Искупление (сборник)

Незаслуженно обойденный вниманием Фридрих Горенштейн. Произведение нельзя отнести к откровенно еврейскому, привыкшему веками скулить, подсчитывая при этом доходы, и откровенно эмигрантскому, захлебывающемуся обидой на покинутую Родину. Нет героического пафоса, нет спекуляций человеческими страданиями, воззваний к патриотизму и всякой другой надуманной ботве. В этом его своеобразие. Глубокие философские размышления на фоне послевоенных событий во вполне обыкновенной российской провинции. Обыденные ужасы поражают своей размеренностью и спокойствием.

Главная героиня довольно эгоистичная девушка, которая лицемерна, тиранит, кого может и плетет интриги. То бишь, обычный человек со своими тараканами. В 16 лет у нее однозначные желания, далекие романтические образы перед глазами,…

Ужас отличается от страха тем, что в нем особенно большую роль играет поэтическое воображение. Потому ужас и родствен красоте.

Вот еще что интересно: у этой книги есть младшая, куда более известная англоязычная тёзка, и, конечно, любая параллель между полувековой давности повестью еврея-аутсайдера и романом популярного шотландца не только покажется притянутой за уши, но и поставит оба «Искупления» в довольно неудобное положение, когда две несравнимые вещи из разных реальностей приходится мерить «значимостью», устойчивостью против «вечности» и прочей «авторитетностью». Горенштейновское «Искупление» условно делится на три части, и — глупо, конечно, — в отношении первой из них это ненужное и невозможное сравнение всё-таки напрашивается на язык. Ни сюжет с «заявой», ни юность героинь или…

Пишет Татьяна Хохрина:

Все, что написано Фридрихом Горенштейном, на мой и не только мой взгляд, почти мгновенно переходило в разряд классики, жаль только, что читатель знакомился с этими шедеврами с большим опозданием. Но если учесть, что "литературоведы" в штатском считали, что проза Горенштейна не увидит свет и через триста лет, возможность читать его сегодня - уже счастье! Ведь долгое время только тонкий слой киношников, знавших Горенштейна как сценариста Первого Учителя, Рабы Любви, Седьмой Пули, Соляриса, монологов Андрея Рублева, вслед за Андреем Тарковским могли уверенно сказать, что Горенштейн - гений.

Потом наконец, уже в 80-х - 90-х, постепенно и негромко стали появляться его романы, пьесы, повести и рассказы. Искупление, Псалом, Место, Чок-чок, Бердичев, Детоубийца, Летит себе…