя смелость предположить наличие у него социального собрата, заложенного не природой, но семьёй, её историей. Не воспитание, а именно "первообраз", проявляющийся…

как ни бейся - круть да верть! - кто-то выжил, прочим - смерть. (с)

Писать о переломных эпохах всегда сложно. Писать честно, не скатываясь в дешевый пафос, в спекуляции. А жить-то, жить тогда как?.. Альберто Мендес не жил в Испании времен Гражданской войны, не видел послевоенных страшилок; он знал о них из других книг, из документов, рассказов, но "Слепые подсолнухи" - это полное погружение в атмосферу страха, ужаса, отчаянья, непонимания, надежды. Это и не роман вовсе, четыре новеллы, тесно сплетенные временем, атмосферой, идеей, героями, виртуозно подогнанные друг под друга.

Мендес чем-то неуловимо напоминает более близкого мне Быкова - не антивоенной тематикой (об этом кто только не писал), а самим изображением - это не масштабная картина войны и разрухи, не бескрайние поля трупов,…

Война без грандиозных сражений и героических подвигов, в отсутствии врагов.

Эта книга из тех незабываемо-прекрасно-ужасных которые не хочется перечитывать, но хотя б один раз прочитать их надо. Я плохо знаю историю Испании (спасибо Виктору Андрееву за послесловие, которое отчасти восполнило этот пробел). Это современный роман - повествование рваное и немного строением напоминает роман М. Каннингема "Часы" - несколько людей проживают свои жизни, чтобы в коонце стало понятно, как они связаны между собой. Тут есть храбрые капитаны, школьники, запретная любовь. И все же по порядку: Что чувствует человек, похоронивший всех своих друзей, видевший растерзанные трупы? Что чувствует молодой парень, приговоренный к расстрелу? Что чувствует молодой поэт, оставшийся с младенцем на руках и без…

Давай пойдём с тобой на поле, чтобы отдаться воле ветра, мы побежим, а он пусть он нас развеет, прах наш пусть развеет во благо будущих родов. На надрыве, до дрожания рук. До отключения и исчезновения окружающей наружности — подсолнухи с жёлтыми лепестками сохнут и уже не похожи на солнце. Боль и утрата сопровождали меня. Бесконечная тоска за пережитое — пусть и на бумаге — сопровождала. Книга-квадраптих, в некоторой степени разрывающая эмоционально.

Вы, которые обрели лицо на страницах, выстрадали немало и немало видели. Вы делали свой выбор, истинный выбор, который и должен делать человек. Роман и состоит из четырёх повестей-историй, пересекающихся друг с другом, и все они правдивы и откровенны. Позволяет нам так близко прочувствовать каждую часть показанное не снаружи, а вскрытое,…