Мой лейтенант

Точка зрения солдата. Только пройдя мясорубку тех военных лет, можно написать так честно. Я как-то не задумывался, что в обороне Ленинграда, в этих едва приспособленных для жизни траншеях сидели бойцы на той же пайке блокадного хлеба, что и в городе. Так же постепенно превращались в дистрофиков, качались от ветра, но держали эту последнюю границу. Я не был тогда, но как будто помню (блокадные гены?), как будто переживаю все вместе с Д. и его лейтенантом. Мерзну, голодаю, в грязи и вшах, нахожу в себе силы смеяться, плачу, злюсь, выживаю, бью фашистов. За кого мы тогда дрались? За Родину, за Сталина? За дом, что горит позади? За семью, что прямо сейчас лишают свои же самого насущного, потому что "всё для фронта"? За звездочки и кубики? Кто-то - за свое право остаться человеком. "Мы вели…

У каждого есть такой "лейтенант"... и будет, тень прошлого и человека, который останется для нас символом того времени навсегда...

Эта небольшая книга пришла ко мне едва ли не случайно — в дружеской переписке под одной из рецензий название этой книги было упомянуто без особого напора, но просто как факт её чтения. Вряд ли стоит говорить о том, что имя Даниила Гранина знакомо большинству наших современников, пусть некоторым хотя бы только на слух. Примерно такое вот, едва ли не шапочное "знакомство" с Граниным было и у меня — когда-то давно прочитана была "Иду на грозу", а больше что-то ничего и не припомню. И потому я немедля "захотел" заполнить пробел в своём читательском "образовании" именно этой книгой. А тут как раз подоспела игра "Открытая книга" с её бонусным великоотечественным туром, и потому когда я увидел запомнившееся название в списках рекомендуемых к прочтению военных книг, то немедля заполнил форму…

Что люди знают о том, как простые солдаты воевали в окопах?

А что генералы могли знать о том, как мы спим, не раздеваясь по три недели? Ни бани, ни вошебойки. Они ни разу к нам в землянку не заглядывали. Не жрали у себя в штабах кашу с осколками и шрапнелью, не знали зимы, когда не согреться и не подтереться. В своих грёбаных штабах понятия не имели, как мы хороним друг друга, сбрасывая в траншеи, в мелкие, копать глубже сил не было, а по весне в воду...

Спустя годы один священник, умница, твердо определил мне: «Чудо. Свершилось чудо». Но я не хотел согласиться с ним. Если чудо, значит, мы ни при чем? И все наши жертвы, усилия, оборона — все напрасно? И в то же время и тогда, и теперь я ощущаю чудо спасения Ленинграда, казалось бы, обреченного.

А какой был масштаб восстановительных…

Все войны одинаковы для солдат, которым приходится отправляться на тот свет

Эта книга стала для меня как бы продолжением и дополнением к прочитанным еще в мае "Прокляты и убиты" Виктора Астафьева и "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова . Да, авторы разные, но правда у них одна - окопная правда. Которую не хотят вспоминать и не могут забыть солдаты, прошедшие через этот ад... Правда, которая много лет замалчивалась... И благодаря этим трем книгам лично мне открылась совсем другая война, не та, что изучают по учебникам, не та, о которой снимают фильмы.

Все они приписывали нам чужую войну с блистательными операциями, с воинами-смельчаками. А наша война была другой - корявой, бестолковой, где зря гробили людей, но это не показывали и об этом не писали.

Ценность именно этого…

Мне не хотелось писать рецензию точно так же, как не хотелось ее дочитывать. То есть я понимаю, что и вроде бы так и было, но разве же то, что видел один человек, который с войной справился раздвоением личности, может опровергнуть веру в действительный подвиг Советской армии? Зачем? В любой войне есть неприглядная правда, отсутствие героизма в каждом, но это понимает каждый, зачем писать книгу, которая не преувеличивает, но специально собирает все самое отвратительное, как будто только это и существовало?

Я пишу рецензию спустя некоторое время и осознаю, что я уже напрочь забыла большую часть, кроме как того момента с наступлением в Ленинград, когда немцы не пошли в открытый город. Большая часть настолько была мне не по душе именно тем, как он это преподносил, что я посчитала нужным…

Каждый фронтовик имеет право на свой взгляд на войну. У одних он - из окопа, у других – из штаба полка. Мне ближе тот, что из окопа. Да, возможно он «узкий» и «приземленный», и надо бы шире смотреть на такие глобальные события, как война, и выше бы надо подняться … Но нет, мне ближе из окопа, потому–то и читаю, в основном, книги Астафьева, Некрасова, Носова. .. А еще, возможно, близок он мне потому, что оба мои деды погибли в ту войну, а они были рядовыми. Читая эту книгу, я будто встретилась со своим дедом Павлом. Тем, который погиб в самом начале войны при бомбардировке эшелона, когда они еще только ехали на фронт. Бабушка говорила об этом даже как будто с досадой - вот, мол, другие-то воевали, а он и до фронта не доехал. Хотя, может, это мне только так казалось по…

Я довольно давно хотела прочесть эту книгу, в прошлом году она была редкостью в магазинах, к нам привозили всего по несколько штук, и их тут же расхватывали. Что же так влечет к ней? В книге показана правда войны, окопы без прикрас. Повествование отрывистое, словно зарисовки, записи из дневника, фронтовые будни перемежаются с довоенными воспоминаниями. Много написано о послевоенном времени: восстановление города, поиски работы, возвращение к нормальной жизни... Но внутренние разломы не просто залечить, вернуться к обыденности тому, кто видел смерть и сам убивал. Страшно и тяжело...

Откровенная, страшная, неудобная и некрасивая правда о войне, написанная странным языком, как-будто выдавленная сквозь стиснутые зубы. Мурашки бегут, то и дело подходили слезы. Оставалось загадкой- Как же мы выиграли, ведь не могли мы так сильно измениться от героев того страшного времени- оказалось, нет, не изменились- такие же. Такие же чувства были у них, так же и я боялся бы, закрывал глаза, болся смерти и ждал своей шальной пули. Сколько времени прошло- многое забыли, многое предпочли забыть, а тут как глоток правды- настоящей, незапачканной, горькой и жестокой. Как же им было тяжело там, как через всё это смогли пройти и как в итоге искалечиличь не их тела, а души. Тяжело.

Сложно формулировать мнение о книге признанного маэстро. Но с другой стороны - никому же нет никакого дела до того, что я думаю, а значит, я ничем не рискую и скажу, что показалось.

А показалось мне, что книга сырая: изложение неструктурированное, не в меру назидательное, порой честное, порой сомнительное. И главное - вечная нотка оправдания.

Пожалуй, из всех глубокомысленных изречений автора достойно внимания размышление о причинах провала отечественного автопрома:

… автомобиль легковой по сути своей предназначен для личного пользования, для хозяина, для его семьи, это личностный предмет, но в том-то и дело, что для личного пользования мы ничего делать не умеем. Оказывается, можем делать для сельского хозяйства, для обороны, т.е. для чего-то, а не для кого-то. Ради человека стараться не…